«Прямота меня поддерживает» - девиз русского генерала от инфантерии Михаила Андреевича Милорадовича.
Ранним и довольно морозным утром 14 декабря 1825 года, петербургские мальчишки, продававшие газеты в великосветской столице, кричали во все горло:
-Да здравствует Император Николай Павлович. Великий князь Николай Павлович на престоле.
Столичные обыватели устремились на площадь Зимнего дворца, где Государь, которого можно было узнать по голубой ленте, осматривал лейб-гвардии Преображенский полк. Был он невероятно бледен, а солдаты полка стояли в серых шинелях, и это был совершенно неподобающий для столь торжественного момента, цвет. Закончив осмотр, он обратился к солдатам с непонятной для собравшихся зевак, речью:
-Ну, братцы! Я на все готов: кто прав перед Богом и совестью, тому нечего боятся.
И отправился в сторону Адмиралтейской площади. Со стороны Сенатской начали раздаваться ружейные залпы. И над толпой пронеслось страшное слово «Бунт». Залпы становились все громче и раздавались все чаще и чаще. При сильных залпах, государева свита бросалась врассыпную, сливаясь со стенами рядом стоящих домов, оставляя Государя в полном одиночестве и собираясь опять вместе лишь тогда, когда залпы заметно стихали.
От Сената приезжали офицеры и генералы. И судя по мрачному лицу Государя, новости были печальными. А пальба у Сената усиливалась. Государь призывал народ разойтись и не подвергать себя необоснованному риску, но любопытствующая толпа уже особо не прислушивалась к своему новому Государю, и, расходиться не спешила. Все ждали развития событий последних дней.
19 ноября 1825 года в Таганроге скончался император Александр I. Согласно павловскому закону о престолонаследии российский трон получает старший сын. Но умерший Александр был бездетен. И поэтому престол должен был занять следующий по старшинству сын Павла I-Константин. Но тот, ссылаясь на свой морганатический брак с польской графиней, от престола отказался. О чем в августе 1823 года Александром I был издан манифест. Николай про планы брата знал, но про манифест, который был тайным и скрывался даже от самых близких, не ведал. Константин Павлович, находясь в Варшаве, узнал о смерти императора 25 ноября. И тут же направил письмо Николаю Павловичу с напоминанием о воле отца и своем отказе занимать российский престол. Но письмо это запоздало. В Санкт-Петербурге о смерти Александра узнали 27 ноября. И после некоторых колебаний и под явным давлением Милорадовича, который был в дружеских отношениях с Константином, Николай 9 декабря присягнул новому императору Российской империи Константину и привел к присяге дворцовый караул и высших гражданских и военных чиновников. И, в связи с этим событием, даже успели выпустить монеты с изображением Константина. После получения письма об отречении от престола в пользу брата, Николай упрашивал его приехать в столицу и подписать манифест об отречении, но тот ехать в столицу не хотел, боясь за свою жизнь, и Николаю оставалось только подготовить манифест о вступлении на престол. Переприсяга была назначена на 14 декабря. Это было совершенно неслыханное для верующей России дело. Как Помазаннику Божьему, которому только что принесли присягу, теперь отказать в верности и присягнуть другому? Мыслимое ли дело? Среди подданных Его Величества началось брожение.
14 декабря 1825 года Северное тайное общество, Московский лейб-гвардии полк, Гренадерский лейб-гвардии полк и гвардейский экипаж, воспользовавшись такой непростой ситуацией в государстве, вывели на Сенатскую площадь Санкт-Петербурга войска в количестве 2350 человек с идеями упразднения самодержавия и отмены крепостного права. Однако такие благие цели собирались достигаться не очень благими средствами. Планировалось убийство крайне непопулярного среди высшей военно-чиновничьей элиты Николая Павловича, а вышедшие на Сенатскую площадь солдаты, которые отказались принимать переприсягу, были обмануты сообщениями, что Константин отказывается от престола совсем не по доброй воле и якобы даже находится под стражей. Николай Павлович, знавший о планах его убийства, которые донесли до его ушей офицеры, считавшиих цареубийство совершенно несовместимым с дворянской честью, на Дворцовой площади вовсе не осматривал Преображенский полк, а готовился обороняться с помощью Первого батальона этого полка, единственного военного отряда, которым он на тот момент располагал, помимо своей охраны. И именно этим и объяснялся серый цвет шинелей у солдат.
