Ежедневное многочасовое общение с людьми изматывало Тамару, но ощущалось это в полной мере только к вечеру. Вернувшись домой, она первым делом принимала душ, переодевалась в удобный спортивный костюм, выпивала чашку крепкого кофе, включала телевизор и ложилась на диван. Калейдоскоп лиц, голосов, историй не позволял сосредоточиться на том, что происходило на экране, и ее мысли вновь и вновь возвращались к несчастным женщинам, не сумевшим отыскать этот пресловутый «путь к счастью» самостоятельно. Конечно, попадались среди них и другие, по ее определению – «сбесившиеся с жиру», которым все приелось и ничего не радовало: и заняться вроде бы уже нечем, и деньги девать некуда. Сегодня тоже была такая – вся из себя гламурная, с нарощенными ногтями и волосами, обидевшаяся на мужа.
- Ну, я уже не знаю, что мне делать! Так ведь и до развода дойдет! – заявила с порога, даже не поздоровавшись, капризным голосом. – А если развод, то мне что достанется? Синяя машина?
Девушка плюхнулась в кресло, закинула ногу на ногу, швырнула маленькую сумочку на стол и совершенно другим – деловым - тоном сказала, отчеканивая каждое слово:
- До развода доводить нельзя!
Тамара выдержала паузу и, поняв, что капризница высказала свою главную мысль и ждет ее реакции, поздоровалась, представилась и спокойно произнесла одну из своих дежурных фраз:
- Прежде чем мы будем решать, как быть, я хотела бы узнать Ваше имя, чтобы нам легче было общаться.
- Эльмира.
- Красивое имя, - слукавила, конечно, но сейчас того требовала ситуация. – Так что Вас тревожит, Эльмира ? Давайте по порядку.
«По порядку» у Эльмиры не получалось – она перескакивала с одного события на другое, рассказывала то о шикарном доме, купленном недавно мужем, то о самой первой с ним встрече у ее друзей, то о поездке на горнолыжный курорт, где она чуть не сломала руку «по его вине», то о завистливых подругах. Но никак не могла добраться до главного – зачем она сюда пришла. Тамара терпеливо слушала, иногда слегка кивала, давая собеседнице понять, что сопереживает ей. В зависимости от того, о чем рассказывала, девушка меняла позу, тембр голоса, интонации, от нормальной, достаточно грамотной речи иногда переходила на сленг, но до сути вопроса так и не дошла. Тамара решила направить ее мысли в нужное русло и задала наводящий вопрос:
- А что Вы говорили о синей машине?
Эльмира на мгновение замерла, на глаза навернулись слезы и тоном глубоко оскорбленной женщины произнесла:
- Он подарил мне на день рождения синюю машину. Си-ню-ю!! Вы представляете?!
Казалось, ее возмущению не было предела! Первой реакцией Тамары было – спросить: «И что?», но она вовремя сдержалась и дала шанс клиентке выплеснуть свой гнев на нерадивого мужа.
- Он сказал, что этот цвет ему понравился. И что, к тому же, у меня сумочка и туфли такого же цвета, так что все должно хорошо сочетаться. Он что, не понимает ничего? – голос Эльмиры срывался на крик, лицо раскраснелось, взгляд стал не по-женски жестким. – Как можно было мне дарить синюю машину, когда у этой дуры, Соньки Ковалевой, машина такого же цвета! Вот, посмотрите – один в один!
Она порылась в сумочке, извлекла из нее две фотографии и положила их перед Тамарой. На одной был запечатлен мужчина, видимо, муж, с довольной улыбкой на лице, рядом с темно-синим, почти черным Бентли. На другой – внешне чем-то похожая на Эльмиру девушка, наверное, та самая Сонька. Обладательница темно-синего Ягуара стояла, положив руку на открытую дверь. И тоже улыбалась.
- Видите? – с возмущением и надеждой на понимание спросила Эльмира.
- Да, цвет, действительно, одинаковый. Но… машина-то у Вас… круче, - робко сказала Тамара, намеренно употребив, как ей казалось, привычное для Эльмиры слово.
