Цикл
Туман пластался над водой, ворочался прибой,
гудели сипло целый день на рейде корабли.
Мне повезло, в тот странный год я встретился с тобой,
и в первый раз я написал в стихах слова любви.
Сейчас уже их целый цикл, уже пишу второй,
в них ты, в них я, в них город наш,
в них водных бликов блеск,
подкову берега тогда облизывал прибой
и мы гуляли дотемна под гул его и плеск.
За днями дни, за годом год уносит жизнь, бурля,
то вновь пластается туман, то видно далеко;
как Маяковский говорил, не дали и рубля
мне эти строчки, но зато душе жилось легко.
Пускай не всё подвластно нам, но в отблесках зарниц
вдруг откровеньем промелькнёт, где правда, а где ложь,
мы в парках слушали всегда богослуженье птиц,
поскольку искренней его в природе не найдешь.
Конечно, жизнь не передать и книгами стихов,
бывали дни, когда, хоть вой, и била боль, слепя,
и между множеством её нюансов и штрихов
я предпочтенье отдаю тем, где любил тебя.
РОМАНС
Родилась эта тема сама,
не искал я её специально.
Но сверчки посходили с ума!
Но луна так сегодня печальна!
Ветер тополь качает легко,
сад отравлен селеновым ядом.
Ты сейчас от меня далеко,
но я чувствую – ты где-то рядом.
Кедр атласский зело недвижим,
звёздной пылью осыпан мучнисто.
Этой ночи приморской режим
так в душе отзывается чисто.
Море спит, уплывает луна,
сад затих – не дрожит ни листочка,
и звенит и поёт, как струна,
о любви задушевная строчка…
СОФИЕ
Ленкоранской акацией пахнет медовый июль.
Только здесь и возможно такое меж двух иноверцев.
Как любовь возникает я разве ответить смогу ль,
если даже об этом не знает влюблённое сердце.
Бухты ялтинской ветер по паркам и в скверах гулял,
загорелых курортников шла с ним весёлая рать вся,
и на волны крутые взбирался двухвёсельный ял,
и соскальзывал с них, чтоб на волны другие взбираться.
Эту женщину звали на тюркский манер – С о ф и е,
довершил всё фотограф, нас снявший на фоне верблюда,
и никто не ответит, за что нам везенье сие,
ни татарский Аллах, ни российский Христос и ни Будда.
Пчёлы в чаши цветов залетали подобием пуль,
и, где б ни был потом, но запомнил я это навечно:
ленкоранской акацией пахнет медовый июль,
и так сладко душе от предчувствия боли сердечной.