«Хочется увидеть, как принимались нашим правительством судьбоносные решения, как воевали наши деды и прадеды. Иногда смотрю хронику - и слёзы наворачиваются.
Что касается машины времени в будущее, то она у нас уже есть. Это история. Её надо внимательно изучать, вникать, и тогда история поможет нам понять будущее, принять правильное решение и не допустить ошибок».
Из разговора Президента России В.В.Путина с гражданами от 15 июня 2017 года.
В 60-е годы прошлого века на железнодорожную станцию Яккима в Карелии приходил вагон-кинозал, который набивался детишками и взрослыми. Кино в то время еще было неким волшебством, таинством. Мультфильмов я не помню, были документальные и художественные фильмы. На одном сеансе я увидел сцену, поразившую детское воображение. У проруби стоял человек в тельняшке и бескозырке, напротив – люди с винтовками. Моряк крикнул: «Да здравствует Сталин!». Грянул залп и он повалился в прорубь. Фильм был черно-белый. По ночам я плакал, вспоминая этот эпизод. Потом такие фильмы пропали, так как прошел период «оттепели». Историческая правда оказалась не нужна.
В 90-е годы в небольшом сибирском городе я был председателем депутатской комиссии по восстановлению прав незаконно репрессированных граждан. Узнал много историй, писал о них в местной газете. Одна женщина рассказывала, как ее отца арестовали в 1938 году, семью выгнали из дома. Был ноябрь. В это время в Сибири – зима. Семеро детей с матерью пошли в ближайший город, до которого было 70 километров. По пути дети умирали. Грудного ребенка мать несла на руках. На окраине Канска (Красноярский край) им удалось найти землянку. Вскоре от невзгод умерла и мать. Осталось только двое детей, которых забрали в детский дом. Через год отца выпустили из тюрьмы за недоказанностью обвинения. Он нашел только сына и дочь. Эту историю можно посчитать благополучной, если узнать все, что происходило в те годы. И это – не художественный фильм, а жизненная правда. Чувство несправедливости с детских лет жило в пожилой женщине, обратившейся за помощью к депутатам.
Моя мать родилась в Карелии, и по национальности она – карелка. Ее родственники – простые работящие карелы, добывающие хлеб насущный крестьянским трудом. Несколько мужчин из ее карельской родни в 30-х годах прошлого века уничтожило НКВД под надуманными предлогами. Ее дядя Терентий (муж тети) был обвинен в шпионаже в пользу Японии, о которой он и не слышал. По этой причине ей отказали в приеме на курсы переводчиков финского языка. Как следствие, она познакомилась в Петрозаводске с донским казаком, которого выгнали из НКВД. Сейчас сказали бы: из-за профнепригодности. Уж слишком уважительно он относился к «врагам народа», сидящим в лагерях Беломоро-Балтийского канала, которые курировал.
Это – частные случаи, из которых соткана история страны. Произошла революция февральская, затем в октябре 1917-го года власть взяли большевики. После этого момента общество разделилось, в основном, на белых и красных. Были и другие оттенки. Гражданская война заставила людей определяться, хотя многие хотели просто жить и воспитывать своих детей. Вся страна, весь народ оказались под властью узурпаторов. Особенно ярко проявилась истинная сущность новой власти по отношению к казачеству.
Для тех людей, кто не бывал в европейской части России, поясню, что великие русские реки Волга и Дон приближаются друг к другу на минимальное расстояние только в одном месте – в советское время здесь проложили Волго-Донской канал. Век назад здесь стоял город Царицын, сейчас он называется Волгоград. Это территория Среднего Дона, где его русло поворачивает к западу. И Волга и Дон текут на юг в отличие от великих сибирских рек, уходящих в Северный Ледовитый океан. События, о которых я попытался рассказать, происходили век назад именно на этой территории.
Я оказался в казачьих местах в детстве в 1963 году, когда семья из Карелии переехала на родину отца. Отец родился в хуторе Минаев, именно на территории Котельниковского района, находящегося на левом берегу Дона. На территории современного Котельниковского района находились казачья станица Нагавская, хутора Жирный, Минаев, Веселый, Нижне-Яблочный и другие. Станицы находились обычно по берегам Дона, а хутора по притокам Дона. Но приехали мы на правобережье, где стоял на реке Чир поселок Суровикино, когда-то основанный братьями-казаками Суровикиными, как хутор, впоследствии ставший станицей. Сейчас это город. Донские казаки похожи между собой и характером и говором, хотя Дон река не маленькая, около двух тысяч километров длиной. Говор казаков это русский с примесью украинского языка. По крайней мере, так еще было в 60-х годах прошлого века, когда я оказался в тех местах. Если читать Серафимовича и Шолохова, то язык сильно изменился. Возможно, это связано со сталинской политикой расказачивания, когда казаков как общность хотели полностью уничтожить. Есть и современная причина: влияние литературного русского языка через СМИ и Интернет. Казаки как народность образовались в 15-16-м веках и были нацелены на защиту государства от внешних врагов. Родоначальник казацкой фамилии Просняков приехал из Курска на Дон в 17-18 веке. Донцы, как называли донских казаков, были самым многочисленным казачьим войском.