- Конечно, круче! – с гордостью подтвердила та и даже выпрямила спину. – И муж мой круче, и дом, и сама я круче, - добавила, поправляя и без того безупречную прическу. – Но я ведь его прошу, умоляю – поменяй на другой цвет! А он сначала смеялся, потом утешал, а потом так разозлился, что швырнул ключи в бассейн и заорал на меня – «Иди ты к черту со своими заморочками!». И вот уже несколько дней со мной не разговаривает.
Эльмира еще долго, в красках пересказывала подробности событий последних дней, но словосочетание «синяя машина», произнесенное в этом эмоциональном монологе бесчисленное количество раз, заставило Тамару отвлечься и вспомнить историю, которая произошла в ее жизни много лет назад.
…В тот зимний вечер Ольга ощущала себя особенно одиноко. Она задержалась на работе, но возвращаться домой не хотелось – последнее время с мужем возникали конфликты, чаще всего на пустом месте, он постоянно и по любому поводу выражал свое недовольство и предъявлял претензии. Да, может быть, она и не была образцовой хозяйкой, но в доме всегда было чисто, основные требования мужа – выглаженные рубашки и обед из трех блюд – неукоснительно ею соблюдались. Бывали, конечно, случаи, когда она не успевала вымыть с утра полы, но разве так уж необходимо делать это каждый день? Но тогда она слышала сердитый голос и обидные слова: «У меня жена – ноль! Ты должна до посинения драить все каждый день! И каша у тебя невкусная, потому что ты в одной руке держишь ложку, а в другой книгу. И журналов ты навыписывала больше, чем весь наш район. Тебе что, заняться нечем?».
Однажды во время обеда своими придирками он довел ее до бешенства: и суп недосолен, и не в той сковородке макароны разогрела, и из окна дует – «кто зимой окна открывает?», и к телефону за 10 минут пять раз подходила – «увольняйся с работы». Ольга не реагировала, боялась, что любое ее объяснение или оправдание приведет к очередной перепалке. Но когда муж сказал: «На третье, наверное, опять компот? Ты что, не знаешь, как кисель готовить?», она налила в стакан сваренный утром клюквенный кисель и молча вылила ему на голову. Муж бросился в ванную, прокричав «дура!», а Ольга оделась и вышла на улицу. Это было последней каплей – «все, развожусь», - решила она…
… Шел снег, прохожих в этот поздний час почти не было, даже машины проезжали редко. Одна из них притормозила рядом с Ольгой, опустилось стекло и водитель, мужчина лет 30-ти спросил: «Девушка, Вас подвезти? А то совсем заметет», - улыбнулся.Ольга несколько секунд размышляла - не опасно ли? Но потом кивнула, открыла переднюю дверь, села и сразу же почувствовала себя спокойно. В машине было тепло, пахло хорошим табаком, негромко играла музыка. «Вам куда?» - «Здесь недалеко – сейчас прямо до конца и в переулок налево». Водитель приглушил звук магнитолы и тут же заговорил о погоде, о пробках в снегопад, о предстоящих новогодних праздниках. Тембр его голоса и манера разговора внушали доверие, располагали к общению. «Интересно, чем он занимается?» - подумала Ольга, но в диалог решила не вступать, слушала молча. Минут через пятнадцать они подъехали к ее дому. Ольга достала кошелек, собираясь расплатиться, но водитель категорически отказался от денег, достал из бардачка визитку, протянул ей со словами: «Позвоните, если будет нужна машина. Это мой обычный маршрут, смогу подвезти».
Машина аккуратно развернулась и быстро скрылась за поворотом. Единственно, что Ольга успела разглядеть – синий цвет авто. Ни номера, ни марки она не различила в темноте. Поднявшись на этаж, взглянула на визитку – «Борис Борисов. Фотограф». «А я думала просто шофер», - в недоумении пожав плечами, произнесла вслух.
Через неделю Ольга позвонила Борису и спросила, поедет ли он, и в какое время по своему обычному маршруту. Он сразу узнал ее, хотя она и не называла своего имени.
Подъехав в тот момент, когда она только подходила к месту встречи, помигал фарами. «Как предусмотрительно, а то я бы долго искала синюю машину», - подумала Ольга. Борис вышел, открыл пассажирскую дверь, помог ей сесть. «Галантный», - Ольга смотрела на него уже другими глазами.
