Уже десять часов подряд он сидел, как всегда, в своей привычной позе, - ссутулившись и не отрывая глаз от монитора, на котором разворачивалась безумная кульминация пятого уровня игры типа «квест».
Худощавый парень лет тридцати со взъерошенными от бессонной ночи и немытыми волосами, густой щетиной, то и дело поправлял очки, которые съезжали на нос почему-то в самый ответственный момент игры.
На столе, рядом с клавиатурой, скопились завалы скомканных и перепачканных потёками жира пергаментных обёрток с модным названием «KFC», порядка десяти стаканчиков из-под «кока-колы», в целях экономии места вставленные один в другой. Благо, что квартиру Артём выбирал как раз с тем прицелом, чтобы в доме непременно располагался облегчающий его жизнь «фастфуд». Слева, вдоль стены, словно кегли в боулинге, выстроились стеклянные бутылки из-под пива.
Невыносимая духота и спёртый воздух пронизывали, казалось, каждый сантиметр пространства комнаты, которую сковала мертвенная тишина. Лишь характерные звуки «кликов» компьютерной мыши были свидетельством присутствия в комнате живого человека.
- «Привет!» - вдруг раздался звонкий детский голос за спиной.
«Геймер» прислушался, замер на секунду, но, будучи уверенным в том, что в комнате он находится в полном одиночестве и голос ему почудился, вероятно, вследствие систематического недосыпа, снова погрузился в события пятого уровня любимой игрушки. В голове пронеслась, скорее всего, единственная за сегодняшний день мысль: «Всё-таки надо спать по ночам, а то так с ума сойти можно».
- «Привет!» - снова нарушил тишину раздавшийся за спиной детский голос.
Понимая, что ему это в очередной раз послышалось, Артём всё же решил развернуться на стуле. Сделав оборот на сто восемьдесят градусов, он увидел то, что повергло его в состояние сильнейшего шока, и как следствие, стало причиной шумного падения на жёсткий линолеум. Гидролифт стула, словно взбесившийся бык на родео, не выдержал и сложился, погребя хозяина под своими обломками.
Не может быть! Перед ним стояла девочка чуть старше десяти лет, с белокурыми кудрявыми волосами и синими, словно утреннее небо, глазами, одетая в воздушное платьице белого цвета, и белые, аккуратно зашнурованные, ботиночки.
Но что больше всего поразило Артёма – из-за спины девочки виднелись белоснежные крылья. Самые настоящие крылья!
- «Ты кто, девочка?» – испуганно закричал Артём, всё еще не осознавая, что это происходит с ним на самом деле.
- «А что, по мне не видно, кто я? Или ты совсем уже заигрался в свой «квест», что забыл, как выглядят ангелы? Ну, что ж – «википедия» тебе в помощь!» - ухмыльнулась она.
- «Какой ещё такой ангел? Девочка! Тебе чего надо? Ты заблудилась? Ты как здесь вообще оказалась?» - он даже незаметно ущипнул себя за ухо, но девочка всё еще стояла перед ним «как лист перед травой».
- «Тём, а не многовато ли вопросов!?. Ты хоть бы поздоровался для начала! Можно я буду отвечать по порядку? Ещё раз повторяю: я – ангел! От тебя мне ничего не надо. Я не заблудилась. Ну, а как я здесь оказалась? Ты что, не знаешь, как спускаются на землю ангелы? Конечно же, с неба».
- «Ну, ладно. С неба так с неба. А зачем ты здесь?» - «геймер», внутренне сотрясаясь от сковавшего его страха, всё еще пытался прийти в себя.
- «Ну, как бы тебе лучше объяснить? В общем, ты - моя зачётная работа: если сдам, значит, закончу Ангельскую Школу Лучиков, причём экстерном. Я как-то неосторожно заявила о себе, а вот теперь наша «рандомная» система случайного выбора выдала мне тебя в качестве зачёта. Так что ты уж меня не подведи. А иначе завтра тебя найдут в этой самой комнате захлебнувшимся этой гадкой кока-колой. Знаешь, так бывает. Поэтому делай лучше то, что нужно – причем, не мне, а тебе».
