Регалии, как и реликвии Кубанского казачьего войска (ККВ), во всей своей полноте формировались не одно столетие и всегда были предметом гордости. Их берегли для грядущих поколений. Они включают в себя совокупность предметов, прямо или опосредованно несущих печать высочайшей монаршей милости, благодарности казакам за их верную службу Отечеству. Это грамоты российских императоров о пожаловании войску земель, войсковые и полковые знамёна, штандарты, пожалованные за ратные подвиги. Также регалии включают в себя символы атаманской власти (булавы, насеки, печати, перначи, бунчуки), наградные трубы из драгоценных металлов, подарки монархов от Екатерины Великой до Николая II: памятные чаши, кубки, блюдца, именное, дарственное оружие... В разные периоды правления русских царей, казачье войско обретало столь дорогое для него признание и значение. Начало формированию регалий Черноморского казачьего войска (ЧКВ), являвшегося правопреемником знаменитой Запорожской Сечи, положил пернач, пожалованный великим гетманом Екатеринославского и Черноморского казацких войск князем Г.А. Потёмкиным атаману З.А. Чепеге в январе 1788 г. Спустя месяц, полководец А.В. Суворов передаёт войску большое белое войсковое знамя, малые знамёна для куреней, булаву кошевого атамана и несколько перначей. Впоследствии число регалий увеличилось в основном за счёт знамён, подарков и грамот. Регалии – овеществлённая связь времён, формирующая историческую память казаков, их осознание причастности к прошлому войска, славе и подвигам предков.
Формирование регалий, как коллекции предметов различного характера и применения, во многом определил тот факт, что с самого начала они хранились в различных местах и не были объединены в единое целое. И только в 1882 г., по завершении строительства здания Кубанского областного правления, для войсковых регалий было выделено особое помещение. Именно к этому времени появляется и их первый сводный перечень. Но и после этого коллекция всё ещё оставалась раздробленной. Основная часть предметов хранилась в штабе ККВ (булава, печать и пр.), другая – в Войсковом соборе Александра Невского, третья – во дворце наказного атамана. В памятные, юбилейные для войска и России торжества, на военных парадах боевые знамёна, политые кровью предков, высочайшие награды занимали подобающее случаю место, вызывая гордость бывалых и восхищение молодых казаков. Уважение к национальным святыням и символам во все времена и для всех народов – высший критерий гражданственности, патриотизма и нравственной культуры народа. Особенно торжественно совершался вынос регалий в день присяги войскового атамана. Тогда все куренные атаманы собирались в войсковой град и с перначами в руках приветствовали главу войска. Все знамёна минувших времён обступали присягавшего, и, осенённый старейшими из них, он произносил клятву: вести войско по пути долга, чести и общего блага. Забота о сохранении регалий являлась священным воинским долгом. Традиционно каждый полк в войске формировался из одной и той же административно-территориальной единицы – отдела.
А это означает, что сыновья и внуки служили в том же полку, что отцы и деды. Эта преемственность поколений, сопричастность к подвигу и славе предков цементировали казачье полковое братство. Вот почему казачьи части отличались особенной дисциплиной, взаимовыручкой. Здесь совершенно иными были отношения между офицерами и рядовыми казаками. В основе их лежали забота и уважение друг к другу. По-другому и быть не могло. Ведь служили вместе земляки-станичники, зачастую друзья детства. В конце ПМВ среди регалий ККВ находились: Войсковой образ Покрова Пресвятыя Богородицы, Заступницы и Покровительницы всех казаков, 10 знамён Черноморского Азовского и Кубанского Войск, большинство из которых Георгиевские. 35 куренных знамён, рапиры, 31 знамя полков и пластунских батальонов, 13 значков, царские грамоты, рескрипты и иные документы, пара литавр и серебряных труб, атаманская булава, 2 войсковых больших булавы, 14 малых, а также пернач кошевого атамана, 5 серебряных перначей, 6 Войсковых печатей, мундир и кинжал императора Александра II, мундир и шашка Великого князя Михаила Николаевича, блюдо и солонка, подаренные Императрицей Екатериной II, более 90 высочайших грамот (1). Судьба казачьих регалий – одна из драматических страниц истории Кубани. Они всегда были душой войска, предметом гордости казаков, которые берегли их для грядущих поколений. За сохранность святынь в первую очередь отвечали атаман ККВ и правительство. 13 марта Рада, правительство и отряд в 3,5 тыс. казаков, не рискнув сопротивляться "красным товарищам", без боя покинули г. Екатеринодар, перейдя мост через р. Кубань.
В качестве заложников казаки увели с собой большевистских лидеров: А.А. Лиманского, П.В. Асаульченко, И.И. Янковского, М.М. Карякина и других. 14 марта в город вошли дикие орды "ванек", "тамбовцев" и прочих грабителей. Но накануне, 28 февраля 1918 г., когда возникла угроза разграбления и уничтожения святынь, атаман ККВ А.П. Филимонов совместно с правительством позаботились об их спасении и эту архиважную миссию поручили атаману И.С. Шевелю и казакам станицы Брюховецкой. Морозной февральской ночью в сопровождении офицерского конвоя ящики с регалиями (их везли в гробах) были доставлены в станицу. Когда красные подошли к Брюховецкой, Шевель вызвал одного надёжного казака из глухого хутора и, как вспоминал впоследствии, в 1939 г. один из лидеров зарубежных кубанских казаков ген. С.П. Звягинцев, «предложил ему принять на себя жертвенный подвиг». Поздней ночью старый казак подъехал на подводе к атаманскому дому. Ящики погрузили скрытно и спрятали груз в соломе. Даже домочадцы не были посвящены в эту тайну, которая могла стоить им головы. Спустя некоторое время опасный груз перенесли далеко за хутор. Для надежности и безопасности один ящик закопали посреди гати. Земля лишь сверху была прихвачена морозцем, а дальше – мягкая, рыхлая. Остальные ящики закопали в поле, в разных местах. Начавшаяся метель замела следы. Красные, вскоре появившись на хуторе, стали спрашивать о «таинственных гробах», перерыли солому, обыскали хаты, но казаки молчали...
