Глава 13. От автора

Сан Саныч Кузнецов
На следующий день он проснулся как обычно в начале седьмого.  Выпил традиционную чашку крепкого кофе и закурил самую вкусную сигарету, как он считал.  Ему всегда казалось, что утром первая сигарета самая вкусная.  Он мысленно набросал план на предстоящий день и вышел на улицу.  Сел на крыльцо, выкурил ещё сигарету.  Перед глазами заплясали какие-то чёрные мушки.  Они плавали в поле зрения, в ушах стоял какой-то звон.  Он встал, в глазах потемнело, но он не обратил на это внимания и пошёл в гараж.  Не успел он сделать и несколько шагов, как его качнуло, земля ушла из-под ног.  Он даже присел на корточки, оперевшись  руками о землю.  Через мгновенье земля перестала вертеться перед глазами и он встал, удивляясь, что это с ним было.

Осторожно двигаясь, он добрёл до ступенек крыльца и присел.  Снова закурил.  В голове окончательно прояснилось. Он занялся текущими делами, которые наметил ещё вчера.  Съездил на строительный рынок и купил то, что ему было нужно для восстановления водоснабжения коттеджа, который снабжался водой из собственной скважины. Автоматика системы водоснабжения вышла из строя и поэтому его и вызвали из деревни. В двенадцать часов он зашёл в дом выпить традиционную чашку кофе и позавтракать.  Съев круто сваренное яйцо и выпив всего полчашки кофе, он почувствовал вновь головокружение.  Зайдя в свою комнату, прилёг на кровать.  Но стоило ему только лечь, как стало подташнивать и он почувствовал, что его сейчас вырвет.  Хотел встать, но всё завертелось перед глазами и он рухнул на кровать, потеряв сознание.

Минут через пятнадцать в дом зачем-то зашла домработница и услышала из комнаты Саши какие-то хрипы и стоны.  Постучавшись в комнату, и не услышав ответа она, тем не менее вошла и увидела лежащего на кровати Сан Саныча, который с надрывом и всхлипами мучительно дышал.  Он весь был в блевотине и от него дурно пахло.  Ранее Татьяна работала санитаркой в военном госпитале и мгновенно поняла, что у Саши инсульт, она за свою жизнь видела подобное тысячи раз.  Схватив полотенце отёрла лицо и попыталась повернуть его на бок, чтобы он не задохнулся собственным языком, но сделать это не смогла, сил не хватило.  И тут она увидела на столе кусок шланга.  Она схватила его, засунула Саше в рот, поправив при этом запавший язык.  Мгновенно натужные всхлипы при вздохах прекратились, он глубоко вздохнул и задышал хоть и с надрывом, но более ровно и спокойно.  На вопросы и возгласы Татьяны он никак не реагировал.  Она опрометью бросилась за хозяйской дочкой, которая на счастье была в своём доме, рядом.

Оливия позвонила в скорую помощь и они с Татьяной побежали к Сан Санычу.  Он всё также лежал без сознания, изредка что-то мыча.  Вдвоём они уложили его поудобнее и расстегнули ворот рубашки.  Глядя на распростёртого Сашу, глаза у которого были открыты и смотрели, ничего не видя, Оливия по-бабьи, с причитаниями и надрывом, завыла.  А потом опомнившись, позвонила своей матери.  Та почти ничего не поняла из причитаний дочери, но осознав, что случилось что-то серьезное, оборвала разговор, заявив, что сейчас приедет.

Скорая помощь приехала неожиданно быстро.  Молодая девушка, которая была врачом скорой помощи, очень волновалась, вероятно, это был её первый выезд.  Волнуясь и постоянно всё роняя, она поставила капельницу.  Затем позвонила в больницу и попросила прислать с другой машиной, какое-то лекарство, чего не оказалось в её машине. А оно было нужно, без него она боялась везти Сашу, он мог по дороге умереть.  Спустя десять минут, приехала, вторая машина скорой помощи.  В ней врач уже был мужчина средних лет, более опытный, но которому было всё равно, умрёт или выживет клиент.  Его беспокоило только соблюдение норм поведения, чтобы его не могли ни в чём обвинить.  Это было видно не вооружённым глазом, бросалось в глаза и вызывало раздражение. Присутствие второго врача только создала нервозность обстановки и ещё больше усиливало растерянность молодой девушки, тем более, что старший товарищ видно и сам не знал, что делать.