Первым перед бунтовщиками появился Митрополит Серафим в полном обличии и с золотым крестом на груди. Он вышел усмирять бунт словами веры, но выдержки его хватило всего на несколько минут. Он бежал, абсолютно выбившись из сил, под улюлюканье и оскорбительные насмешки восставших солдат.
После Митрополита к бунтовщикам подъехал Санкт-Петербургский военный губернатор, граф Михаил Милорадович, блестящий военный генерал, герой Отечественной войны 1812 года и один из предводителей русской армии, участвовавший в более чем 50 сражениях, в том числе и в Бородинском, в котором командовал правым крылом I Армии, а затем возглавивший арьергард и обеспечивший отход всей русской армии. За храбрость, абсолютное бесстрашие и невозмутимое щегольство французы называли его русским Баярдом и сравнивали с французским генералом Мюратом. Именно Милорадович договаривался с последним о временном перемирии при оставлении русскими войсками Москвы, чем спас огромное количество солдатских жизней. За это Милорадович был возведен в графское Российской империи достоинство. Ему первому было позволено носить на эполетах вензель Императора Александра I за особые военные заслуги перед Отечеством. Генерал-губернатором он был назначен в августе 1818 года и сделал совсем не мало добрых дел на своем посту, в том числе, спас Пушкина от грозившей ему ссылки.
Появился Милорадович на Сенатской площади при полном параде, со всеми орденами и медалями на груди и стал уговаривать бунтовщиков разойтись. Ему угрожали, но он с невозмутимым бесстрашием продолжал говорить о том, что он и сам охотно желал, чтобы Константин был императором, но что же делать, если тот отказался и что он лично видел бумагу с отречением. В рядах солдат, еще не забывших о войне 1812 года он имел большой авторитет и уважение. И к нему стали прислушиваться, начиная верить словам. К Милорадовичу подбежал один из офицеров-заговорщиков Оболенский, угрозами заставляя того покинуть площадь, но Милорадович его не стал даже слушать. Тогда Оболенский ранил его в бок штыком. Милорадович развернулся, чтобы разобраться с обидчиком и в этот самый момент прозвучал пистолетный выстрел. Стрелял Каховский. В спину. Дворянин дворянину стрелял в спину. По меркам русского дворянства, дело совершенно немыслимое и откровенно подлое. К тому же, в пистолете была разрывная пуля со специальными насечками, которая пробив легкое, нанесла огромную рану. Смертельно раненого Милорадовича отнесли в казармы. По дороге тот еще умудрялся шутить, что после сытного завтрака он не смог переварить ничтожного катышка. Последние мысли умирающего генерала были о своих крепостных крестьянах, он просил передать Государю-императору просьбу, чтобы тот освободил его крестьян от крепостной зависимости. И более чем полутора тысяч душ по указу Николая I были отпущены на волю. Убийство Милорадовича, скорее всего, помогло спасти жизнь самому Николаю, который потом еще не раз говорил, что самое удивительное во всей этой истории то, что его никто тогда не пристрелил.
Российская империя долго гудела после восстания декабристов и ходили упорные и самые разнообразные слухи, что погибший Милорадович имел самое непосредственное отношение к организации бунта, вплоть до того, что руками декабристов он желал перехватить власть у Романовых, отравив Александра I с помощью лейб-медика. Так это или нет, узнать нам, скорее всего, уже никогда не удастся.