Тихое поскуливание моего фокстерьера Ричарда становилось всё громче и громче. Когда же я попытался повернуться на другой бок, он разразился оглушительным лаем, обозначающим крайнее возмущение моей ленью. И это в майское воскресное утро, когда на часах половина шестого? Пришлось всё же встать, пока на ноги не поднялись другие домочадцы.
«Господи, - пронеслось в моей голове, – ну неужели я за неделю не заслужил хотя бы семичасового сна?». Вопрос был риторическим.
Пёс явно не понимал, как можно в такое чудесное утро, позволять себе ворочаться в постели. Дождь со снегом, донимавший нас всю неделю, прекратился, а солнечный свет уже зацепился за верхушки сосен в роще, что начиналась в ста метрах за нашим домом. Ведь, в конце концов, нет в жизни ничего прекраснее утренней прогулки, когда весь мир наполнен чудными запахами, звуками пенья птиц и жужжания насекомых, а ласковый ветерок так славно обдувает тело. Это же совсем не то, что лежать на жёстком полу душной комнаты и ждать, когда же хозяин соизволит погладить или почесать за ухом своего четвероного друга. Правда, был на стороне Ричарда.
Во всяком случае, спорить с ним было опасно. Его убедительный лай мог обойтись мне упрёками со стороны жены, что у меня нет совести, и мы ей не дали спать.
Через пять минут мы с Ричем уже шагали в сторону рощи. Утро было великолепное. Не прошли мы и пятидесяти метров, как я заметил коричневого с серыми подпалинами зайца. Он сидел столбиком, на краю поляны возле рощи, вытянув уши, и внимательно смотрел в нашу сторону. Заяц был здоровенный. Однако, мой пес не видел пока ушастого из–за высокой травы. Ветер дул нам в затылок, поэтому собачий нос его пока не чуял. Увидев, что мы идём в его сторону, заяц понял – сворачивать мы не собираемся и встреча неизбежна. Он явно не очень боялся собаки, поскольку за его долгую заячью жизнь они пока ещё ничего худого ему не сделали. И все же косой решил уступить нам дорогу и неспешно попрыгал в лес, смешно взбрыкивая задними длинными ногами. Заметив шевеление и, видимо, почуяв запах лесного зверя, Рич начал рваться в его сторону. Он всем своим видом показывал, что вообще–то следовало бы, если уж не поймать, то хотя бы вблизи посмотреть на добычу. Однако его желание с моим не совпадало поэтому продолжили мы своё движение в сторону от леса, хотя пёс и упирался. Шли мы неспешно. Рич по своей всегдашней привычке оставлял метки возле кустов, задирая у кустов то одну, то другую заднюю лапу.
Как только зашли мы в рощу и окунулись в её запахи смолы и озона, звуки щебета разных мелких птиц, как с правой стороны поляны вдруг раздался громкий звук, как будто засвистел слегка неисправный свисток паровоза. Детство я провёл в доме рядом с железной дорогой. Частенько мне приходилось наблюдать за паровозами на узловой станции. Этот звук был почти как у маневрового паровоза – трёхпарки. Мне стало интересно, кто же издаёт такие звуки – громкие и необычные по звучанию. Бывало и раньше приходилось слышать в лесу новые звуки. Потом оказывалось, что издавали их птицы, которые, на мой взгляд, должны были бы выглядеть иначе.
Вот вы слышали, к примеру, голос лесного голубя вяхиря? Когда я впервые в Карелии его услышал, мне казалось, что это должна быть большая хищная птица. Представлялось что–то вроде филина, тем более что в песне вяхиря звук похожий на уханье тоже есть. Потом же, когда я подошёл поближе к источнику звука, то выяснил, что издаёт его сизая птица, немного крупнее обычного городского голубя–сизаря, и всем видом очень на него похожая. Это и был, как мне объяснил егерь, лесной голубь вяхирь.
Со стороны поляны опять раздался странный звук и похлопыванье крыльев. Я сделал несколько шагов вглубь, взбираясь на пригорок, чтобы с высоты лучше разглядеть, кто же там прячется в траве. Зрение у меня хорошее. Хотя уже для чтения приходится очки надевать, птицу на дереве я метров за двести ещё вижу хорошо. Действительно, в просвете между деревьями я заметил довольно большую серую с коричневым птицу, которая топталась на краю поляны и кланялась. Потом раздался тот же громкий сиплый звук, а его хозяин взлетел и переместился метров на десять, присев снова в траву. По вертикальному взлёту и длинному хвосту спутать я его уже не мог – это был фазан. Видимо он подзывал подругу и всячески старался обратить на себя внимание. В Финляндии дичи всякой полно, но я не ожидал, что в двухстах метрах от моего дома можно встретить ещё и таких птиц.
Оставив фазана в покое с его любовными изысканиями, мы с Ричардом углубились дальше в лес, наслаждаясь природой. Вдруг я услышал треск, точнее звук, представляющий собой частую дробь как от трещотки. Без сомнения это была дробь, которую выбивает дятел, стуча по дереву, причём это должен был быть пёстрый дятел. Именно у него трель по количеству ударов в минуту превосходит частотой автоматную очередь. Но звук по тону мне показался немного звонче, чем ранее слышанный. Трудно так же было определить, с какого расстояния он доносится. Нам было все равно, в какую сторону идти и мы пошли в сторону время от времени звучащих на вес лес дробных звуков. Дятел птица не очень пугливая. Как правило, к нему, особенно когда он кормится, можно подойти почти всегда так, что птицу хорошо можно было разглядеть. Однако, не желая спугнуть этого лесного барабанщика, походили мы всё ближе весьма осторожно. На несколько минут пауза между трелями затянулась и мы уже почти вышли на грунтовую дорогу, которая пересекала рощу, как вдруг дробный звук раздался снова, да с такой силой, что я невольно втянул голову в плечи, а Ричард присел. Я посмотрел в сторону источника звука и, что называется, обомлел. На старом столбе освещения, алюминиевом его плафоне, лампа в котором отсутствовала, сидел пёстрый дятел. Хорошо были видны его черно–белое оперение и кардинальская алая шапочка на голове. Расставив ноги и царапая алюминий когтями, он упёрся хвостом в колпак плафона – овал не менее полутора метров длиной, который как, оказалось, был великолепным резонатором и застучал своим прочным клювом. Вновь раздалась оглушительный металлический дробный звук.
В книжках о природе, лесе и его обитателях я читал, что дятел, таким образом, пищу себе добывает. Да и сам я видел не раз, как он долбит старую берёзу или осину с гнильцой. Отверстие в коре и дереве делает удивительно быстро – только мелкие щепки летят. Потом извлекает оттуда короедов и прочую живность. Однако в данном случае о пище для него речь не шла. Полагаю, что птица не хуже меня это понимала. Ему, очевидно, нравился, этот звук, громче которого, в лесу не было. После каждой трели он сидел некоторое время, закинув головку вверх, отдыхая с приоткрытым клювом и полузакрытыми глазами. Я его понимал – он как хороший музыкант, окончив играть «Аппассионату» Бетховена, некоторое время сидит потом, не вставая со стула и уронив руки.
Нет, не зря мы с Ричардом сходили в лес. Услышать концерт такого барабанщика – дорогого стоит.
Июнь. 2017 года.
Эспоо. Финляндия.