Робинзоны Галактики Гл.3. Ремонт
Оливер Требо снова собрал ремонтную группу на совещание. Нужно было находить решение. Второй телевизионный осмотр мачты закончен. Обстановка была ясна.
- Какие есть предложения по поводу ремонта? – прямо в лоб поставил вопрос Оливер Требо. Ему самому было ясно, что с мачтой ионизатора придется расстаться, но ему хотелось услышать мнение других специалистов.
После небольшой паузы первым отозвался бортэнергетик Риккардо Ден: «А что тут думать? Термоядерный двигатель уже не запустить, у нас нет ресурсов для восстановления мачты. Более того, она может в любой момент сломаться при маневрировании и повредить корпус. По моему мнению, нужно думать, как легче от неё избавиться».
Бортинженер Жан-Жак Бреффо продолжил мысль: «Тем более что её масса составляет около 7-ми процентов массы всего корабля. Кому нужно таскать такой балласт на одних реактивных двигателях?»
Остальные молчали, но по лицам было видно, что они поддерживают Риккардо Дена. Инженеры ремонтники Ефим Шафар и Ян Трембовольский переглянулись, как будто хотели определить, кому из них выступить. Они между собой уже неоднократно обсуждали выход в открытый космос. Наконец, Ян Трембовольский стал излагать их позицию: « Конструкция звездолёта громоздкая, но «ажурная». Не следует забывать, что корабль собирался на околоземной орбите. Крепление мачты к основному корпусу разъемное. Прочность этого соединения невелика, потому что должно выдерживать только лишь силы ускорения или торможения. В любом из случаев конструкция работает на сжатие и распределяется по всей мачте. Мы предлагаем, надо: двоим выйти в космос и с помощью плазменных резаков или лазера отрезать несущие конструкции. Мы считаем, что нам не удастся отвернуть гаечные крепления, потому что стопорные системы оплавились и не поддадутся. Это видно на некоторых из них, а остальные видимо в таком же состоянии. Всего придётся отрезать 12 несущих стеклопластиковых труб. По нашим расчетам, на это уйдет до четырех часов. С этим мы должны справиться за один выход в космос».
- А высоковольтные силовые кабели? – спросил бортэлектрик Ганс Шварцкопфф. – Они выходят из корпуса в защитном кожухе, длина которого около сорока метров. У основания его диаметр до полутора метров, плазменным резаком это не сделаешь. Нужно резать на выходе из защитного кожуха, но и там диаметр кабелей за счет высоковольтной изоляции до сорока сантиметров. А их два.
- Для этого у нас будет еще один выход в космос, – включился в разговор Ефим Шафар. – С кабелями нужно справиться в первую очередь, но вдвоём там делать нечего, тесновато будет. Их лучше отрезать циркулярной пилой. Но необходимо сделать специальное приспособление, в руках пилу не удержать при таком диаметре кабеля. Тем более что есть, за что зацепиться внутри мачты.
- Как поведет себя мачта, когда вы будете резать последнюю несущую? Не выйдет ли она из-под контроля? Что гарантирует вашу безопасность? – Эти вопросы задал Оливер Требо. – Я думаю, что это не лучшее решение.
- Можно действовать дедовским методом: взорвать несущие конструкции одновременно с высоковольтными кабелями, – предложил Риккардо Ден. - Рассчитать необходимые заряды. Я думаю, в службе безопасности найдутся подходящие заряды и специалист. Взрыв можно произвести дистанционно, с помощью робота-манипулятора. Будет обеспечена безопасность. Взрыв между корпусом и мачтой позволит развести эти конструкции на небольшое расстояние. В кабели заряды можно ввести внутрь, просверлив отверстия. Тогда и специальную конструкцию изготавливать не нужно.
- Хорошая мысль, Риккардо, - похвалил Оливер Требо. – Нужно пригласить Леонида Королевича для консультации.