- «Какая ещё «школа лучиков»? Бред какой-то! Вот доигрался-то, а! По ходу, крыша у меня уже конкретно едет, раз я с ангелами разговаривать начал!»
- «Ну, крыша-то у тебя уже давненько подтекает, мы в этом и не сомневаемся!»
- «А «мы» - это кто? И почему ты мне угрожаешь? Ангелы вроде как добрые существа».
- «Ну, вообще, ты у нас там, на небе, как бы на поруках, если хочешь знать. Ангела-хранителя твоего временно отлучили – пошел у тебя на поводу, и тоже заразился «квестом», так сейчас за уши не оттянуть. Вместо того, чтобы тебя спасать в реальной жизни, начал тебе нашептывать, как правильнее следующий уровень пройти. Вот и отлёживается пока в станционарчике. А пока он лечится там, в школе нашей ввели дежурство – вот и переходишь ты от одного ангела к другому, как переходящее красное знамя ударника ангельского труда. У нас, честно сказать, все устали уже от тебя, «остеохондрозник» ты наш. Угрожать-то я не угрожаю – просто сегодня последний день нашего всеобщего дежурства, и если сегодня чуда не произойдет, то встретиться нам суждено будет уже только наверху".
Артём задумался, нахмурив брови. До него всё ещё с трудом доходил смысл слов, которые ровным, спокойным голосом произносила маленькая «ангелушка», констатируя непреложные факты, словно не подлежащие дальнейшему обсуждению.
- «А почему тебя, мелюзгу такую, ко мне направили?»
- «Ха! Ты уже взрослый мальчик, и должен знать, что у ангелов нет возраста. Равно как и пола. И я не мелюзга. Моя душа уже живет около тысячи лет», - насупившись, ответила девочка.
- «А почему ты называешь меня «остеохондрозником»?»
- «Слушай, столько вопросов!!! Я вообще-то есть хочу! Накорми меня, пожалуйста, а потом я тебе всё расскажу».
- «Ладно… А чем тебя кормить-то?» – голос Артёма стал более спокойным.
- «Ну, на земле мы питаемся тем же, чем и люди. Я вот, допустим, манную кашу люблю».
- «Чегоооо? Я её никогда не готовил и не знаю, как готовить», - возмутился было парень.
- «Ну, поройся в интернете! «Загугли»! В чем проблема?»
Спустя полчаса, Артём, с шумом и грохотом перевернув на кухне содержимое всех навесных шкафчиков, - как ни странно, но всё же нашёл манку. Затем залез в интернет и, быстро выхватив простейший рецепт, сварил маленькой девочке кашу. Он всё ещё не верил себе и всему происходящему вокруг, как ему казалось, бреду. Кому рассказать – не поверят! Но, тем не менее, Артём, который уже не помнил, когда и кому что-либо готовил, в том числе и себе, стоял сейчас перед плитой и варил манную кашу, и не кому-нибудь, а «свалившейся как снег на его голову» маленькой девочке с белыми крыльями за спиной.
Он поставил перед «ангелушкой» тарелку с манной кашей, и присел напротив.
- «Тебя для чего спустили-то ко мне? Может, важное послание мне передать?» - с умным видом произнёс Артём.
- «А чего тебе передавать, «остеохондрознику»? – девочка расхохоталась с усмешкой в голосе, интуитивно понимая, что с «геймером» нужно разговаривать именно в таком тоне. – «Мы ведь тебе и работу хорошую подкидывали – всё как надо, с перспективой карьерного роста, и с девушкой пытались познакомить – и умница, и красавица, и комсомолка. Так тебе ж вообще нет дела, «забил» на всё: уставишься в свой монитор – и лишь изредка только в сортир передвигаешься. Стоял бы у тебя унитаз вместо компьютерного стула - так жизнь бы вообще удалась! Максимальное расстояние для передвижений - ближайший «фастфуд». Или ты думаешь, результат придёт, как только ты нажмёшь кнопку «enter» на клавиатуре? Живёшь в каком-то иллюзорном мире, где победы достигаются интенсивным нажатием на кнопку «мыши»! Я и не удивляюсь, что пять лет назад тебе поставили диагноз – остеохондроз. Потому что застыл ты! На одном месте застыл, и нет ни малейшего желания двигаться! Только сомневаюсь я, что диагноз твой верный!»
