- Атака отбита, мой генерал!. Можем продолжать движение.
- Наши потери?
- Потери- минимальны! Даже затрудняюсь сказать точно. Пара убитых и несколько - раненых! Данные уточняются.
- Противник?
- Полностью уничтожен!
- Пленные?
- Точные сведения устанавливаются. Что то - около десятка, Но, почти все - тяжело раненые, и вряд ли доживут до завтра.
- Хоть, одного можно из них найти, который в состоянии сейчас мне внятно ответить?
- Не могу знать! Но, постараюсь найти! Когда прикажете его доставить?
- Прямо сейчас, и сюда его!
- Слушаюсь!
Дежурный офицер нарочито четко щелкнул каблуками, выпятив вперед грудь, и резко повернувшись, стремительно бросился к выходу, успев аккуратно насадить свою высокую фуражку - на голову, с уродливо выбритым затылком.
"Рисуется, щенок!" - вдруг раздражительно подумал о нем генерал, - "Для него война - игра в солдатики! Как же их, все же выдрессировали? И когда только успели? Будто и не было - первой мировой, и сникших унылых фигур - после позорного поражения в ней. Молодая поросль! Заводные механизмы, какие то, а не люди! Верные овчарки фюрера!Что ни прикажешь - все подобострастно выполнят, даже не задумываясь! Хотя, только с такими - мы и сможем, наконец то, чего то добиться, без соплей и слащавых сантиментов. Безжалостная железная машина Великой Германии!".
В избу, между тем, уже вернулся бравый дежурный офицер, просто сияя своим самодовольным видом. Следом за ним, два дюжих автоматчика деловито втащили - безвольно повисшего на их руках, тщедушного красноармейца - в неказисто сшитой, грязной рваной гимнастерке, покрытой бурыми пятнами запекшийся крови. На его вымазанном землей лице, покрытым множеством кровоподтеков, четко проглядывал оттиск рисунка подошвы немецкого сапога. Дежурный офицер смешливо глядя на его лицо, заискивающе перевел свой взгляд - на своего генерала, как бы приглашая его - оценить символичность комичного вида поверженного русского. Но, генерал, слишком уже много повидавший на своем веку, пренебрег этим, и явно не оценил его чувства юмора, а пристально уставился на пленного, пытаясь впитать в себя его состояние.
Солдаты, брезгливо сбросив с рук выпачканного в крови пленного, четко, как по команде, браво вытянулись перед генералом. Красноармеец не удержался на ногах, и рухнул на колени, с мучительным стоном. Потом, вдруг опомнившись, оглянулся и попытался встать.
- Сидеть! - остервенело скомандовал офицер красноармейцу, и вопросительно глянул на генерала. Тот - чуть заметно кивнул. Автоматчики, ровно стоящие за спиной пленного, тут же положили на его плечи свои тяжелые ладони, и принудили его сидеть. Тот напрягся, но чувствуя, что не сможет сопротивляться их силе, замер. А, потом вдруг, усмехнулся, и сел на пол, бесцеремонно раскинув выдвинутые вперед ноги, и вальяжно навалившись спиной на коленки своих конвоиров. Те, не сговариваясь, пнули ему коленками - в спину. А, он, с невозмутимым видом выпрямился, и деловито оглянулся вокруг. Встретившись взглядом с генералом, он, без всякой почтительности, прямо и открыто ответил ему своим взглядом - как равный. Потом, с интересом начал рассматривать его форму и ее, расшитые золотом, знаки отличия, как будто - не он был сейчас пленным, а этот самый генерал. Дежурного офицера, угрожающе шагнувшего к нему, он упрямо игнорировал, как будто того вовсе не было в комнате.
Генерал, между тем, уже понял - с кем имеет дело.
"Тоже рисуется", досадливо подумал он, - "Романтики сопливые! Ну, да не таких орлов ломали!".
Дверь в комнату аккуратно приоткрылась, и в нее застенчиво втиснулся переводчик, блеснув позолоченной оправой круглых профессорских очков, и неловко одергивая на себе - стоящую на нем колом, офицерскую форму.
Генерал с деланно равнодушным видом отвернулся от пленного, вяло повернулся к дежурному офицеру, и по отечески доброжелательно улыбнулся ему.
- Благодарю вас, Генрих! Вы всегда радовали меня своей исполнительностью и рвением к службе. Вы - истинный сын Великой Германии! Ваш покойный отец по праву гордился бы вами! Думаю, пора уже подумать о вашем повышении.
