Недалеко от нашего военного городка Борзя-3, располагался другой бывший военный городок Борзя-2. В этом городке когда-то жили и служили летчики. Почему жили? Потому что в эпоху развала армии (90-е годы) городок разогнали, летную часть вывели или расформировали, дома и инфраструктуру передали в управление местным властям, а те в свою очередь продали жилье по дешевке местным жителям и всем желающим.
В пяти-шести километрах от Борзя-2 находится н.п. Чиндант, в стороне от которого размещён аэродром Чиндант. В своё время его строили с расчетом, что здесь будет совершать посадку космический челнок «Буран», поэтому взлетно-посадочная полоса была отделана капитально бетонными плитами.
Но в одно, не самое прекрасное время, было дано указание летную воинскую часть разогнать, летчиков из городка вывести. Аэродром остался действовать, изредка там садились самолеты и вертолеты высоких начальников, в том числе частенько к нам в гарнизон прилетал начальник штаба округа, а затем Командующий Сибирским округом генерал-полковник Болдырев Владимир Анатольевич.
Вот на этот аэродром мне за время моей службы в ЗабВО (СибВО) приходилось выезжать на обеспечение связи высоким гостям (начальникам).
По-первости, я как образцовый офицер, докладывал своим прямым и непосредственным начальникам после выезда на обеспечение обо всех своих успехах и неудачах, а неудачи были, за что порой получал по самое «нехочу».
В чём заключалась моя задача по приезду на аэродром?
В укромном месте развернуть станцию, вынести прикроватную тумбочку на край «бетонки», её я возил постоянно с собой, и выставить телефон, протянув предварительно к нему кабель от КШМ. И во время посадки самолета находиться рядом с телефоном в качестве офицера связи.
Первое время я так и делал. Нет связи, есть связь, я стою у тумбочки. Сам, конечно, Командующий округом или кто-то кого мы встречали, к телефону не подходил, но подходили его подчиненные офицеры, интересовались связью. Надо сказать, что связь была у нас не ахти, по КВ радиостанции. Но радиоканал из-за погодных условий был не стабилен, периодически плавал, и приходилось подбирать ему другие более-менее стабильные частоты, хотя корреспондент, в нашем случае штаб армии, находился в нескольких километрах от нас.
Так вот несколько раз я обжигался об это дело, подойдет какой-нибудь начальник – нет связи, доклад по команде, то есть в часть. Приезжаю в полк, а у командира уже дрын для меня готов. Получаю своё. Я перестал выходить на взлетку к телефону, когда не уверен в связи. То есть стоит телефон на тумбочке и всё. Перестали подходить и проверять связь. Перестали докладывать в полк. На вопрос командира, как отработал, отвечаю: нормально и всё. Вот так я приспособился работать. Потом мы додумались КШМ ставить не на краю взлетки, а прятать за один из ангаров, в которых ранее стояли боевые самолеты. А так как ангары это можно сказать большие холмы, то мы прятались так, что с аэродрома нас совсем не было видно, и только от телефона уходила за сопку нитка кабеля. Таким образом, я встречал Командующего округом, Министра Обороны РФ, в то время им был Иванов Сергей Борисович, представителя президента в Сибирском административном округе и так далее.
Приходилось мне выезжать туда и в составе караула для охраны самолетов, когда шла чеченская компания и через нас гнали какие-то грузы и команды на Кавказ.
С этого же аэродрома мне посчастливилось улететь попутным рейсом в отпуск до Новосибирска, а до этого случая летал отсюда в Иркутск в командировку в апреле 1999 года.
Порой приходилось ночевать в аппаратной, чтобы утром встретить борт.
Много приятного и не очень связано с этим аэродромом.
Были, конечно, у меня там знакомые офицеры, прапорщики и служащие с кем приходилось взаимодействовать по связи и электропитанию. К сожалению, пусть они меня простят, я ни кого уже не помню поименно. Но ни разу не было, чтобы ребята отказали нам в чем-либо, тем более делали одно дело. И за это я им благодарен.
Фото автора: на аэродроме Чиндант, 2002 год.