Командир группы безопасности и разведки Леонид Королевич не заставил себя долго ждать. Выслушав предложения группы ремонта, он подтвердил, что заряды у них есть, но нужно точно знать параметры несущих конструкций. После непродолжительных консультаций с бортинженером и ремонтниками пришли к выводу, который объявил Королевич: «Подходящими по мощности зарядами будут обычные боеприпасы к подствольному гранатомету, они имеют электрические капсули-запалы. Соединить все заряды проводами, закрепить на несущих конструкциях, хоть бы с помощью скотча. В кабели они также хорошо поместятся. Для минирования можно попробовать использовать робот-манипулятор, предназначенный для разминирования. Такой робот имеется на вооружении спецназовцев, он имеет телекамеру и дистанционное управление. Оператором робота могут работать Саша Тюльменков или Отто Мейер. Они пока в криоанабиозе. Но на все это нужно «добро» шефа. Расход боеприпасов только с его санкции».
На этом и остановились. Было решено прорабатывать этот вариант и доложить Командору, когда закончится его отдых.
-
Астронавигаторы и Джорж Зархи активно изучали ближайшие звезды. Почти прямо по курсу корабля, 6 градусов в стороне, на расстоянии около 15 млрд. км, расположилась одинокая звезда. По данным спектрограммы её можно было отнести ко второй звездной величине. Температура на поверхности составляла порядка 8000 градусов по Кельвину. Эта звезда была значительно моложе Солнца. Если она и обладала планетной системой, то возраст планет и достаточно жесткое излучение звезды не давали надежд на развитую жизнь на них.
Спектральный анализ остальных звезд выделил только две из них - желтые класса G. По цвету и по возрасту, они более всего походили на Солнце. Одна из них находилась на расстоянии примерно 97 млрд. км на самом краю конуса 90 градусов, т.е. её угол с курсом составлял 43 градуса. До второй было около 65 млрд. км, угол с курсом – 28 градусов. Все внимание было отдано этим кандидатам. Навигационные радио и оптические телескопы были поочередно направлены на них. С максимально возможной разрешающей способностью были сделаны снимки самих звезд и их ближайших окрестностей. Снимки показали, что с высокой вероятностью обе звезды имеют планетные системы. Для большей достоверности нужно было время в несколько лет, чтобы изучить отклонение звезды под воздействием планет, т.е. набрать необходимую статистику. Тем более что с этого расстояния исследовать планеты на наличие у них атмосфер было весьма затруднительно. Единственное, что было возможно, так это с помощью радиолокаторов уточнить расстояния до звезд, их размеры и вычислить массы. На это потребуется несколько дней.
-
Оливер Требо и Джорж Зархи были вызваны на пост управления, как только Командор туда прибыл после отдыха.
- Как дела? - довольно буднично спросил Командор. Оливер Требо и Джорж Зархи переглянулись, не понимая кому первому начать доклад. – Сначала прошу доложить: где мы находимся?
Джорж Зархи коротко рассказал об исследовании ближайшего космического окружения. Затем позволил себе изложить свои соображения по ситуации: «Мы имеем инерционную скорость порядка 255 км в секунду. Таким образом, за один год по инерции мы можем пролетать порядка 8 млрд. км. В течение 8 – 12 лет мы достигнем одной из звезд, подобных нашему Солнцу. С помощью реактивных двигателей возможно скорректировать курс и затормозить корабль до второй космической скорости, чтобы остаться вблизи звезды. На торможение с интенсивностью один g, потребуется примерно 7 часов непрерывной работы реактивных двигателей при средней мощности. На корректировку курса также потребуется реактивные импульсы, но рассчитать время работы несколько сложнее. Сначала необходимо выбрать объект, уточнить расстояние до него, а затем рассчитать всю траекторию полета. Совершенно очевидно, что понадобиться несколько корректировок».
Джорж немного задумался, а потом продолжил: «К чему я клоню? Мы не можем дрейфовать в пространстве бесконечно. Нужно сообщить на Землю о происшедшем и передать наши координаты. Это обязывает нас выбрать какую-то звезду и перейти на орбиту вокруг её. Или вокруг одной из её планет, если таковая найдется. Тогда наше местонахождение будет определенным, и появиться надежда на помощь. Ресурс работы реактивных двигателей ограничен, нужно беречь его максимально. Напомню, что основным был термоядерный двигатель, по-видимому, мы его потеряли. Реактивные двигатели – это единственная наша возможность маневрировать».
