Приходит Флавия де Люс в аптеку.
- У вас есть метоксихлордиэтиламинометилбуитиламиноакридин?
- Девочка, тебе акрихин?
- Вот-вот! Все время забываю это название!
На вид девочке было лет 69. Не больше. Звали ее Алан Брэдли. Он очень связно излагал свои мысли от имени 11-летней девочки, что говорило о том, что он совсем не боится быть женщиной, хотя и опасается критических дней. Есть надежда, все же, что его героиня будет знать о них несколько больше, чем о том, где находится мужское достоинство. Эдак в критический момент (не путать с днями) она так и не сориентируется – куда именно ударить убийцу.
Переводчик полагает, что обозначение Флавии де Люс (так иногда зовут эту девочку) в блокноте инспектора в виде буквы «Я» означает «Яд». Но местоимение «я» ей бы подошло гораздо больше. Этих «я» понатыкано в книге столько, что они затмевают весь остальной текст. Вообще, писать от имени ребенка очень выгодно, этим многие авторы пользовались – если напишешь чего лишнего, то впоследствии сошлешься на детскую глупость. Если же автор сам дурак или хотя бы частично дурак, то эту самую часть можно также списать на ребенка. Детские произведения в таком виде, которые совсем не детские, имеют гораздо больше читателей. Наконец, если у автора до сих пор в неких мясистых частях тела с двумя выступающими мышцами играет детство, то сие один из немногих для него пристойных выходов. Не путать с естественной природной способностью этой части тела искать выход самой. Хотя, здесь все зависит уже от конечного продукта. Первая книга о Флавии де Люс – нечто среднее. Надежда на лучшее еще не умерла, но читать (людям интересующимся детскими детективами – особенно) вполне можно. Книг, судя по всему, уже больше, чем у Гарри Поттера, но начинается все также, в 11-летнем возрасте.
Самая Умная Девочка Флавия де Люс имеет не за спиной, а в каких-то иных частях тела настолько ощутимый культурный багаж, что нам, сиволапым, должно быть стыдно за то, что мы вообще коптим своим зловонным дыханием этот мир. Девочка, сидя но горшке перечитала все, что касалось средней школы и взялась за труды Спенсера, Вольтера и Лавуазье. Для пополнения культурного багажа она с 3-х лет изучает Гомера (не просто смотрит картинки с голыми богами), Шекспира, Эдгара По(«Колодец и маятник» у нее вообще в любимых), сестер Бронте (в отличии от переводчика) и т.д. и т.п.. Вместо колыбельных слушает Бетховена, Грига и долго спорит с няней по поводу их сравнительных характеристик. Учитесь, дебилы, шоу с Максимом Галкиным продолжается. Мы и примерно себе не представляем – насколько умные дети рядом с нами гадят на пол. Кроме того их естественный мозг с максимально объективной способностью воспринимает действительность. Сие уже сказка, но мы сказку и читаем. А про химию лучше вообще молчать. Химию Флавия де Люс знает на уровне хорошего студента, сыплет названиями, отравляющими мозг читателя. Химия была нужна, чтобы придать повествованию особенную достоверность, да и Шерлок Холмс, помнится, начинал у Конан-Дойля как суперхимик. Потом это его свойство как-то отошло на задний план, что, уверен, будет и здесь. В общем, дети, учите химию как Флавия де Люс! Особенно яды! Вдруг будете работать в общепите. Заимейте свою уютную лабораторию вместо блога в интернете, и вам удастся отравить этот мир.
Для всех, не только для девочек, кто давно привык получать по сопатке за заносчивость и высокомерие, книга Брэдли – клад. Флавия де Люс окружена одними уродами и лохами, но это совсем не волшебный мир, созданный для нее автором, а у нее такое восприятие мира реального, она так видит людей. Отец для нее - один из подопытных кроликов, она наверняка бы смогла максимально объективно оценить стоны своей матери при собственном зачатии. Ведь эти стоны могли в тот момент отпугнуть убийцу! Наверняка Флавия де Люс начала анализировать еще на стадии яйцеклетки.
По сути образ Самой Умной Девочки дичайшее льстит всем самовлюбленным особям женского пола хотя бы потому, что образу 11-летней Флавии может соответствовать 70-летний дяденька. Мужчин тоже притягивает ее интеллект, им хочется подождать несколько лет (или чем там английское законодательство дышит) и заполучить такую маленькую, такую умную женушку, которая молчала долгие годы и нет никакой надежды, что она когда-нибудь заткнется, глядя на то, как ее прорвало на страницах «Сладости на корочке пирога».
Сентиментальные, наивные, неорганизованные преступники существуют в детективной литературе специально для бессмысленных умов. Это, кстати, единственное им применение, ну, может еще «Что? Где? Когда?» То, что подобная телевикторина берет свое начало именно в нашей стране – очень характерно, ибо именно СССР наплодил множество подобных людей да еще и придал им уверенность в собственной необходимости (хотя 90-е годы очень наглядно указали им настоящее место), праве учить тому же самому своих детей. Вообще, если бы все эти бесполезные образовательные накопления имели хоть какой-то смысл, то люди с практической хваткой давным-давно бы их использовали. Если же никому не нужен, то храни все это в компостной яме, пусть гниет веками, так как единственное, что может согревать душу – это собственное самомнение. Из сотни миллионов подобных Флавий действительно иногда выходит парочка гениев, но исключительно волею случая, а потому гораздо больше толку от них от всех было бы на сельхоз работах и при уборке улиц. Впрочем, у нас речь о литературе и здесь они хорошо выглядят в качестве развлечения.
Реальный преступник не стал бы заводить игрищ с маленькой девочкой, а начал попросту отрезать ей по пальцу. Ей или ее близким. Этот киношно-детективный прием, когда злодей ближе к концу начинает каяться, хвастаться содеянным, рассказывать о механизме преступлений – с одной стороны вполне логичен (как еще автору довести до читателя в полном объеме то, что скрывал в течении всего повествования), с другой – до смерти нелеп. Напоминает волка из «Ну, погоди!», который постоянно в тот момент, когда пора уже жрать зайца, начинает кривляться, прыгать, танцевать или что-то еще. С таким же успехом преступник, рассчитав все до мелочей, начнет плакать над убиенным, кричать, звать на помощь.
В заключении хотелось бы обозначить следующее:
1. Вечная борьба добра и зла, бобра и осла, как правило, всегда идет в подростковых душах. Если же сие затягивается на всю жизнь, то лучше заняться чем-то другим, менее бессмысленным.
2. Очень хотелось бы, чтобы очередную книгу о Флавии де Люс написала Элис Сиболд.