А что же это за святые годы такие. В нашей многотрудной и не простой истории можно было бы найти не мало лет, которые можно было бы назвать святыми. От времени крещения Руси до святой жертвенной Победы в последней и самой страшной войны за всю нашу историю. Но вот наша порфироносная вдова назвала святыми годами известные теперь всем нам, как лихие годы. И это не шутка и не неуместный глупый анекдот. Так вот и сказала. "Какие же это лихие годы" - обиделась она! А это были годы правления её мужа. "Никакие они не лихие. Это святые годы!"
А кто это такая, порфироносная вдова. Неужели не знаете? А у нас она сегодня только одна такая вдова. То есть вдова нашего первого всероссийски избранного.
Для совсем уж непонятливых можно дать наводочку. Зовут её точно так же, как и одну даму из юношеской поэмы «Руслан и Людмила» нашего первого поэта. Правда, в названной поэме упомянутая героиня колдунья, очень злобная, похотливая. И зачем только ей было нужно менять благородное имя Анастасия на это самое Наина.
Правда в отличии от литературного персонажа наша вдова – такая серая мышка – норушка, вовсе не колдунья. Да и не очень любит она светиться по телевизору. А тут с этой фразой про «святые годы» засветилась так, что уж больше и нельзя. И заставила всех задуматься крепко про эти самые годы.
*****
Как же так случилась, что всё время правления её супруга она назвала «святыми годами»?
Зная и помня про всенародное нелюбезное отношение к её покойному супругу, и обидевшись за то на народ, решила она в потаенной болезненной обиде вступиться за властного супруга. Смело пошла в атаку мышка наша и бесстрашно заявила в запале, что девяностые годы - время правления «царя» Бориса второго - это всё святые годы. И только так следует считать всем эти годы. Святыми годами.
*****
Когда же и почему она нам поведала про «святые годы». Тогда, когда вдова презентовала написанную ею книгу. Писала она её долго и многотрудно. Пять лет писала. Без божества и вдохновения. Чуть ли не против своего желания. И только уступая настойчивым просьбам своих дочерей. Особенно дочкой младшенькой и любимой. Танюшей.
Писала своеобразно. Не писала, а говорила, рассказывала, делилась мыслями. А вот литературным оформлением занимались другие. И, прежде всего, занимался этим любимый зять Валя Юмашев. А он в этих делах знает толк. Рука набита. Так как никто иной, как это он написал таким же манером и старанием все книги для вельможного тестя. Вот и для порфироносной вдовы он тоже написал.
Вот при презентации «своей» книги она и заявила, что ей совсем не нравится, что годы правления её мужа называют лихими. Ну, какие же они лихие. Они святые эти годы. Нет, вы только вникните в смысл такого определения всего кошмара, всеми пережитого нами, всей страной. И я искренне пытался понять, почему же они святые.
А вы знаете, и мне тоже не нравится определение «лихие». Нет, совсем они не были лихим. В слове лихие мне лично слышится что-то такое безрассудно смелое, весёлое, даже жертвенное.
А тут в том, что мы пережили, не было ничего весёлого и смелого, тем более жертвенного. Нет, всё это время было наполнено слезами, страданиями, безвременными смертями. Кровавыми были эти годы. Время великой смуты, перелома и передела. Вот какое было это время. А там, где передел – там и борьба, и драка. И убийства тоже. До 50 тысяч в год в бандитском переделе погибало в те времена.
Да что там какие-то тысячи, когда в щепу полетела половина страны. Сколько жизней через колено. Сколько сломанных судеб. Сколько не рожденных детей. А сколько детей и взрослых вдруг после известной подписи в Вискулях оказались вне пределов нашей страны. Вне нашего русского мира и духа.
А для порфироносной – это всё святые годы! А кто же сотворил всё выше перечисленное? Вот он и сотворил, её благоверный. И ей «никогда не было стыдно за него». Это её слова. Это дословно.
*****
Всей стране было стыдно, когда мы были свидетелями того, как благоверный дурным голосом в хорошем подпитии распевал «Калинку», солируя перед хором немецких детишек в далёком Берлине. И весь мир это видел. И запомнил эту позорящую нас сцену. И только ей не было стыдно.