Приехала Тина, умудрившись добраться буквально за полчаса и которая ещё по дороге из Москвы, созвонилась с подругой, которая была крупной величиной в одной из престижных клиник Москвы.  Та дала команду везти больного как можно скорее к ней в больницу.  Причём предупредила, чтобы местная скорая не забирала Сашу в реанимацию, оттуда она не сможет затем забрать Сашу к себе. Молодая врач растерялась от требования везти Сашу в Москву, а её пожилой коллега потребовал тридцать тысяч за это.  Когда Тина моментально согласилась заплатить, он растерялся и испугался, тут же заявил, что не имеет на это право. Он понял, что Тина, которая согласилась заплатить такие деньги, имеет связи в медицинском мире и может ему в будущем навредить, обнародовав этот факт.

Выход нашла Оливия.  Она тут же позвонила в МЧС и коротко обрисовала ситуацию.  Её поняли и сказали, что немедленно пришлют машину, просили только подробно объяснить дорогу водителю и дали номер его мобильного телефона.  Тем временем Сашу уже отнесли в скорую помощь и повезли в местную больницу.  Против этого Тина не стала возражать, попросила только Оливию по телефону переадресовать машину МЧС на другой адрес.

В местной больнице Сашу положили на коляску и хотели везти в реанимацию, но Тина встала на дыбы, не разрешая это делать.  Местные врачи попросили её не путаться под ногами, и спросили, кем она приходиться больному.  Моментально сориентировавшись, поняв, что со стоящими на букве параграфа медицинскими чинушами спорить бесполезно, Тина моментально присвоила себе чин гражданской жены и заявила, что сейчас за больным приедет реанимационный автомобиль МЧС и отвезёт Сашу в Московскую больницу.  При этом Тина ссылалась, чуть ли не на министра здравоохранения, и так убедительно несла околесицу, что персонал местной больницы поверил ей и, боясь опростоволоситься, бросился мыть полы в неурочное время, опасаясь приезда высокого начальства.

Реанимационный автомобиль МЧС приехал тоже быстро.  Бригада врачей в нём, на счастье Саши, оказалась очень опытной.  Они мгновенно установили, что у пациента стволовой инсульт и быстро установили необходимые капельницы и сделали соответствующие уколы и всё остальное, чтобы довести Сашу живым до Московской больницы.  Во время этих процедур, Саша пришёл в себя и попытался что-то сказать, но у него ничего не получилось.  Раздавалось только невнятное мычанье.  Кроме того,  он правой рукой показывал на свой рот, суя туда палец.  Левая рука и вся эта половина тела у него не работала.  Суетящаяся здесь же Тина, видя эти попытки Кузнецова что-то показать, спрашивала у Саши:
-Саша, ты хочешь пить?
В ответ он отрицательно пошевелил рукой и опять совал палец в рот.  Один из врачей тоже обратил на это внимание и сообразил, что Саша задыхается.  Трубка, которую ему запихала в рот Татьяна, во время перекладывания с носилок, где-то выпала у него изо рта и сейчас, лёжа на спине, он задыхался, так как язык западал и перекрывал горло.  Врачи мгновенно повернули его на бок и он ровно задышал и показал правой рукой, оттопырив большой палец, что мол всё хорошо.  Врачи даже рассмеялись от такой реакции пациента.
-Смотри какой молодец, соображает….  Саша, как ты себя чувствуешь? Голова кружится?
Саша опять из стороны в сторону покачал рукой и вновь оттопырил большой  палец правой руки.
-Ну вот мы и нашли способ общения.  Замечательно!  Саша, если вдруг тебе будет хуже, сразу покажи рукой.  Палец вниз.  Ты понял?  Если понял, сделай палец вверх.
Саша сжал кулак и оттопырил большой палец вверх.  Раствор в капельнице ещё не закончился и врачи велели Тине отвлекать Сашу и не давать ему снова впадать в бессознательное состояние.
-Говори с ним о чём угодно, отвлекай его.  Сейчас очень важно, чтобы он не отключился.  Всё время спрашивай, он будет стараться ответить и тогда вероятность потери сознания меньше.  Саша, ты понял идею? Держись дружище, мы тебя вытащим….  Понял?

