После обеда Осип ушел к себе под навес.
С голубовато-палевого купола неба к горизонту стекала мутная слизь. Висевшая над оградой жара сладкой дремотой разливалась по телу. Смахнув с верстака стружку, и устроившись по удобней, Осип окунулся в тягучее забытье. Время от времени, приподымая налитые тяжестью веки, он видел все одно и тоже: голубовато-палевое небо, стекающую к горизонту мутную слизь, серебристо-слепящую рябь реки, и, убегающие вдаль, изрезанные протоками зеленые луга. Лишь, однажды, увиденное, на некоторое время, привлекло внимание: Мария с хворостинкой в руке бегала за Мишуткой вокруг дома, крича ему вслед "все матери скажу!" Разбудило его конское ржание. Приоткрыв глаза, сквозь радужные разводы ресниц, увидел выехавшую из леса повозку.
- это ли смагинский хутор будет?- спросил, сидевший на телеге загорелый, светловолосый мужичок.
- Он самый,- хрипло, с спросонья, отозвался Осип.
- Ну, слава Богу,- А то я уж думал, что заплутал на развилке,- обрадовался приезжий,- от братца ,Антипа, привет принимайте.
- случилось ли чего?- приподымаясь, спросил Осип.
- Про это мне не известно. Наказывал только, чтобы до Троицы к нему наведались.
- Кваску холодненького,- предложил Осип.
- Спаси Христос, поспешаю. Обыденки ,думаю, съездить.
Приезжий хлестнул вожжами коня и, подоткнув под себя солому, покатил по дороге.
Осип долго задумчиво смотрел ему вслед, растирая под рубахой пот.
- Знакомый, что ль?- спросила проходившая мимо Мария.
- Знакомый,- отозвался Осип.
- А чего заезжал?
Осип не отвечая пошел к сараю.
- Капусту, хотя бы, полил, окаянный! А то дрыхнешь целыми днями,- вскричала, обидевшись Мария.
- Дождь польет,- нехотя проговорил Осип.
- Откуда ему взяться?
- Бог даст.