- Служу великой Германии, мой генерал! - торжественно, с истеричными нотками в голосе, выкрикнул дежурный офицер, и звонко щелкнув каблуками, вытянувшись в струнку, глядя на генерала преданным собачьим взглядом. На его щеках проступил пунцовый румянец.
"Ну, точно, дрессированная собачка",- снова с досадой подумал генерал, и повернувшись, нечаянно наткнулся на взгляд пленного, который взирал на эту сцену с насмешливой ироничной улыбкой. Генерал, вдруг, сам чуть не улыбнулся в ответ, но, вовремя спохватившись, торопливо отвернулся и нахмурился.
- Начинайте допрос, - резко приказал он переводчику, не глядя на него.
Тот, церемонно поклонившись в ответ, начал торопливо задавать пленному - положенные вопросы. Красноармеец, с равнодушным независимым видом косясь на переводчика, коротко отвечал на них, выдерживая паузы перед ответами.
"А парень, не дурак," - отметил про себя генерал, - "Понимает, что говорить мы его все равно заставим - так, или иначе".
Переводчик, торопливо мямля слова без всякой интонации, пересказывал его ответы генералу, одновременно записывая их в своем мятом затертом блокноте.
Генерал беспечно пропустил мимо ушей - непроизносимое славянское имя пленного, которое он и так все равно бы не запомнил. Номер его - уже разбитой несуществующей части - он и так знал из показаний разведки. Из них же он знал, что численность ее состава, размещение, вооружение и даже имя командира тот явно перевирал, что, в принципе, вообще не имело уже никакого смысла, а только усугубляло его собственное положение. Бедолаге явно придется несладко, когда после предварительного допроса перейдут к интенсивному.
Ответы пленного, между тем становились все более расплывчатые и неопределенные, а паузы между ними - все продолжительней. И генерал, наконец, не выдержал этого явно затягивающегося фарса.
- Генрих! - сказал он раздраженно,- Поторопите его!
Исполнительный Генрих, без всякого замедления, мгновенно среагировал на приказ, и с размаху пнул пленному в живот своим начищенным до зеркального блеска сапогом.
"Надо же! Даже не задумался ни на секунду!" - отметил для себя генерал, -" Ведь мы совсем не такими были! Это как же им мозги промыли? Все человеческое начисто выпотрошили, и оставили только беспрекословное подчинение на уровне рефлексов, как у собак! Ну, дрессировщики!"
Пленный, между тем, корчился на полу сдавленно дыша. Из уголка его рта стекала струйка крови. Генерал брезгливо поморщился - "Перестарался Генрих! Сейчас из этого куска мяса - слова не вытянешь".
А, душка Генрих уже снова выжидательно заглядывал генералу в глаза, отставив ногу для следующего удара.
- Достаточно! - сухо сказал ему генерал, и обратился к переводчику:
- Спросите его, говорить может?
Переводчик, испуганно вжимая голову в плечи, торопливо переспросил пленного плачущим голосом. Тот, приоткрыв глаза, приподнял голову, и с ободряющей улыбкой, снисходительно кивнул ему.
- Тогда спросите его - на что надеялось, по его мнению, его командование, посылая их с винтовками в атаку против наших танков, без какого либо, артиллерийского, авиационного, и даже, пулеметного прикрытия? Ведь, у вас, как выяснилось, даже гранат не было! На что они вообще рассчитывали? На то, что вы штыками своих винтовок исцарапаете наши танки, а мы испугаемся этого и убежим?
Генерал жестко саркастически улыбнулся, пристально глядя пленному в глаза.
Переводчик, путаясь, торопливо переводил пленному вопрос генерала.
Красноармеец, лежа на полу, и морщась от боли, внимательно выслушал переводчика, переводя взгляд с него - на генерала, и обратно. Потом, опустив глаза, потупился.
"Все! Сдулся!", удовлетворенно подумал генерал, наслаждаясь сладким чувством полной моральной победы, одержанной над врагом, и повернулся к своему дежурному офицеру, чтобы тот разделил его с ним.
Генрих стоял в почтительной позе, старательно изображая на своем лице восхищение своим генералом.
"А, ведь, это он на меня доносы в штаб пишет", - вдруг пронзила генерала неожиданная догадка. "Конечно, он! Ведь кто еще , кроме него, вечно трется около меня, все вынюхивая, и ловя каждое мое слово!"