Уже в 20-м веке казаков стали использовать для защиты порядка и власти в периоды смуты. Самим казакам такая служба была в тягость. В революции 1905 года в разных городах России на сторону восставших перешло шесть казачьих полков. Командир одной из сотен 5-го Донского казачьего полка (в котором служили исключительно донцы), есаул Рубцов, категорически отказался выполнять приказ — стрелять в польских рабочих г. Лодзи. За это он пошел на каторгу, а казаки этой сотни отданы под дисциплинарный суд. На Дону стали проводить мобилизацию казаков на полицейскую службу. Мероприятие вызвало волнение среди казаков. В Нижнечирской станице стали устраиваться многолюдные митинги с требованием освободить казаков двух очередей от внутренней службы и вернуть их домой. Со второй половины октября и до конца 1905 года они проходили почти через день. На митингах произносились и антиправительственные речи. По распоряжению окружного атамана Жидкова было арестовано 25 активных казаков. Во 2-м Донском округе относительный порядок был наведен, но противоречия остались. В 1909 году в майских лагерях, на станции Чир, казаки 2-й очереди, возмущенные поведением офицеров, вновь устроили беспорядки.
Вот как казаки собирались на войну, по воспоминаниям очевидцев. Из станичного правления в хутор прискакал на коне дежурный казак с красным флюгером на пике и с фонарем — сигналом спешного сбора казаков. Промчавшись по хутору, он двинулся в соседний. Казаки, работавшие в поле, побросали свои дела и поспешили домой. Через некоторое время при форме и оружии конная сотня спешила на станичный сборный пункт. Здесь они услышали весть о начале войны и мобилизации казаков определенного срока.
В церквах духовенство служило молебны о спасении христолюбивого воинства казачьего. Пред храмом священник окроплял святой водой служивых и их коней. Тут же толпился празднично одетый народ и сновала детвора. Старики по такому случаю щеголяли в извлеченных из сундуков чекменях и казакинах, позвякивали кресты и медальки за Шипку, «За подавлеше польскаго мятежа», «За покорение Чечни и Дагестана»... Не было медалей за подавление бунта или демонстрации, потому что казаки главной обязанностью всегда считали защиту Отечества, своей станицы и родного дома.
С песнями и весельем уходили казаки бить «австрияка и немчуру». Пьяных почти не было — с объявлением войны и военного положения окружной атаман приказал закрыть магазины и питейные заведения. В Есауловской правление во главе со станичным атаманом устроило казакам станичный смотр. За годы 1-й мировой войны станица Нижнечирская выставила только 1-й очереди 5 тысяч казаков. Так же выставляли воинов и другие казачьи станицы. Причем, казак был готов к службе: в амуниции, со своим конем и оружием, в полной строевой и военной подготовке.
В гражданскую войну казаки разделились на белых и красных, а те, кто не определился, пострадал в любом случае. Вот что вспоминает «легендарный» комдив С.М.Будённый:
«При наступлении Особой кавалерийской дивизии на станицу Нагавскую на нашу сторону без боя перешла сотня казаков — жителей этой станицы. Их привел старший урядник Кузнецов, который попал в плен к нам в хуторе Жутове Втором, вблизи Аксая, и был отпущен домой с письмами к казакам и солдатам. Они привезли с собой два станковых пулемета, а Кузнецов привел мне в подарок коня под кличкой Казбек, на котором я провоевал до конца гражданской воины.
В станице Нагавской осталось около четырехсот казаков-стариков. Дрались они остервенело. И вдруг в разгар ожесточенного боя часть этих бородачей подняла руки вверх. Однако, когда командиры наших полков, Баранников и Мирошниченко, поверившие, что казаки сдаются в плен, подскакали к ним, казаки расстреляли их в упор. Гнев наших бойцов был беспредельным, и они справедливо покарали злодеев.
Атаку на Курмоярскую, где располагался штаб генерала Попова, Думенко возглавил лично. В вечерних сумерках, с эскадроном Киричкова, они ворвались в станицу, изрубили охрану из калмыков. Генерал Попов и офицеры его штаба отказались сдаваться и заняли оборону в здании штаба. После непродолжительного боя все они были уничтожены.
Разгромив противника в станицах Нагавской и Курмоярской, Особая кавдивизия продолжала наступление. Вслед за дивизией наступали стрелковые соединения. В непролазную грязь, почти разутые, мокрые, голодные, уставшие, они шли вперед и помогали выбившимся из сил лошадям тянуть пулеметы, пушки, повозки, несли на себе раненых и больных. Весенняя распутица сильно тормозила продвижение пехоты и она отставала от кавдивизии на 2 - 3 дневных перехода…».
