ЕСТЬ ЖЕНЩИНЫ В РУССКИХ СЕЛЕНЬЯХ!
Владимир поселился в поселке городского типа недавно. Его направили сюда на работу вместо ушедшего на повышение коллеги. Выделили ему жилье в двухквартирном домике. Место тихое. С Новосибирском его соединяет добротная асфальтовая дорога. Сам поселок расположен на берегу небольшого притока Оби. Теплоход подходит к самым домам поселка. Молодому специалисту всё нравится!
А Люди! Они очаровали его с первых же дней. Женщины из коллектива принесли ему из дома пирожки, ватрушки, компоты и варенья! Ешь – не хочу!
- Зачем это вы сделали?
- У Вас пока ничего нет, а это наше уважение к Вам! - Ответила за всех наборщица Зинаида. - От всего коллектива! С приездом. Успешной Вам работы на новом месте!
Его всё устраивало: и работа, и жилье, и местность, и расположение дома. И соседи.
Особенно его умиляла и удивляла одна женщина, звали ее Ольга Денисовна. Высокая, статная, одетая с иголочки. На ней всегда всё подогнано по фигуре. Одежда не дорогая, но сшита мастерски, на шаг впереди моды. Муж ее изредка нетвердой походкой возвращался с работы мимо его дома. Острые на язык соседки приставали к ней:
- Твой вчера набрался, еле шел.
- Нормально он пришел, трезвый. С чего вы взяли?
На следующий раз они опять с претензией:
- Скажешь, и вчера он пришел трезвый? Он еле-еле ноги переставлял, когда шел мимо нас.
- Устал человек. И куда ему торопиться?
Потом мужчина исчез недели на две. Они опять с вопросами:
- Твой куда это подевался? Отсиживает пятнадцать суток?
- В отпуске он, к сестре поехал.
- Ну, чего ты его выгораживаешь? Он же козу украл, его вычислили и осудили на пятнадцать суток!
Это так и было, все об этом знали. Но женщина возмутилась:
- Чтобы мой муж козу украл?! – горячо говорила она. - Да это - клевета! Он мухи не обидит, не то чтобы козу красть. Наговаривают на него завистники. Видят, что человек он безответный, на работе передовик и в доме хозяин. Неправда это всё, очернить его пытаются.
Владимир не переставал удивляться поведению этой женщины. Она заступалась за мужа всегда! Пресекала поводы к пересудам, оправдывала его. Так она, видимо, охраняла честь семьи? Другие, наоборот, ищут сочувствия у людей, рассказывают, что муж пропивает получку, дома ни в чем не помогает. А она стоит на своем:
- Чтобы мой Митя напился? Да что-то еще и украл? Этого никогда не было и не будет! Всё это выдумки завистников. Опорочить его хотят, не знаю за что. Но узнаю! И она уходила с гордо поднятой головой.
Минуло лето, наступила осень. Впереди прекрасная сибирская зима! Владимир по опыту знал, что если с осени не запасешься картошкой, то зимой ее в поселке не сыщешь. Запрячут ее в погреба и подполья, а излишки продадут заготконторе райпотребсоюза. Не ездить же за ней в Новосибирск на базар? Вот и решил Владимир отправиться в какое-нибудь село и там закупить картофель.
Выбрал ближайшее село Воробьево. Сошел с маршрутки в центре села. Спросил у прохожих: у кого можно купить картошки?
- А вон, видишь? Сеня как раз привез свой урожай. Поговори с ним.
Владимир подошел к грузовику, кузов которого от кабины до заднего борта плотно уставлен мешками с картошкой. Водитель и хозяин груза направлялись к заднему борту, чтобы открыть его.
- Добрый день! Продавать картошку будете?
- Немного продам, - ответил Семен. - Уродила нынче. На участке еще столько же осталось. Тебе много нужно?
- Мешков четыре-пять купил бы. Только одна просьба: привезти их в райцентр.
- Договорились. Виктор почти каждый день бывает в поселке, привезет.
Виктор в это время открыл задний борт, взобрался в кузов и стал подставлять мешки к самому краю. Очень удобно брать их на спину. Семен молча взвалил мешок и отправился в дом. Владимир, не задумываясь, последовал его примеру. Семен был кряжист, широк в плечах. А Владимир – роста ниже среднего, но тоже крепок. Мешок он взял так же легко, будто тяжести не почувствовал. И через калитку, через небольшой дворик вошел в дом, в прихожую. Семен уже шел ему навстречу.
В комнате в полу увидел открытую крышку подпола. Там, внизу, горела электрическая лампочка, освещая огромное пространство, в котором во весь рост стояла женщина.
- Опускай сюда, - скомандовала она. Владимир, ухватившись за складки около завязки, бережно опустил картошку в подпол. Женщина легко приняла мешок, будто невесомый. Моментально освободила завязки (сама, видно, завязывала!) и одним движением вытряхнула клубни себе под ноги. Мешок она ловко швырнула через лаз в комнату. Семен уже подошел с очередной ношей. Хозяйка, как заводная, тут же приняла следующий. Владимир, не теряя времени, устремился к машине.
Семен и покупатель сновали от машины в дом и обратно непрерывно. И Владимир все ожидал, что Мария, так звали хозяйку, не справится с таким напором, не успеет освобождать мешки, вскоре выдохнется. Но он плохо знал сельских женщин! Российский поэт Николай Некрасов лучше их знал, написав: «Есть женщины в русских селеньях…». Мария не суетилась, не спешила, а точными выверенными движениями принимала мешки, развязывала их и вытряхивала. Когда мужчина подходил к погребу, он только и видел, что из него вылетает пустой мешок.