- Что скажет Оливер Требо? – сменил тему Командор. – Вам слово.
- Результаты нашей работы неутешительны, – стал докладывать Оливер Требо. - Термоядерный двигатель мы потеряли безвозвратно. Более того, мачта ионизатора повреждена и деформирована. Она разбалансирована и не позволит кораблю маневрировать. Это чревато еще одной аварией. Предложение группы ремонта сводятся к тому, что раз мы не можем восстановить термоядерный двигатель, то нужно избавляться от мачты. Снимать с неё нечего, все оборудование относится к термоядерному двигателю и не представляет больше интереса, тем более что оно повреждено. Избавление от мачты уменьшит массу корабля примерно на 7 %. Это позволит экономить ресурс реактивных двигателей.
- Придется уточнять массу корабля и корректировать программы ЦБК для автоматического пилотирования, – задумчиво произнес Командор. - Это также нужно для расчета траектории полета. Как вы собираетесь избавиться от мачты?
Оливер Требо рассказал о предложениях группы ремонта по подрыву несущих конструкций мачты. Командор дал добро на использование боеприпасов, но выразил сомнение в возможности использования робота по разминированию.
- В условиях невесомости управлять роботом будет сложно и непредсказуемо, – заметил Командор. – Он не имеет специальных маневровых реактивных двигателей, которыми оснащены скафандры ремонтников для работы в открытом космосе. Цепляться на внешней оболочке корпуса практически не за что. Я склонен к варианту выхода ремонтников в космос. Радиационная обстановка вне корабля спокойная, уровень излучения - допустимый. Единственное сомнение – это высокая скорость, на такой скорости в открытый космос ещё никто не выходил. Но я не вижу принципиальной разницы между орбитальными скоростями и крейсерскими. Нужно тщательно продумать безопасность работы ремонтников в открытом пространстве. Особое внимание обратите на страховочные фалы, так как маневрирование кораблём невозможно. Не дай бог, кто-либо уйдет в «свободное плавание». Так как вариант с подрывом несущих конструкций займет меньше рабочего времени в космосе, то предпочтительнее этот вариант. Тем более что можно многое подготовить внутри корабля. Разрешение на использование боеприпасов будет оформлено. Кроме того, мачта улетит в открытое пространство. Нужно оставить на ней информацию, а то вдруг она кому-нибудь попадется на глаза. Не будем оставлять в космосе ненужных загадок.
- Вернемся к космической обстановке, – после небольшой паузы предложил Командор. – Какие варианты по фиксированию в пространстве? Какую звезду будем выбирать?
- Нам привычнее быть у желтой звезды, похожей на Солнце. Там и радиация поменьше и большая вероятность найти планеты. – Высказал свои мысли Джорж Зархи. – Нами обнаружены две желтые звезды в окрестностях. Сейчас мы уточняем их параметры и расстояние до них.
На этом совещание закончилось, все приступили к дальнейшей работе.
-
Подготовка к выходу в открытый космос не заняла много времени. Что касается скафандров для открытого космоса, процедур выхода и возвращения, все это было штатными операциями, отработанными на тренировках на Земле и околоземном пространстве. А вот для взрывных работ нужны были нестандартные решения. Подготовили три длинных страховочных фала с множеством карабинов. Два фала прикрепили к скафандрам для работы в открытом космосе, подобрали необходимый инструмент. Уточнили расстояния между несущими конструкциями и подготовили гирлянду из проводов и зарядов. Аналогичную гирлянду изготовили и для силовых кабелей. На заряды также закрепили клипсы, а для страховки было решено использовать из «арсенала» ремонтников специальную ленту, типа «липучки», которая не боялась низких температур. Подготовили электродрель для сверления изоляции высоковольтных кабелей. Было решено, что минирование выполнят ремонтники Ефим Шафар и Ян Трембовольский под надзором Леонида Королевича. От услуг Александра Тюльменкова и Отто Мейера решили отказаться, так как они были в криоанабиозе, а опыта выхода в открытый космос они не имели.
