Весь день Андрей Тропинов был погружён в себя.
– Бульдог, какая муха тебя укусила? – спросил Юрка Игнатьев. – Подозреваю, всё из-за какой-нибудь бабы. Угадал?
– Тебе не откажешь в проницательности.
– Брось это дело, Андрюха! Ни одна баба не стоит наших нервов, даже самая лучшая.
– Ты же сам недавно женился.
– Спать одно, любить другое.
– Ты что, не любишь свою жену?
– Пока не знаю. Мы встречались редко – её работа была связана с командировками. Когда приезжала в Питер – звонила. Бывшая жена узнала об этом и поставила перед выбором. Я предпочёл любовницу. Тогда супруга в отместку выбросилась из окна вместе с ребёнком. И ведь выжила, дрянь. А дочка погибла. После этого я перебрался в Москву.
– А зачем женился?
– Подруга предложила. Я был не прочь. Пока, вроде, живём нормально. Женитьба – как русская рулетка: повезёт – не повезёт. С первой супругой тоже сначала хорошо жили. Но встанет патрон не на то место – и можно застрелиться. Считаю, пусть лучше баба уйдёт, чем мозг выносит. Если твоя такая – ну её на фиг.
– Нет, просто отца она любит больше, чем меня.
– Забудь, Бульдог! Ничего не поделаешь. Пошли, выпьем.
Сняли столик. Заказали портвейна. После первого стакана расслабились, и разговор пошёл активнее. Вспомнили былое. И вдруг Юрка говорит:
– Знаешь, я ведь из дворянского рода Игнатьевых. Но из наших почти никого не осталось. Бабушка говорила о проклятии, а дед в это не верил и рассказал мне одну историю. Его двоюродный брат Николай рано остался сиротой и унаследовал большое состояние. Было у него двое приятелей – Ираклий и Василий. Тогда среди молодёжи их круга модно было играть в русскую рулетку. Собрались они как-то на даче и зарядили револьвер. Уговор был – стреляться, пока в живых останется только один из них. Подписали все необходимые бумаги. Тот, кто выживет, становился наследником погибших. И вот так вышло, что Василий с Ираклием погибли, а все их деньги достались Николаю Игнатьеву. Он рассказывал моему деду, что тогда чуть с ума не сошёл. А потом совесть его замучила. Отправился воевать. Вернулся с войны – и стал отшельником. Никак не мог забыть прошлое. Незадолго до революции Николай постригся в монахи. Вскоре в монастырь ворвались красные и потребовали отречься от православия. Всех несговорчивых живьём закопали на берегу реки. Дед говорил, что среди них был и Николай Игнатьев.
– Интересно! Хоть роман пиши. Вот бы автора «Тихого Дона» сюда.
– Я не верю, что Шолохов роман написал. Кто он тогда был? Мальчишка, сопляк. А книга написана зрелым, много пережившим человеком.
– Слышишь, Юрка? Тебе звонят.
– Жена, вероятно. Алло! Любимая? Скоро буду. Жди! Да вот с товарищем по работе задержался. Квартальный отчёт пишем. Что ты, какие бабы! Говорю тебе, с коллегой сидим. Не веришь?
На следующее утро голова у Тропинова раскалывалась. Зато Юрка был как стёклышко – будто и не уговорил накануне бутыль портвейна.
– Бульдог, шеф зовёт.
Вошли в кабинет начальника уголовного розыска.
– Здравствуйте, товарищ начальник! Зачем звали?
– Загадочное дело – специально для Тропинова.
– Слушаю, Анатолий Палыч.
– В заброшенном доме на окраине города обнаружили пять трупов – трое мужчин, женщина и подросток. Каждый убит выстрелом в правый висок. Рядом нашли револьвер без единого отпечатка – очевидно, его тщательно вытерли. Похоже, перед смертью погибшие пережили сильное потрясение. У пожилого мужчины случился сердечный приступ, женщина обмочилась, подросток бился о стену. Кроме смертельной раны, серьёзных повреждений на телах нет.
