Когда произошли эти события, страна содрогнулась. Вообще они были вполне закономерны и как нам после говорили - ожидаемы. Народ схватился кто за что – одни за топоры, другие за дробовики, прочие за вилы и батоги. Матросня в Питере насиловала молодых девушек в подворотнях, рабочие в цехах крушили молотками черепа уже бывших работодателей и ненавистных мастеров, выбравшийся из помоек сброд грабил лавки. Талантливые люди, спасаясь от смерти и голода, обогатили своими мозгами чужую культуру. Измученная войнами и голодом страна вступала в новую жизнь.
Произошла перестановка: прежние верхи сменились революционными верхами, низы так и остались низами.
Церковь всегда поддерживала власть и хорошо прижилась при царе – имела земли, нехилые богатства, драла с простого народа три шкуры вмести со вшами. В новой стране, где на смену старой религиозной идеологии пришла атеистическая, места православной вере не нашлось и маковки церквей горохом посыпались по всей стране. Старинные иконы сжигали в кострах, религиозными книгами топили печи, в храмах устраивали конюшни и склады. Непонятно что удержало агрессивное общество от полного уничтожения церкви – возможно желание нового руководства страной сохранить архитектурное наследие, но не более того.
В стране воцарился атеизм со всеми его последствиями. С мнениями церковников не считались, вера в бога являлась проблемой для нормальной жизни и карьеры, да и в принципе совсем не нужной - строили страну и науку. Красный, цвета дьявольского огня, комсомольский или партийный билет стлал дорогу к сытой жизни. Вступление людей в партию оказалось ограничено объемом благ, попасть в это сообщество всё же было проблематично, чтобы не говорили партийцы.
Церковь колошматили всё время, пока существовала власть Советов. В первое время церковников убивали и ссылали подальше с глаз, после уже просто не замечали. Кстати, когда в восьмидесятых годах я был в Москве, в Василии Блаженном гулял ветер, и было основательно насрано по углам. Православные храмы, однако, посещались. Люди приходили разные – и бабушки-дедушки, зрелые, иногда даже студенты. Все это носило характер либо привычки, а скорее нужна была отдушина - однообразность всегда вызывает тошноту. Разнообразия не хватало и выделится перед знакомыми, что в «церкву хожу» являлось китчем.
Так вот о том, кто колошматил. Чтобы церковники знали, где их место и паства их держалась в определённом объёме, а лучше вообще сокращалась, отвечали отделы в спецслужбах. Наличие погон и комсомольско-партийного билета было оберегом от православной заразы. Атеизм, атеизм, атеизм, атеизм – господствующая религия, подкрепленная обещанием жить при жизни в коммунизме, а не после смерти в раю.
Но что-то пошло не так, задули ветры враждебные, власть коммунистов сменилась на чертзнаеткакую. Страна вновь содрогнулась. Народ принялся переворачивать троллейбусы, бандиты – насиловать девушек у метро, рабочие тащить всё, что плохо лежит. Заграница открыла двери для талантливых людей и многие из них, не побрезговав предложением, свалили кто куда. Измученная Советской властью страна вступала в новую жизнь.
Атеизм дал трещину, стал похож на задницу, из которой геморроем вылез росток – всеми забытое православие. За короткое время, все кто крестился звездой, стали креститься крест-накрест, бывшие коммунисты строем пошли в церковь. Верить в бога стало необходимостью, так как лидеры страны, со своими жёнами и детьми, прилюдно, на телевизор, принялись лобзать ручки священников и тыкать свечки в дырки. Затаенная агрессия служителей РПЦ пружиной затвора выпрямилась, желание иметь и править, положенное на молчаливое согласие власти, начало реализоваться в конкретные проекты.
Я вообще-то о другом. Стоит ли верить тем людям, которые оперативно сменили звезды на нательные кресты? Стоит ли отдавать свой голос тем, кто меняет веру потому, что им так выгодно?