https://regnum.ru/news/society/2290056.html
По этой ссылке вы можете прочесть интересное интервью, по следам которого появилась эта миниатюра.
Дорогая Олеся Сухозад!
Позвольте мне далее называть вас просто Олесей!
Вы не представляете, как я рада поздравить вас с присуждением высшей литературной награды мира - Нобелевской премии. Скажу больше. Я радовалась этому событию ровно столько же, сколько радовалась, когда в свое время эту премию присудили мне. Ведь мы с вами - своего рода первопроходцы в творчестве. Я получила эту премию за документальную прозу, а вы - в жанре сказки. Конечно, в свое время шведка Лагерлеф получила-таки эту премию за сказку о Нильсе. Но! Но и еще раз но! Вы, дорогая Олеся, пошли гораздо дальше, соединив воедино жанр сказки и сатиры. Когда я дочитала ваше произведение, закрыла глаза и откинулась в кресле, то мне в голову немедленно явились образы, вами созданные. Как же было красиво и аллегорично описать трех сестер в качестве трех зайцев.
Старшего зайца звали Ру, среднего - Ку, младшего - Бэ. Которые вначале были совершенно одинаковыми, а затем два из них так и остались пушистыми, беленькими травоядными, а третий заяц за одно лето изменился. Тогда наступила великая засуха, от степных пожаров сгорела вся трава и грызуны остались без корма. И тут Ру начал есть насекомых. Кузнечиков и жуков, богомолов и сверчков. Которые и думать не смели, что заяц может стать им угрозой. Дальше - больше. Ру обнаглел и стал пожирать мышей, сусликов и бурундуков. Ру растолстел. Передние зубы сточились, но зато выросли острые клыки. Он трансформировался в огромного монстра, поменяв окраску на бурую, превратившись в матерого хищника. Собственно, маленький, беленький пушистый заяц стал грозным, неуправляемым медведем, пожирающим все подряд - малину и бруснику, кроликов и волков, барсуков и хомяков. Всех-всех-всех. И за счет прочих зверей захватывающий все более и более земель. Лесов. Оврагов. Рек и озер. И если раньше этот монстр зимой спал в своей шикарно обустроенной берлоге на вершине холма, то в последнее время разжирел и принялся с удвоенным аппетитом пожирать бедных лесных зверушек. Конечно, сначала по старой памяти эта зверюга владения сестер не трогала, однако, только сперва.
- Бэ, мне страшно, - жаловалась Ку сестре. - Представь, что сегодня случилось. Я своими глазами видела, как Ру пожирал нашего двоюродного брата, кролика Та-та. И он так нехорошо на меня смотрел...
Придравшись к тому, что вторая сестра Ку якобы плохо присматривает за своими владениями, обнаглевший Ру захватил у нее лакомый кусок на самом берегу моря, а затем начал зариться и на другие земли, на которых росли сочные заросли ежевики. Но тут терпенье сестер лопнуло и они послали слезное письмо льву.
- Дорогой, несравненный лев, истинный царь зверей! Спешим уведомить тебя о страшном беззаконии, творимом в нашем лесу новоявленным монстром - медведем, которого ты считал зайцем. Этот так называемый заяц захватил наши земли, заставляет нас с сестрой есть горькую редиску и рябину, колючий чертополох, но самое главное - он ни в грош тебя не ставит!
- А что мне лев! - орет он на каждом шагу. Мы и сами с усами! Пусть-ка энтот лев попробует сюда сунуться. Мало ему не покажется.
Вот он каков, этот страшный медведь. Мы были б рады сами с ним справиться, да у нас, зайцев, силенок маловато. Ты бы, лев, отрядил бы сюда стаю гиен и шакалов, дабы справиться с медведем, а то, неровен час, и за вас он примется.
- Что??? - разозлился лев. - Да чтоб какой-такой-растакой заяц, пусть даже здоровенный, посмел меня оскорблять? Да я его! Эй, вы! Гиены, шакалы, волки и гиеновидные собаки. Ату его! Ату!
Набросились гиены, шакалы и прочие хищники на Ру и давай его терзать. Разгорелась страшная битва. Лилась кровь ручьями, и победили звери монстра, отобрали захваченные земли и вернули зайцу Ку.
- Дорогая Олеся, я так рада, что в вашей сказке этот противный Ру терпит поражение. Удивляешься, как можно было из пушистого, белого зайца превратиться в непредсказуемого жестокого медведя, грозу леса. И как же хорошо, что на свете есть добрый, справедливый лев со своей свитой - верными гиенами, шакалами и скунсами. Но как же жаль, что окончательно добить эту нечисть не удалось! Что он вырвался из окружения и ушел на север - зализывать страшные раны. (Здесь я отдаю дань вашим родственным чувствам). Надо надеяться, что на нашей памяти он навсегда там и останется, а стада гиен, шакалов и скунсов, обосновавшиеся на наших землях, не дадут ему вновь напасть на нас! Разумеется, в результате этого жизнь стала гораздо хуже, чем при Ру, но зато они, сестры Ку и Бэ, стали гораздо свободнее! Дойчланд, дойчланд убер аллес (Ха-ха-ха - это я шучу!)
Творческих удач вам!
С этими словами писательница встала и подошла к зеркалу.
- Да, идет время. Нет, нет, - летит! Но все-таки несправедливо называть меня свинкой, как это делают они. Неблагодарные!
Тут она на миг задумалась.
- А как бы я сама себя назвала, а?
Нужное слово быстро нашлось.
О! Жабка! Полезная и очень нужная рептилия. И совсем не жаба! А жабка! Конечно, жалкие рабы этой Ру будут называть меня Жа, может даже Жо! Но мне все равно. Они же несвободны. Наверняка, это им так прикажут. Разные Пу и Ме. Ладно. Хватит о плохом. Давай, жабка, думай о хорошем. Как надо ответить на письмо Бобо Ди, в котором он просит замолвить словечко за своего друга Ху.
- Милая коллега, - писал Бобо, - от моего имени поздравь Сухозад. Наконец-то пришло наше время. Время новаторов. Документалистика, баллады, сказки. Не находите ли вы, что настала пора поговорок? Мой приятель Ху придумал замечательную поговорку.
Дави республиканцев-врагов,
Как вонючих и мерзских клопов!
Таких поговорок у него великое множество. Я думаю, вы с Сухозад замолвите за него словечко перед комитетом. Ведь время - оно наше, не так ли? Кстати, наш фонд решил вас и Сухозад порадовать. Но это - при личной встрече.
Писательница улыбнулась.
- Да! Наш час настал.