Упомянутый в этом отрывке Думенко – начальник дивизии, затем корпуса, у которого Буденный был помощником (так назывался заместитель). В мае 1920-го года Думенко репрессируют, и его имя надолго будет закрыто для оглашения. Реабилитирован он будет только в 60-х годах прошлого века. С.М.Будённый пытался протестовать против его реабилитации, засыпав письмами газеты, ЦК партии и правительство, но Генеральная прокуратура СССР оставила решение в силе. Думенко – прославленный командир гражданской войны, возможно, более известный в те годы, чем Чапаев. Поражает сила воли этого человека. В критическое для Советской России время, когда Деникин устремился к Москве, Борис Думенко ушел из госпиталя, не излечившись. Он перенес несколько операций. В те времена было чудом, что он выжил (без антибиотиков). В таком состоянии он вернулся на фронт. Нет, он не заменил Буденного в своем корпусе, как и должен был. Он решил создать отдельный кавалерийский корпус, потому что Красная армия нуждалась в кавалерии. В короткое время, фактически за месяц, так и случилось. Он был настолько знаменит, что люди шли под его командование со всех сторон – без призыва. Его корпус (три дивизии) поражений не имел. Именно Думенко решительным натиском взял столицу белого казачества – Новочеркасск. Практически все, кроме маршалов Ворошилова и Буденного, выдающие военные того времени будут уничтожены сталинским руководством в течение двадцати лет (с 1920-го по 40-й годы). В их числе фамилии Троцкого, Миронова, Тухачевского, Якира, Егорова и многих других. Зато маршалы Ворошилов и Буденный будут инициаторами и первым подписантами расстрельных списков. Всего в застенках НКВД погибнет более сорока тысяч военных руководителей разного ранга.
Судьба Бориса Думенко для нас интересна и поучительна. Фактически это – первый сторонник и активный защитник новой власти, которого большевики репрессируют. То есть, уничтожат по ложному обвинению. Настолько сильная была личность, что сталинское руководство боялось его. Есть подозрение, что и Чапаев погиб не от рук белых. Тоже по той же причине. Но Думенко для нас – неизвестный герой гражданской войны.
После ранения, полученного 25 мая 1919 в бою на реке Сал, и до 28 июля Думенко находился на излечении в Саратовской госпитальной хирургической клинике, где ему было сделано несколько операций. После удаления трех ребер и части легкого у него западала правая сторона грудной клетки, плетью висела правая рука. Приговор профессора клиники гласил: полная нетрудоспособность. Вот выписка:
«Госпитальная Хирургическая клиника Саратовского университета
УДОСТОВЕРЕНИЕ
Выдано командующему левой группой 10-й армии Думенко в том, что он после полученного им 25 мая 1919 года огнестрельного слепого ранения правого легкого находился по 28 июля на излечении в Саратовской госпитальной хирургической клинике, где подвергался многократным операциям (14 пункций грудной полости и удаление снаряда).
Пуля, вошедшая сзади ниже угла лопатки, прошла через легкое, перебив 7 и 8 ребра, и засела в мягких тканях сосковой области. Кровоизлияние в плевральную полость, заполнившее её почти всю, приобрело в конце гноевидный характер и частью отхаркивалось через дыхательные пути. Легкое спалось, а равно, и правая половина грудной клетки запала.
В настоящее время легкое расправилось на половину, дыхание начинает восстанавливаться, отделение через бронхи продолжается, иногда с кровяным характером. Имеется явно выраженное малокровие. Для расправления легкого требуется еще полгода. До полной трудоспособности - не менее 2-х лет.
Профессор С.Спасокукоцкий».
Но Борис Думенко не мог согласиться с заключением медиков. Стоять в стороне от защиты революции, особенно в трудные для нее дни, он не мог.
Над Республикой Советов нависла грозная опасность. Деникинские войска наступали по всему фронту. Курск был накануне падения. До Москвы оставалось несколько переходов. Финансовые воротилы Донбасса установили миллионный приз тому полку, который первым ворвется в красную столицу.
Конница белых генералов Мамонтова и Шкуро своими рейдами по тылам 9-й и 8-й красных армий расстроила планы советского командования, нанесла огромный ущерб народному хозяйству, фронту. Контрреволюция ликовала. Надо было дать ей решительный отпор, но сделать это без сильной конницы было невозможно.
Думенко видел по действиям своего корпуса, в командование которым вступил Будённый, какую нужду испытывала республика в кавалерии.
Какой стала конная армия, созданная Думенко, под руководством Буденного, описал Исаак Бабель в сборнике «Конармия». Бабель говорит о буденовцах, как о «зверье с принципами. В армии не было воинской дисциплины. Буденный пообещал его за это порубать «в капусту». Бабель был расстрелян в 1940 году.
