Эта история произошла лет пятнадцать назад. В то лето я работала администратором санатория в одном приморском городке. Вместе со мной находился мой младший сын, Саша. А ещё я подружилась с одной женщиной. Она была заведующей продуктового склада в этом санатории. И вот, если бы меня сейчас спросили, что нам, двум взрослым бабам, тогда в голову стукнуло? Я бы не смогла ответить. Видимо солнце башку перепекло.
По документам, этот санаторий принадлежал одному государственному учреждению. Но это по документам. А на самом деле, он уже давно был выкуплен одним частным лицом. И ни для кого не было секретом, кто здесь истинный хозяин. Просто ждали соответствующего закона для передачи санатория в частные руки. Сам хозяин, прямо на территории санатория, в укрытом деревьями месте, выходящем окнами на море, построил шикарный дом. Все сотрудники и даже отдыхающие, знали, что подходить к этому дому не желательно. А что бы понять, где чия территория, вокруг дома были высажены цветы. Эдакая граница из цветов и деревьев. Истинный хозяин санатория приезжал в свои владения часто, но ненадолго. Обычно не больше чем на три дня. И почти всегда у него был новый молодой водитель. Сотрудники санатория ухмылялись. Все прекрасно понимали, что это не совсем водитель. Это новая пассия хозяина. Я и моя подружка всегда знали раньше остальных, когда приедет хозяин. Потому что, обычно, хозяин звонил директору санатория ещё по дороге к нему. Директор всегда бежал ко мне. Лицо его становилось красным и потным. Ведь он не привык бегать и вообще работать. Но тут…
Вообщем, он прибегал в мою «конторку» и требовал немедленно выдать ему постельные принадлежности и прочие атрибуты из склада номер «разное». В этом складе находилось абсолютно всё, что могло бы понадобиться в номере по высшей категории. Я делала озабоченный вид и старательно выкладывала всё, что он хотел. Директор придирчиво всё осматривал да обнюхивал. Наш истинный хозяин предпочитал определённый запах белья. Мне всегда хотелось рассмеяться и сказать что либо обидное. Директор напоминал мне беспородного Бобика, который от усердного служения породистому псу сейчас просто заскулит и закрутится на одной ноге, поджав хвостик. Но вместо этого я говорила
- Вам помочь? Хотите, я сама наведу порядок в том доме? Такая жара. На Вас прямо лица нет!
- Викторовна, ты что издеваешься? – Выкатывал на меня глаза директор и вытирал потное лицо полотенцем. – Туда женщинам даже на порог заходить нельзя!
- А откуда он узнает? – Пожимала я плечами. – Просто хотела Вам помочь. Не хотите – не надо.
Я, конечно, не была таким уж усердным работником. Да мне и своей работы хватало. Просто между сотрудниками санатория (я имею в виду женский коллектив) существовал спор, кто первым, хотя бы один раз, попадёт в этот дом? В дом мог заходить только директор. И то, в отсутствие хозяина. Тот же директор там всё и убирал. Даже полы сам мыл. И объедки выносил.
- Ну что, выдала мягонькую туалетную бумагу нашему педику? – Спрашивала меня, через какое-то время, моя подружка.
- И не только бумагу. – Пожимала я плечом, отпивая из горлышка холодное пиво. – А ты куда это моталась с директором? Так газанули, что пыль аж до пляжа столбом стояла.
- На базу ездили. У меня на складе нет того коньяка, что этот козёл заказал.
- Нашли?
- Нет. К директору домой поехали. У него дома есть. Представляешь, пока мотались, он три рубашки сменил. Аж кряхтит от усердия. – Скривилась моя подружка; сплюнула в сторону и закурила сигарету.
- Слушай, а может наш директор тоже, того? Старается блин. Может ждёт, что и его осчастливят своим вниманием? Целюлит на заднице растрясут. Морщины на щеках выровняют.
- Не-е. – Протянула моя подруга. – Ты же знаешь, наш по студенткам пьяным шастает.
- Достал он уже этими малолетками пьяными! Чем их вообще на этих дискотеках поят? Они же блюют дальше чем видят!
