Встали ни свет ни заря от ужасной холодрыги. Температура - почти нулевая! Вот тебе и Южная Африка!! Согрелись, естественно, остатками кейптаунского „антифриза”. Первая зорька едва заискрила в холодных каплях ранней росы, а мы уже уплетали приготовленный заботливым драйвером завтрак, состоящий из обжаренного бекона, пассерованных свит-черри и каких-то пёстрых яиц с добавлением дикого лука, который в сказочном изобилии произрастал вокруг нас. Можно было его собирать охапками и даже косить! Блюдо оказалось необычайно аппетитным и в глубине души надеюсь, что украденные яйца из многочисленных гнезд камышниц, на их популяцию не сказался. Джамбо обещал Чаке пернатых больше не беспокоить, - не ровен час и запишут нас всех в браконьеры. Оценив по достоинству вкусный омлет, Антону стало неловко перед исправным парнем. Он попытался извиниться за свой вечерошний спич, хлопнув того по плечу и протянув ему свою правую, в наколках, руку…
- Hakuna Matata! - ответил добродушный Джамбо.
- It's no problem… - перевел фразу с суахили Чака, – все нормально..
Выпили крепкого кофе с имбирем и, перекрестившись, вышли на тропу древнейшего человеческого промысла. Впереди шел отважный рейнджер с армейским карабином, за ним следом - сосредоточенный Владимир с гравированным штуцером "Heym", а чуток позади - Антон, со своим навороченным русским ружьем и патронташем на немыслимое количество зарядов. Он серьезный мужик, даром, что временами нагловат! Замыкал цепь я: фотокамера с резервными кассетами, плюс два увесистых объектива - в рюкзаке и разборная тренога сверху - тоже не самая легкая поклажа.
Мы прошли около двух миль в обход сезонному, мелководному болоту, по видимым лишь глазам Чаки звериным следам, пока не уперлись в густые заросли калахарской мимозы. За ними обнажилось открытое пространство с одинокими, причудливой формы деревьями и редким кустарником ползучего бородача. На расстоянии хорошего выстрела, в безмолвной тени, виднелось скопление темно оранжевых животных, оказавшееся тем самым, львиным прайдом, который отыскал для нас квалифицированный инструктор. Мы взглянули через свою оптику на невероятно красивый вид первозданной саванны. Как хорошо было бы, чтобы она подольше оставалась такой же прекрасной и нетронутой!
Разлегшись под широкой кроной сладкой, но дюже колючей акации, большая, сплоченная семья кошачьих отдыхала после сытной трапезы. Невдалеке стая африканских падальщиков терзала щедрые остатки ее ночного пира - недоеденную тушу бурчелловой зебры. Обреченный на убой лев был огромный, в полтора раза больше любой самки. По его растрепанной сизоватой гриве* и отмеченной шрамами шкуре было видно, что за свое место предводителя прайда он не раз вступал в схватку с соперниками, хотя давно не участвовал в совместных охотах, а только изредка спаривался с многочисленными молодыми львицами, передавая общему потомству свои гены. Чака объяснил ребятам, что именно вожак должен быть ими выбракован, иначе его скоро загрызут более молодые претенденты на роль нового альфа-самца. Одним словом, его участь была предрешена самой природой, охотники выступали, всего-навсе, в качестве ускорителя ее естественных проявлений.
Снайперы заняли удобную для стрельбы позицию, а я, установив на треногу свою фотопушку, приближал и удалял ручным зумом живую картинку, стараясь охватить панорамой электронных глаз наилучшую проекцию изображения. Яркое солнце светило из-за серых облаков позади нас и это было весьма кстати, мне не пришлось пользоваться светофильтрами, да и затаившимся в бушах зверобоям оно не слепило глаза.
(продолжение по ссылке)
http://www.proza.ru/2017/05/30/15
* Грива льва - характерный признак полового деморфизма у данного вида кошачьих. Загадка того, для чего львам нужна грива, давно будоражила умы биологов. Новые исследования раскрыли этот секрет. Оказалось, что цвет гривы служит неким атрибутом сексуальности, показателем силы и активности самца, и поэтому львицы предпочитают выбирать львов с темными и пышными гривами, а молодые львы стараются таких самцов избегать.