Мы связываем имя Буденного с 1-й Конной армией. Но никогда в советское время не говорилось, что была 2-я. Лично я об этом не подозревал. Оказывается, что 14 сентября 1919 года приказом по войскам 10-й армии № 1102/оп было положено начало формированию нового Конно-Сводного корпуса (это и будет 2-й Конной армией). В приказе отмечалось, что войскам армии противостоит противник с многочисленной и хорошо организованной кавалерией, что "заставляет и у нас принимать необходимые меры для создания мощной и энергичной конницы". Объединение кавалерийских бригад в конный корпус позволит наносить сильные массированные удары, отмечалось в приказе, взять армии инициативу на фронте в свои руки.
Из приказа №1102/ОП по 10-й армии:
"…Командиром Конно-Сводного корпуса назначаю тов. Думенко, лихого бойца и любимого вождя Красной Армии, своими победами не раз украсившего страницы боевых действий на фронте нашей армии. Уверен, что кавчасти, сведенные в новый корпус под командованием тов. Думенко, лихим и стремительным ударом не только разобьют все замыслы противника, но и отбросят его далеко за красный Царицын...".
Командир кавбригады 37-й стрелковой дивизии Текучев, политический комиссар бригады Миронов и начальник штаба Дронов, обращаясь к командирам и бойцам бригады отмечали в своем приказе:
"Исполнилась наша общая заветная мечта — объединиться под славным командованием доблестного вождя товарища Думенко. Теперь первейшей и важнейшей задачей всех наших действий должно быть стремление оправдать возлагаемые на нас надежды и стать достойными — быть под командованием товарища Думенко."
Красные конники хорошо знали, что комкор своей храбростью, неоднократными победами над белогвардейцами, собственной пролитой кровью убедительно засвидетельствовал свою преданность революции, поэтому любили его, готовы были идти за ним в любое сражение, зная, что победа неизбежно будет за ними.
Весть о формировании корпуса разнеслась повсюду. Служить в коннице Думенко считалось высшей честью, и отбоя от добровольцев не было. В корпус просились красноармейцы из пехотных частей, ехали молодые казаки из окрестных хуторов и станиц, охотно шли служить военнопленные.
Участник штурма Зимнего, активный участник гражданской войны, военный комиссар одной из кавалерийских бригад П.С.Дьяченко позднее вспоминал, с какой радостью красноармейцы узнали о формировании 2-го конного корпуса Думенко, и как они рвались служить под его началом. «Он действительно пользовался большим авторитетом у конников, — пишет Дьяченко о комкоре Думенко. — Когда стало известно, что он организовывает новый конный корпус, к нему пачками шли добровольцы Дона на своих конях».
Почему же большевики уничтожили Думенко? Он был против политработников в армии. Именно комиссары проводили в армии политику партии большевиков, которая не нравилась Борису Думенко. Основу его кавалерии составляли казаки. Партия предписала казаков уничтожить.
Консерватизм взглядов, зажиточность, любовь к воле и родной земле, грамотность неизбежно делали казаков врагом большевиков.
Более 6 млн. казаков в России идеологи “мировой революции” объявили “опорой самодержавия”, “контрреволюционным сословием”. Один из “теоретиков”, И. Рейнгольд (в 1919 г. - член Донбюро), писал Ленину: “Казаков, по крайней мере, огромную их часть, надо рано или поздно истребить, просто уничтожить физически, но тут нужен огромный такт, величайшая осторожность и заигрывание с казачеством: ни на минуту нельзя забывать, что мы имеем дело с воинственным народом, у которого каждая станица - вооруженный лагерь, каждый хутор - крепость”
Карательные акции были организованы сразу после октябрьского переворота - силами “интернационалистов” (особенно латышей, мадьяр, китайцев), революционных матросов, горцев Кавказа, иногороднего населения казачьих областей. А уж это насилие вызвало участие казаков (до того пытавшихся соблюдать подобие нейтралитета в общероссийской сваре) в Белом движении.
Террор достиг первого пика, оформившись известной директивой Оргбюро ЦК ВКП(б) 24 января 1919 г. Речь шла о репрессиях против всего казачества!
Помимо массовых расстрелов, организовывались продотряды, отнимавшие продукты; станицы переименовывались в сёла, само название “казак” оказалось под запретом...
Директива развивалась разного рода постановлениями. Так, “Проект административно-территориального раздела Уральской области” от 4 марта 1919 г. предписывал “поставить в порядок дня политику репрессий по отношению к казачеству, политику экономического и как подобного ему красного террора... С казачеством, как с обособленной группой населения, нужно покончить”.