- Может, они не от пойла блюют? – Опять сплюнула моя подружка.
- Мне наплевать от чего. – Заявила я. – Только я уже не знаю, кого посылать номера эти убирать. Студенты на отрез отказываются. Чего он этих девок к себе в номер не водит?
- Куда к себе? А если жена нагрянет? Она ему такое устроит!
- Слушай, вот я никак догнать не могу. Хозяин женат. Директор – женат. Чего их жёны с ними живут? Ведь они всё про них знают. И знают, что люди всё знают и смеются почти им в лицо. У них дети есть. А как они детям это всё объясняют?
- Элементарно! – Заявила моя подружка. Достала бутылку коньяка и налила в две рюмки. – Бабки решают всё в этом мире. Хоть с жёнами, хоть с детьми. Давай, бахнем, по рюмочке.
Бахнули мы тогда, не по одной рюмочке. Посидели в кафе на берегу моря. Покупались под ночным небом, и где-то в час-два ночи, решили пойти спать. И вот тут этот бес в нас и вселился. Мы как раз проходили мимо этого запретного домика хозяина. Из окон дома была слышна приглушённая музыка. Плотные шторы практически поглощали весь свет из дома.
- Чуданём? – Толкнула меня в плечо подружка.
- Как?
- Сейчас придумаем.
- Оно тебе надо?
- Тебе надо. Что бы ему сюда больше приезжать не хотелось.
- А мне зачем?
- А ты глаза раскрой пошире. Ты видела как этот педик на твоего Сашку сегодня смотрел?
- Так мой Сашка и послать может. С него станется.
- Что-то не послал. Сидел с ним на лавочке, на центральной аллее и болтал о чём-то.
- Да? Тогда давай. Почудим. Главное, что бы никто не увидел.
Вы когда ни будь делали снежную бабу из трёх подушек? Нет? А мы сделали. Даже смогли надеть на неё бюстгальтер. Потом мы прицепили на эту бабу большой плакат голой девицы. Пытаясь изобразить ей талию. Плакат мы стянули в коридоре студенческого корпуса. Эту бабу мы поставили у самой входной двери в дом хозяина. Предварительно обмазав порог дома свежей смолой. Что бы приклеилась. Рядом находилась стройка и смолы там было много. На ручку входной двери повесили женские плавки, а на самой двери написали стойкой губной помадой «хочу тебя». С чувством выполненного долга мы удалились спать по своим комнатам.
Утром меня разбудили настойчивые удары в дверь моей комнаты. Кто-то бешено колотил по ней кулаками. А может и не кулаками. Но дверь сотрясалась от ударов.
- Кому там делать нехрен? – Закричала я, вставая с постели.
- Викторовна! – Услышала я голос своего директора. – У тебя рабочий день во сколько начинается? С обеда?! Совсем здесь все обнаглели!
Я быстро натянула на себя шорты с майкой и показалась на пороге своего номера.
- А что случилось? – Спросила я с невинным видом.
- У тебя во сколько рабочий день должен начинаться?
- В 8-30. А что?
- Как это что? Сейчас почти обед! Работа не нравится? Так никто не держит!
- А что здесь может понравиться? – Я сразу же вспомнила пословицу, что лучшая защита – это нападение, а не оправдание. – Он у меня, между прочим, должен заканчиваться в 16-00. А когда это так было? Хоть один раз, было? Не было. Мне что, внеурочные, кто-то оплачивает?
- А ты тут прямо, так перетрудилась, что хоть медаль за ударный труд тебе подавай.
- Так я же не за медали. Куда мне их, на шорты себе прицепить? Я по человечески как-то хотела. Вы же сами просили за студентами присматривать и вообще быть хозяйкой. Я же за всё это старьё отвечаю. Будь оно неладно!
- Значит, ты сегодня ночью присматривала за студентами?
- Не всю ночь, конечно. Я же Вам не сторож, а им не мама. Я где-то в три спать пошла.
- И что?
- Что?
- Что ты видела?
- А что я могла видеть? Всё как всегда! Кто на дискотеке не дотрахался, тот в кустах догоняется. Не студенты, а порно клуб какой-то! У нас таких практик не было.