– Что за чертовщина? – не выдержал Игнатьев.
– Вот это вам и предстоит выяснить. Между собой убитые никак не связаны.
– Может, маньяк или сумасшедший?
– Это уже к вам вопрос. Работайте!
Прибыли на место преступления. Дом стоял на отшибе. Обнаружил тела охранник ближайшего магазина. Вот что он рассказал:
– Сижу, смотрю телик. Слышу хлопок. Через какое-то время ещё один. Я думал, ребята в честь праздника петарды взрывают. Вдруг снова ухнуло. Выглядываю в окно – никакого фейерверка. Мне показалось это странным. Спрашиваю себя: «А вдруг это выстрел?» Потом ещё бабахнуло – и будто кто-то закричал. Я оделся и выскочил на улицу. Стою, прислушиваюсь. И тут снова раздался тот же звук – совсем близко, в соседнем доме. Там давно никто не живёт – хозяева умерли.
– И вы не побоялись туда пойти?
– Сначала испугался, конечно. Да и магазин нужно охранять. Вдруг это уловка грабителей – чтобы меня оттуда выманить? Но утром пошёл всё-таки. Захожу в дом – а там пять трупов. Сразу позвонил в полицию.
– Спасибо. Как ваша фамилия?
– Думов.
– Ваши предки не из Питера, случайно? – спросил Игнатьев.
– Нет, я коренной москвич.
– Хорошо, вы свободны.
Осмотрели убитых и отправили их на экспертизу. Тщательно обыскали дом и вернулись в участок.
Вскоре приехали на опознание родственники погибших. Самый старший из убитых мужчин преподавал физику в одном из столичных вузов. Его пожилая супруга горько плакала, её поддерживала дочь. Второй мужчина работал программистом, третий – менеджером по продажам. У единственной погибшей женщины остались муж и маленькая дочка. Подросток считался вполне благополучным. Родители даже не представляли, кто мог так жестоко расправиться с их сыном.
– Ваша фамилия, на всякий случай?
– Гомеридзе.
– В этом деле слишком много совпадений! – воскликнул Игнатьев, когда за родителями убитого парня закрылась дверь.
– Что ты имеешь в виду?
– Помнишь мою историю про русскую рулетку? Фамилии тех самоубийц – Думов и Гомеридзе. Когда мы сегодня допрашивали сторожа, и он назвал своё имя, я просто удивился совпадению. И вот ещё одно.
– Это подсказка, – заявил Тропинов.
– У тебя есть догадка?
– Конечно. Она просто напрашивается. Русская рулетка.
– Ты совсем спятил, Бульдог. Больше не буду угощать тебя портвейном. А то шеф мне голову оторвёт. Ты хочешь сказать, что пятеро чужих друг другу людей собрались в заброшенном доме, чтобы вынести себе мозги?
– Не они собрались. Их привёз туда убийца. Хотел свести счёты.
– Какие у него могут быть счёты с пожилым учителем физики, молодой женщиной и подростком?
– Думаю, не всё так просто. Попробую раскопать их прошлое. Для начала поговорю ещё раз с супругами Гомеридзе.
– Расскажите, с кем дружил ваш сын? – спросил Тропинов мать убитого подростка.
– Близких друзей у него было мало. В основном, школьные приятели и мальчик, с которым они вместе на футбол ходили. Ещё дружил с Даниэлом – братом мужа. Странный парень – работает программистом, живёт один, увлекается историей и йогой. Собрал у себя дома коллекцию оружия – муляжи, конечно. Но сын был в восторге, когда посмотрел.
– Очень интересно! Скажите, вы видели у него такой револьвер?
– Не помню. Я в оружии не разбираюсь. Надо мужа спросить. Рустам, ты не мог бы подойти?
Тропинов показал мужчине фото и повторил вопрос.