Для освещения рабочей зоны в космосе решили использовать осветители телекамер внешнего обзора, с помощью которых будет контролироваться работа ремонтников. Непосредственные места работы должны были освещаться персональным фонарям на скафандрах.
Подготовили также информационный пакет, в который вложили отпечатанные на специальных металлических пластинах чертежи корабля с мачтой и без неё, а также стандартное послание внеземным цивилизациям, рекомендованное МКК. Все это вложили в металлический контейнер с креплением и яркой маркировкой на крышке. Основным назначением маркировки была инструкция в картинках по открыванию контейнера.
Дополнительно было предложено изготовить защитные металлические экраны, чтобы отразить осколки в космос, защитив корпус от возможных повреждений термозащиты. Подрыв наметили провести дистанционно изнутри корабля. Для этого решили использовать провода от двух габаритных фонарей, питание которых включалось изнутри корабля. Оставалось лишь подключить гирлянды снаружи к клеммам фонарей и поочередно включить напряжение.
-
Ну, вот и настал час реализовать всё задуманное. Добро Командора на выход в открытый космос было получено. Ефим Шафар и Ян Трембовольский направились на работу. Вошли в шлюзовую камеру, прихватив большие «авоськи» с гирляндами взрывчатки и «ожерелье» из защитных экранов, нанизанных на кольцо из каната. Все грузы были также снабжены страховочными фалами с карабинами, закрепленными на скафандрах, и клипсами для временного крепления. Всё необходимо было «транспортировать» в открытом космосе на расстояние до ста метров. Именно столько было от выхода из шлюза до основания мачты ионизатора. Уникальность этой операции заключалась в том, что не было тренировок, как это обычно делалось на Земле в Центре подготовки космонавтов.
Закончив процесс шлюзования, открыли внешний люк и Ефим Шафар первым, налегке - без груза, вышел в космос. На первом этапе Шафар, используя реактивные маневровые двигатели скафандра, протянул резервный фал от внешнего люка до основания мачты излучателя. Ян Трембовольский в это время страховал его из шлюзовой камеры, как заправский альпинист, стравливая страховочный фал Шафара.
Закрепив резервный фал за одну из несущих конструкций мачты, его натянули, сколько позволяли физические возможности ремонтников. Таким образом, он стал транспортной «канатной дорогой». Затем закрепили все грузы на карабинах к натянутому фалу. Ян Трембовольский покинул шлюзовую камеру. Постепенно, не торопясь, метр за метром, стали передвигать грузы к основанию мачты. Эту операцию пришлось выполнять вручную. Дело в том, что при использовании реактивных маневровых двигателей, могли возникнуть значительные импульсы ускорения грузов, которые приводили к раскачке и колебаниям последних. Так как дело имели с взрывчатыми веществами, то приходилось быть максимально осторожными. Даже при ручном передвижении грузов, возникали их колебания и раскачка. Приходилось не только толкать грузы, но и демпфировать их колебания. В общем, транспортировка оказалась не таким уж простым делом. Но после первого десятка метров пришел навык в этой непростой работе, дело ускорилось.
Каждый из ремонтников имел индивидуальную страховку. Кроме этого, они были соединены карабинами коротких фалов с натянутым транспортным. Основные страховочные фалы свободно парили в открытом космосе, изгибаясь в невероятных петлях. Но короткие «поводки» не позволяли ремонтникам удаляться от грузов и от транспортного фала. За всеми работами из корабля наблюдали Оливер Требо и Леонид Королевич. Темперамент Королевича не позволял ему оставаться спокойным. Заметно нервничая, он давал много рекомендаций, которые не всегда ускоряли работу, а лишь заставляли перестраховываться. Королевич манипулировал наружными телекамерами, стараясь обеспечить не только четкую видимость руководителю работ Оливеру Требо, но и оптимальную освещенность ремонтникам. Вскоре грузы достигли основания мачты, никаких неприятностей не произошло.