- «Ну, да... Так и есть! Примерно пять лет прошло, как поставили мне этот чёртовый диагноз. И сейчас голову поверну налево – болит, направо – тоже болит. А почему ты сомневаешься в диагнозе?»
- «Остеохондроз-то у тебя, однозначно, имеется. Только называется он по-другому – «остеохондроз мозга». Думать мы не хотим, двигаться не хотим, головой по сторонам вертеть, в поисках возможностей, не желаем. Полная атрофия мозга, и абсолютное отсутствие хотя бы слабого намека на «шевеление извилинами». Всё человека устраивает в жизни! Надо же!».
Слова девочки оказались для Артёма весьма неожиданными, и он призадумался.
- "Знаешь, в чём-то ты, наверное, права. Вот, к примеру, у отца моего своя ферма. Ну, коровы там, свиньи и прочая живность. Трудно ему уже, в возрасте он. Всё хочет меня привлечь к своему бизнесу, зовёт к себе, мол, управляющего из меня хочет сделать. А я ему: мне всё это не надо. Это ж такая ответственность – управлять людьми, животными там всякими, все риски нести на себе, вкладывать в дело все свое время и силы, да еще, не дай бог, в один прекрасный момент вдруг потерять все. Неохота!
Девушка у меня тоже была. Но вечно ей что-то от меня нужно было – то в кино сходить, то на выставку каких-то дурацких скульптур, а потом вообще начала какие-то умные книжки подсовывать.
Надоело мне всё, «ангелушка», надоело! Вот сижу в этой каморке – и не трогает меня никто. И хорошо-то как, не представляешь! Загоняться не нужно! Никому ничего не должен, и не трогайте вы меня! Да, наверное, каждый мой день – это день сурка, и он ничем не отличается от каждого последующего…»
Он вдруг замолчал, словно прислушиваясь к своим ощущениям от разговора, и добавил: «Слушай, вот чего ты пристала, а? В душу мне лезешь со своими вопросами…»
- «А чего мне в неё лезть? Я её насквозь вижу. И, поверь, я не пытаюсь убеждать, доказывать – просто открываю тебе глаза на самого себя…. Знаешь, как у вас тут на земле говорят? - «Во время разговора с глупым человеком, вместо того, чтобы убеждать его в чем-либо, просто подумай, что «Аннушка уже пролила масло», и спокойно уходи». Вот так! Но я не думаю, что ты глупый человек. А что по поводу души, в которую, как ты говоришь, я лезу?.. Душно у тебя в душе. Да и в квартире душно. Пойдем лучше на свежий воздух, погуляем».
Выйдя из подъезда, они направились в расположенный совсем недалеко от дома парк. За окнами был пасмурный осенний день, напоминающий о себе невесёлым моросящим дождиком, который наполнял лужи печальными слезами, просачивающимися из серого безжизненного полотна небосвода. Девочка держалась за руку Артёма, и старалась шагать быстрее, чтобы не отставать от него. Парень опустил взгляд, и вдруг обратил внимание на топающие по лужам, и превратившиеся из белых в мокрые и грязные, ботинки девочки, и вскрикнул:
- «Стоп!»
Девочка с недоумением взглянула на него. Артём присел на корточки, и подсадил её к себе на спину. «Ангелушка» тут же обхватила тонкими ручонками мужскую шею, и они пошли дальше.
- «А тебе не больно, «остеохондрозник»?» - шутливо спросила она.
- «Нет, не больно. Даже приятно. Сейчас дойдем до детского магазина, и купим тебе боты, да накинуть чего-нибудь сверху. Не то придется тебя еще и лечить. А вообще, несу тебя, такую ангельскую девочку, с крыльями, а ощущение, что у меня за спиной крылья. Волшебство прямо! Вот-вот разбегусь и взлечу!»
- «Взлетишь, взлетишь. Попробуй только не взлететь!».
Внезапно из-за серых туч выглянуло солнышко и, расправив свои лучи, словно в знак протеста осени, осветило всё вокруг.
- «Ой, посмотри, какое чудесное солнышко!»
Артём было поднял голову, и завопил:
- «Ой, больно!» – вскрикнул он, скорчив лицо в гримасе жуткой боли.
