Осиновое плёсо

Александр Копырин
   

   Семья Федоровых жила в Сибири, в небольшом домике на железнодорожном полустанке, в окружении дремучих лесов, которые ни когда не слышали стук топора лесозаготовителей.
   Место это называлось Осиновое плёсо. Это был даже не полустанок, наверно можно назвать разъездом. Здесь была единственная стрелка, которую стрелочница переводила вручную, при приближении поезда.
   Стрелочницей работала мать Федоровых, отец был обходчиком. Он ежедневно ходил по путям километров по десять-пятнадцать.
   В первый день шел по одному железнодорожному пути, который шел от стрелки, во второй день по второму и третий день уходил на пути, которые приходили к стрелке, от небольшой железнодорожной станции, как ее называли «от разминовки».
   На разъезде была всего одна стрелка и в рядом стоящем, небольшом деревянном домике, телефон. Когда шел поезд, звонили на переезд и говорили в каком на-правлении пойдет состав.
   Мать Федоровых выходила, переводила стрелку и дожидалась состава рядом с путями. Паровоз, а в тот период в дальних углах страны, работали еще и такие грандиозные механизмы, на подходе подавал гудок и сбавив ход до малого, почти останавливался перед стрелкой.
   Машинист высунувшись из кабины, со смехом шутками и прибаутками, махал рукой в каком направлении поедет, налево или направо. Стрелочница согласно кивала и махала свернутым желтым флажком.
   Паровоз, выпустив большое облако пара, дав гудок, со стуком и неповторимыми звуками работающих металлических механизмов, набирал скорость.
   Состав уходил, стрелочница возвращалась домой, а рядом с домом на возвышенности стояли ее дети. Они с завороженным видом, смотрели в след ушедшему составу. 
   Старшим был сын Валерка и его маленькая сестра Маша. Они когда были дома, встречали каждый состав и выбегали на улицу, вслед за матерью.
   В лесах вокруг разъезда в изобилии водились птицы и звери. Родители с малых лет научили детей разбираться в следах.
   Дети отлично знали, кто такие медведи и рыси, чем отличаются волки от собак и знали, как вести себя при встрече с дикими животными.
   Мать часто читала маленькой дочери сказку, про Машу и медведя. Маленькой девочке до слез было жалко большого и сильного медведя, она часто спрашивала мать, почему девочка Маша, даже пирожка не дала медведю, когда тот нес её домой.
   А где то в лесу, совсем рядом с домом семьи Федоровых, действительно жил большой медведь, это определил отец по следам. Медведь регулярно появлялся недалеко от жилья и собаки Федоровых, в таких случаях жались к дому и постоянно лаяли.
   На покосе, который располагался недалеко и был виден с железнодорожной насыпи, у отца был сделан балаган и столик. Медведь  периодически приходил на покос и разваливал балаган.
   А дочь Федоровых, тайком от всех, бегала на покос и на столик, ложила кусочек хлеба или половину ватрушки, которые по выходным пекла мать. 
   Осенью, в один из дней, девочка услышала разговор родителей, что в выходные, а это уже послезавтра, приедут охотники и сделают на медведя облаву.
   На следующий день она встала рано утром, убежала на покос, бегая по лесу с палкой в руках, стучала по стволам деревьев и кустарникам, и громким голосом просила медведя уйти, потому что завтра приедут охотники.
   Помогло это или нет, но приехавшие охотники два дня бегали по лесу с собаками, но медведя так и не нашли.
   Подросшего Валерку отправили учиться в город, а Маша ходила в школу, которая находилась за десять километров, в небольшом поселке, «на разминовке».
   Десять километров, это если идти по путям, но у маленького ручейка Шепоток, можно было значительно сократить расстояние. Если с насыпи свернуть вправо и по кромке болота через лес, выйти к складам поселка.   
   А если идти по путям и повторить большой крюк, где железнодорожные пути обходили большое болото, тут будет наверно в два раза дальше.
   Иногда Машу, идущую по железнодорожным путям в школу или возвращавшуюся вечером домой, подхватывали машинисты паровоза и довозили.
   Семью Федоровых, все кто работал на железной дороге знали и в то время на бескрайних просторах Сибири, наверно не было людей, которые бы не помогли своему ближнему, даже не в критической ситуации. А уж помочь ребенку. 
