Глава 9.
Поезд, в котором я ехал домой, разгонялся и вагон сильно раскачивало. Мы уже пролетели порядочное количество маленьких станций и каждый раз на перроне бегущий дежурный в малиновой фуражке. Видимо, что-то случилось, но это волновало только меня. Попутчики мило улыбались и беседовали между собой. Проводница разнесла чай, и стаканы опрокинулись от толчка, всех ошпарило кипятком, соседка напротив начала кричать и страшные ожоги на глазах поползли по ее телу. Теперь уже Петропавловский вокзал мы пролетели на приличной скорости, в толпе я услышал голос родителей. Соседка не унималась, а в купе становилось всё светлее и я открыл глаза.
Солнце залило светлую комнату, резануло по глазам, очень захотелось пить. Голоса приближались, много голосов. Потом все заглядывали мне в лицо – калейдоскоп эскулапов, на любой вкус. И что характерно, не у одного не возникло мысли попоить клиента. Через какое-то время я снова открыл глаза и приглушенный свет выявил два знакомых силуэта. Родители разговаривали вполголоса.
Ну, это, конечно, отдельная тема – мои родители. Они уже четверть века вместе, но у них до сих пор любовь «горит ясным пламенем», будто встретились вчера. Как они умудрились нас с сестрой вырастить, ума не приложу. Вот и теперь, не замечая меня, они беззлобно выясняли, кто же виноват в случившемся.
Я уже раз десять попросил воды ссохшимися губами, но что поделать, если я не слышал даже сам себя. Наконец, собравшись с силами, прошипел:
- Мне кто-нибудь даст воды или нет?
Мою маму смыло мгновенно в коридор, а отец подошел и тыльной стороной ладони потрогал мой лоб.
- Ну, Слава Богу! Ты с нами! Слава Богу! А мы так перепугались, ты не представляешь!
- Где я? – захрипел я из последних сил, - пить хочу.
- Сейчас, сейчас, нам запретили тебе что-нибудь давать. Вот уже доктор.
В комнату ввалился эскулап с медсестрой, отцу он махнул исчезнуть, медсестре – дать мне воды, а сам принялся щупать и мерить. Через минуту меня уже катили мимо родителей головой вперед по широкому коридору. Где-то в нутре его слышался веселый разговор и знакомые интонации.
В общем, я тут же испытал весь спектр ощущений подопытного кролика. Меня облепили датчиками, бесконечно перекладывали под различные гудящие механизмы, поили тягучими склизкими жидкостями. А когда дождались ответной реакции, радостные унесли содержимое, оставив наконец меня в покое.
Я, конечно, немного расстроился, что меня не привезли обратно. Хотелось с кем-нибудь поговорить и … поесть, ох, как захотелось! Но меня транспортировали, в том числе и лифтом, и вероятность, что мои родители меня найдут или обладатель знакомого тембра, была равна нулю.
Спустя какое-то время всё же кто-то заскрёбся у двери и ввалился в палату. Он прижал указательный палец к своим губам и замер.
- Живой? – радостно зашептал Виктор.
- Как видишь, - зашипел я.
- Ничего, черепушка заживает. Главное, что ласты не надул.
- А ты?
- Я – что, похвастался дружище, - с меня, как с гуся вода.
- Да, а где мы?
- По курганской трассе поворот налево. Узнаёшь?
- Закрытый город?
- Да, Челябинск 70.
- Ну и?
- Ничего себе городишко, зачёт. Я тут уже кое с кем познакомился. Думаю, сюда перебраться.
Я не сомневался в способностях друга и знал, что он то переберётся.
- Что это было и чем всё закончилось?
- Ну, Мишаня, ты кадр! Это я тебя должен спросить: как ты во всё это влип?
- Во что?
- Как во что? Ты знаешь, что пока мы там руками с тобой махали, Коля-Петя уже синий и раздутый в гараже лежал, в смотровой яме?
- Нет, не знал. А эти кто?
- Кто их вонючих знает, но сильные заразы, бр…бр. Как вспомню их запах, ува…а!
- А Юля где?
- Черная с косой?
- Да, - напрягся я.
- Не было никакой Юли. Была зелёная с рыжими паклями, за деревней поймали. Клевакин дядя Саша, он её в сети и загнал. Визжала как свинья. Вот дела!
- А он откуда взялся?