2 августа 1918 г. белые отбили Екатеринодар. Решающую роль в этой операции сыграл тогда ещё полковник В.Г. Науменко – будущий атаман ККВ за рубежом – во главе 1-го Кубанского полка (по его инициативе, позже станет Корниловским) он первым ворвался в краевой центр. Туда вернулся атаман, войсковой штаб и правительство. В город также доставили и водворили на прежнее место войсковые казачьи регалии. К счастью, сырость мало повлияла на них; пострадали лишь две высочайшие грамоты из ящика, закопанного в гати. Подвиг казаков ст-цы Брюховецкой по спасению коллекции был высоко оценён правительством Кубани. В приказе Атамана ККВ полковника А.П. Филимонова № 97 от 14 сентября 1918 г. отмечалось: «От лица родного мне войска выражаю сердечную благодарность станице Брюховецкой, за сохранение в продолжении пяти месяцев большевистской власти в Кубанском крае войсковых и полковых знамён, регалий и других ценных исторических документов – гордости всего войска, этих подлинных документов свидетельствующих о былых беспримерных подвигах на полях смерти верных сынов Кубани, стяжавших себе этим всемирную славу. Найдись хотя бы один продажный казак из числа знавших о местонахождении регалий, и ценное достояние войска погибло бы, так как большевики, искореняя казачество, несомненно уничтожили бы эту его красу и гордость – подлинные заветы отцов и прадедов. Эта большая заслуга станицы Брюховецкой перед войском будет отмечена в его истории и никогда не забудется благодарными ей верными сынами Вольной Кубани. Приказ этот прочесть на полных станичных сборах и во всех частях войска» (2).
Ещё одним специальным приказом Войскового Атамана (№ 896 от 27 июля 1919 г.) заслуги казаков увековечили, в станице чествовали их как героев и, многие казаки были произведены в офицерские чины. После успешных действий, в период 2-го Кубанского похода, полковник Науменко получает под свою команду бригаду и перебрасывается на Армавирское направление. Здесь ему пришлось воевать под началом будущего Главкома ВСЮР барона П.Н. Врангеля, который 22 ноября 1918 г. за боевые отличия представил его к производству в чин ген.-майора. Возвращаясь позднее, к событиям осени 1918 г., ген. Врангель отметит: «... Из двух командиров бригад я имел прекрасного помощника в лице командира 1-й бригады ГШ полковника Науменко, храброго и способного офицера...». Знания и опыт, незаурядные личные качества, уважение сослуживцев, способствовали дальнейшей военной карьере Вячеслава Григорьевича 19 ноября 1918 г. его назначают начальником 1-й конной дивизии, а 8.12.1918 г. - присваивается чин ген.-майора, а 1 февраля 1919 г. В.Г. Науменко избирают Походным атаманом ККВ. Однако уже сентябре 1919 г. он покидает этот пост в связи с обострением политической борьбы между руководством Доброармии и наиболее радикальной частью Кубанской Рады. Далее вкратце о взаимоотношениях ген. Врангеля с кубанской радой в августе 1919 г. (Из Записок П.Н. Врангеля, опубликованных изд-вом "Военная литература"). ...Несмотря на тяжёлые бои на фронте армии, я решил проехать в Екатеринодар. Встреченный на вокзале ген. Науменко и чинами войскового штаба и, приняв почетный караул Гвардейского дивизиона, я проехал к атаману.
Обрисовав общее положение, я заявил, что, если срочно мне не будут высланы необходимые пополнения и армия не будет обеспечена продовольствием, я Царицына не удержу, войска будут отброшены в безводную степь, где неминуемо погибнут, и путь на Кубань будет противнику открыт. В тот же вечер я присутствовал на заседании кубанского правительства, где повторил то же самое. Мои слова произвели желаемое впечатление. Члены правительства единодушно обещали мне полную помощь. Атаман просил меня на следующий день посетить Законодательную Раду и там повторить мой доклад. Я изъявил согласие. Мы условились, что я прибуду в Раду к 11 часам. Соответствующее приглашение от председателя рады должно быть доставлено мне утром. Отъезд в Царицын я назначил в 1 час дня. Однако, до половины двенадцатого я приглашения председателя рады не получил. Наконец в половине двенадцатого на вокзал прибыл весьма смущенный ген. Науменко и с ним какой-то офицер, отрекомендовавшийся мне как состоявший в распоряжении председателя рады. Офицер доложил мне, что председатель рады И. Макаренко «случайно узнал от атамана» о желании моей посетить раду, но, не имея от меня соответствующего заявления, не может прислать мне официального приглашения. «Передайте председателю рады», - ответил я, «что в качестве командующего Кавказской армией я готов был оказать раде честь посетить её и сделать доклад о нуждах кубанских частей. Об этом я поставил в известность вчера атамана и членов правительства. С отдельными просьбами к господину Макаренко я обращаться не буду. На фронте идут жестокие бои.
Продолжение следует в части 2 http://proza.ru/2017/06/15/1798