15 апреля был подписан приказ министра обороны. Через две недели первая партия демобилизованных отправилась по домам. А эту группу, уже отдавших Родине свой воинский долг, командир части почему-то придержал. А уж и первомайские праздники прошли и другие были на подходе, а настроение у ребят было поганое. И вот, однажды утром, в субботу, всё прояснилось. Их привезли к новому загородному дому полковника. Дом этот, или дачу, он только в прошлом году себе построил и участок был пока необработанный, кочковатый, густо заросший луговой травой. Целина, одним словом, с несколькими чахлыми саженцами каких-то фруктовых деревьев вдоль забора. Землю, соток двадцать, надо было вскопать лопатами, обработать, то есть очистить от корней, и большую часть засадить картошкой. Работали ударно, хотелось скорей домой, но всё равно едва управились за два дня. Потому что местами попадалась не только сплошная многолетняя осока, но и мелкий кустарник. Но, выкорчевали, вскопали, разровняли поле граблями и посадили картошку.
Всходы пошли дружно, вторая половина мая была тёплой и дождливой. Однажды утром жена полковника, а дело было уже в начале июня, вышла на веранду на втором этаже, посмотрела внимательно на поле, и окрестности огласил её громкий крик: «Вася, Вася, поди скорее сюда!» На крик выскочил в одних трусах перепуганный командир образцового воинского соединения. «Смотри, смотри туда, видишь, что сделали эти твои молодые негодяи в погонах!?» На светлом суглинке, ещё не заросшем сорняком, явственно читалось огромное слово «*уй», образованное молодыми, ярко зелёными, плотно посаженными кустиками картофеля.