Вампиры, говоришь? Ха!

Как-то у нас в камере разговор зашёл, чего оно такое вампир, и какое у него на земле сугубое есть предназначение. А сидел с нами совсем уже старый бродяга, который и так всю жизнь за  хозяином числился, ходок у него под десять, или поболе было, а сейчас ему вовсе светило пожизненное. И не потому, что чего ужасное совершил, а просто в возраст пришёл такой, откуда путь ближайший на тот свет лежит, а жизнь впереди вовсе не светит. Откинулся наш сиделец из зоны, где чалился, посмотрел вокруг и, на что уж всё видел, а тут удивился! Последняя ходка была в году 1985, по статье УКа того времени, 108 ч.2 то-есть, нанесение тяжких телесных повреждений, повлекших смерть терпилы, или значительное расстройство здоровья! Он к тому времени отсидел последние двенадцать, причём, от звонка до звонка, откинулся, и на «свободу с чистой совестью»! Ну, конечно, в авторитете, вор самый тюремный, ранг – выше некуда! Вышел и решил в Москве-столице корешей старых навестить. А надо вам знать, что после откидона имел бродяга  ещё и административные там ограничения, запрещалось ему в столице проживать, нет и всё! Только за сто первым километром! Так сказать, кроме срока, по-рогам, по-ногам и по-ушам! Нельзя жить в таких-то городах, запрет на перемещения и, извольте, в милиции по месту жительства еженедельно отмечаться! Административный надзор! Первый раз ты его нарушил – протокол, второй- год отсидки! Идёт наш деловой по Москве, зубами всем железными отсвечивает. В телуге, кирзачах и штанах зоновских серых! Вид такой, бери меня опер, я уже весь в побеге! Но, повезло на этот раз седому! ! Вечерок, суббота, ментовня тоже, видать, в расслабоне! А тут вона, бани открытые, пивной ларёк при них, и очереди почти что и нету. Так решил человек помыться, а перед этим водчонки купил чекушку в магазинчике рядом, пару пивка для рывка, да ещё таких хлебцев аржаных, типа галеты сухие! Махнул из горла беленькой, пивком запил, сухарики свои жуёт. На тебе, вот тебе! Два фраера к нему ушастые подвалили, с понтом дела оттянуться на нём эти козлы захотели! Слово за слово, сами знаете чем, по столу, а как один ему в физию залез, так тут всё кончилось. Паря наш к такому обращению не привык, на нарах почёт и уважение. А на воле вона до чего дошло, бить вора пытаются. Достал бродяга из кирзача пёрышко с ручкой наборной, да и в ход,  порезал хацапетов этих. Сильно! Не до смерти, только на аптеку всю оставшуюся жизнь работать они будут! Поскольку выжили, так восьмериком отделался, и, на лёгком катере, к такой-то матери, в зону! Опять до звонка чалился, опять откинулся, только уж вовсе старым стариком. А на дворе год жуткий идёт, 1993, самый разгар народоограбления, ваучеров и прочей чубайсни! Да! Меченого наверху нет, ельциноиды атакуют, народу много удовольствия. Так старого нашего московские деловые пригрели, из общака отстегнули на лёгкую жизнь, и домишко ему присмотрели. Проживания для! Авторитета у него выше крыши, чуть-чего, по-понятиям потолковать, покумекать по-свойски, так люди к нему. Как мой адвокат гутарит, арбитраж, ну, толковина, кто прав, а кто не очень! Раз решил он матушку  свою,  умершую давно,  проведать. А похоронили её на кладбище сельском, в деревушке одной, Дранково, это от Москвы километров семьдесят! Всё как положено, на джипе привезли, «Черокой» машина та  называется. Стоит столько, что и не сообразишь сразу. Сумасшедшие деньги! А там у него от мамки домик-развалюха сохранился, такой ветхости, никто и не покусился. Отпустил человек машину эту, говорит, я тут поживу, на кладбище схожу, а вы за мной через неделю! Сказано-сделано! С соседями ни гу-гу, не знает же никого, столько лет дома не был! Как пошёл по первой ходке, так весь и пропал для родни без вести! Вроде солдата убиенного, только добровольно, и не до смерти! Утром бродяга   проснулся, чайку попил, за село пошёл, на погост старый. Искал, искал, а мамашину могилу найти не смог, хотя ему в зону письмо было от родни, с описанием, что, где и как! А само кладбище оказалось почти всё перебулгачено. Кресты снесены, плиты могильные повержены, словно здесь нечестивец какой, типа Мамай, погулял. Даже старая ихняя церквушка, которой лет с триста было, покорёжена вся, крыши нет, а от стен одни руины гольные, сиротливые! Тута шум раздался, из-за поворота дым ввысь, трактор-бульдозер следует, да прямиком на кладбище. А за ним человек идёт с руководящими указаниями. Ручкой показывает, мол, куда и чего крушить! Бульдозер через могилы лезет, что уже без крестов, сносит всё начисто! Встал наш сиделец у него на пути, а тот едет и едет. Да только у старого характер потвёрже оказался, ни с места, ну, русский человек! Тем более в запале таком диком! Встал механизм, а к нашему энтот руководитель подходит и ручкой грозит, уйди и не мешай! Я же, говорит, вам разъяснил. Земли эти теперь мои, за всё заплочено! Вы ваучеры получили? Получили! А что сами потом мне их продали взад, так это ваши дела, а не мои червоные хлопоты. Было чего ваше, стало усё наше! А потом, чисто матерно, про маму его, куда должен направиться и кто, типа, сам он есть лично! Не стерпел паря горя такого, поднял с земли крест литой чугунный, да как начал тогофраера крестить, так опомнился только, когда ему руки работяги стянули за спину и подоспевшей милиции передали! Во-как вышло! Так он говорит, вон они, вампиры! Пососали кровушки у народа! Я сам, мол, всю мою жизнь людей обижал, только по-малости. Сирот не трогал, людей не бездолил! Воровал! Так я вор! А эти, которые при капиталах, одеты чисто, а кровососы без чести и совести! А вы говорите вампиры!