- Ага, да они за тобой весь день по пятам ходили. Спасибо им скажи, не они б, сейчас с Колей-Петей пахли бы одинаково.
- Спасибо, - вздохнул я, ничего не понимая.
- Сам им завтра скажешь.
- Они здесь?
- Здесь полдеревни, карантин у нас объявили. Вся весёлая компания здесь.
- Ну как же, а Юля, я же в уме был, с ней разговаривал, обнимался.
- Не знаю, Мишаня. Может, тебе это привиделось? Ты, говорят, даже с русалками купался.
- Да, купался.
- Ну вот видишь. Надо поинтересоваться, чем тебя тётя Тоня кормила. Я, например, всю жизнь в Старо-Лежнёве и ничего плохого не видел.
- Ну а эти зеленые?
- Бр… ува…а… И с этими разберутся. Знаешь, как у нас там всё закрутилось утром. Вертолётами солдатиков навезли , всё оцепили,все в химзащите, нас «мыть» в машинах и сюда. У Коли-Пети всё перерыли, дом сожгли. А ещё Августы Яковлевны с внучкой не нашли. Ну у них, правда, ничего не тронули.
- Как Августы Яковлевны, я у них картошку в погреб ссыпал.
- Ну не знаю, мы здесь уже месяц, может и нашли.
- Как месяц?
- Месяц, Мишаня, месяц! Вон смотри, сколько снегу навалило. Сегодня покров. Эх… - вздохнул друган Виктор, смотря в окно. – По Галке соскучился! Жаль, жаль…
- Чего жаль?
- Снег лежать не будет, рано лёг. Сейчас бы на косулю сходить. По снежку, а?
Кому что. Подумал я и у меня защемил сердце. Ну как же Юля? Где ты, Юля?
- Что такое, Мишаня? – поднялся ко мне друган.
- Не знаю, голова кругом.
- Может, есть хочешь?
- Не мешало бы.
Он молча махнул ладонью и исчез за дверью. Через несколько минут у меня была уже целая делегация: Фёдор Алексеевич в гипсе на правой руке, Александр Заспоторович, Виктор, хозяин квартиры дядя Миша Останин. Позади всех стояла молчаливая начальница Клара Арнольдовна. Они наперебой начали вполголоса спрашивать о здоровье, каждый пощупал мой лоб.
- На, Мишаня, жуй, - протянул мне кусок копчёной колбасы Фёдор Алексеевич. У меня от запаха всё перед глазами поплыло.
- Что, с ума сошли? – отобрала колбасу Клара, - у человека в голове дырка, а вы ему предлагаете деревяшку погрызть!
- Вот лучше кисельку попей. Киселёк он полезный, из красной смородины. Начальница открыла баночку и прислонила к губам. Лучше питья я, наверное, в жизни не пил. Вру, пил, из-за него сюда и попал.
Я опять вспомнил Юлю, камешки кулона и место, где они дислоцировались.
- Что, плохо? Ну ладно, пока хватит. Через полчасика ещё попою. А когда все зароптали, металлическим голосом приказала всем кроме другана, выметаться. Женщины знают, что делают.
Утром эскулап обнаружил баночку и устроил разнос сестричкам. Мне что-то вкололи и, оставив пульт с кнопкой, закрыли на ключ. Ключом была пожилая крупная санитарка в салатном костюме. Она весь день вязала шарф и отбивалась от другана Виктора. Успешно.
Дело пошло на поправку. Я принялся усиленно пропускать через себя питательные массы с огромным аппетитом. Но появилась новая напасть. Она возникла в один из дней после обхода, в накинутом халате, армейской рубашке и с ребрышками погон на плечах.
- Здравствуй, ну как себя чувствуешь? – он оглянулся и увидел стул рядом с кроватью и вздохнув, продолжил.
- Я следователь по вашему делу. Из комитета государственной безопасности по Челябинской области. Капитан Семёнов Иван Иванович.
Я вообще-то ждал кого-нибудь из властей, но Комитет! Это уже перебор.
- Сразу скажу, с ваших товарищей я уже снял показания. Они сегодня отправлены домой, карантин закончен. Волноваться вам не надо. Запишем ваши показания и после выздоровления вернётесь к привычной жизни. Вы же студент Уральского политехнического института.
- Да.
