4.03.2011
Добрый вечер, дружище. Последнее время у меня безотказно срабатывает схема: "Новый день - новое потрясение". Особенно, если это касается дока. Меня с первой нашей встречи жутко интересно его отношение ко мне. Последнее же посещение пробудило интерес к его прошлому.
- Юдес, если вы не против, я хотел бы немного отойти от нашей основной проблемы. В конце концов, даже посторонние, казалось бы, факторы, могут оказаться важными. А в вашем случае - тем более.
Я кивнул. Мне все чаще кажется, что абсолютно любая мелочь могла свинтить гайки в моей черепушке. Держатся-то они на честном слове.
- Я помню, вы говорили, что не можете плакать при ваших родных... Как давно?
- Не совсем так, док. В детстве я вполне мог заплакать при них. Скажем, от злости, от досады. Но даже тогда я испытывал необъяснимое чувство дискомфорта внутри. Это казалось мне противоестественным.
- А когда вам было плохо? Страшно, больно, не знаю... Когда вы смотрели грустный мультик или слышали грустную песню? Вы обращались к родным за помощью, поддержкой?
Я качнул головой.
- Нет, док. С раннего детства. Внутри как блок вырастал. Причем, не только моральный. Не знаю, как сказать...
Терапевт выдвинул ящик стола, достал несколько чистых листков. Я внимательно слежу за его движениями.
- Вы считаете, это началось тем самым летом?
Док покачал головой.
- Я в этом не уверен, Юдес. Возможно, это сыграло определенную роль. Но не ключевую.
- Почему?
- Если бы это объяснялось лишь этим эпизодом, скорее всего, вы бы вообще стыдились слез, не важно перед кем они бы проливались. Сам факт того, что вы плачете, доставлял бы вам необъяснимую душевную муку. Но этого не наблюдается. Вы бы не заплакали при вашей подруге. У вас бы прослеживалась прямая ассоциация с той ситуацией. Что было на самом деле? Вы не только заплакали - вы желали этого.
- Но ведь также можно сказать и про саму ситуацию. У меня должно было возникнуть отвращение ко всему, что тогда произошло.
Док усмехнулся.
- Нет, Юдес. Вы смешиваете два понятия, которые смешивать нельзя. Эмоции и причины, вызвавшие их. Последствие - это рамка в вашем случае. Она необходима, так как это гарант вашей безопасности, это демонстрация того, что вами дорожат. Слезы - это лишь возможное следствие завершения запланированного. А так как рамка не была достроена, то?..
- Значит, я не могу знать наверняка, заплакал бы я или нет...Но док, я ведь плакал! И над этим глумились!
- Все так. Но есть одно "но". Вы знали, что виновны. В глубине души вы это прекрасно осознавали в тот момент. Вы хотели найти защиту, но, не найдя ее, поняли, почему именно - из-за неодобрения вашего поступка, который вызвал бурю гнева у ваших родных. Их гнев - это хрупкие осколки. Осколки рамки, в которой вы так нуждались и нуждаетесь. И вы согласились с этим, Юдес. На тот момент, как бы дико это не прозвучало, вас травмировала именно угроза расправы, а не отсутствия утешения. Если бы ваша мама вообще не узнала бы о той ситуации, результат был бы аналогичный. Даже если бы вас пожалели, он был бы таким же. Возможно, это как-то бы сгладило ОКР, но плакать при родителях вы бы не могли. Потому что причину следует искать в другом месте.
- Где именно?
- Сильный стресс. Возможно, поступок, который вы восприняли как предательство со стороны родителей. Скорее всего, это происшествие с участием посторонних людей. Те слезы возле отеля, это последние слезы обиды и боли?
- Я не знаю, док. Не помню, - я пожал плечами. Господи, да я недавно вообще откопал эти воспоминания, откуда мне знать?!
- Значит, будем вспоминать вместе. Как развивались события после случая с парком?