– Видел, кажется. Но это же самый обычный револьвер! К тому же, брат собирает не настоящее оружие, а игрушки.
– Из такой игрушки был застрелен ваш сын и ещё четыре человека.
– Даниэл? Не может быть! Он и мухи не обидит. Я всегда его защищал.
– Вы не замечали у него интереса к Гражданской войне и революции?
– Ну да, он много читал на эту тему. И даже мне кое-что рассказывал. Но между интересом и убийством – целая пропасть.
– Не всегда. Вы знаете историю вашего рода? Например, в начале прошлого века молодой Ираклий Гомеридзе убил себя выстрелом из похожего револьвера. За ним наследовал его друг.
– Да, припоминаю. Дед говорил, что когда он был маленьким, его родные пытались выиграть какое-то тёмное дело. Ставкой там было целое состояние. Но у них ничего не вышло. Предполагаемого убийцу присяжные оправдали. Неужели это может что-то значить?
– Надо учитывать все факты. Вы что-нибудь слышали о Бердо Гомеридзе?
– Признаюсь, нет.
– Этот юноша участвовал в белом движении и однажды попал в лапы красных. Пятеро из них пытали его, а потом заставили играть в русскую рулетку. Когда он убил себя, тело сожгли.
– Откуда вы знаете такие подробности?!
– Неважно. Давайте навестим вашего брата и выясним ещё больше.
Даниэл Гомеридзе казался полной противоположностью Рустама. Насколько старший был крепким и уверенным в себе, настолько же тщедушным и застенчивым выглядел младший.
– Кто это с тобой? – спросил он брата.
– Следователь Тропинов, – представился Бульдог.
– Вы в чём-то подозреваете меня?
– Да. В убийстве пятерых человек.
– Опровергни эту ложь, Даниэл! – потребовал Рустам. – Я знаю, как ты любил моего сына. Ты не мог его убить!
– Лучше бы он сам себя прикончил. Но мальчишка отказался.
– Что? Ах ты, мерзавец!
В гневе Рустам схватил брата за горло, и, если бы не вмешательство следователя, одним трупом на свете стало бы больше.
– Успокойтесь! Пусть ваш брат будет осуждён по закону.
– Задушу своими руками! – кричал Рустам. – Родные будут на моей стороне!
– Возможно. Но самосуд уголовно наказуем. Похоже, в вашем роду убийство врагов в порядке вещей. Вы видите, к чему это привело?
– К гибели моего сына!
– Да, это была кровная месть. Не так ли, Даниэл?
– Вы правы. Я практикую йогу. Однажды в медитации увидел конец своей прошлой жизни. Как меня схватили большевики, долго издевались, а напоследок вручили револьвер и угрозами заставили застрелиться. Это было ужасно. Несколько выстрелов оказались напрасными – со мной играли в русскую рулетку. Наконец, очередная пуля взорвала мне мозг. А красные дьяволы только посмеялись и пошли спать. Наутро засунули моё тело в бочку, облили керосином и подожгли. А потом по очереди помочились на пепел. Я видел всё это как бы со стороны, но сделать ничего не мог. Когда вышел из транса, решил действовать. Прежде всего, разыскал моих мучителей – бывшего одноклассника, коллегу, институтского преподавателя, жену друга и племянника. Раньше мне всегда становилось не по себе рядом с ними. Теперь понимаю, в чём дело.
– Как вы заманили их в пустой дом?
– Я хорошо владею гипнозом. Встречался с каждым и внушал, куда прийти и во сколько. На условленном месте усыплял наркотиком и на машине отвозил в пустой дом. Связывал, затыкал рот кляпом и ехал за следующим. Когда собрал всех, напомнил прошлое. А потом с каждым по очереди сыграл в русскую рулетку – под испуганными взглядами остальных. Сам заряжал револьвер и спускал курок. Вы бы видели, как они тряслись от страха!