Да что там « Калинка». Милый пустячок. Я вот работаю с иностранцами. И мне они про этот «пустячок» иной раз и напомнят. И мне стыдно. Как я думаю и всем нам, не потерявшим совесть.
А если бы ей хорошенько вспомнить эти «святые годы». Ну вот, к примеру, вспомнить эту историю про ГКО. Это такая финансовая пирамида типа МММ. Но только государственная. Кто только в неё не играл. К примеру обе дочки президентские. Или, лучше сказать, две великокняжеские дочки. Когда пирамида посыпалась, обе будучи в курсах, выдернули свои вклады да ещё и с каким наваром. Вот ведь откуда у них дровишки для покупки в будущем заграничных шато на Лазурном Берегу. И не стыдно!
*****
А, главное, нет стыда за то, что новоявленный царь Борис, развратил страну. И я имею в виду даже и не наше пошлое телевидение. Он, «ломая хребет коммунизму» в перерывах между запойными « работами с документами», допустил и сделал возможным чудовищный разлом нашего общественного сознания. Наше сознание, основной ценностью которого всегда было стремление к социальной справедливости. И где она эта справедливость, когда нам предлагают время от времени пустить шапку по кругу, чтобы спасти наших детей, в то время, как незначительный процент живущих у нас владеют несметными всероссийскими богатствами. А это положение закладывалось в те самые «святые годы». И ей не стыдно.
А вспомним и ещё про одну историю. Выборы президентские в 1996 году. А в начале года благоверного сразил очередной третий инфаркт. О котором тогда ни строчки. Он – полная развалина. И рейтинг – полная ж… Его обходят все. Зюганов, Явлинский, Лебедь, Жириновский. Что делать? Нашли выход. Залоговые аукционы. Олигархи скинулись и вытащили-таки, подняли со дна Гаранта. Он откупился самыми доходными и важными предприятиями страны, проданными за копейки. Правда и заграница тоже крепко помогла. Деньгами. И вырвал он победу в гонке. Задурил нам тогда мозги фокусник Чубайс.
Правда для этого и самому пришлось поработать. Вот, к примеру, сплясать вместе с Осиным. Помните? Ох, как он хорошо плясал, выделывая кренделя, наподобие ярмарочного медведя. Это мы видели. Но мы не видели того, как за кулисами стояли жена его и дочка Танюша, и молили в это время Бога, чтобы не свалил его тут прямо на сцене очередной кондратий. Так как им в этот момент была куда важней его победа в гонке, чем сама его жизнь. И Наине и за это тоже сейчас не стыдно.
*****
А кондратий его хватил. Да и не раз. А ещё два. Так что клятву произносил, положив руку на Конституцию, по сути, полутруп, с трудом произносивший слова. На всю церемонию отведено было лишь десять минут. Больше он не выдержал бы. Стыдобища.
А ей и всей семье его, семье в прямом и переносном смысле, не стыдно. Да и зачем стыдится. Жизнь удалась. Всё хорошо. Ну могла ли Наина знать, сочетаясь браком с Борисом Ельциным в 1956 году в доме колхозника в Верхней Исети, что станет первой леди огромной страны. Ну, просто сказка. И златые горы. Те самые, которые нам обещали всем в разгуле разлюля-свободы в конце восьмидесятых. И мы поверили. Да ещё как и поверили. Ну совсем так же, как и легковерная девушка в той самой народной песне про «Златые горы». Да только обманулась она в мечтах об этих горах. А мы… Да и мы тоже обманулись. Правда не все. Вот и героиня нашей статьи тоже не обманулась в мечтах о злотых горах.
Живёт ныне наша мышка-норушка в близком Подмосковье в немалом поместье с ухоженными угодьями вокруг. Тщательно охраняемом. С пожизненным немалым содержанием.
Ну а как оправдание тому, что годы эти были действительно святыми для неё, это орден. Почетный орден «Святой великомученицы Екатерины». Понимаете. Великомученицы. Орден ей бережно так прицепил наш самый Главный в самом роскошном зале Большого Кремлёвского дворца. В Георгиевском зале. И сказал при этом самые тёплые слова. Ну а златые горы – так это просто приятное дополнение к ордену. Ну как после этого не назвать девяностые годы прошлого века годами святыми.