3 февраля 1919 г. появился секретный приказ председателя РВС Республики Троцкого, 5 февраля — приказ 171 РВС Южного фронта расказачивании”. Директива Донбюро ВКП(б) предписывала:
а) физическое истребление по крайней мере 100 тысяч казаков, способных носить оружие, т.е. от 18 до 50 лет;
б) физическое уничтожение так называемых станицы (атаманов, судей, учителей, священников), хотя бы и не принимающих участия в контрреволюционных действиях; в) выселение значительной части казачьих семей за пределы Донской области;
г) переселение крестьян малоземельных северных губерний на место ликвидированных станиц...
« В тылу наших войск и впредь будут разгораться восстания, если не будут приняты меры, в корне пресекающие даже мысли о возможности такового. Эти меры: полное уничтожение всех, поднявших оружие, расстрел на месте всех, имеющих оружие, и даже процентное уничтожение мужского населения». Подпись: И.Якир член РВС 8-й армии.
Как писал в воззвании в августе 1919 г. Ф.Миронов : «Население стонало от насилий и надругательств. Нет хутора и станицы, которые не считали бы свои жертвы красного террора десятками и сотнями, Дон онемел от ужаса... Восстания в казачьих областях вызывались искусственно, чтобы под этим видом истребить казачество».
Председатель Донбюро С.Сырцов, говоря о “расправе с казачеством”, его “ликвидации” отмечал: «Станицы обезлюдели». В некоторых было уничтожено до 80 % жителей. Только на Дону на тот момент погибло от 800 тысяч до миллиона человек - около 35 % населения.
Еще свидетельство - посланного на Дон московского коммуниста М.Нестерова: “Партийное бюро возглавлял человек… который действовал по какой-то инструкции из центра и понимал ее как полное уничтожение казачества... Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые едва волочили ноги, урядники, не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60-80 человек... Во главе продотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: надо всех казаков вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом...”
Другой московский агитатор, К. Краснушкин: “Комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали... Люди расстреливались совершенно невиновные - старики, старухи, дети... расстреливали на глазах у всей станицы сразу по 30-40 человек, с издевательствами, раздевали до нага. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать...”
Именно осуществление директивы Оргбюро привело к восстанию на Верхнем дону 11 марта 1919 г. И первой восстала та самая станица Казанская, что незадолго до этого чуть ли не хлебом-солью встречала большевиков!..
8 апреля 1919 г. - очередная директива Донбюро: «Насущная задача - полное, быстрое и решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, раз рушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, распыление и обезвреживание рядового казачества...”
После оккупации красными юга России репрессии прокатились по областям Кубанского и Терского войск. При выселении терских станиц Калиновской, Ермоловской, Самашкинской, Романовской, Михайловской, Асиновской красные горцы убили 35 тысяч стариков, женщин и детей (и вселились в опустевшие станицы). За один лишь прием были вывезены на север и расстреляны 6 тысяч кубанских офицеров и войсковых чиновников.
При т.н. “конфискациях” у казаков порой выгребались все имевшиеся вещи, вплоть до нижнего белья!..
После 1924 года наступило некоторое затишье. “Шахтинское дело” открыло череду сталинских политических процессов. Вслед за репрессиями против инженеров началась зачистка шахт и предприятий от “неблагонадежного” казачьего элемента. Казаков увольняли, лишали продовольственных карточек (обрекая их семьи на голодную смерть), арестовывали, высылали. Поднималась самая страшная волна расказачивания, окончательно накрывшая области Юга России!..
В январе 1930 г. вышло постановление “О ликвидации кулачества как класса в пределах Северо-Кавказского края”. Казаков выгоняли из куреней зимой, без продуктов и одежды, обрекая на гибель по дороге в места ссылок. Власть готовилась к восстанию в казачьих областях. Более того, явно провоцировала массовое выступление, позволившее бы вновь открыто истреблять казачество. Но восставать, в общем-то, было некому. Однако объявленный в конце 30-го года “новый подъем колхозного движения” закончился повсеместными выходами из колхозов (с января по июль 1932 г. их число в РСФСР сократилось на 1370,8 тыс.), требованиями возврата имущества. Чрезвычайные меры в заготовительной политике, бескормица, ухудшение ухода привели к значительному падежу скота; уборка зерна в 1931 г. по всему югу России затянулась до весны 32-го, а на Кубани наблюдался невиданно низкий урожай зерновых - от 1 до З ц.!
7 августа 1932 г. был издан т.н. “закон о пяти колосках”. За любую кражу госсобственности - расстрел или, в лучшем случае, 10 лет с конфискацией имущества. За несколько колосков, сорванных, чтобы накормить пухнущих от голода детей, отправляли в тюрьмы их матерей...
Осенью 1932 - весной 1933 г. невиданный голод охватил Украину, Северный Кавказ, Поволжье, Казахстан, Западную Сибирь, юг Центрально-Черноземной области и Урала - территорию с населением около 50 млн.чел.
