Солнечный век

Дмитрий Невелев
Объясняется все просто, есть только две бесспорные вещи, два правила — не ходить с расстегнутой Ширинкой и всегда иметь чистый носовой платок в кармане. Все остальное не твоя забота.
Ширинку застегнуть трудно, неловкие пальцы с неохотой повинуются, пуговицы из них все время куда-то убегают, но минут за двадцать удается справится с тремя из пяти, остальные после передышки на раз, два и вот необходимое действие совершено. Носовые платки в шкафу, кажется на второй полке слева, вот они, осталось два, нужно непременно постирать на днях, иначе выйдет конфуз и мама будет ругаться. Мама сегодня старая, вчера была моложе и с белыми волосами, а сегодня старая и хлопотливая. Мне не нравится суета, от нее мало толку и похожа она на букву «З», такая же скрипучая и дохлая.
 Сегодня на меня не ругались, значит заправил кровать красиво.
 За окном дождь, гулять не пойдем, там мокрые скамейки и очень холодно. Это опасно для здоровья. Разве что постоим у крыльца минут тридцать, то есть ровно полкруга на часах. Не забыть завести.
Солнечный век будет завтра. Облака сегодня круглые, значит все в мире спокойно, дворник не будет сердито махать метлой, сгребая осенние листья с асфальта в мокрые желто-красные кучи. Птицы тоже сбиваются в кучи в такие дни, некоторые залетают в голову и там неумолчно галдят, оставляя странные запахи печали и корицы, тоски и грусти, но иногда одна из них рисует ноту «ля» и день становится чище, светлее и легче. Обычно она прозрачная, с желтым или оранжевым клювом, лицом похожа на добрую маму, которая приходит в красный день настенного календаря, от нее пахнет духами и свежеиспеченным хлебом, часто она приносит подарок, называя его Сюрприз. Это домашний пирожок с яблоками или картошкой, или конфета, фантик от которой можно использовать как книжную закладку. Мне нравятся красные книги с золотыми буквами, от них пахнет типографской краской и Солнечным веком, иногда они большие и держать их трудно, они тяжелые,  Никогда не угадаешь, что в них написано, то ли приключения, то ли разные люди долго разговаривают и как им не надоест, все говорят и говорят о вещах совершенно непонятных — разнице во взглядах на религию и политику, кошерном вине или повышенном спросе на товары народного потребления в областях Удмуртии и Тувы, погодных условиях при исследовании областей Крайнего Севера и Дальнего Востока, сексуальном воспитании подростков из трудных семей, ранней беременности и литературных образах Серебряного века. Серебряный век звучит красиво,  какое хорошее слово, так и представляешь учителя математики, громоздящего слова в уравнении высшего порядка, не знаю, что это, одно за другим, пока не выйдет целая башня от самого маленького внизу до огромного вроде «ренгеноэлектрокардиологический» наверху и они дробятся до самых мелких вроде колючего «еж» и округлого «око», которое смотрит на весь этот веселый беспорядок и подмигивает Серебряному веку. Око подмигивает веку, веко подмигивает в ответ и так они и мигают, пока глаза не заслезятся у обоих от такого дурашливого развлечения, а потом они начинают читать друг другу стихи, больше всего им нравиться строительный блок и странный пастернак, напоминающий карандаш со стола старшей сестры, он зеленый и на нем вытеснены золотые листья, Перед листьями Золотой век, классический, расчерченный на асфальте цветными мелками и с банкой из под гуталина, которая громыхает по золоту, извлекая из него лучи слов, каждое из которых занесено в анналы мировой словесности. Мама говорит, что анналы плохое слово и если я его еще раз произнесу, она мне вымоет рот с хозяйственным мылом. Такое бывает, одного человека, я видел сам, сестры вымыли мылом всего изнутри и ему было так плохо, что он срочно побежал в туалет, где провел полкруга стрелки и издавал Плохие звуки своим Задом. Так что Золотой век очень опасен. Лучше всех Каменный, Железный, Бронзовый, но уютнее Липовый, Медовый и Солнечный.
 Солнечный век наступает, когда раздвигают шторы на окнах, всем становится весело и они начинают приплясывать на месте, строить обезьяньи гримасы, громко петь и кашлять нараспев, прочищая горло, чистить зубы и умываться, в общем проводить время с пользой для внутреннего развития и скорейшего выздоровления. Некоторые выпускают из себя клубы густого и вонючего дыма в туалете, другие ссорятся у процедурной и сестринского поста, но Солнечный век не обращает на них внимания, его лучи разбегаются по гулкой пустой столовой, высвечивая Пыль в углах, Паутину и Пятна высоко на потолке, скользят по коже, отчего становятся видны волосики, просвечивают сквозь уши других больных, играют с котенком на полу, блестят золотым зубом санитара Паши и самое главное, что Солнечный век летом наступает почти каждый день, в его свете можно греться, его можно пить и он похож на вкус на желтое душистое сено и клубничное мороженое,   он поет песни, звучит литаврами и духовой медью, как вода в ванной комнате из крана, не закрученного на ночь, песни быстрые и хлопотливые, тягучие и ритмичные,  и такие пронзительные, что хочется танцевать, забыв обо всем плохом, кружась вокруг себя с ладонями, обращенными к Солнцу, впитывая радость каждого дня, каждого вздоха и удара сердца,
Осенью тоже бывает Солнечный век, но он пахнет горьким дымом листьев и мокрым асфальтом.
Солнечный век добр ко мне и я раскрываюсь ему навстречу подобно жемчужной раковине, он пронизывает меня насквозь своим желтым и красным ветром, слепит блеском глаза, но я распахиваю их пошире, чтобы увидеть и запомнить этот день, ведь другого такого  уже не будет, каждый из них чудо. Счастье каждый день для всех даром, вот что такое Солнечный век.