Пленный, в это время, что то сдавленно, через силу прошептал, и переводчик, заискивающе торопливо произнес: - "Простите, мой Генерал, он сказал, что все идет так, как надо. Что, так все и задумано".
- Что задумано? - Раздраженно спросил генерал.
Переводчик переспросил. Но, пленный, даже не шевельнулся в ответ, а только загадочно улыбнулся краем рта, не открывая глаз. Так и застыл с этой кривой улыбкой.
- Что задумано? - внезапно рассвирепел генерал, - Что он этим хочет сказать?
Переводчик снова сжал голову в плечи, и нагнувшись над пленным, начал переводить ему вопрос. И, вдруг, осекся, и растерянно глядя на генерала, резко выпрямился.
- Приведите его в чувство! - яростно закричал генерал, вскочив на ноги, - я хочу знать - что у них там было задумано!
Дежурный офицер бросился к пленному, приподнял его, и начал трясти, с трогательным выражением лица, как будто теряет самого родного для себя человека, чем окончательно вывел генерала - из себя.
- Врача, быстро! Кретины! - неожиданно тонким голосом истерично завизжал генерал, брызгая в бешенстве слюной, страшно выпучив глаза, и смешно топча ногами, как капризный ребенок - Я должен знать - что у этих азиатов - так задумано! Что у них может быть задумано? Кто мне скажет?
У дежурного офицера задрожали руки. Он выронил бездыханное тело пленного, и пытаясь что то сказать, но поперхнувшись, пляшущим указательным пальцем начал крутить перед глазами конвоиров, беспомощно шевеля губами. Те испуганно закивали, и двигаясь бочком, как сиамские близнецы, выскользнули за дверь.
Генерал торопливо бегал по комнате, старчески семеня на вдруг подкосившихся ногах, и трагически заламывая руки, со слезным упреком взывал к дежурному офицеру:
- Генрих! Что они задумали? Ты можешь мне это сказать, скотина?
Дежурный офицер стоял перед ним навытяжку и часто моргал глазами. губы его нервно дрожали, а на лице выступили пятна. Переводчик испуганно прижался к стене. Из под его запотевших очков текли слезы.
Дверь в комнату тихо приоткрылась. В нее мягко прошмыгнул фельдшер, прижимая к своему боку - сумку с красным крестом. Мельком взглянув на присутствующих, он быстро оценил ситуацию, и присев над телом пленного, приложил руку к его шее. Потом, приподнялся, и не глядя никому в глаза развел беспомощно руки и категорически замотал головой. Генерал замахнулся на него ладонью, и тот исчез за дверью так же быстро, как и появился.
В комнате нависло тягостное молчание, которое было прервано твердым, уверенным стуком в дверь.
- Войдите,- поникшим голосом приказал генерал.
В комнату быстрым шагом влетел офицер, и браво щелкнув каблуками, вытянулся перед генералом, выпятив вперед грудь, и бодро и радостно рапортуя, красиво взмахнув рукой, отдавая честь:
- Мой генерал, разведка произведена! Противник не обнаружен! Путь свободен! Танковая колонна готова к продолжению движения!
- Готова, значит?- ехидно переспросил его генерал,- И путь свободен, И противник себя не обнаружил? Ну надо же - как все замечательно!
Офицер разведки в недоумении застыл, и растерянно посмотрел на дежурного офицера. Тот стоял навытяжку перед генералом, не смея шелохнуться. На его лице застыла гримаса глубокого отчаянья. В глазах стояла предсмертная печаль.
- Оперативную карту на стол! Живо! - внезапно взревел генерал, и дежурный офицер опрометью бросился к походному сейфу,и начал торопливо перебирать рулоны с картами, ища нужную.
Генерал, неподвижно застыв над столом, нетерпеливо косился на беспомощно суетящегося дежурного офицера. потом, с досадой взглянул на офицера разведки. Тот, в ответ, одним четким движением распахнул висящий у него на ремне планшет, и достал свою карту, бережно разложив ее на столе перед генералом.
- Не о-бна-ру-жен, - задумчиво пропел генерал, водя по карте карандашом, предусмотрительно протянутым ему офицером разведки. Дежурный офицер, затравленно оглядываясь на них, нервно шуршал у сейфа рулонами с картами. Генерал, же, как будто забыл о его существовании.
- А, здесь что, ласково спросил он у офицера разведки, ткнув карандашом в цветное пятно.
