Странная женщина с именем Кока. Так она всем представлялась.
Этот псевдоним вызывал много дискуссий. Почему то вспоминали сразу как в начале двадцатого века мальчиков с именем Николай ласково называли Кока. Но эту версию она отвергала, соглашаясь только с тем, что ее имя связано с одной из страниц ее биографии.
Она носила чудные шляпки и шляпы, образ ее не вписывался в современную моду. Как- будто она выскочила из тридцатых годов прошлого века. Выскочила, прихватив затейливый гардероб и мундштук для сигарет. В ней была притягательность не красавицы Лили Брик. Впрочем, она и не была красавицей, но... она была интересной, необычной. Многие мужчины пытались выяснить, чем она их завораживает. Многие женщины пытались узнать с кем и на что она живет. Добротно живет, качественно. Может себе позволить быть вот такой непонятной и не понятой. Может себе позволить ничего не рассказывать о себе и иметь свое мнение. Она удивляла многих своими познаниями в литературе и искусстве, но в дискуссии вступала очень редко. Ее можно было найти только в модных местах или на тусовках популярных в ее городе художников или музыкантов. Она никогда никуда не опаздывала и не спешила. Ей не надо было завтра на работу.
– Я никогда не брошу курить- говорила Кока держа в тонких, изящных пальцах затейливый мундштук с тонкой сигаретой. - Мне нравится процесс. Запах табака. Нравится и все. Мне нравится все порочное, выходящее за рамки... Так уж я устроена.
Мундштук у нее был всегда один и тот же. Старинный. Или искусно выполненный под старину. Из кости и красного дерева. Такой же изящный как ее руки. Легкий, с плавными линиями.В нем кость переходила в дерево и снова выныривала из него с утолщением и резным, витиеватым рисунком . Футляр под него тоже был из красного дерева.
Она всегда была категорична. Ей казалось неправильным менять свои привычки: это то же самое, если в процессе приготовления панна котты сливки разбавить молоком. Вроде бы все та же панна котта, но что- то в ней не то. Поэтому она не изменяла своим привычкам. Но изменяла своим мужчинам.
Это наверное единственный факт из ее жизни, который был очевидным и не вызывал сомнений. Никогда ее не видели в сопровождении одного и того же мужчины в течении длительного времени. Вопросы на тему личной жизни она пресекала с легкой иронией:
-- Это сплю я с разными мужчинами, но в моей жизни есть одна большая любовь...- она улыбалась мечтательно и отводила в сторону тонкую руку с неизменной сигаретой в мундштуке. – Ей я отдана вся, целиком, жить без этой любви я не могу...
После этой фразы ее знакомые нашли связь между ее любовью и именем, посчитали эту версию занятной и успокоились.
Однажды днем ее нашла приходящая домработница.
Кока сидела в кресле. С мечтательной улыбкой на губах, откинув изящную руку на подлокотник. И в ее застывших глазах уже не было иронии, в них отражалась вечность.
На столике перед креслом лежала кредитная карта и мундштук, а стекло стола возле нее было еле заметно, совсем чуть — чуть припорошено белой пылью... Эта пыль так долго окутывала ее тайной, она же рассказала всем, как все просто.