- «Вот и солнышко ты в свою жизнь не впускаешь - просто не хочешь впускать!».
Они дошли до магазина детской одежды. Артём купил девочке красивые белые резиновые сапожки и белую дождевую накидку, напоминающую пелеринку. От радости «ангелушка» даже запрыгала по лужам.
Когда они выходили из магазина, девочка спросила:
- «А почему ты всё-таки решил купить мне сапожки?
- «Да просто захотелось. Захотелось сделать тебе что-то приятное, порадовать, что ли. Ты единственный человечек, вернее, ангел, которому я оказался нужен и небезразличен. Давненько мне никто так качественно не тормошил душу».
Девочка мило улыбнулась, в душе понимая, что план её уже начинает работать. Еще чуть-чуть, и ей удастся разбудить своего подопечного «геймера» ото сна.
Они еще долго бродили по улице, затем забрели в парк и долго, до самого вечера, гуляли, любуясь радужным разноцветьем осени, и продолжая разговор о никчемной, как оказалось, жизни Артёма.
Вечером, когда они уже добрались до дома, Артём почувствовал себя очень уставшим. Ещё бы - он уже и не помнил, когда в последнее время передвигался на такие большие для него расстояния. Гудели ноги, жутко болела спина, на которой он хоть и недолго, но пронес явившееся к нему существо.
Было уже поздно. Глядя на измотанный вид Артёма, девочка сказала:
- «Сегодня был не самый простой день для тебя! Ложись спать, а я посижу рядом! Когда ты проснёшься, меня уже не будет. Но ты вряд ли меня потеряешь – у тебя теперь будет много дел. Запомни одно: в тебе много света, но он дремлет на дне твоей души , под огромной гранитной плитой, поднять которую можешь только ты сам».
Артём ничего не понял из слов девочки, видимо, из-за перенасыщенности событиями сегодняшнего дня. Он лишь послушно прилег на кровать, посмотрел на свою небесную гостью, которая присела рядом с ним, поджав под себя коленки, и укрыв его своим крылом, словно покрывалом. Он неотрывно смотрел на неё, и вдруг произнёс тихим, спокойным голосом:
- «Спасибо тебе, «ангелушка»! Скажи, а как ты думаешь, можно ли стоять и бежать одновременно?»
- «Что ты имеешь в виду?»
- «Сегодня в парке ты мне сказала, что я стою и никуда не двигаюсь в своей жизни. Да, ты права – я стою. Но, на самом деле, находясь в этом «стоячем» состоянии, я бегу. Вернее, бегу и убегаю – от любви и хотя бы какого-то намёка на нормальные и здоровые отношения мужчины и женщины, потому что всегда выбирал свободу; от работы, карьеры, и ответственности, потому что боюсь, что это все поглотит меня, и заберёт эту самую свободу. А всё это, оказывается, такая чушь!!! Какой-то вечный нонфактор моей жизни! И ты права: это самый настоящий «остеохондроз мозга», когда, привыкнув к этому существованию, отвергаешь даже саму мысль о том, чтобы что-то изменить в своей жизни и начать куда-то двигаться! Не важно куда, вперед, или даже назад, - ведь только спустя время можно будет это понять. Важно не стоять на месте!
Но самое главное - ты дала мне понять ещё кое-что: я убегаю от себя – закрываюсь в своей душной каморке, предпочитая продвигаться на следующий уровень игры вместо того, чтобы передвигаться от уровня к уровню в реальной жизни. Бегу от одиночества, которое сам себе создал – боюсь посмотреть внутрь себя, и ужаснуться. А вот сегодня ты свалилась на мою голову, и я столько всего для себя открыл, понял, осознал – при чем совершенно вдруг и неожиданно….
Весь день я не мог понять, что же со мной происходит… Боже! Я даже приготовил тебе манную кашу, которую никогда в жизни не варил, и, как ни странно, мне это даже доставило удовольствие… Я с радостью выбирал тебе сапожки и курточку, чтобы ты не замёрзла, потому что для меня было важно… Мне понравилось с тобою болтать в тёплой уютной кофейне, где мы пили горячий чай с чабрецом и мёдом. Эти мгновения я запомню на всю жизнь!