Ефим Шафар, захватив с собой электродрель с автономным источником энергии и два заряда для кабелей, направился внутрь мачты к защитным кожухам высоковольтных кабелей. Около сорока метров он легко преодолел с помощью маневрового двигателя скафандра, прижав к себе «авоську» с грузом. Небольшую скорость инерции Шафар погасил, обхватив свободной рукой кабель. Его страховочный фал почти полностью натянулся, когда он достиг конца первого защитного кожуха. На выходе из кожуха силовой кабель был практически не повреждён. Сверло легко углубилось в высоковольтную пластмассовую изоляцию и остановилось, достигнув металла. Заложив внутрь отверстия заряд и зафиксировав его упругой пробкой, Шафар направился к другому защитному кожуху. Провода от первого заряда тянулись за ним. До второго кожуха было около пятнадцати метров, и Ефим решил вновь воспользоваться реактивным маневровым двигателем. Однако во время движения провод от первого заряда захлестнулся петлёй. Первый заряд выскочил из отверстия и, как из детской рогатки, вылетел в направлении Шафара. Ефиму повезло, потому что заряд пролетел мимо и, исчерпав траекторию свободного полета, затормозился натянутым проводом. Совершив еще несколько затухающих свободных колебаний, провод обмотал конструкцию мачты. Заряд ударился о конструкцию и... остановился...
Нечего и говорить, сколько неприятных моментов принесло это Королевичу!? В силу своего темперамента, он переживал больше, чем Шафар находясь в космосе. Оливер Требо замер и не смог проронить ни слова. Вообще-то слова не могли помочь. Все было в руках фортуны. И она не подвела. Провод выдержал рывки, этому способствовала и его небольшая спиральная закрутка, которая возникает при разматывании провода с катушки. Такая «пружинка» несколько амортизировала рывки, но способствовала свободным колебаниям. В общем, все обошлось...
Но задача несколько усложнилась. Попытки дергать за провод ни к чему не привели.
- Попытайся потихонечку подтянуться за провод, – наконец пришел в себя Оливер Требо. - Только не оборви!
Ефим натянул провод и начал медленно, осторожно его выбирать. Вскоре он был у места, где провод обмотал перекладину мачты. Ликвидировав зацеп, пришлось возвращаться назад и начинать почти сначала. Шафар внимательно проверил подключение провода к клеммам заряда. Удивительно, но контакт не был нарушен.
Вторая попытка перемещения от одного защитного кожуха к другому закончилась успешно. Заминировав второй силовой кабель, Ефим вернулся к основанию мачты. Теперь он особенно внимательно наблюдал за положением в пространстве проводов и страховочного фала, прежде чем включать маневровый двигатель. Кроме этого, передвижение осуществлял самыми малыми и редкими импульсами двигателя, постоянно корректируя направление движения.
В это время Ян Трембовольский заминировал все несущие стеклопластиковые трубы. Для этого ему понадобилось последовательно облететь вокруг всю мачту, закрепляя на каждой из труб с помощью клипсы заряд из заготовленной «гирлянды» зарядов. Трембовольскому было намного проще передвигаться от одной трубы к другой, потому что было удобно гасить импульс инерции, просто хватаясь за очередную трубу. Когда вся «гирлянда» зарядов была развешена, на обратном пути, Ян дополнительно зафиксировал каждый заряд бандажом из специальной ленты типа «липучки». Когда все заряды заняли свои места, нервное напряжение несколько спало. На ближайшей из несущих конструкций мачты, примерно в двадцати метрах от основания, закрепили контейнер с «технической документацией». Он выразительно бросался в глаза при осмотре мачты, и была уверенность что, если мачта и попадется кому-либо на глаза, то начнут именно с него. Оставалось только закрепить защитные экраны, соединить обе «гирлянды» и протянуть провода к клеммам габаритных фонарей. Этим занялись оба ремонтника вместе. Они рассчитывали управиться за один выход в открытый космос.