Систему “черных досок” (названных по советской традиции - в отличие от “красных досок” почета) ввел секретарь Северо-Кавказского крайкома ВКП(б) Б. П. Шеболдаев. На “доску позора” заносились станицы, по мнению партии, не справившиеся с планом хлебосдачи.
3 ноября 1932 г. было издано постановление, обязывавшее единоличные хозяйства под страхом немедленной ответственности по ст. 61 УК (смертная казнь) работать со своим инвентарем и лошадьми на уборке колхозных по лей. “В случае “саботажа”, - разъясняла краевая партийная газета “Молот”, - скот и перевозочные средства у них отбираются колхозами, а они привлекаются к ответственности в судебном и административном порядке”.
Меры, принимаемые партией коммунистов (большевиков), приводят к вымиранию казачества. Писатель В.Левченко привел переписку кубанцев с родственниками в эмиграции. Пишет в Югославию мать казака: “...На самый Новый год пришли к нам активы и взяли последние три пуда кукурузы. А потом позвали меня в квартал и говорят: “Не хватает 4 килограмма, пополни сейчас же!” И я отдала им последнюю фасоль. Но этим не закончилось. Они наложили на меня еще 20 рублей штрафу и суют мне облигации, которых я уже имею и так на 80 рублей. На мое заявление, что мне не на что их взять, мне грубо ответили: “Не разговаривай, бабка! Ты должна все платить, так как у тебя сын за границей”. Так что, милый сынок, придется умереть голодной смертью, так как уже много таких случаев. Харчи наши последние - одна кислая капуста, да и той уже нет. А о хлебе уже давно забыли, его едят только те, кто близок Советской власти, а нас каждого дня идут и грабят. В станице у нас нет мужчин, как старых, так и молодых - часть отправлена на север, часть по били, а часть бежала кто куда...”
Приписка от дочери: “Дорогой папа! Я хожу в школу-семилетку, в пятый класс. Была бы уже в шестом, но меня оставили за то, что я не хожу в школу по праздникам. Но я за этим не беспокоюсь, так как школы хорошего ничего не дают, только агитация и богохульство. Всем ученикам выдали ботинки, а мне ничего не дали и говорят: Ты не достойна советского дара, у тебя отец за границей”. Но я тебя по-прежнему люблю и целую крепко. Твоя дочь Маша”.
В некоторых станицах — например, Ольгинской – ГПУ арестовывало детей наравне со взрослыми.
А в то самое время, когда Кубань буквально вымирала, когда, как пишет советский историк Н.Я.Эйдельман, “по всей Кубани опухших от голода людей сгоняли в многотысячные эшелоны для отправки в северные лагеря, во многих пунктах той же Кубани, на государственных элеваторах, в буквальном смысле слова гнили сотни тысяч пудов хлеба...”
Как вспоминал папа, на вышках у зерна находились пулеметчики, стрелявшие в любого, кто приближался, даже детей.
В декабре “Молот” пишет: “Мы очищаем Кубань от остатков кулачества, саботажников и тунеядцев... Остатки гибнущего класса озверело сопротивляются. Приходится считаться с тем фактом, что предательство и измена в части сельских коммунистов позволили остаткам казачества, контрреволюционной атаманщине и белогвардейщине нанести заметный удар по организации труда, но производительности в колхозах...” По мнению “Комсомольской правды”, многие партийные организации превратились на Кубани в “полностью кулацкие”, секретари райкомов и председатели райисполкомов стали “саботажниками и перерожденцами”. Их арестовывали и расстреливали; по краю исключено из партии 26 тыс.чел. - 45 % коммунистов...
Исключено – следовательно, затем расстреляно.
Пытавшихся вырваться с охваченных голодом областей водворяли обратно. 22 января 1933 г. Сталин и Молотов предписали ОГПУ Украины и Северного Кавказа не допускать выезда крестьян - после того, как “будут отобраны контрреволюционные элементы, выдворять остальных на места их жительства”. На начало марта было возвращено 219460 чел. Отмечались случаи немедленной расправы с людьми на местах, у железнодорожных станций.
По кубанскому краю только за 2,5 месяца с ноября 1932 г. брошено в тюрьмы 100 тыс.чел., выселено на Урал, в Сибирь и Северный край 38404 семей. Из Полтавской, Медведовской и Урупской выселены все жители - 45.639 чел. Уманская, Урупская и Полтавская были переименованы - в Ленинградскую, Советскую и Красноармейскую (в октябре 1994 г. глава администрации края Е.Харитонов возвратил Полтавской ее имя). На место выселяемых, убитых и умерших от голода селили порой тех самых, кто их уничтожал. Так, Полтавская - Красноармейская заселена семьями красноармейцев, Новорождественская — сотрудников НКВД.