Саша снова показал палец.  Тина, чтобы отвлечь Сашу, спросила его, слышит ли он её.  Он сделал утвердительный жест рукой.  Тогда Тина спросила его, помнит ли он свой двухгодичный телефонный роман с незнакомкой, который был у него, когда он работал в Минэнерго.  Саша снова сделал положительный знак пальцем.
-Саня, это тогда, двадцать лет назад, ведь я разговаривала с тобой по телефону.  Ты помнишь это?
Саша утвердительно кивнул, не открывая глаз, из которых вытекли, при этом, две крупные слезинки.  Он пошарил вокруг правой рукой и, найдя руку Тины, слабо её пожал.
-Саня, не вздумай оставить меня одну на этом свете, мы ещё о многом с тобой должны переговорить.  Ты понял меня, не вздумай умереть! Борись изо всех сил!  Саша вновь пожал руку Тины.  Врачи кончили подготовку Саши к транспортировке и поехали в Москву.

Машина неслась по Москве.  Мешали пробки, водитель время от времени включал сирену, но это мало чем помогало. Врачи постоянно подбадривали Сашу и не оставляли его без внимания.  По отдельным репликам Саша судил о том, где они едут, соображал, что можно короче, но подсказать не получалось.  Раздавалось только, нечленораздельное мычание, и врачи относили это к ухудшению состояния Саши и торопили водителя.  Саша даже пытался успокоить врачей, показывая им оттопыренный большой палец.  Один из врачей даже не выдержал и, забыв о медицинской этике, сказал:
-Одной ногой стоит уже в могиле, а показывает, что всё хорошо - оптимист, да и только.
Когда они подъезжали к клинике, то увидели у приёмного отделения каталку и толпу людей в белых халатах.
-Ребята, смотрите, нас, кажется, ждут даже, как космонавтов во время приземления.  Наверное Саша родственник какого-нибудь высокопоставленного чинуши, вот и суетятся.

Их действительно ждали. Как только машина остановилась, Сашу сразу перекинули на каталку и опрометью бросились делать томографию головы.  Всё завертелось в голове Саши, отдельные реплики сливались в один сплошной гул.  Иногда сознание возвращалось к нему, и он слышал даже обращённые к нему вопросы и отвечал, моргая глазами или жестом руки.  Саша даже запомнил одно женское лицо, кричащее ему, чтобы он не уходил. Куда он не должен уходить, он не мог понять и вновь проваливался в небытиё.  Он ощущал, как ему в рот что-то пихали, и было больно.  Ощущал, как срезают ножницами одежду, и было стыдно, даже в обморочном состоянии, за своё антисанитарное состояние.  Потом он провалился в небытиё.  Сказались уколы, которые ему наделали в реанимационном отделении. Состояние Саши стало стабильно – тяжёлым, но не критическим и все вздохнули с облегчением.  Суматоха спала, дневные врачи засобирались по домам. Тина и сын Саши, который приехал на машине в больницу, развезли медперсонал, который спасал Сашу, развезли всех по домам.  Сашу оставили на дежурную бригаду реаниматологов.