Я вдруг понял, что это так приятно – дарить радость, заботиться о ком-то, и видеть напротив сияющие глаза! И, оказывается, от этого тоже можно становиться счастливым, и чувствовать себя волшебником! Самое простое – рассуждать «я никому ничему не должен».
Но дело в другом – сегодня я видел твои, наполненные детской радостью глаза, и это было самым огромным подарком для меня – видеть тебя счастливой и порхающей на своих маленьких белых крылышках. Случайно ли ты появилась у меня сегодня в комнате, или нет – но знай: ты самая счастливая «неслучайная случайность» в моей жизни, которая заставила меня задуматься о самом важном, о чем я вообще мог задуматься за все впустую прожитые годы своей серой жизни».
И после этих слов он погрузился в сладкий и безмятежный сон...
***
Артём проснулся от звонка будильника. Взглянул на время - восемь часов утра.
«Не понял. Лет пять как не завожу будильник, с чего вдруг я его поставил вчера?!. Странно, очень странно!»
Ещё до конца не проснувшись, он прошлепал босыми ногами до ванной комнаты, буквально «на автомате» взял в руки зубную пасту и щётку, и вдруг, взглянув в отражение в зеркале, - замер, - словно увидел там не себя, а какого-то весьма гнусного типа: омерзительного вида осунувшееся лицо, провалившиеся, словно внутрь черепа глаза, щеки, на которых густая, недельной давности, щетина напоминала старую, грязную обувную щётку, а на голове вообще не понять что – то ли волосы, то ли солома, торчащая во все стороны из прогнившей головы огородного пугала.
«Ты кто, чудовище?» - ужаснувшись своему виду, произнёс Артем вслух самому себе.
Приведение себя в порядок заняло около часа. Небрежно накинув на себя единственное чистое полотенце, он открыл дверь ванной, и застыл – спертый воздух душной комнаты врезался в нос, заставив поперхнуться и зайтись в приступе кашля.
Направившись стремительным шагом к балкону, он широко распахнул двери. В комнату ворвался свежий утренний воздух, который, казалось, стремился заполнить собою каждый сантиметр этого безжизненного пространства.
Артём стоял на балконе и заворожёно наблюдал за великолепием осеннего утра. Несмотря на мелкие капли дождя, летящие сверху и растворяющиеся в серых лужах, в небе уверенно сияло яркое солнце. Своими тёплыми лучами оно словно заигрывало с каплями, и пыталось уничтожить их ещё до того, как они долетят до земли. Вдали раскинулась потрясающая своей красотой радуга. Парень запрокинул вверх голову, и подставил своё лицо разливающемуся солнечному теплу.
«Как красиво-то!» - подумал про себя Артём,- «Я люблю тебя, Жизнь!»
И вдруг он вспомнил сон, который приснился ему этой ночью: как будто к нему в комнату влетела маленькая девочка-ангел с белыми крылышками. Дальше он помнил всё обрывками: почему-то видел, как варит манную кашу; как гуляет с ней вместе, держа её за руку, в парке; как выбирает ей белые сапожки. Давно ему не снились такие светлые сны! Надо же! Еще и ангелы начали сниться теперь. Точно доигрался…
Он вошёл в комнату, и решил заправить постель. Из-под подушки вылетел мобильный телефон, и упал на пол. Артём присел на кровать, взял мобильник в руки, и задумался.
Затем, словно улыбнувшись своим мыслям, быстрым движением пальцев набрал знакомый номер и, дождавшись на другом конце провода удивленное «привет, сынок!», воскликнул:
- «Отец! Сто лет тебя не слышал, не видел! Я вот тут подумал. А что? Может, взять да приехать к тебе на ферму. Ну, если уж не получится из меня управляющего, - хоть корову научусь доить», - расхохотался парень, - «В общем, жди. Я после обеда буду у тебя. Сейчас только чашку кофе выпью – и лечу к тебе!».
Артём положил трубку, после чего быстрым шагом направился на кухню, и, уже оказавшись на её пороге, застыл в изумлении.
На столе, покрытом клеёнкой, стояла открытая пачка манной крупы. А рядом с ней - невымытая тарелка с белыми застывшими следами манной каши...