- Да ведь нет же ничего за окном. Деревья и уличные фонари нарисованы, облака просто игра света, солнце это плод моего воображения, - глядя на разводы потолка, размышлял вслух Фридрих. После вчерашнего сильно болела голова. Студент осторожно спустил босые ноги с кровати и коснулся холодного пола, с вечера в комнате под крышей было не топлено. Скаредная хозяйка экономила дрова. Прошел до умывальника, брызнул себе водой в лицо и расчесал деревянным гребешком непослушные кудри: «Вот мое лицо, уши оттопырены, губы бледны, как у покойника, это от недоедания, глаза серые, тревожные, зрачки неуловимо сокращаются в такт биению сердца. Старое зеркало покрыто темными пятнами там, где амальгама на обороте подверглась действию атмосферной влаги. В зеркале отражается комната с деревянным топчаном, в углу сундук, придвинутый к письменному столу так, что служит родом кресла, впрочем жесткого и неудобного. Книги повсюду: на столе, на полу у кровати, стопки на сундуке, некоторые открыты и лежат переплетом вверх. Философия, богословие, демонология. Куча хлама, чужих рассуждений о том, что есть мир, выбор, свобода воли, благость Господня, грех и смерть. Но смерти нет, ведь и живыми нас назвать невозможно. Если я ланцетом отворю вену на запястье, пойдет кровь, значит ли это, что я живой? Хочется проверить, что будет, когда она вытечет вся. Веки сомкнутся, сердце перестанет биться, отлетит душа и начнет свое вечное странствие по иным мирам. Может быть они более реальны, чем этот, скучный и холодный?
- Герр Минцель, завтрак готов! - позвала хозяйка.
Фридрих одел сюртучную пару, натянул сапоги и, нацепив шпажку на бок, спустился по скрипучей деревянной лестнице в гостиную. Постояльцы фрау Кох уже позавтракали и разошлись по своим делам. На столе стояла миска с куском сыра, краюхой хлеба и стакан красного вина. Выпив вино залпом, Фридрих завернул еду в носовой платок и спрятал в карман. Фрау Кох, судя по звукам, возилась в чулане и студент прошмыгнул мимо нее на улицу, за комнату не было плачено уже месяц, деньги, присланные родителями ушли на покрытие карточного долга, так что разговоров об оплате хотелось избежать. Перепрыгивая через кучи навоза, Фридрих направился к университету. Ткнул шпагой в бок огромной свинье, мешавшей ему пройти, отчего та заверещала как пьяная девка в борделе под клиентом и припустилась вдоль по мощеной улице прочь, скользя на грязных лужах. Фридрих представил себе, что это жирный пастор, вечно пугавший на воскресных службах гиеной огненной и страшными мучениями за гробом и улыбнулся своим мыслям. Дойдя до ратушной площади, посреди которой стояла старая виселица с оборванцем в петле, почти достававшем желтыми ступнями земли, он достал трубку и кисет. Набив черным табаком носогрейку, чиркнул огнивом и пустил из носа клуб дыма. Ворона, сидевшая на голове повешенного, раскрыла крылья и каркнула, затем вновь принялась отщипывать лоскутки кожи со лба преступника. Фридрих улыбнулся. Вот бедолага, верно считал себя пупом земли, радовался солнцу и глотку скверного вина, полагал себя хорошим христианином, а воровство мелким грешком, сетовал на судьбу, строил планы и верил в их воплощение, а потом его вывели в воскресный день на площадь, полную любопытного сброда из окрестных деревень и подвесили поближе к небу, чтобы его молитвы дошли с гарантией. Где он сейчас, что он?
Все еще улыбаясь, Фридрих подошел к покойному и пнув того сапогом так, что тело принялось раскачиваться, а ворона, негодующе каркая, улетела, обратился к повешенному:
- Герр, не знаю как там вас именовать, верно вам скучно висеть так вот одному целыми днями? Приходите на пирушку ко мне, будет вино и ежели мы придемся друг другу по нраву, отправимся к девкам! Ну как, вы принимаете приглашение? Фигура в лохмотьях, сделав оборот, повернулась лицом к Фридриху и студенту показалось, что мертвые губы ощерились, обнажая желтые зубы. Пахнуло гнилым мясом и нечистотами. Фридрих вздрогнул, затем отступил на шаг. Сняв шляпу с головы, он махнул ей и согнулся в поклоне: - Герр повешенный, не сочтите мое приглашение за дерзость, но я в этом городе недавно и еще не успел завести друзей. Вы, я вижу человек известный и опытный, вам наверняка есть что рассказать новичку студенту.
Докурив трубку, Фридрих пошел дальше, широким шагом уверенного в себе человека. На углу стайка мальчишек принялась дразнить Фридриха, показывая языки и тощие грязные зады, он ответил им градом камней, некоторые из которых весьма чувствительно попадали негодникам в головы. Вскоре вся эта компания затерялась в утренней дымке тумана.