- Может, по другой улице поедем, в объезд? Поговорим. У Вас есть время?
- Давайте, - согласилась Ольга.
Вокруг ее микрорайона они проехали раз десять, непринужденно болтая как старые добрые знакомые. Он рассказывал о себе, о своей работе, о фотовыставках. Она поделилась с ним своими рабочими проблемами – нагрузка большая, зарплата средняя, а удовольствие - ниже среднего, конфликты с родителями детей, а в связи с этим и с начальством. Обсудили последний нашумевший фильм и пришли к общему мнению, что премию на фестивале он получил заслуженно. Вспоминая школьные годы, выяснили, что в то время жили в соседних районах. Расстались ближе к полуночи, и даже не заметили, как пролетело время. С того вечера Борис регулярно подвозил Ольгу с работы домой, а время, проведенное в пути, с каждым разом увеличивалось.
Однажды он пригласил Ольгу к себе домой: «Посмотришь мои работы, а если понравятся, то и тебя с радостью сфотографирую». Ольга понимала, что одними фотографиями дело не закончится, но поехать согласилась.
Все произошло, как она и предполагала – легкий ужин с белым вином, несколько минут обсуждения ее «фотогеничной» внешности и, без долгих уговоров – постель. Кроме запаха чужого мужчины и чужой, не слишком уютной холостяцкой квартиры, Ольга ничего не почувствовала. Но она была удовлетворена тем, что, как она считала, отомстила мужу, который уже несколько недель не обращал на нее своего мужского внимания. А Борис выглядел довольным, принес для нее из кухни бокал вина и зажженную сигарету. И даже не спросив, хорошо ли ей, шепнул, пощекотав шевелюрой ухо: «Завтра приедешь?» - «Посмотрим», - ответила Ольга, одеваясь.
Они встречались у него в квартире раз в неделю. Сценарий этих свиданий был каждый раз один и тот же: ужин – постель. На прощание Борис дарил Ольге всякие мелочи – шоколадки, шампунь, крем для рук. Два раза фотографировал - на фоне ярко-бирюзовой ткани, в дубленке и шапке, и один раз на улице, рядом со своей машиной. Снимки Ольге не понравились, но она в этом не призналась.
Отношения с фотографом постепенно стали ее тяготить – радости они не доставляли, да и муж вот уже несколько дней проявлял заботу и внимание. Ольга не знала, как сказать Борису, что она не хочет больше с ним встречаться, но поняла, что сделать это нужно, и как можно быстрее. Она прикидывала варианты предстоящего нелегкого разговора, представляла выражение его лица – он ведь относился к ней искренне. Понимая, что все ее объяснения не будут им услышаны, она, вопреки своим жизненным принципам – ни при каких обстоятельствах никогда и никого не обижать, пришла к однозначному выводу: надо сыграть на его слабости. А слабость у Бориса была – он был жаден.
В очередной раз приехав к нему, Ольга отказалась от ужина и, сославшись на нездоровье, увильнула от его обычного продолжения.
- Давай просто посидим, поговорим, - начала она. – Знаешь, я подумала как-то: а почему ты мне даришь всякую ерунду – пену для ванны, какие-то игрушки, конфеты? Я ведь и сама в состоянии это купить. Давай так договоримся: ты лучше будешь давать мне деньги, а я куплю на них то, что мне нужно, то, что я хочу.
Ольга, произнесла заготовленные фразы обычным спокойным тоном, но в этот момент ненавидела и презирала себя. Борис смотрел на нее и не верил собственным ушам:
- Деньги? – повторил, пытаясь понять, о чем она говорит.
- Ну да! Ты же получаешь удовольствие, а за него обычно платят, и не пять копеек.
- Я подумаю, - медленно и тихо произнес Борис.
- А сейчас отвези меня, пожалуйста, домой. Голова болит…
… - Ну, разве так можно? – услышала Тамара голос Эльмиры. – Вы как считаете? Что бы Вы сделали на моем месте?
- Я? – переспросила Тамара, включаясь в реальность. – Я бы подарила эту машину своему врагу.