Бесконечность одиночества

    
               

 

     От какого лица говорить с собой? От первого, второго или третьего? А есть ли разница? Одно лицо говорит, другое – слушает, третье – наблюдает, потом они меняются ролями, и так по кругу.
      Я, ты, он - маски, скрывающие  безличие сознания? Как странно: быть одновременно театром и зрителем, гостем и хозяином, птицей и клеткой, всем и ничем! Я один или  множество, вариант вариантов или  более невозможный? 
      Неужели мне предстоит, вечно брести одиноким, непонятым даже самим собой, в единственном мире, по одному и тому же бесконечному кругу жизни и смерти?  Но разве у маски не может быть копии, а у мира - близнеца? И на одну роль, не найдётся ли масса актёров, а на актёра - бездна ролей?
     О да, множество я - бегство   Бога от пустоты одиночества. Он вырвал свое сердце из тупика совершенства и, превратив его в зеркальный шар, пустил по дороге возможностей. Мы - кривое зеркало Его странствий, Его свобода от Себя.
     Точно так же, как мы ищем рай материнской утробы, Бог в наших душах тоскует по Себе. Но переменчивость стала Его второй натурой, Он вдохновился танцами со случаем. Мы как малыши, которых зовут домой, но они еще не наигрались в песочнице.
     Или Бог для нас чужак, вероломный лаборант-садовод, заботливый пастух с ножом и ножницами за поясом? А может судья и надсмотрщик, которому  все равно, кто ты, или который справедливо мстит за Свою безответную любовь? Неужели Он третье - безличный бульон существования, кишащий формулами становления, где сознающее себя я - лишь претензия на долгосрочное выживание?
    Мы способны изучать жизнь букашек, уничтожать и размножать их, но мы не властны над их существом.  Так и Бог не властен над Своей Сущностью - быть во множестве лиц и двигаться в разных направлениях. И только небытие на долю мгновения возвращает Его к Себе, напоминая, что Он один и Сам  Себе сосед, что Его многообразие - бегство от скуки и маразма вечной идиллии.
     Спасаясь в суете от Самозабвения, Он бесчувственным Ничто гонит ворон разочарований. Бог не желает быть заложником Пустоты, предпочитая вечно искать Себя, чем кануть в бездну идей, ценой потери их воплощения. Разве Он невротик, чтобы нуждаться в саркофаге Нирваны или жаждать полного растворения в тягучей патоке блаженства?
     Богу нравятся контрасты, он Мастер чувств, и то, что мы называем развитием, движением к высшему состоянию, на самом деле расширение игры света и тьмы, радости и печали, экстаза и боли.  Борьба добра со злом - интрига для глупцов и данность для мудрых. Не получится избрать что-то одно, быть только творцом или созерцателем, разрушитель тенью следует за нами, ведь созидаем или бездействуем, в любом случае, губим другие возможности.
    Бог - связка миров, организм судеб, Его Сознание, разбитое на многие, может выбрать любую участь и сменить сюжет по ходу действия, вариантов не счесть.  Мы стремимся посадить действительность на цепь причин и следствий, но кто сказал, что мир один и дорога у него одна, что пути миров это не клубок с массой пересечений? Каждый миг мы даже не на перекрестке, а в поле возможностей.
    Раб рока тот, кто предопределяет собственную жизнь окончательными выводами, кто подхватил чужие смыслы и оградил флажками избранный путь, кто надеясь на веру в лучшее, параллельно внушает душе свои страхи. Что за странность, быть хозяином судьбы и  молить у нее подачки, мыслить за миром Творца и не чувствовать Его за собой, носить в душе вселенную и разменивать ее на мещанский мирок, быть властелином идей и отказывать бытию в смысле из-за краха ожиданий? Что ж, кто увяз в болоте мелочей или напустил на себя туман возвышенной тоски, тому не покорять океаны и не открывать новые земли.
     От какого лица говорить с собой? От первого, второго или третьего? А может надо помолчать, прислушаться, почувствовать, вдохнуть полной грудью и услышать наконец-то немой крик одиночества.
   Бог одинок в нашей душе, даже пророки ждали Голос свыше. В детстве мы и Он - одно, в юности - Его сыновья, в молодости - дальние родственники, а в зрелости - рабы. Но Бог ни часть нас, мы ни какая-то из Его щупалец, Он и есть мы.
     Он смирил Свою силу, чтобы не создать хаос, стал многосмертным, и, тем самым, обошел ловушки вечности, забыл всезнайство и подарил Себе свежесть бытия, разбил Свое зеркало на мириады сознаний и устроил карнавал жизни, запряг души колесницей времени и оживил иллюзиями макеты миров. Могущественный и ранимый, свободный и любящий, мыслящий и безмолвствующий, настойчивый и уступчивый, общительный и замкнутый, радостный и печальный Бог не стыдится быть человеком или муравьем, ибо Ему интересен любой мир.
        Он не делает выбор между мудростью и глупостью, у каждого понимания есть своя логика и основания, разум - фильтр действительности, любая реальность иллюзорна, он может засориться, но полно очистительных процедур, во всяком случае ему не жить с этим вечно. А так же, зачем Богу выбирать между свободой и неволей, ибо в едином целом, от чего и кто должен быть зависим или нет? Кого или что Ему любить больше в Самом Себе?
    Бог устал смотреть в беспросветную тьму, Он разбил зеркало Пустоты и подарил Себе мечту - из мозаики смыслов собрать автопортрет. Теперь Он творец Самого Себя, хоровод осколков, живое целое. И зачем Ему возвращаться в пустоту Своего величия, в совершенство Ничто, в бесконечность одиночества?