Согласно справке ОГПУ 23.02.1933 г., самый сильный голод охватил 21 из 34 кубанских, 14 из 23 донских и 12 из 18 ставропольских районов (47 из 75 зерновых). И к сегодняшнему дню население репрессированных станиц не может восстановить прежнего уровня. После 33- го года в Незамаевской из 16 тыс., человек осталось около 3,5 тысяч, а сейчас живет всего 3266 чел...
Всего, по подсчетам российских и зарубежных ученых, от голодомора 1932-33 гг. погибло не менее 7 млн. человек. Власти пытались уничтожить и память о них. Места братских захоронений не обозначались, книги записей рождений и смертей уничтожались, а пытавшихся вести учет жертв расстреливали как врагов народа.
Карательные акции затронули не только станицы, занесённые на “черные доски”. Одна только экспедиция особого назначения (латыши, мадьяры и китайцы - все кавалеры ордена Красного Знамени) в Тихорецкой за три дня расстреляла около 600 пожилых казаков. “Интернационалисты” выводили из тюрьмы, раздев догола, по 200 человек, и расстреливали из пулеметов...
Вернувшийся на родину с Кубани словенец доктор Р. Трушнович рассказывал эмигрантам из России про коллективизацию и голодомор: “3ажиточных казаков... отправляли в Архангельскую губернию. Из первого транспорта никто живым не остался, все перебиты холодным оружием. Для проведения коллективизации было прислано 25 000 рабочих от станков (двадцатипятитысячники)...
Не миновали казаков и волны арестов 1936-38 гг. (те, что накрыли многих большевиков, в том числе и изобретателей “Черных досок”). В итоге к концу 30-х было физически истреблено около 70 % казаков.
Сегодня идет процесс возрождения казачества, ведь казак это – защитник Отечества.
Разумеется, люди видели всю дикость и людоедство сталинской власти, но изменить ход истории было невозможно. Те, кто пытался что-то сделать или объяснять, уничтожались. В этом плане показательно письмо современницы жертв сталинского государства, жительницы Ленинграда. Это письмо недавно было извлечено из архивов. Причем, когда я показал его сослуживцам, мне не поверили. Посчитали, что письмо является выдумкой. Как говорят сейчас, фэйк. Но такое не придумаешь. Полностью поддерживаю все мысли этой отчаявшейся, но смелой, женщины, бросившей в лицо тирану слова своего презрения. Здесь только выдержки из письма (письмо большое).
"Секретарю ЦК ВКП (б) Сталину
Да неужели тебе не надоело, тиранъ русскаго народа, со своими паразитами-коммунистами играть комедію? Кричите на всехъ перекресткахъ, пишете, что весело живется только въ СССР, больше нигде. За рубежомъ: голодъ, холодъ, нищенство, — а что делается у тебя подъ носомъ, ты ничего не видишь. Ты выйди изъ святыхъ стенъ Кремля да посмотри, до чего довелъ народъ бедный, ходятъ какъ тени загробныя отъ твоей веселой жизни: оборванныя, разутыя, голодныя и холодныя. Пишете, что въ Германіи снизили зарплату рабочимъ, молъ, на что имъ хватитъ этой зарплаты при существующей дороговизне; а на что хватаетъ намъ зарплаты, что ты намъ, беднякамъ, — платишь, только у другихъ все видите, а у себя ничего не видите; если имъ и снизили зарплату, то получали все, что заработали, а мы заработаемъ 30 р. — 15 р. отдай на ****овство феодаламъ-коммунистамъ. Иродъ ты проклятый, ведь ты весь народъ поработилъ, хуже, чемъ на барщине, сейчасъ русскому бедняку живется, всехъ обратили въ рабовъ-батраковъ и заставляете на себя, паразиты-бандиты, работать.
…Такого безпутства и наглости ни въ одной стране не встретишь, я ни одной страны не знаю, где такъ мучаютъ народъ, какъ въ СССР. Кричите, что народная власть. Я дочь народа. Отецъ мой николаевскій солдатъ,— а разве я могу приветствовать такую бандитскую власть, когда съ 1930 г. съ меня все жилы вытянули, высчитываютъ на коммун. строит. по 5-6 — 7 руб. въ месяцъ, а площадь не даютъ.