Несколько суток Кузнецов не приходил в сознание, лишь иногда, на мгновение, приходя в себя, ощущал, как ему делают уколы, ставят капельницы, кормят бульонами, вливая их через трубочки непосредственно в желудок. На четвёртые сутки он открыл глаза и осмысленно взирал на окружающий его мир.  Рядом лежали ещё двое мужчин, а за занавеской раздавался надрывный хрип ещё кого-то.  Кузнецов обратил внимание, что весь опутан проводами, трубочками, на лице кислородная маска, которая отпотела, и под ней зачесалось лицо.  Кузнецов сделал попытку почесать лицо, но не тут-то было, руки оказались пристёгнутыми к постели.  На одной руке была прикреплена с помощью пластыря и бинтов капельница, в другой руке лежал датчик.  Попытка почесать лицо мгновенно обернулась писком какого-то прибора и к Кузнецову немедленно подлетела женщина в зелёном халате.
-Кто тут у нас зашевелился? Проснулся? Молодец! Галя, Саше пора водные процедуры и завтрак.
Голос показался Кузнецову знакомым, это он призывал его недавно, когда его привезли в больницу, не сдаваться.  На голос прибежала Галя.
-Очнулся? Ну, теперь жить будешь! Сейчас мы с тобой умоемся, покушаем, и пойдём на танцы, ты не возражаешь пойти со мной?  Согласен, да? Раз киваешь, значит соображаешь.  Ты не переживай, со мной такое же было, а видишь ничего, всё прошло. И ты ещё вальс танцевать будешь.

Галя протёрла всё тело каким-то пахучим раствором, не забыла протереть и чесавшееся лицо.  Затем принесла кашу.
-Давай попробуем кашку. Ты глотать не разучился?  Только не торопись, я тебя буду кормить маленькими порциями, а ты старайся проглотить.  Если не проглотишь, дай мне знать.  Хорошо?  Вот и молодец. Ну, с богом. Глотай потихоньку.  Проглотил?  Молодец, давай ещё ложечку.

Галя покормила Сашу, дала попить киселя.  Когда она закончила кормление вокруг Саши собралась толпа врачей.  Его заставляли посмотреть в одну сторону, в другую, перевести взгляд вверх, вниз.  Просили пошевелить руками, ногами, просили пожать им как можно сильнее руки.  Потом врачи отошли в сторону и о чём-то тихо беседовали.  Спустя какое-то время, пришёл профессор и заставил проделать Кузнецова ту же серию манипуляций, после чего заявил:
-Ну что ж, голубчик! Мы своё дело сделали, теперь очень многое зависит от тебя.  Давай помогай нам.  Сейчас займёшься физкультурой, а потом и бегать начнём.

Профессор ушёл, и ему на смену пришла женщина в белом халате, от которой пахло знакомыми французскими духами.
-Будем знакомы.  Лично меня звать Людмила Генриховна, а тебя, я уже знаю, звать Сашей.  Сейчас мы займёмся серьёзным делом, и ты будешь мне помогать.  Здесь тебе придётся лежать ещё довольно долго, и чтобы твои мышцы не атрофировались, мы их заставим работать.  Но запомни, что когда мы занятия закончим, ты после моего ухода, при свободной минуте, старайся повторять наши упражнения.  Это поможет тебе в дальнейшем.  Понял?  Вот и хорошо. После этого вступления, они занялись упражнениями, которые продолжались не менее получаса.  Эти упражнения безусловно трудно было назвать физкультурой, но тем не менее, Кузнецов пытался пошевелить рукой или ногой, сделать поворот головы.  Как только кончились занятия по физкультуре, Кузнецову проверили давление и поставили капельницу.

А в это время Аля постоянно звонила Сан Санычу на мобильный телефон.  Но ей никто не отвечал. Во время очередной попытки  неожиданно она услышала мужской голос, но чужой.
-Алё, я слушаю.  Говорите!
Но Аля растерялась и не отозвалась, а потом раздались гудки отбоя.  Валера, у которого оказался телефон отца, положил аппарат в карман, но через минуту вновь раздался звонок.  На этот раз женский голос попросил к телефону Сашу.  Валера объяснил, что с папой произошёл инсульт, и он в тяжёлом состоянии находиться в реанимационном отделении одной из больниц города Москвы.  Аля была буквально подавлена таким известием и растерялась.  После минутного молчанья, когда Валера опять стал  алёкать, Аля попросила о встрече, чтобы подробнее узнать о состояние Сан Саныча.

