- Как прошёл день,- поинтересовался аристократичный генерал спецслужбы, сильно смахивающий на образ Шелленберга, блестяще воплощённый Табаковым в " Семнадцати мгновениях...". Выслушав мой, не совсем правдивый, отчет, скрывший от ничего не подозревавших современников из силовых структур небольшие изменения в составе семьи и жилплощади, он произнёс:
- Придется , дорогой, ещё раз прокатиться в прошлое, и с очень деликатным поручением. Отцу нашего большого, очень большого, начальника - он показал взглядом высоко вверх, надо своевременно подбросить из сегодня одно спасительное лекарство... Длительность операции один день! Вопросы есть?!,- Вопросов не было.
На самом деле, я был заранее абсолютно уверен, что вся канитель, заваренная моим открытием, никогда не сможет обойтись одной, разовой командировкой. У каждого человека, в том числе и у власть предержащих, обязательно должна была обнаружиться та самая точка, где в прошлом захотелось бы кое-что исправить, подкорректировать, немного, хотя бы , чуть-чуть, изменив неуклонное течение Жизни...
За прошедшие недели я, намного усовершенствовав систему хронолокации и перемещений, научился не только попадать в любое время с момента возникновения интернета, но и в любые даты, у которых существовал хотя бы один материальный носитель, строго привязанный к определенному Дню, например, газеты. С подобной макулатурой в библиотечных архивах, слава Б-гу, все было в изобилии. Но радовало меня также и то, что об этих усовершенствованиях никто, кроме меня, ни сном, ни духом не догадывался...
Набрав полную сумку старых газет, я занырнул в прошлое. Сначала предстояло самое простое. Я сгонял в 2002 год и, посетив Боткинскую больницу дважды - один раз в августе, второй - в ноябре, сначала вручил полный курс таблеток от гепатита С , а во второй раз - удостоверился в полном отсутствии зловредных вирусов в крови человека, который не прожил бы, в ином случае, и года. На оба этих визита у меня ушло около часа и пара толстых стодолларовых пачек для внимательных врачей, которые , затем, на коленях умоляли помочь и многим другим страждущим...
В гетто Песчанки, что в Винницкой области, я пробыл дольше, пробравшись с настоящим удостоверением снабженца немецкой армии...
Там , едва познакомившись, пришлось , тут же, навсегда попрощался и с прадедом Аврумом, и дедом Менделем, и дядей Залманом, зверски избитыми, почти убитыми, пьяными местными полицаями...
Оставив своим и нескольким соседним семьям пару мешков сухарей и картошки, я щедро выставил местным полицаям смертельную бутыль с высокоградусным метиловым напитком и двинулся в гетто Бершади, где умирал от голода мой будущий отец... Там, в зловонном бывшем свинарнике, у штабелей с замерзшими трупами я обнаружил исхудавшего паренька с пробитой головой, усеянной копошащимися вшами. Я вручил будущему деду Лейбу, у которого вытек поврежденный глаз, приличный запас еды и принес обратно сына, которого, перестав кормить, дед , предательски, отодвинул к кампании покойников...
Вернулся я намного раньше срока. Получив щедрую награду от счастливого генерала, я закрылся в офисе, долго пил горькую и горько плакал...