- Лесное болото,- коротко ответил тот.
- Угу, болото!, игриво повторил за ним генерал, - Проверили?
- Ну, с краю были,- неуверенно пробормотал офицер разведки, а дальше - не проверить. камыши и трясина.
- Значит - не проверяли! - Злорадно заулыбался генерал, - А здесь у нас - что?
- обвел он карандашом еще одно пятно на карте.
- И, здесь, болото, - удрученно ответил офицер разведки.
- И тоже - не проверяли! - догадливо подсказал ему генерал.
Дежурный офицер, найдя, наконец, злополучную штабную карту, стыдливо держа ее за спиной, крадучись подошел к столу, и приподнявшись на цыпочках, робко заглянул на стол через плечо генерала, задумчиво водящего карандашом по замусоленной карте дежурного офицера.
- Разрешите перепроверить, - вдруг, испуганно вскочил офицер разведки.
- Уже не надо, - ласково успокоил его генерал, - И так уже все понятно! Значит, тут мы, а тут и тут - болота?
- Так, точно, мой генерал!- вытянувшись по стойке смирно, взревел в отчаянии офицер разведки, ничего не понимая.
- Ну, вот! Теперь все ясно! - торжественно объявил генерал, оглянувшись на офицеров, и с победным видом положив карандаш на карту.
Те терпеливо замерли, ожидая разгадки интриги.
- В общем, так, дети мои! Сегодня колонна никуда не пойдет. Приказываю развернуться и отступить вот к этой деревне! - и он вдавил своим ногтем в непроизносимое для него, русское название, - Вы уж сами пожалуйста прочитайте, как она там называется,- попросил он кротко, и встал.
Взгляд его упал на переводчика, растерянно застывшем у стены.
- Вы еще здесь? - строго спросил он. Переводчик подобострастно выпрямился, неумело пытаясь щелкнуть каблуками.
- Ступайте в штаб. Завтра летите со мной в Ставку. - объявил ему генерал.
- Слушаюсь, беспомощно выдохнул переводчик, и хотел отдать честь. Но, вспомнив, что без фуражки, начал рассеянно оглядываться вокруг, ища ее. Потом, безнадежно махнув рукой, неуверенно попятился к двери.
- И прикажите, чтобы убрали тело,- искоса глядя ему вслед, произнес генерал.
- Так, точно, мой генерал, испуганно взвыл переводчик, и торопливо скрылся за дверью.
- Генрих, как вы уже поняли, я завтра лечу в ставку, - обернувшись к дежурному офицеру, сказал генерал, и зевнул, прикрыв рот ладонью, - Подготовьте мне самолет на семь утра по берлинскому времени. У меня важное сообщение для фюрера.
- Слушаюсь, мой генерал!- звонко щелкнув каблуками, рявкнул дежурный офицер.
- Да, приготовьте мне личное дело - этого, - и генерал беспомощно повел ладонью в сторону двери.
- Я понял, Мой генерал! Сделаю! - понятливо кивнул головой Генрих. - Я тоже сразу заподозрил, что он намеренно утаивал информацию, допрашивая пленного. Думаю, что нашу контрразведку это всерьез заинтересует.
- С этим будут разбираться уже совсем на другом уровне, Генрих! - наставительно поправил его генерал, и повернулся к офицеру разведки:
- Вы свободны, - мягко сказал ему генерал.
Тот, тревожно глядя на генерала, громко щелкнув каблуками, и, резко отдав честь, безукоризненно развернулся кругом на месте, и четким строевым шагом направился к двери. Вдруг, сбившись с шага, он, как цапля осторожно перешагнул через тело красноармейца, и опустив голову, смущенно вышел из комнаты, неуверенно прикрыв за собой дверь.
За дверью раздался выстрел. Генерал вздрогнул, и испуганно посмотрел на дежурного офицера.
- Ну, что там, опять? - устало и раздраженно произнес он, - Выясните немедленно!
Схватившись за кобуру пистолета, дежурный офицер быстрым шагом пересек комнату и скрылся за дверью. Генерал напряженно замер в ожидании. Дежурный офицер через минуту вернулся, и вытянувшись перед генералом, беспристрастно и торжественно произнес:
- Офицер разведки застрелился!
- Вот, осел! - с досадой поморщился генерал, А, впрочем, - сказал он, пристально глядя в глаза дежурному офицеру,- Он поступил - достойно, как настоящий офицер, самостоятельно вынеся себе справедливый приговор за свои ошибки! Надеюсь и впредь, видеть вокруг себя - офицеров, свято дорожащих своей честью перед Великой Германией, и ее Фюрером!