Встреча состоялась на второй день.  Валера шёл на эту встречу, с каким-то внутренним напряжением. На площади вертелось несколько представительниц слабого пола, но одна сразу выделялась изысканностью наряда и величественной статью. Как только Валера направился к памятнику, эта особа вышла на перехват:
-Извините, Вы случайно не Валера?
-Случайно Валера.  Но из какого параллельного мира здесь взялись Вы? Вы как парижанка, не вписываетесь в окружающий декор, как инопланетянка, прилетевшая на нашу грешную землю.
-Благодарю за комплимент, сразу видно папино воспитание. Так что случилось с Сашей?
-У папы инсульт очень тяжёлой формы, все удивляются, что он ещё жив, - ответил Валера, внимательно рассматривая собеседницу и гадая с какого такого бока она приклеена к папе.
-Гадаете, кто я и что мне нужно? – спросила его собеседница, мельком встретившись с Валерой глазами, и тут же отведя взгляд.
-У папы всегда был хороший вкус, не удивлюсь если вы из обоймы детей его друзей, хотя их я большинство хорошо знаю, - ответил Валера, удивляясь интуиции собеседницы.
-Да, на данном этапе, я смею надеяться на это, самый близкий ему друг и даже чуточку больше.  Чем ему помочь?  Я могу организовать, чтобы его забрали в кремлёвку.
-Он не транспортабелен, это во-первых, а во-вторых, за ним очень хорошее наблюдение и соответствующее лечение.
-К нему можно прийти?
-Нет к нему никого не пускают.  Вот если ему полегчает и его переведут в палату, тогда будет можно.
-Надеюсь, когда это произойдёт, вы сообщите мне об этом.  Господи, как холодно.  Что-то я не рассчитала с одеждой.
-Предлагаю пойти погреться в ресторан, заодно перекусим, я сегодня ещё не обедал.
-В ресторан нет желания идти, у меня другой вариант.  Здесь рядом живут мои родители, пойдёмте к ним, нас мама чем-нибудь вкусным угостит.
-Не знаю, удобно ли?
-Да ради бога, пойдёмте.

Они направились вдоль улицы к центру города. Дом оказался времён сталинской застройки.  В подъезде сидела консьержка, которая приветствовала Александру:
-Добрый вечер, Сашенька, что-то давно тебя не было видно.  Опять во Францию летала?
-Нет, тетя Надя, я ездила к подруге в Касимов, но застряла у друга в Рязанской области, недалеко от вашей родины.  Кстати, не видели, мама не проходила?
-Дома, дома, недавно пришла.
Саша и Валера прошли мимо консьержки и поднялись на третий этаж.  Аля открыла дверь своим ключом и пропустила Валеру вперёд.
Когда он вошёл, то в прихожей увидел импозантную женщину, которая с интересом смотрела на него.
-Мама, познакомься, это Валера, сын Саши.
-Здравствуйте, Валентина Сергеевна, - представилась дама и предложила пройти в комнату.
-Очень приятно, Валерий Александрович, можно просто Валера.
-Мама, Валера только что с работы и очень голодный, покорми его, а я себе сделаю горячего чаю, замёрзла что-то.
-Валера, как самочувствие Саши?
-Как говорят врачи, самочувствие у него стабильно тяжёлое.  Но может быть выкарабкается.  Предпосылки для этого есть.
-Дай то бог. Борщ будете? Ну, тогда мойте руки. Ванна налево.