- Ну что, будем регистрировать новый космический рекорд? – улыбаясь спросит Ян Трембовольский, когда они благополучно вернулись на корабль. – Как-никак, а скорость была на порядок выше. Вблизи Матушки-Земли такой рекорд не установишь!
Все участники дружно заулыбались. Рекорд не рекорд, а работа сделана.
-
Исследования ближайших по курсу звезд шло полным ходом. Телескопы оптического и инфракрасного диапазонов, а также спектрометры приносили массу информации. К астронавигаторам и астрофизику активно подключился пилот. В работах участвовал и программист Владимир Жуков, предварительно изучив условия корректировки программ. Командор не принимал непосредственного участия в этой работе, но все отлично знали, с каким нетерпением он ждет их докладов. Все внимание было сосредоточено на двух звездах класса G. На этом настаивал Джорж Зархи. Было необходимо, как можно точнее измерить расстояния до звезд и их массу. Используемые на Земле методы не совсем подходили. Например, измерение расстояния до звезд методом годичного параллакса, когда с высокой точностью измерялся угол видимого положения звезды дважды в год при крайних положениях Земли на своей орбите, был вовсе неприемлем. Учитывая небольшое, по астрономическим меркам, расстояние до звезд, можно было попробовать применить навигационный радиолокатор. Но отраженных радиоимпульсов приходилось ждать несколько суток. Кроме этого, необходимо было набрать статистику, чтобы быть уверенным в достоверности отраженных сигналов. Таким образом, работа растягивалась примерно на месяц. Еще труднее было определить массу этих звезд. Все эти данные были крайне необходимы для прокладки курса к одной из звезд. На Земле для обеспечения курса межзвездного полета работают сотни людей и ЭВМ, используется масса накопленных астрономических данных об окрестностях Солнечной системы. В данном случае ничего подобного не было. Три астронавигатора и один астрофизик, вот на что можно было рассчитывать. Можно было только подключить еще двух астрофизиков, которые пока находились в криоанабиозе, Эмму Пинкертон и Питера Товба. Программистам нужны очень точные данные о массах корабля и звезд. Погрешности в 10-15 процентов, на которые спокойно смотрят астрономы, могут привести к роковым последствиям.
Джорж Зархи за время работы практически стал неформальным лидером этого коллектива. В отсутствие Командора он брал инициативу в свои руки. Вот и сейчас он начал высказывать свои мысли, привлекая астронавигаторов к дискуссии.
- У меня такое впечатление, что выбрать оптимально звезду и рассчитать точную траекторию полета, - задумчиво начал Джорж Зархи. - Чтобы ЦБК потом смог нас к этой звезде доставить в автоматическом режиме, нам не по зубам. Уж слишком много неизвестных и вряд ли мы их все вычислим. Необходимо какое-то другое решение.
- Что касается выбора звезды, - включился в рассуждения Клаус Едельман, - то, по моему мнению, нет существенной разницы, на орбиту вокруг какой звезды мы выйдем. Главное, чтобы радиация была поменьше, ведь защитного магнитного поля, как у Матушки-Земли у звездолета нет. Недурно было бы найти около звезды планету с магнитным полем и устроиться на орбите вокруг неё. Мы бы здорово сэкономили на рентгенах.
- Вы рассуждаете, как будто уже добрались до звезды и выбираете удобную орбиту, – вмешалась Людмила Величко. - К любой из этих двух желтеньких звездочек еще попасть нужно. Учитывая, что мы можем маневрировать только реактивными двигателями, нам придется хорошо потрудиться над траекторией подлета. На реактивных двигателях особых «виражей» не выполнишь. Любой грубый просчет и мы либо улетим от звездочки, либо совершим жесткую посадку на неё. Да, в общем, и не важно, какой жесткости будет посадка на солнышко...