- Мы знаем, что на последнем курсе, ваш куратор, - он взглянул в бумажку, Красиков Алексей Михайлович, - вас хорошо охарактеризовал и объяснил, почему вы появились в другой области на дипломной практике.
- Преддипломной.
- Да, - он поправился, а теперь вопрос: кто был инициатором отпуска электрика Кулагина Николая Васильевича в отгул?
- Он сам, он меня не спрашивал, просто на следующий день передал мне ключи.
- Где это происходило?
- По дороге на дойку. Я сидел в машине. Коля-Петя ехал навстречу. Он остановил нас и передал ключи. Управляющий пригрозил ему, чтоб не больше двух дней.
- Значит управляющий был не против его отсутствия в разгар уборки?
- Товарищ капитан, при чём тут это, был же я, в крайнем случае электрик с центральной усадьбы.
- Да нет, вы не волнуйтесь, пожалуйста. Ни Вас, ни Петра Григорьевича, никто не обвиняет. Моя задача выяснить все обстоятельства гибели Кулагина Николая Васильевича.
- А он, что, действительно, в гараже?
- Откуда вы знаете?
- Земляки рассказали.
- Что вам ещё земляки рассказали?
- Что вы их переловили.
- Кого?
- Ну этих, зелёных.
- Вообще-то я занимаюсь только гибелью Кулагина. И обсуждать дела, не касающиеся делопроизводства, не имею права.
- Можно задать вопрос?
- Попробуйте.
- Всё закрутилось, когда я познакомился с дочерью Коли-Пети, - тут я запнулся, - ну этого, Кулагина. Я хочу знать, что с ней.
- Вы можете её описать?
- Не вопрос. Жгучая брюнетка, рост, - тут я задумался, метр семьдесят. Волосы прямые, немного вьющиеся, коса – во, - я показал на себе. – И такой вот толщины.
- Минутку, я записываю.
- Вы что, её не допросили?
- Продолжайте.
- Одета всегда по-городскому, дорого: джинсы, батники в шотландскую клетку, очень узкие такие, в ушах серёжки золотые с зелёными камушками, на шее всегда или диадема, или кулон. Я их не различаю.
- Бижутерия?
- Кто их знает… Вы что, её не нашли? Её зовут Юля. Она рассказала, что отец курит «Приму», я сам видел: действительно, курит. Дома она была, дома. Что я, сочиняю? Мы ликёр с ней пили, вот как с вами.
Нет, он меня своим равнодушием начал доставать.
- Вы её мать спросите, ну жену Кулагина, куда Юльку дели?
- Уже спросили.
- Ну и?
- Они уже пять лет вместе не живут. Ушла от него. А, главное, бездетная она, потому и расстались.
- Как же так? Я же ей кино крутил, от собак на руках нёс! Я даже знаю, что у неё вот здесь, под правой грудью, родимое пятно, как звёздочка с копеечку. Я что, всё это придумал?
Мы молча уставились в окно.
- Ну а соседи?
- Моторины?
- Да, они то где?
- Как где, - он взглянул в тетрадь, - Моторина Августа Яковлевна, бывшая учительница местной школы. Я сам снимал показания. Жива – здорова.
От такой новости я даже громко вздохнул. Слава Богу, не исчезли. Ну Витя, натрепался всё-таки.
- А внучка её?
- Внучка, - он снова заглянул в тетрадку, - Жукова Елена Дмитриевна, тоже жива – здорова, была вызвана уже здесь, в Челябинске. А в чём дело?
А где они были, когда это всё происходило?
- Они говорят и это подтверждено, что в тот вечер были в городе.
- А кому я картошку ссыпал в погреб?
- Может, в другой день?
- Ну, здравствуйте, у меня с головой пока в порядке.
- Не сомневаюсь, - улыбнулся капитан. И видя мою растерянность, добавил:
- Да ты не расстраивайся, Михаил, разберёмся.
- Ну ладно, с этим разберёмся. Но зелёные то есть?
- Зелёные есть.
- Где они?
- Вы все здесь, в карантине.
- Где здесь?
- Слушай, Михаил, я веду дело только по Кулагину. Всё остальное решай с майором Синельниковым. Он человек опытный, вот и поговори с ним. У меня к тебе вопросов больше нет. Ты у нас свидетель, вот им и оставайся. До свидания!
Мы пожали руки. И я остался ждать майора Синельникова, думать о Юле, маленькой звёздочке с копеечку… и меня била небольшая дрожь…