Хозяйка постепенно поднималась вместе с прибавлением картошки. И когда грузовик был пуст, она свободно касалась руками половиц.
- Еще столько же уместится, сказала она, выбираясь из подпола. Даже через осевшую на ее лицо пыль было видно, как раскраснелись ее щеки. А глаза светились озорством. Ничего богатырского в ней не обнаружилось. Под рабочим халатом, который она сбросила, оказалось легкое ситцевое платье, хорошо подчеркивавшее ее стройную фигуру. Да, слегка полновата, но не за счет целлюлита. Она просто физически развита.
- Мойте руки и – за стол! - скомандовала она и стала умываться. Владимир поблагодарил за приглашение и от угощения отказался. Условившись, когда и где они с Семеном встретятся в поселке, он дал хозяину задаток и ушел на остановку маршрутки. Через два дня водитель привез картошку прямо на квартиру.
По роду деятельности довелось Владимиру изучить опыт работы передовой колхозной молочнотоварной фермы в селе Скала. Никакого особого опыта он там не нашел. Может быть только то, что здесь твердо придерживались и распорядка дня, и рациона кормления.
Руководила фермой Анастасия, женщина лет тридцати пяти, сама много лет проработавшая дояркой. Среднего роста, крепкого телосложения. Когда она проверяла, правильно ли поставлены весы, то они показали семьдесят килограммов. Но при этом она казалась довольно стройной, ничего лишнего в ее фигуре не было.
Выглядела женщина суровой и неприступной. Владимир мысленно назвал ее Несмеяной. Беседа не заладилась. Владимира это раздражало. И он стал задавать элементарные вопросы:
- Перебои с доставкой кормов бывают?
- Нет.
- Доярки к утренней дойке опаздывают?
- Не опаздывают.
- Скотники своевременно убирают помещения?
- Да. Без задержек.
- И ни один из них не прогуливает с похмелья?
- Уже такого нет.
- Значит, такое было, когда Вы стали бригадиром?
Назойливость Владимира уже надоела бригадиру. Она сказала:
- Была такая привычка у Петра.
- И потом отвык?
- Отучила. Скандалить не стала, а приходила утром к нему домой и уводила на работу.
- Он что, был с похмелья?
- Пробовал опохмеляться. Но я брала у него из рук стакан и выливала водку в помойное ведро.
- И как он реагировал?
- Ругался, обзывался, говорил, что уйдет с фермы. Но одевался и шел на работу.
- А если бы не послушал, остался бы дома?
- Дала б ему в ухо. Он это знает. А полез бы драться – избила бы, как собаку!
В голосе бригадира послышалась твердость, убежденность.
- Но это же насилие!
- Какое насилие? Человека спасают от пьянства, да еще и дают заработать. Он ведь спасибо мне сказал, и жена его тоже. Теперь надежный работник.
- А другие в коллективе?
- Все поняли: со мной лучше дружить. Надо тебе побыть дома? Отпросись. Некем будет заменить - сама всё сделаю. Но чтобы подводить коллектив – этого не позволю!
Ай да Анастасия! Владимир был доволен: удалось-таки разговорить Несмеяну!
А в конце сентября, выйдя из дома, увидел проходившую мимо Ольгу Денисовну с мужем. Она держала его под руку. Выглядела пара великолепно. На каждом – модное демисезонное пальто, шляпа. Ослепительно сверкали начищенные до блеска мужские туфли и добротные женские сапоги на высоком каблуке. Не на такой ли результат надеялась женщина, когда заступалась за своего мужа? Ведь она хорошо знала его, и он, видать, оправдал ее надежды.
Наборщица Зинаида между тем устроила в типографии забастовку. К ним назначили новую директрису, до этого работавшую в отдаленном селе председателем сельсовета. Решив показать, какая она крутая, она стала поминутно контролировать каждого человека. А было у нее всего десять подчиненных. И в магазин выскочить нельзя, и с детьми после школы поговорить нельзя. До нее здесь всё было просто, как бы по семейному.
Ровно в шесть часов вечера все типографские помыли руки и ушли домой. Районная газета не была отпечатана. Директриса явилась к Зинаиде домой.
- А чего Вы пришли? Смотрите на свои часы и соображайте. Мы сегодня в магазин не сходили, даже хлеба не купили детям. Не отвлекались, честно отработали свои часы.
- Но газета не подготовлена, не отпечатана!
- Но днем Вас газета не интересовала. Вам было всё равно, в какой она стадии подготовки. Вам важнее было, чтобы мы неотлучно находились на рабочем месте. А газету задерживала редакция, заменяя материал.
Наборщица и печатники вернулись в типографию. Но на очередном профсоюзном собрании Зинаида внесла предложение отстранить директрису от занимаемой должности из-за профессиональной неподготовленности. Вышестоящая организация коллектив поддержала.
Есть женщины в русских селеньях! Хранительницы очага и традиций, да и семьи. Мужчины иногда хорохорятся, стараясь показать себя главными. И не хотят понять, что это женщина их выбрала, и только потому они на ней женились. А все остальное – лирика! Они сами ее придумывают и ею умиляются! Хотя и женщины этим грешат.