Шел урок русского языка. Марина Николаевна объясняла новую тему: «Обращения». Она стояла у доски, быстро писала предложения и азартно, со вкусом, рассказывала ученикам, как правильно нужно обращаться друг к другу.
Ванька заскучал. Он посмотрел в окно, где на велосипедной стоянке дрались два воробья за корочку хлеба. «Вот бы кинуть в них чем-нибудь», – мелькнула вредная мыслишка. Потом он бросил взгляд на чистый лист тетради, разлинованный синими черточками. Тоска.
Мальчишка учился в пятом классе и сидел один в самом конце кабинета. Он совершенно не видел, что написано на доске. Перед глазами все расплывалось: поди ты разбери, что там выводит Марина Николаевна: карова или корова, собака или сабака. Так как у Ваньки было плохое зрение, мама каждый год старательно ходила к врачу за справкой, чтобы сына сажали ближе к доске. Мальчик справку совал в карман и долго там ее мусолил, а потом выбрасывал, потому что до колик в животе боялся первой парты. Она была страшнее двойки и взбучки от мамы.
Здесь рядом была зеленая доска, к которой его могли неожиданно вызвать. Тогда он брал мел дрожащими пальцами и медленно рисовал такие кривые буквы, что класс смеялся.
У этой парты Марина Николаевна активно размахивала руками, когда объясняла новый материал. Сонька, давно сидевшая спереди, все время отдергивала голову, чтобы ей случайно не попало. А класс опять смеялся.
А еще здесь надо было старательно писать и слушать, слушать и писать. И больше ничего. Тоска.
Вдруг резко открылась дверь. Дети вздрогнули от неожиданности и подняли головы. В проходе стоял Сашка из десятой параллели.
– Марина Николаевна, вас к завучу вызывают.
– Ребята, – сказала, учительница, повернувшись к классу, – признавайтесь, что натворили?
Но ученики лишь удивленно переглянулись: у них в классе все в порядке.
– Выполняйте сейчас упражнение номер 93, а когда я вернусь, то буду по одному вызывать к доске и спрашивать, как вы поняли тему. При этом Марина Николаевна выразительно посмотрела на Ваню. Во всяком случае, так ему показалось.
Руки мальчика потянулись к учебнику, но остановились на полпути, словно передумали, и схватили тетрадь. Ванька небрежно вырвал из нее один лист, оставив неровный край.
«Спросит или нет?" – думал он. У пятиклассника был свой, особый приемчик, выяснять правду. Это девчонки по ромашке гадают или на листиках всяких, а Ваня складывал оригами.
Сгиб – спросит, второй – не спросит и так до конца. Он никогда не знал, какая игрушка получится в финале. Каждое движение было выверено и отточено до предела. «Спросит – не спросит, спросит – не спросит», – бормотал мальчик.
Марина Николаевна зашла в класс, когда оригами было почти готово. Пальцы замелькали еще быстрее: «Спросит – не спросит, спросит – не спросит. Ура! Не спросит».
Мальчик расслабленно откинулся на спинку стула и посмотрел на то, что у него получилось. Перед ним сидел беленький с синими черточками тетрадный заяц. "Почему заяц? Я не хотел его делать", – расстроился ученик.
Ваня не любил этого зверька. Ещё когда он носил слюнявчик и мама читала ему сказки, он думал: «Ну почему заяц такой противный? Маленький, слабый, беззащитный трусишка. Все с ним носятся, его жалеют, защищают. Мамы своих любимых сыночков называют зайчиками. Фу! То ли дело волк или медведь. Вот это настоящие пацаны! Все их боятся, уважают. Лиса тоже ничего. Хитрая, конечно, но без этого нельзя, сожрут».
Ваня взял фломастер и сердито нарисовал зверьку мордочку. Зайчик получился очаровашкой. Он улыбался огромными глазами и будто говорил:
– Привет. Как дела? Давай дружить.
– Ах ты, мелкий! Дружить он захотел! – рассердился мальчишка. – Вот тебе! – несколько взмахов фломастером, и вокруг носа появились жирные усы.
Стало совсем плохо. Теперь заяц был уже не зайцем. Очарование куда-то пропало. Перед школьником сидел строгий дворник дядя Миша, который гонял всех детей метлой. Зверек значительно подрос в глазах мальчика и сердито посмотрел на него.
– Что уставился? – шепотом спросил Ванька
– А ты? – ответил тот. – Чем на уроке занимаешься?
– Тебе какое дело? Чем хочу, тем и занимаюсь.
– На уроках надо учиться, а ты бездельничаешь, – назидательно сказал Заяц – дворник дядя Миша.
– Сам учись. Я не буду.
– Как не будешь? Зачем тогда в школу ходишь?
– За мясом.
– За каким мясом?
– Это просто так говорят, для рифмы. Конечно, я не за мясом хожу.
– А зачем? Почему не учишься?
– По кочану.
– По какому кочану?
– Это тоже говорят для рифмы.
– И откуда ты такой умный взялся? – шевелил усами Заяц.
– От верблюда.
– Ну вот, приехали. А других слов ты не знаешь?
– Знаю, только говорить не хочу.
– Если бы ты учился, ты бы много других слов знал.
– Мне и этих хватает.
– А вот и нет.
– А вот и да.
– Нет.
– Да, да, да! – терпение у Ваньки лопнуло. Он сделал этого противного зайца, а тот еще и учить его вздумал.
Мальчишка сложил два пальца и к-а-а-а-к щелкнет бумажного зверька по носу. Игрушка с тихим шелестом заскользила по парте и упала на линолеум. Ванька испуганно посмотрел вокруг, лоб мгновенно вспотел: «Уф, кажется, никто не заметил». Он стал сползать вниз, пытаясь ногой достать бумажный комок, однако носком толкнул его дальше. Тогда ученик спустился под парту, немного прополз вперед и уже вытянул руку, чтобы схватить ненавистного зверя, как увидел перед глазами туфли Марины Николаевны с белой жвачкой, приставшей к каблуку одной из них. Когда учительница шла по классу, жвачка прилипала к полу, и раздавалось тихое чмоканье. Но в погоне за зайцем Ванька не услышал ее шагов.
– И чем мы, уважаемый Иван,занимаемся на уроке? – поинтересовалась она.
Ванька растерянно поднял глаза на Марину Николаевну, но та на него не смотрела. Ее взгляд был прикован к белому листу раскрытой тетради с написанным числом. И все. И больше ничего. Мальчишка обомлел: «Как? Гадание не помогло? Это все заяц! Он виноват!»
– Степанов, иди к доске, – грозно сказала учительница, подняла бумажного зверька и поставила его на парту.
Ванька обреченно, едва перебирая ногами, пошел вперед. В середине класса он обернулся и посмотрел на парту. Заяц ехидно улыбался, будто говорил:
– Что, бездельник, получил! Будешь теперь знать, чем на уроке заниматься надо.
Это стало последней каплей: мальчишка сорвался с места, схватил зайца, яростно смял его в комок и выбросил в урну. Класс замер в ожидании реакции учителя. Растерялась и Марина Николаевна. Она недоуменно посмотрела на Ваню, а затем подошла к нему, погладила по голове теплой ладонью и сказала:
– Ах, ты, мой несмышленыш.
От неожиданной ласки мальчик, приготовившийся получить наказание, уткнулся ей в живот и заплакал.
.