Валентина Сергеевна ушла на кухню, а Валера, с любопытством осмотревшись, направился в ванную.  Будучи действительно голодным, он с удовольствием съел борщ, а затем ещё и котлеты с поджаристой картошечкой, сидел разомлевший и с удовольствием потягивал хороший ароматный кофе.
-Валентина Сергеевна, Вы, когда следующий раз будете готовить борщ?  Я попробую набиться в гости.  Очень вкусный борщ и кофе, как у отца в деревне, очень ароматный.
-Нет проблем, оставьте только телефон, я вам позвоню. А чтобы кофе был вкусный, надо всего две вещи. Во-первых, чтобы кофе был хорошего сорта и свежим, а во-вторых правильно его готовить. Мы с мужем много времени провели за границей, где к этому серьёзно относятся, вот и научились этому тоже.  Отсюда и аромат, и вкус, и удовольствие.  А, кстати, если зашла речь о родителях, где ваша мама, как я поняла, Саша живёт сейчас один.
-К сожалению, да. Мама несколько лет назад ушла в монастырь. Не спрашивайте, никакой трагедии не было. С папой они хорошо жили. Мы просмотрели, когда простой интерес к церкви перерос в образ жизни. Что её потянуло туда, можно только догадываться. Наверное, есть тут и наша с папой вина. Папа по полгода пропадал на объекте, я женился и уехал на другой конец Москвы. У нас с женой долго не было детей, а мама очень хотела внуков. Ей кто-то и подсказал: «иди, проси у бога». И что вы думаете, выпросила. У меня родились две девочки. Но жизнь сложная штука. Пока у нас не было детей, мы с женой прекрасно ладили.  Она меня избаловала, потому что ей в то время не на кого было тратить материнский инстинкт. Я привык к вниманию, мне нравилось, что я у неё один большой ребенок. Но, как все домашние эгоисты, я не выдержал испытание семьёй с детьми. Мы расстались, сохранив хорошие отношения. Я очень люблю девочек. Но мама очень тяжело пережила мой развод, она не могла мне простить, что я оставил таких крошек.  Мама долго искала утешения в церкви, но не найдя его там, ушла в монастырь, предварительно официально разойдясь с папой. Так требовал устав монастыря.  Мама иногда приходит домой, и тогда мы все, включая и моих дочерей, собираемся вместе. С папой они сохранили чисто человеческие отношения и очень трогательно друг о друге заботятся.  Родители у меня очень оригинальные.
-Маму, к сожалению, не знаю, но отец – это уж точно оригинал, по школе помню.
-Простите, уж не вы ли его первая любовь? Я заметил на комоде фотографию в рамочке, где вы стоите у стога.  Точно такая фотография, но только большая, висит у папы над рабочим столом.
-Валера, тебе и об этом известно?  Это говорит мне о многом.  Саша тебе не только папа, но ещё оказывается и хороший друг.  Да, я была его первой любовью, но жизнь сложная штука.  У нас с Сашей семьи не получилось.  Я не могла разобраться в своих чувствах. Мне казалось, что у меня к нему не столько дружба, сколько вожделение, не столько любовь, сколько пыл страсти. Прости, Валера, но ты взрослый мальчик и, надеюсь, меня правильно поймешь. Я испугалась своего чувства и решила проверить, а он оказался не достаточно настойчивым, чтобы защитить свою любовь. Мы расстались, и я очень об этом сожалею. Но это не значит, что я так и прожила всю жизнь в тоске о нем. Нет, я вышла замуж, мужа своего люблю, у нас прекрасная дочь, которая волею случая познакомилась с твоим отцом и они полюбили друг друга. Жизнь, повторюсь, сложная штука, не осуждай своего отца.
-Тогда у меня есть для вас подарок. У папы в деревне висит ваша фотография времён вашей любви, а у меня есть друг художник.  Отдыхая у нас на даче, его заинтересовал ваш портрет и он нарисовал по ней картину. Картина у него удалась. Я её хотел подарить папе, чтобы он смог заменить ту вашу пожелтевшую фотографию, на великолепный портрет маслом.  Но сейчас она пока ему не нужна. Следующий раз ждите меня с ней.  А для папы я закажу копию. Валера вскоре ушел. После ухода Валеры женщины пребывали в непонятном и тревожном настроении. Они вспоминали последние дни, проведенные в Сашиной деревне, и мысленно желали ему скорейшего выздоровления. С Валерой они договорились, что как только разрешат посещать отца, он обязательно отведет их к нему.