Крылья

Викентий Копытков
С утра я проснулся полный идей и задумок. В окно навязчиво лезли лучи солнца в хоровом сопровождении синиц, воробьёв и галок. Надо же, ещё вчера лежал снег, а сегодня чуть ли не плюс двадцать. Погода в творческом смятении, и это несмотря на то, что сейчас конец весны. Я резво вскочил с кровати и, забыв позавтракать, полетел в школу: мне столько надо сделать. Первым уроком была литература. Просто вызубрить стихотворение – это не для меня. Вечером, когда я рассказывал стих маме, я представлял мечущийся средь волн кораблик, стихия пыталась поглотить бедного бродягу, а он назло всем бедам пытался доказать своё право на жизнь. Я слышал в своём голосе рокот ревущего ненастья, крики моряков, величие и неустрашимость характеров людей, идущих наперекор всесильной природе. Мои руки летали, напоминая движения бури, а глаза горели страхом и отвагой. Мама меня похвалила и сказала, что будто бы сама побывала на затерянном судне. На крыльях вдохновения я влетел в класс. Учительница, увидев мой размах, всё сразу поняла и вызвала к доске. Меня ничуть не смущало, что передо мной мои сверстники. Я закрыл глаза, расправил крылья, и стихотворение полилось, началось действо, в котором я был и участником, и правителем-творцом. Закончив, я стал просто учеником и смиренно сел за парту. И тут я почувствовал первые удары. В мои крылья полетели первые занозы острот от парней, мол, выпендрёжник фигов. Затем девочки начали ножами критических взглядов под смешки и хихиканье подрезать перья. А в завершении, одноклассница, которая мне нравится и я ей, по-моему, тоже повернулась к соседке по парте и сказала: «Ведёт себя, как придурок!». И я почувствовал, как по моим крыльям заструилась кровь из свежего разреза от её слов. После урока у меня уже не было сил летать. Ко мне подошла учительница и начала говорить, что моё прочтение ей понравилось и что многие люди долго остаются непонятыми. На моих крыльях появились первая зелёнка утешений и лейкопластырь поддержки. Воспрянув духом, я побежал на ИЗО. Я люблю рисовать. Мы рисовали с натуры. Перед нами поставили небольшую скульптуру Венеры и дали задание попытаться изобразить то, что мы видим. Крылья ещё побаливали, но я представил себя в Греции на берегу моря, вокруг благоухали цветы, на правое плечо свисала лоза красного спелого пьянящего винограда. И я вновь полетел. Вернулся я со звонком с урока. На моей картине стояла статуя, окружённая другими богами в райских садах Олимпа. «Я, наверное, немного перестарался?» - виновато спросил я у педагога. Но восторженный взгляд учителя лил нектар на мои крылья. Но поднять я их не смог. Все маховые перья были сострижены моими одноклассниками. Теперь ясно, чем они занимались весь урок.  После школы я еле-еле добрался до дома. Мои крылья были острижены, сломаны и искалечены. Я скорее напоминал ощипанного цыплёнка. Жалкий вид. Но мама, как будто  не замечая всего этого, обняла меня крепко и стала рассказывать, сколько хороших людей ей встречалось на жизненном пути, которых в своё время тоже не поняли. Мы пили чай и разговаривали. Передо мной вставали картины и лица. Я живо переживал страдания и взлёты персонажей. Вечером мы начали готовиться к урокам на завтра. Мама гладила меня по моим заживающим крыльям, и я чувствовал, как растут новые, отливающие белизной маховые перья. Мы учили стихи, пели песни и говорили, много-много говорили.
Утром я проснулся с новыми силами, расправил крылья и полетел в школу.
Спасибо тебе, мама, за мои крылья. Спасибо, что даёшь силы и веру для того, чтобы каждый день вновь и вновь расправлять их.


Произведение опубликовано в "Пионерской Правде! №44 2018 года