Профессор В. был заслуженным человеком. Войну он закончил в Германии с набором орденов, которые не раз потом выручали его в турбулентностях последующих десятилетий. И даже когда его сын однажды тихо не явился к месту сбора группы в одной западной стране, а потом обнаружился в Израиле, В. не только не лишился партбилета, но и продолжал оставаться выездным, хотя все, кто был так или иначе причастен или не причастен к этому делу, от директора института до парторга, пострадали в разной степени в соответствии со своим положением. Ну а перенесённый инфаркт не считается - это ведь дела семейные.
К слову сказать, метод тихого неприбытия или невозвращения из командировки практиковался не то, чтобы регулярно, но с некоторой долей постоянства и стал особенно активно использоваться во время перестройки, когда для наших научных сотрудников открылся остальной мир. И долго ещё в лабораториях пустовали рабочие столы с пылящимися форезными приборами, брошенные своими хозяевами чуть ли не в середине эксперимента. И как часто в институт приходили письма от сотрудника, отправленого в командировку на месяц или два, извещающее что он получил предложение остаться ещё на год для завершения исследования, а потом наработки лаборатории или даже института, зачастую конкурентные или даже приоритетные, публиковались в зарубежных журналах без ссылок и с другим составом имён...
Но, возвращаясь к нашей истории, как я уже сказал, профессор В. продолжал пользоваться доверием, да и был он крупным учёным, которого просто неприлично было не выпускать из страны. И как-то раз пригласила его большая известная немецкая компания. Надо сказать, что В. принципиально не учил иностранные языки, поэтому компания выделила ему персонального переводчика. И вот, работает он в лаборатории, а в выходные компания организует ему культурный досуг. И как-то повезли его с супругой осматривать старинный замок средневекового барона. Ходит В. по замку, слушает пояснения переводчика, удивляется роскоши апартаментов. И заходят они в спальню, а там - огромных размеров кровать. Смотрит В. на эту кровать и о чём-то думает. О чём он думает мы не знаем, но поворачивается он к переводчику и говорит:
- Я хотел бы провести эту ночь со своей супругой на этой кровати.
Неслыханно!
Перед переводчиком, не потерявшим своей выправки и помнящим ещё блеск моноклей - крупный учёный, профессор и компания велела ему выполнять и соответствовать.
Куда звонил и что говорил переводчик мы не знаем, но разрешение было получено. Правда там было одно условие - чтобы профессор В. своей рукой сделал запись об этом событии в книге почётных посетителей и поставил собственноручную подпись. На что профессор В. без колебаний согласился.
И потом, даже спустя много лет, Российским чиновникам от науки, посещающим и осматривающим замок средневекового барона, с удовольствием показывали запись в книге почётных гостей, которая гласила: "Здесь, такого-то числа такого-то года советский профессор В. с женой провёл ночь в постеле немецкого барона. Подпись".
О чём в этот момент в свою очередь думали эти чиновники, мы уже не узнаем.