Накануне праздника Дня Победы всегда оживают воспоминания о своих близких, родных, переживших войну. И всплыла в памяти давняя знакомая нашей семьи Вера Сергеевна Захарова. Мы познакомились в Сочи в начале семидесятых. Мама снимала жильё у вдовы бывшего наркома КГБ Ольги Николаевны. Квартира была просторная и позволяла разместить пятерых постояльцев. Но чтобы её содержать средств у Ольги Ивановны не было. Предварительно согласовав сроки компания тогда ещё молодых женщин собиралась вместе. Разумеется мама брала меня. Тогда мне было лет семь. Дом, в котором мы жили, был шикарный. Возведён из розового туфа, с парадным и черным выходами. Стены с остатками окаменевших ракушек, казавшимися покрытыми розовой краской, несли ощущение хрупкости. Вечерами, когда воздух был напоён запахом магнолии и стрекотанием цикад, а за окном летали светлячки, компания собиралась за столом и шли бесконечные разговоры о молодости. Вера Сергеевна прошла войну, и была лётчицей. Вот и всё, что я мог вспомнить.
Бывая у неё в гостях уже в Москве в годы уже студенческой юности, за чашкой чая рассказывала мне о своей молодости, но в основном воспоминания касались Большого Театра, в котором какое-то время начинала балериной. Война оборвала её карьеру. Но любовь к Большому сохранилась на всю жизнь.
Как-то раз, как раз перед Днём Победы, она собрала на стол, и выпив рюмочку, начала рассказывать мне разные военные истории. До этого тема войны была закрыта, а я не спрашивал. И, помнится, тогда спросил – Вера Сергеевна, а что особенно запомнилось на фронте? Она сказала – понимаешь, сейчас всё слилось в одну картину бесконечных вылетов, бомбёжек, зенитных обстрелов и желания, чтобы всё это скорее закончилось. Скорейшей победы, что мы сейчас и празднуем. Потом выпила ещё и улыбнувшись добавила – но была и ещё одна история, которую я пронесла через всю войну. Слушай. Дали нам задание лететь в Мурманск. Вылет ночной, мы молодые девчонки вопросов не задавали. Совершили посадку, когда уже светало. Идём по полю на доклад. Нас начальство встречает, а с ними какие-то не по-нашему одетые. Помню куртки у них лётные коричневые на меху и с капюшонами. Короче ненашенские. Я тогда сразу подумала – американцы. Они выглядели как на фотографиях из газет. И среди них был один парень, я как его увидела, так сразу и влюбилась. А что, молоденькая тогда была. Хоть и война, а хотелось любви.
Нас подвели к самолётам. По ленд лизу их к нам доставили и надо было их перегонять на наши аэродромы. Но сначала научиться управлять ими. Эти как раз были лётчиками-инструкторами. Сроку на всё про всё дали два дня. К нам приставили переводчика и ещё одного особиста. На следующее утро началось знакомство с американской техникой, а у меня, как взгляну на него, так всё на свете забываю. Он это тоже почувствовал, но виду не подавал. Ещё этот особист, маленький такой, подозрительно зыркает, будто мы враги. Да и английский я не знаю. Короче обучили нас и также ночью мы вылетели обратно. Еле посадила тогда самолёт, всё думала об этом парне. Так я его больше и не встречала. Но на всю оставшуюся жизнь я любовь к этому американскому летчику сохранила. Даже потом замуж не вышла – вздохнула она – давай за любовь лучше выпьем! Мы чокнулись.
Недавно, поискав в Интернете про Веру Сергеевну Захарову, так ничего не найдя (мало ли было лётчиц в войну) позвонил матери – ты же её знаешь, общались. Как же – она говорила, что служила у Ростковой, или Расковой. Ночные ведьмы их звали. Ещё фильм про них был снят – «Небесный тихоход» с Жаровым.
Но и даже после этой информации никаких следов не нашел. Зато познакомился с историей этого полка. Вычитал из Википедии, что двадцать три лётчицы этого славного 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка получили знание Героев Советского Союза, а я даже про награды ничего не спросил. И много чего еще замечательного. Но зато такой истории о любви в Википедии точно не опубликуют.