   Но такое бывало не часто. А в школу Маша ходила каждый день. Утром мать в чистую холстину заворачивала дочери домашние калачи, лепешки или шаньги, а иногда и просто горбушку хлеба.
   Маша когда шла по путям, часто разговаривала сама с собой, с птичками и просто с кустами, которые росли на склоне железнодорожной насыпи. Иногда тихонько как говорила мама «под нос» пела какую-нибудь песенку.
   Проголодавшись доставала из портфеля лепешки и ела. Иногда на повороте у ручья, ложила небольшой кусочек на столбик, а вечером возвращавшись обратно, замечала, что кусочка нет.
   Ей всегда было интересно, какой зверь ест кусочек ее лепешки. Только один раз, недалеко от столбика она смогла заметить, едва различимый след огромной лапы медведя.
   После этого девочка стала оставлять на столбике по половине лепешки. То, что ее лепешки ест медведь, она ни сколько не сомневалась. Когда выпадал снег, оставленные на столбике лепешки, оставались целыми до вечера или валялись рядом, расклеванные птицами.
   Дедо Миша ушел спать, так объясняла себе девочка. Медведя, о котором она так часто думала и даже видела во сне, она так и называла Дедо Миша.
   В один из сентябрьских дней, возвращавшись из школы, а только что прошел дождь, Маша на подходе из леса к железнодорожной дамбе, увидела на грязи крупные следы волков.
   Поднявшись на дамбу, она замерла в оцепенении. Недалеко от нее, прямо на путях, стояли два волка. Подняв уши, они настороженно смотрели на девочку.
   Что делать она не знала, просто стояла и смотрела на волков. Звери внимательно смотрели на человека и тоже не двигались с места.
   В этот момент из леса, по склону насыпи, стремительно вылетело какое то огромное темно-бурое пятно. Волков как ветром сдуло и на том месте, где только что были волки, стоял огромный медведь.
   Маша смотрела на него во все глаза, она не испугалась, она просто замерла и не знала что делать. В своих мыслях и снах, она конечно знала что медведь большой, но увидев его наяву, была поражена каких гигантских размеров может быть медведь. 
   Он стоял к девочке правым боком, и темно бурая, почти шоколадного цвета шерсть, переливалась оттенками. Медведь повернул большую широкую голову в сторону девочки.
   Как ей показалось, он улыбался своими маленькими глазками и тряхнув ушами, медленно пошел от девочки, по железнодорожной насыпи рядом с путями.
   Тяжело шагая, он не оглядывался и лишь отойдя на приличное расстояние, остановился и посмотрел на Машу. Как бы приглашая следовать за собой.
   Девочка пошла следом. Так они и шли, медведь далеко впереди, девочка сзади. Лишь не доходя до поворота, где обычно Машу встречали собаки, медведь медленно спустился с насыпи и ушел в лес.
   Маша видела как он шел среди деревьев и выйдя на кромку поляны остановился. Развернувшись, он стоял и смотрел, как девочка прошла за поворот и наверно услышал, как там ее с радостным визгом встретили домашние собаки.
   После этого, Маша стала на повороте у ручья, на столбике оставлять целую лепешку. А идя по железнодорожной насыпи, она громко разговаривала с медведем, рассказывала ему, как она учится в школе и какие уроки ей задали на завтра.
   Двигаясь по лесу, стала более внимательно смотреть под ноги. И действительно во многих местах, она замечала крупные следы медведя.
   Сам Дедо Миша не показывался, лишь изредка она его видела стоящим в лесу, недалеко от того места  где ее вечером должны встречать собаки.
   Медведь стоял посредине леса, вытянув голову и внимательно глядя в сторону девочки. Маша знала, что медведи далеко видят плохо и пользуются носом, обоняние и слух у них развито исключительно.
   Она говорила медведю «До свиданья» и уходила дальше к той незримой границе, которую домашние собаки перейти боялись.
   Но время идет, девочка выросла и ей так же пришлось уехать учиться в город. Через пару лет мать в письме сообщила, что к ним на покос пришел умирать медведь.
   Его обнаружил отец, который пошел проверить покос. Медведь огромных размеров, лежал недалеко от балагана, рядом со столиком.