- Попрошу без пессимизма, – прервал Людмилу Величко Джорж Зархи. – У нас еще уйма времени, чтобы придумать более счастливое окончание нашего полета. Не так уж страшно, что автоматическая программа исключения столкновения с космическими объектами не работает. Она была рассчитана на ресурсы термоядерного двигателя. Сейчас полет проходит под нашим контролем, скорость невысока. Я думаю, мы сможем обеспечить безопасность. Другой вопрос состоит в том, что у нас не так много программистов, и они не смогут написать и отладить новую программу автоматического полета в новых условиях. Следовательно, нужно переходить в пилотируемый режим. Для перехода на орбиту понадобиться не более 12-14 лет. Жизненного ресурса пилотов вполне хватит на это. Но и его нужно будет экономить. Перед программистами нужно поставить более реальную задачу – доработать программу аварийной сигнализации об обнаруженных по курсу объектах. Она у нас адаптирована к субсветовым скоростям, а нам нужно гарантированное и раннее обнаружение на нашей реальной скорости. Думаю, что это будет для вас посильная задача, - обращаясь к Владимиру Жукову, закончил мысль Джорж Зархи.
Владимир промолчал, видимо оценивая новую для него задачу. Последнее время он сосредоточился на вопросах корректировки программы полета и не был готов ответить на поставленный вопрос.
- Как просто Джорж распоряжается жизненным ресурсом!? - чисто по-женски возмутилась Людмила Величко. - Постареть на 12-14 лет, в то время как окружающие останутся молодыми! Как просто ему рассуждать! Невероятно!
Строгий взгляд Джоржа Зархи остановил её, она подавила эмоции, и только небольшой румянец на её щеках выдал момент волнения.
- Хочу отметить одну важную мысль, – включился в разговор Анатолий Линчик. – Необходимо экономить еще один ресурс – скорость. Считаю, что наиболее рациональной будет такая траектория полета, когда основной этап торможения будет выполнен в конце. Наша инерционная скорость около 255 км в секунду позволяет за 10-12 лет добраться до звезды. Но если мы её потеряем вначале, то восстановить уже не сможем. Просто не хватит топлива и ресурса двигателей. Тогда до орбиты мы не доберемся и за сто лет. О пилотируемом полете тоже не будет и речи, жизненного ресурса пилотов не хватит. Таким образом, наша скорость – это тоже наш ресурс, который нам нужно расходовать бережно.
- Я думаю, нам следует более подробно обсудить возможные варианты, - предложил Клаус Едельман. – Если мы более четко очертим способы наших действий, то тогда сконцентрируемся на самом важном вопросе и сэкономим время на исследования. Итак, совершенно понятно, что нашей целью может быть одна из двух звезд типа G. Назовем их Альфа и Бета. Удалены они соответственно на 97 и 65 млрд. км. Посетить обе из них мы не сможем. Значит нужно уже сейчас выбрать одну из них. Какой критерий выбора? Я думаю, что он единственный – какая из них больше похожа на Солнце. Нужно как можно более полно изучить спектрограммы во всех диапазонах излучения самих звезд и их ближайшего окружения. Сравнения со спектрограммами Солнца дадут окончательный ответ. Потом будем думать о траекториях полета. Нужно включить сканирующий режим телескопов и построить картины ближайших окрестностей обеих звезд с радиусом до миллиарда километров. Если там есть планеты, то они должны проявиться каким-либо образом. В Солнечной системе в этот радиус попадает даже гигант Юпитер. Особое внимание нужно обратить на нестабильные излучения. Поэтому сканирование нужно проводить непрерывно в течение нескольких суток.
-
Работы в открытом космосе были завершены. На все ушло около трех с половиной часов. Шафар и Трембовольский уже снимали скафандры внутри корабля и, несмотря на усталость, энергично обменивались впечатлениями. Пребывание в открытом космосе всегда вызывает массу эмоций, но, выполняя работу, отдаваться эмоциям некогда. Но когда всё закончено, можно дать волю чувствам. С самыми нежными чувствами вспоминали выходы в космос на околоземной орбите. Яркое, даже жгучее Солнце, красавицу Землю, висеть над которой было истинным удовольствием. Окончившийся выход в космос не шел с ними ни в какое сравнение. Сплошная темнота вокруг, работа в свете прожекторов, но каким чарующим был блеск звезд, если выключали прожекторы! Тревожное, щемящее чувство тоски возникало, если представить, как далеко от родной Земли их занесло.