Ворона вернулась на свой пост, покойник перестал раскачиваться и застыл. Висеть на всеобщем обозрении было действительно скучновато, да и мерзкая птица своим методичным стуком по черепу даже самого терпеливого мертвеца может свести с ума. При жизни Шульц был цирюльником и причиной его нынешнего положения стало то, что он неудачно отворил кровь городскому главе, отчего тот вскорости и умер. Студент выглядел приличным человеком и был вежлив, что выдавало хорошее воспитание, кроме того промочить горло было не лишним и повешенный решил зайти к нему в полночь. Не было приличной одежды для такого визита и это смущало. Но потеряв голову, по волосам не плачут. Кроме того, завтра должны были придти стражники и снять его с виселицы. Он отбыл положенную по закону седмицу и его положат в простой деревянный гроб, который закопают за кладбищенской оградой. Место это, он знал было болотистое, что вызывало в нем вполне оправданные опасения, что застарелый ревматизм опять разгуляется и прогулки станут весьма затруднительны. Но может быть, у мертвецов не болит ничего вовсе? Он придет, решено.
Фридрих же после лекции о всеблагости Господа отправился в кабак, где и проводил время с школярами. Когда выпито было столько, что вино булькало вровень с ушами, они решили пройти по городу, задевая почтенных горожан и задирая юбки их женам. Занятие было веселое и немало голов было проломлено и женских задов пощупано. Вконец измотанный, глубокой ночью, во все горло распевая песни, он поднялся по лестнице в свою комнату и принялся искать свечу, роняя книги. Снизу раздавались возмущенные крики постояльцев и хозяйки, призывающие его заткнуться. Наконец Фридрих зажег огарок и комнату заполнил неяркий свет, Пахло странно, будто в его отсутствие под топчан заползла собака, да и издохла там.
- Герр студент, разрешите представиться, цирюльник Шульц! Дожидаюсь вас уже с час. Вы ведь пригласили меня? Помните? - раздался скрипучий голос.
- А, Шульц, конечно, помню, вы так смешно раскачивались там на площади! - улыбнулся Фридрих и икнул.
- Если вы думаете насмехаться сударь, то я удалюсь, не люблю грубиянов, - рассердился покойник.
- Простите, Щульц, я немного навеселе, так что некоторая вольность в речах вполне извинительна, - смешался студент.
Фридрих извлек из глубокого кармана бутыль вина, заполненную на три четверти и протянул цирюльнику:
- Стаканы на столе, разливайте, выпьем за знакомство!
Раздалось бульканье наливаемой жидкости, новые приятели чокнулись и выпили.
- Скажите, Шульц. какого это быть мертвым? - полюбопытствовал школяр.
- Ну я еще новичок в этом деле, господин студент, пока осматриваюсь. Слышал, что на кладбище собралось за последние триста лет вполне приличное общество. Конечно, есть некоторые неудобства, но не нужно ходить на службу каждый день. Больше времени остается для размышлений и наблюдений. Впрочем, в свое время вам предстоит это все узнать самому, полагаю, как и всякому человеку.
- А вы занимательный человек Шульц, вы мне нравитесь, в вас есть глубина и смелость мысли. Нам еще о многом стоит потолковать, но сейчас лучше отправиться к к мадам Рози, пока они не заперли двери. Да и вино кончилось, - предложил Фридрих.
- Не знаю господин студент, я не был ни разу в такого рода заведении, да и сейчас я на мели. Когда меня вешали, то палач обчистил все мои карманы, - засомневался повешенный.
- Не отчаивайтесь Шульц, у меня завалялась пара монет и я рад поделиться с другом. Давайте руку, черт, не эту, эта отваливается, вот держите и зажмите ее под мышкой, чтобы не потерять, У мадам Рози новые девушки, говорят пухленькие и свежие как утренние булочки. Идемте!
- Щульц, а вы знаете эту песню: - Бог храбростью не обидел меня, - затянул Фридрих. Шульц подхватил скрипучим голосом, - Лишь вдосталь было бы вина.. Их шаги становились тише и вскоре силуэты пьяниц растворились в жемчужном сиянии лунного света.
Весь мир вокруг лишь наше представление о нем, - просыпался Фридрих, - мы сами рисуем землю под ногами, делаем воду мокрой, а огонь обжигающим. Как мир выглядит на самом деле не знает никто, стоит только отвернуться и он исчезает вовсе. За спиной всегда туман без очертаний, зеркало, лишенное отражения.
Фридрих попытался спустить ноги с топчана, но не смог. Мешало что-то твердое. Он поднял руки и наткнулся на потолок, на ощупь деревянный. Огниво к счастью, было в кармане и он чиркнул несколько раз. В снопе искр увидел, что лежит в деревянном ящике.
- Да это гроб, черт меня возьми! Видно, вчера они с Шульцем так набрались, что уснули прямо под виселицей, куда Фридрих его провожал и стражники поутру сочли и его мертвецом.
- Шульц, - ты меня слышишь, прошептал Фридрих.
- Да, ответил знакомый скрипучий голос, - я рядом, в соседнем гробу .
- У меня голова раскалывается.
- А у меня нет! Это преимущество мертвецов. Но ты не отчаивайся, воздуха в гробу мало, скоро ты умрешь и голова пройдет.
- Спасибо, друг! - прошептал Фридрих и закрыв глаза, стал терпеливо ждать, когда пройдет голова.