- Мы вернулись домой, когда отпуск закончился... Лето подходило к концу... Я много гулял, мы ходили на природу с семьей... У меня часто ночевали друзья, да и я у них...
- Постарайтесь вспомнить, у вас с друзьями не было никаких серьезных конфликтов в то время? Последствия которых вам приходилось разгребать при участии родителей с обеих сторон?
Я пожал плечами.
-Док, это было очень давно! Я не помню... Мелкие ссоры, конечно, случались, но чтобы крупные неприятности...вряд ли.
- Хорошо... Что далее?
- Осенью я пошел в сад.
- Вам там нравилось?
- Ну, в принципе, там было неплохо. У меня были приятели, ко мне хорошо относились воспитатели.
-Угу... Какие события из садика вам запомнились? Яркие моменты?
- Игра в войну на улице... Помню, как-то раз устраивали кулинарный мастер-класс... Поход в музей. Это первое, что приходит в голову.
Док что-то чиркнул на бумаге, кивнув мне.
- Это здорово, Юдес... Значит, проблема где-то в другом месте...
Мы задумались. Я упорно не могу выудить из памяти негативных моментов. Док сжал губы, постукивая пальцами по столу. Закрыл глаза, вздохнул.
- Мне кажется, я понял... Скажите, у вас был в детстве страх перед людьми в белых халатах? Какие отношения у вас были с медицинскими работниками садика?
Я усмехнулся. У нас была добродушная, чуть полная медсестра средних лет. Она всегда шутила с нами. Часто угощала мармеладом. Славная женщина.
- И вы не боялись процедур, проводимых ею? Прививок, манту?
- Нет, док. Страха не было никогда, это точно.
Терапевт усмехнулся.
- Какой уж тут страх, когда дают мармелад...Интересная политика для медсестры... А зубы от него у вас не болели?
Я улыбнулся.
- Конкретно от него - никогда. А так - всякое бывало, конечно.
Я задумался. А ведь действительно. бывало всякое...
- Док, не знаю, важно это или нет, но у меня в детстве был негативный опыт лечения зубов, - док в упор смотрит на меня, нахмурившись, - я был ребенком. Садик, как раз, зимой, выпускная группа.
- Вы хорошо помните тот день?
- Вполне.
- Расскажите мне, что случилось в тот день, - док вновь взял ручку, пододвинув к себе чистый лист.
- У меня разболелся зуб. Я что-то съел, что-то тягучее... Боль была адская. Мама на следующий день взяла на работе отгул, повела меня в больницу.
- Я так понимаю, что это был не первый ваш поход в сие заведение?
- Нет, я бывал там и до этого случая, тоже лечился. Но все проходило благополучно.
- Ага... - док что-то чиркнул на листке. Я отметил про себя, что почерк у него в разы лучше моего. Слов не разобрать, но линии четкие, ровные, с аккуратным наклоном, - продолжайте пожалуйста.
- Мы пришли в больницу, нас вызвали в кабинет. Меня осмотрели, затем отправили делать анестезию в соседний кабинет.
- Мама все это время была с вами?
- Да. заходила со мной во все кабинеты.
- Хорошо... - новые пометки на листе.
- В тот раз мне должны были лечить дальний зуб.. не помню точно номера... Я так и не понял, в чем тогда была проблема - наркоз меня не взял. У меня и сейчас лечение зубов в тех местах проблемное, но обколоть до онемения вполне реально. А тогда - то ли лекарство было слабым, то ли прошло слишком мало времени, то ли просто укол был сделан неправильно. Не знаю. Но суть в том, что мне в тот день наживую удалили нерв.
Док покачал головой.
- Вы знаете, Юдес... У меня сейчас лишь одно слово на языке вертится - катастрофа... Не углубляйтесь в подробности самого лечения, это ни к чему... Что было после?
Я не сразу поймал сея на том, что тру ладони друг о друга. Руки горят.
- Мы вышли из кабинета. Представляю, какой у меня видок был, - я усмехнулся.