- А кто у «домика» ошивался ночью?
- Не знаю. Наши, вроде бы как, все здесь были.
- Это, по-твоему, ответ «не знаю»?
- Что есть, то и говорю. Я к тому домику не ходила. Что я там забыла?
- Ну мало ли что? – Пожал директор плечами и вонзил в меня свои заплывшие жиром глазки.
- Меня педики не интересуют. – Ляпнула я, и сама испугалась сказанного.
Ну, вот что у меня за язык?! За спиной директора сидели за столиком главный бухгалтер и моя подруга. Просто комната главной бухгалтерши была рядом с моей. И между нашими комнатами, на веранде, стоял стол. Бухгалтерша обычно за ним работала. На этой веранде, из-за сквозняка, было не так душно, как в комнате. Обычно моя подружка приходила к этому столику, что бы согласовать рабочие проблемы за день. Это в том плане, как украсть (списать) больше и что бы это не было заметно. После моей фразы, моя подружка засмеялась и подавилась минералкой, которую в тот момент пила. Бухгалтерша, как человек более умный, быстро встала из-за стола и удалилась в свою комнату. Ну типа, я ничего не слышала и мне срочно нужен какой-то документ.
- Так это ты?! – Зашипел директор, медленно надвигаясь на мою подружку. Та вместе со стулом, попятилась назад. - Да ты знаешь что я с тобой сделаю?!
- Что? – Спросила моя подруга, вытирая мокрые губы прямо своей футболкой.
- Я тебя посажу!
- За что? – В глазах подружки сверкнул недобрый огонёк.
- За воровство.
- Ну это ещё вопрос, кто, чего, сколько и когда?
- Валентин Фёдорович, - появилась на пороге главная бухгалтерша. Её лицо, улыбка – сама любезность. Ну хоть к ране прикладывай и сразу заживёт. – Давайте не будим горячится. Что, собственно, произошло? Присаживайтесь, пожалуйста. Мой муж передал мне отличный кофе. Я сейчас заварю и всех угощу. Людочка, присаживайся. В ногах правды нет. Сейчас во всём разберёмся. Зачем поднимать шум? Кругом люди.
Слово «разберёмся» бухгалтерша произнесла чуть картавя. Она именно так произносила некоторые слова, и это выдавало её национальность. Вообще-то, эта женщина мне нравилась своей выдержкой. Она всегда знала что, где и как говорить. И как украсть. Но именно этим и раздражала, иногда. Было такое ощущение, что она не человек, а ходячий калькулятор. Я даже ночью, сквозь стену, слышала, как они что-то подсчитывают с мужем. И видимо поэтому её муж ей изменял. Ещё один козёл на нашей базе. Он иногда приезжал к ней на выходные. В эти дни я старалась не появляться в его поле зрения. Не потому что я его боялась. Мы с ним быстро поняли, кто чем дышит, и кому что нужно в этой жизни. Просто мне не хотелось видеть в бухгалтерше своего врага. Ведь она ни когда не покажет этого открыто. Но отомстит и чужими руками. А мне это нужно?
- Разберёмся – разберёмся. – Передразнил её директор. – Это же надо было додуматься до такого?! Идиоты!
- До чего? – Осторожно спросила бухгалтерша.
- Нарядить снежную бабу в бюстгальтер!
- Каку-у-у-ю бабу? – Бухгалтерша поправила на своём носу очки и забыв о правилах хорошего тона, с открытым ртом, уставилась на директора.
Я её понимаю! Снежная баба в разгар лета? Я отвернулась в сторону и закрыла рот рукой, что бы не засмеяться от выражения лица бухгалтера. Лично мне всегда казалось, что её ничем удивить не возможно. И что она даже во сне соблюдает правила приличия.
- Снежную! – Повторил директор.
- Простите, но-о-о… как это может быть? – Похлопала ресницами бухгалтер. – Откуда снег?
- Вы что совсем глупая?! – Треснул директор кулаком по столу. – При чём тут снег? Из подушек!
- Из чего, простите? – Лицо бухгалтерши вытянулось ещё больше.