… Ты со своимъ хулиганскимъ стахановскимъ движеніемъ перемутилъ весь народъ, сделалъ народъ зверемъ, одинъ другого поедомъ естъ; тебе это на руку, но не безпокойся, возмездіе всегда бываетъ, лопнешь и ты отъ народной крови. Кричите, что Пятаковъ и др. враги народа. Да Вы и есть единыя враги русскаго народа, изверги, іезуиты, вампиры народныя, а техъ, что разстреляли, есть мученики правды. Ты думаешь, одинъ ты уменъ, какъ попъ Семенъ, а все дураки, ничего не понимаютъ, — не думай, люди терпятъ изъ-за своихъ близкихъ; у кого мать, отецъ, дети, мужъ, жена, а у меня никого — вотъ и пишу; не думай, что такъ все довольны Вашимъ хулиганскимъ распорядкомъ, но всемъ приходится молчать и приветствовать Васъ, паразитовъ, ублюдковъ, душегубовъ народа. За что за спиной штыкъ и плеть кавказская. Ты только вспомни, сколько замучилъ народу; подожди, будешь подыхать, все тобою замученныя обступятъ тебя и дашь ответъ передъ Богомъ за свои злодеянія;
…Да крестьяне перекрестились бы, что ихъ избавили бы отъ барщины, — разве это не издевательство надъ крестьяниномъ: онъ не можетъ распорядиться своимъ хозяйствомъ, понабили въ каждый колхозъ этихъ паразитовъ коммунистовъ, а батраки ихъ обрабатывай,— это только можетъ поступать такъ единая справедливая ВКП(б).
… Какой же можетъ быть человекъ здоровымъ, где же Ваша культурная жизнь, о которой пишете, въ театръ забыла какъ и дверь открывается, живешь какъ лешакъ. Нетъ, чертъ твою пусть душу возьметъ, кровопійца проклятый, тебя, родного отца, забить со своимъ ЦК въ уголъ на проходъ, где я живу, да посмотреть, какъ бы ты пожилъ на этомъ месте. Заелись и забыли, чемъ щи хлебали, где ты со своимъ ЦК былъ до смерти Ленина, выглядывали, чья возьметъ, а потомъ появился какъ діаволъ и замучилъ весь народъ; кричишь, что ты въ конституціи далъ все народу. Да чего ты намъ могъ дать, мы больше имели отъ батюшки-Царя. Ты отнялъ нашу родину, законъ справедливости нашихъ Отцовъ, веру въ человечество, честь и совесть, сделалъ изъ порядочныхъ людей воров, хулиганов, убійц, будучи самъ убійцей. Дать ничего ты намъ не могъ, это все наше было, такъ какъ ты самъ пришелецъ со своими бандитами-каторжниками забралъ въ свои руки все и издеваешься надъ народомъ.
… Ты мучаешь народъ, а Васъ паразитовъ, ублюдковъ, разитъ Господь. По очереди дохнутъ твои ублюдки: издохнетъ бандитъ — сейчасъ вывешиваете флаги, комедіанты проклятыя. Кирова убили — за одного ублюдка сколько пролито крови и разорено семействъ, а кричите, что гневъ народа, народъ требуетъ смерти.
Чуть что за границей заговорятъ, сейчасъ процессъ, знаю Вашу комедію, комедіанты проклятущія, — недаромъ больше 17 летъ работала въ суде, все Ваши подходы изучила. Теперь тобою еще не учтены одни сортиры и тамъ не висятъ твои портреты, а то твоей рожей завешены все дыры.
… Пишете, что фашисты ни въ розницу, а оптомъ распродаютъ родину, — а Вы нашу русскую родину по клочьямъ разорвали, и намъ ничего не осталось.
… Вы отъ меня отняли молодость, здоровье своей проклятой революціей. Ушли лучшія годы молодости, не жила какъ человекъ и устала жить въ такой бандитской стране. Почему при Царе жилось хорошо и сыто, я получала 15 р., была одета, обута и сыта, понятіе не имела, какъ ходить побираться съ получки до получки: день поешь, а 2 дня такъ живи, это — свободная страна. Въ театръ ходили чуть ли не каждый день, а теперь съ 1930 г. ни разу въ театръ не ходила, все отъ веселой жизни. Все проклятія народа лягутъ не только на тебя, а и на твоихъ вы****ковъ, отъ тебя рожденныхъ, дети отвечаютъ за грехи родителей.
Я требую себе разстрела и съ радостью умру, чтобы глаза не видели этой нищенской жизни. Заранее предупреждаю-разстреливайте сразу, такъ какъ на Вашихъ каналахъ, куда Вы ссылаете народъ (безъ насилья, какъ кричите), я работать не буду, на месте убьете, а я палецъ о палецъ не ударю для бандитовъ. Народъ живетъ не для себя, а живетъ для коммунистическихъ ублюдковъ-паразитовъ.
8/III А. Павлова Мой адресъ: Ленинградъ, Мойка, д. 10, кв. 35 Павлова А.А."
Этим письмом Анна Павлова пригвоздила деяния большевиков-сталинцев, фактически убийц собственного народа, к позорному столбу истории.
Литература:
1. «ЧЕРНЫЕ ДОСКИ» автор Г. Кокунько.
2. Материалы Чернышковского казачьего музея (Волгоградская область)
3. С.М.Буденный «Первая конная армия»
4. Различные статьи (свободный допуск в Инете)