- Командор, к взрыву все готово! – доложил Оливер Требо по видеосвязи.
- Внимание! Внимание! Всем службам объявляется десятиминутная готовность! Экипажу занять места по аварийному расписанию! – Распорядился Командор по общей связи. – О готовности докладывать на пост управления.
Чрезвычайных обстоятельств не предвиделось, но таковым было требование инструкций. Прежде, чем проводить какие-то рабочие операции или маневры корабля, необходимо было мобилизовать внимание всех членов экипажа на контроль над системами звездолета и дать возможность экипажу занять рабочие места.
В течение трёх минут все службы доложили о готовности. Десятки глаз были обращены на мониторы внешнего обзора, приборы, дисплей ЦБК. Медленно закончился отсчет времени, Оливер Требо включил тумблер, и на темном мониторе внешнего обзора одновременно возникли огненные вспышки. Это походило на фейерверк в чёрном небе. Звука, естественно не было, но по корпусу корабля пробежала мелкая дрожь.
Включили прожектора телекамер внешнего обзора. Казалось, ничего не произошло. Мачта излучателя оставалась на месте. Несколько секунд висело гробовое молчание.
- Пошла… родная..! - протяжно пропел Трембовольский. И действительно, медленно, но уверенно, расстояние между мачтой и корпусом корабля начало увеличиваться. Скорость отхода мачты составляла около одного сантиметра в секунду. Не удивительно, что заметить это было трудно. Прошло минут пять, все как зачарованные наблюдали это медленное плавное движение, как будто прощались с морской яхтой, уходящей в дальнее плавание. И вдруг в тишине раздались редкие хлопки. Оцепенение прошло, команда наградила ремонтников аплодисментами за четко выполненную работу.
Судя по докладам служб, все произошло так, как и задумывалось. Системы функционировали нормально. Тщательный осмотр передней части корпуса подтвердил целостность термозащиты корпуса. Уцелели даже защитные экраны. Теперь они были закреплены на торчащих вперед остатках несущих труб, на которых раньше крепилась мачта.
Звездолет потерял свою «стремительную» красоту. Его длина резко сократилась. Он стал походить на бочонок, вокруг которого прикреплены три реактивных двигателя. Команда не могла этого видеть, но чувство сожаления возникало у многих.
Расстояние до мачты увеличивалось медленно. Она уходила из лучей прожекторов и как будто растворялась в темноте. Через час расстояние до мачты составляло около пяти метров. Стало понятно, что через сутки визуальный контроль над ней станет затруднительным, а навигационный локатор не будет её фиксировать, так как он не может работать на таких сверхмалых расстояниях. Нужно было предпринимать меры, чтобы во время маневра корабля не произошло столкновение с мачтой. Скорость расхождения нужно было значительно увеличить. После экстренного торможения звездолет двигался отражателем вперед, а мачта находилось позади. Теперь мачта двигалась за звездолетом с меньшей скоростью, примерно на полтора сантиметра в минуту. Это была опасная ситуация, подобная занесенному дамоклову мечу. Если по какой либо причине звездолет потеряет скорость, мачта тут же его догонит, и расплата неизбежна.
- Командор, предлагаю немного добавить скорости, – это был голос пилота Джеймса Джонсона. – Если мы добавим сотню метров в секунду, то это существенно ускорит расхождение, мы избавимся от опасной попутчицы. Кстати, неплохо было бы провести полную проверку реактивных двигателей. «Чем чёрт не шутит», кажется, так говорят русские?
- Вы правы, Джеймс, – ответил Командор. – Готовьтесь к маневру. Нужно проверить всё, а потом строить планы, – и добавил, после небольшой паузы. – Я считаю, что нужно не только добавить скорости, но и слегка уйти в сторону. Не должна она следовать за нами по пятам.