- Какой-то идиот, сегодня ночью, соорудил из подушек снежную бабу. Ну, как снежную. Только вместо снега – подушки. Понятно? И поставил её у двери этого пидора!
- Зачем? – Спросила бухгалтерша.
- У кого? – В один голос произнесла я и моя подружка.
- А то Вы не знаете у кого? – Перешёл директор в нападение, осознав свою словесную ошибку.
- А при чём тут наши девочки? У них столько работы! Им бы в голову такое не пришло! Они же взрослые, серьёзные люди.
- Ну хоть кто-то тут нашу работу заметил. – Съязвила я. Про себя отметив, что бухгалтерша сразу поняла о ком идёт речь
- Вот я чувствую, что без тебя не обошлось. – Повернулся директор к моей подружки. – Скажи мне правду. Ты? Я даже наказывать тебя не буду. Просто – скажи и забудем. Я чувствую себя полным идиотом. Я врагу не пожелаю того, что я испытал сегодня утром.
- Вы говорите – из подушек? А где я их возьму? У меня всего две подушки. Вторую еле выпросила у Людмилы. Вы что не знаете, что у неё зимой снега не выпросишь?!
- У меня всё под отчёт. Можете ревизию сделать. – Пожала я плечами, когда директор повернулся в мою сторону.
- А вот и сделаю!
- Так делайте! Зачем обвинять? Не заслуженно оскорблять?
- Я тебя оскорбил?
- Так лучше бы уже меня. Я бы поняла, что Вы не хотели. А Вы сами знаете, кого назвали педиком. Не дай Бог, ему донесут. – Сочувственно покачала я головой. - Не видать Вам директорского кресла, как своих ушей.
- Что бы никому, ни дай Боже, ни слова, ни пол слова – угрожающе зашипел нам директор, тряся указательным пальцем и пятясь от нас в сторону.
- Конечно-конечно. – Согласно закивала головой бухгалтерша. – Не стоит так переживать. Здесь все люди взрослые и серьёзные. Это наверняка проделки студентов. Набрали на свою голову. Ни днём, ни ночью от них покоя нет. Вот они в конце сезона начнут Викторовне постели сдавать – эти подушечки и вылезут. А мы такому студенту, соответствующую характеристику напишем. Вы, главное, не кричите. Зачем сор из избы выносить? Всякое у всех бывает. Мы же здесь все свои люди.
Потом я купалась с сыном в море и расспрашивала его о хозяине этого домика и всего нашего санатория.
- Сань, а о чём ты с ним на лавочке болтал?
- Да так, ни о чём. – Пожимал сын плечами, отряхиваясь от морской воды.
- Молча, что ли, сидели? Студентки уже надоели?
- Да я просто наших ждал. В волейбол поиграть. А он подошёл и сел.
- Тоже хотел в волейбол поиграть?
- Вроде – нет. Спросил кто я? Он думал, что я здесь на практике. Сказал, что может помочь хороший диплом получить. Ну типа, вообще защищать диплом не нужно, и так всё дадут. А я сказал, что с мамкой отдыхаю, вот и всё.
- Совсем всё?
- Да не помню я! Приторный он какой-то. А-а-а, спросил, куда поступать хочу? Сказал, что может устроить в академию, на любой курс. В смысле – профессию.
- И что ты ему сказал?
- Ничего. Сказал, что мне это не интересно. Сказал, что в армию хочу. Десантником. А потом меня наши ребята позвали. Я ушел. Вот и всё. А чего ты спрашиваешь?
- Да так, просто. Мне сказали, что ты с ним на лавочке болтал. Мне интересно стало, о чём ты мог с ним говорить?
- Ма, а это правда, что он голубой?
- В каком смысле?
- Ой, только не нужно делать вид, что ты ничего не понимаешь!
- А что я должна понимать?
- Ну ведь все о нём так говорят?!
- Не знаю. Я у него под кроватью не сидела. Люди много чего говорят. Уши завянут, если всех подряд слушать.
Эту историю полностью скрыть не удалось. Слухи и смешки ещё долго гуляли по санаторию. Виновных так и не нашли. Да никто особо и не искал. Все делали вид, что не понимаю о чём вообще идёт речь?