Загостилась у сына Глафира Ивановна. Надо бы и домой, но расставаться с Петей не хочется. Ведь живёт сыночек бобылём, пропадает на своей работе с утра до вечера, ест что попало и всегда не вовремя, некому за ним поухаживать. Приходит домой поздно - взмыленный какой - то, после своей Москвы, взъерошенный, как воробей после схватки за хлебную крошку. Сразу бежит под душ, потом за стол, где его ждут всякие вкусные вещи, которые напекла - наготовила мама. Потом, он -сытый и разморенный, она - счастливая своей нужностью - прогуливаются по дорожкам вокруг дома, говорят обо всём, что в голову придёт, наслаждаются обществом друг друга.
Тут - то Глафира Ивановна разными хитрыми путями выводит сына на разговоры об отношениях со слабым полом. Ну нельзя же ему всю жизнь без жены, нужна в доме женская рука. Но, то ли правда нет у Пети никого, то ли не хочет он знакомить маму со своей тайной подругой, памятуя чем заканчивались в прежние времена такие знакомства - ничего нового по этому важному делу Глафире Ивановне узнать так и не удаётся. Может, на самом донышке души и лежит у неё крамольная мысль о том, что никакая жена не сможет сделать для Пети то, что сделает она - родная мать. И есть этому сотни зримых и тайных подтверждений, но мысль эта, если и вправду существует, припрятана так надёжно и глубоко, что случись в ней нужда-хотите верьте, хотите-нет - не сразу и найдётся.
А пока Глафира Ивановна пользуется своим положением беззастенчиво и хозяйничает в доме без всякого удержу. Стряпает, разносольничает, перекладывает Петины вещи, перебирает аптечки и книги, даже до гаража добралась и уже начала сортировать инструменты, да всякую дребедень по стенам развешивать - сын молчит. Раньше ругался, когда мама в его жизнь вмешивалась, пыталась всё по — своему развернуть, а теперь — молчит, улыбается, иногда головой покачивает, но по доброму, с улыбкой. Время вытесывает нас своим топориком, убирает сучки и загогулины, не прекращая свой труд ни на минуту. Кто - то у времени получается лучше, кто - то - хуже. В любом случае, всех нас - гладко выструганных и не очень - ждёт в конце пути потайная дверка, Золотой ключик от которой вручается каждому из нас с момента рождения. И бегать за ним не надо, и дверка даже не заскрипит, когда подойдёт отмеренный срок…
Все московские вечера заканчиваются у мамы с сыном просмотром телевизора, похрустыванием всякими орешками и яблоками, без которых, как это хорошо известно, и телевизор не телевизор. Правда, смотрят они по - разному. Петя доверяет маме пульт и смотрит то, что нравится Глафире Ивановне. В смысл увиденного и услышанного особенно не вникает, думает о своих рабочих проблемах, намечает в голове планы на следующий день. Некоторые программы его просто усыпляют и он борется с собой, предвкушая момент предстоящей встречи с подушкой, а то и просто дремлет. Глафира Ивановна имеет с телевизором старые счёты: она не может ему простить смену красной ориентации на белую, а смотреть на людей, которые вчера говорили одно, а сегодня другое - просто невыносимо. Предателей и перевёртышей старая комсомолка не переносит с детства, когда её, родившуюся в военные годы, хоть и не могли накормить досыта, но зато научили жить достойно и честно.
Сегодня она, поглядывая краем глаза на засыпающего сына, и, стараясь, по её мнению довольствоваться минимальной громкостью, перескакивает с одних новостей на другие, сердится, хмурит давным - давно выщипанные и уже не желающие расти брови, транслирует некоторые мысли вслух, не замечая этого в своём внутреннем полемическом задоре. Жёсткое падение рубля очевидно, а диктор уверяет, что деревянный уже давно отвязался от цен на энергоносители и теперь, по мнению экспертов, вопрос о дополнительных интервенциях центробанка уже не стоит.
- Что же у вас всё, то падает, то не стоит, - в сердцах восклицает Глафира Ивановна, - вы хоть виагры своей попили бы что ли?!
- Что, мама? - ошалело спрашивает, прорвавшийся сквозь дремоту Петя, - что случилось?
- Ничего, сынок, - успокаивает его Глафира Ивановна, осознавая свою промашку и почти выдавливая из пульта ни в чём не повинную кнопку выключателя,- пойдём-ка на боковую, пока на нас с тобой шлагбаум современности не обрушился.
- Какой шлагбаум? - вопрошает ничего не понимающий сын.
- Пойдём, пойдём, - уже стоя произносит Глафира Ивановна, - что в Москве шлагбаумов мало…