Я сижу на берегу Волги. Смотрю на бакен. Солнце садится за дальними увалами, опоясанными темной лентой заволжских лесов. Его предзакатные лучи натыкаются на бакен и мне кажется, что он закачался на волнах.
Вверх по течению поднимается прогулочный катер. Гремит музыка, заглушая трели соловья, неугомонного в своей страсти и не ведающего про свой талант.
Катер отклоняется от фарватера, заплывает за бакен и продолжает свой путь.
Я смотрю на бакен. Думаю…
Я тоже немало поплавал в жизни. Но если другие почему-то всегда плыли по течению, я упрямо двигался в обратную сторону. И оттого часто попадал в переплет.
В детстве мне мама говорила, показывая рукой на бакен. Его по вечерам зажигал бакенщик, у которого покос в лесу был рядом с нашим:
– Сынок, посмотри на Суру. Видишь там, на воде, что-то светит в темноте? Это – бакен. Он помогает пароходам правильно плыть. Если капитан заплывает за бакен, корабль сядет на мель. Поэтому никогда нельзя заплывать за бакен. Ты меня понял, сынок?
Тогда я маму понял. Но с возрастом забыл ее слова и часто стал заплывать за бакен. Если на Волге они закрывают левую часть реки, где мелко, то в моей жизни было все наоборот. Поэтому меня всегда заносило налево. И я садился на мель. Снова и снова. Иногда сам выбирался, иногда меня спасали: стаскивали, брали на буксир.
Все было…Но я снова и снова шел вперед, стиснув зубы и не желая показывать, как мне тяжело.
Теперь я никуда не плыву. Сижу на берегу и смотрю на бакен. Если ты меня спросишь: «Будь твоя воля, захочешь ли ты снова повторить свой путь?», я отвечу: «Да. Потому что в конце пути, на причале, меня встретила ты».