Дежурный офицер снова вытянулся в струнку перед генералом. Его обращенный в пустоту, невидящий взгляд не отражал никаких эмоций. От этого пустого нечеловеческого взгляда - к генералу снова подкатило чувство гадливого отвращения, которое он с трудом подавил в себе.
- Но, я что то устал, Генрих, - сказал он миролюбиво. - Такой напряженный день сегодня выдался! Надеюсь, ты уже нашел место где мы сможем спокойно и с комфортом устроиться на ночь?
Дверь, вдруг, с грохотом распахнулась, и испуганно оглянувшись, генерал резко вскочил, и тут же, охнув, беспомощно присел, схватившись за сердце. А в комнату ввалилась недавняя пара автоматчиков, держа в руках пустые носилки.
- Вас не учили стучаться, прежде чем войти, мерзавцы? - с отчаяньем в голосе, взвизгнул дежурный офицер.
- Виноваты! Нам приказали... - встав навытяжку и задрав глаза к небу равнодушно ответили автоматчики.
Дежурный офицер испуганно глядя на скрючившегося за столом генерала, озабоченно замер.
- Так, - сказал он автоматчикам, - Приказ отменяется! Срочно генерала на носилки и - за мной - в санитарную машину.
Автоматчики послушно поставили носилки на пол, и неловко примериваясь, подхватили и пожили в них генерала.
- Осторожнее несите, - прикрикнул на них дежурный офицер, и, надев фуражку, и тревожно оглядываясь на носилки, побежал открывать им двери. Но, вдруг, запнувшись о тело красноармейца, перелетел через него и ударился головой о дверной косяк. Автоматчики в недоумении застыли на месте. Из под фуражки неподвижно замершего на полу офицера потекла струйка крови. автоматчики попятились назад. Генерал на носилках прохрипел им что то невнятное и слабо взмахнул рукой.
- Ладно, Все равно генерала надо первым. Он главнее, и точно еще живой, - решил один из автоматчиков,- А, за этим - вторым рейсом сходим.
- Ну, да. Может кого то из них и живым донесем, - проворчал второй.
- Ага, и тогда железные кресты - обоим, за спасение офицера в бою, пошутил первый
- И отпуск домой на неделю, - подхватил шутку - второй.
- В ставку! - тихо простонал генерал.
- Уже, несем - успокоил его автоматчик, обернувшись, и тут же споткнулся о тело красноармейца, и рухнул на дежурного офицера. выпустив из рук носилки. Что то хрустнуло.
Второй, не удержавшись, полетел вперед, и тоже запнувшись о тело красноармейца, рухнул на носилки с генералом. Что то опять хрустнуло.
- Мистика какая то! - проворчал автоматчик, вставая с офицера и отряхиваясь.
- Не видать нам железного креста, печально пошутил - второй, вставая с генерала.
- Слушай, давай ка их обоих сразу унесем, а то, еще нас виноватыми назначат?
- Давай, - согласился второй.
Они торопливо положили генерала снова на носилки - ничком, а сверху положили на него дежурного офицера. При этом, безвольно свисающие руки офицера нежно обвили тело своего генерала.
Солдаты кряхтя потащили носилки, неловко перебирая ногами.
У двери они снова остановились, и озадаченно закрутили головами.
- Ты, держи крепче, а я сейчас дверь открою, - сказал первый автоматчик, и не дожидаясь ответа, выпустил из руки - одну из рукояток носилок.
Носилки дали крен, и офицер, в обнимку с генералом рухнули на пол.
- Ну, точно - мистика! - с досадой проворчал первый автоматчик.
- Это потому, что мы их в одну сторону обоих положили, - авторитетно заявил ему - второй, - Вот центр тяжести и нарушили. А надо их валетом положить.
- Ладно, только, я, сначала, дверь чем нибудь подопру, чтобы она не закрывалась. Подперев дверь, они снова взвалили господ офицеров на носилки, но уже с соблюдением правил равномерного распределения балласта. И лицо дежурного офицера аккуратно уткнулось между ног генерала.
Солдаты наконец то вынесли носилки через дверь, правда слегка зацепившись за нее. И когда, задетая носилками, дверь захлопнулась, за ней послышался треск разрываемой ткани, и отборная солдатская ругань.