Док что-то подчеркнул.
- Мама во время лечения была рядом?
- Да.
- Она вас поддерживала морально?
Я мотнул головой.
- Нет. А смысл? Боль бы от этого не прошла.
- Ну, можно было бы сделать повторный укол, как минимум. Такого предложения от врача или от мамы не поступало?
- Нет. Там ведь все по времени...
Док усмехнулся.
- А ведь это ваше здоровье, Юдес... В том числе, моральное. Но если время - то, конечно... М-да... Что было после? Что сказала мама?
- Сказала, что врач была мной недовольна. Я ей мешал криком. Она сказала маме: " ваш сын - неженка".
- И мама сказала об этом вам?
Я кивнул.
Док резко встал, небрежно кинул ручку на исписанный лист, подошел к окну. Я замер. Повисла тишина. Тихое тиканье настенных часов. Мучение.
- Док, ну правда... Я же орал как резаный, на меня люди оглядывались, когда я из больницы выходил...
- Выходил? Вы были один, Юдес?
- Нет, я же говорил, что пришел с мамой...
Док повернулся ко мне.
- Какая разница, с кем вы пришли? Вас бросили в сложный момент. Вы плакали от боли и страха, а вас упрекнули в слабости и трусости, что вы не умеете терпеть. Вы были один, Юдес. Ваши слезы никого не интересовали, их никто не принял.
- Как и у отеля, док.
- Нет! Вы не были виноваты! Вам должны были помочь избавиться от боли, а не усиливать ее! - док подошел ко мне, я поднял на него глаза, не зная, что сказать, - Юдес, нежели вы не понимаете?! Вам ведь прямо указали на то, что ваши слезы - это ваша постыдная слабость! И не надо сейчас стокгольмского синдрома, пожалуйста! Вы не можете плакать при родных, потому что вам внушили, что это плохо! Как бы вы ужасно себя не ощущали! А это не так! Все, каждый, любой человек, даже самый законченный подлец и негодяй, когда он испытывает страдания, если они не являются карой за его поступки, заслуживает, слышите, заслуживает сочувствия, Юдес! А вы были ребенком! Беззащитным, слабым, нуждавшимся в защите, ребенком!
Док тяжело вздохнул, подошел к стоящему в углу кабинета кулеру, налил воды, залпом выпил. Вздохнув, сел за стол.
Я молчу, осмысливая произошедшее. Только что мой терапевт практически сорвался на крик. Его трясло! Мне стало не по себе. Я не могу понять, что вызвало в нем такие эмоции. Обида за меня? Или же моя история напомнила ему о его собственном детстве?..
- В общем, Юдес... Когда вы были виновны, нормального прощения и утешения вы не получили. Когда вы не были виноваты, нормального утешения и помощи вы не получили.
Док встал, сжав руки в замок, облокотившись на них подбородком. Затем смял исписанный листок, отправил его в мусорное ведро .
-Юдес, я считаю, вам нужно откровенно поговорить с родителями обо всем, что мы с вами обсуждали здесь. За исключением эпизода с девушкой.
Я посмотрел на дока.
- Как мне лучше начать? Это же шок...
- Шок, Юдес, это ваше детство и последствия, вышедшие из него. А начать надо искренне. Мягко и любя, но говорить нужно правду. То, что ходите ко мне. О чем мы говорили и зачем. А потом - задавайте вопросы. и не бойтесь. Вы уже достаточно боялись за эти годы. И еще, Юдес. что бы в не услышали в ответ, не теряйте самообладания. Вам нужна не новая ссора, не усугубление ваших проблем. Вам нужно разобраться, что двигало ими. И бабушкой, и мамой, и отцом. Кстати, его реакция?
- На что? - я смутился.
- На произошедшее в зубной.
- Он купил мне игрушку, как узнал. Вечером.
- Ну, хоть что-то...
Завтра, мой милый ДИ, я иду в гости к своей семье. И мне впервые стыдно за цель моего к ним визита.