"Пустой кошелек – к долгой дороге", – излюбленная пословица извозчиков. Они проносятся мимо по разномастным трактам, поднимая клубы пыли, которые еще долго не оседают в томительном безветрии. Вот уже неделю солнце щедро раздает свои лучи, будто работая впрок, чтобы вскоре отправиться на покой. Изнуренные тяжелым переходом путники то и дело устраивают привалы в спасительной тени. Отправленные королевским мажордомом за непокорным генералом посыльные уже вот-вот увидят первые дома деревушки Липата, где стоит гарнизон под предводительством упрямца. Путь был неблизкий: где пешком, где верхом, а когда какой добросердечный возчик подбросит на телеге. Спокойной дорогу не назовешь: и разбойный люд встречался, и звери дикие огрызались. А однажды набрели они на сокрытую в лесах деревеньку, у которой повадилось лютовать жуткое чудовище. Случилось это вот как.
На одну из изящных рук огромной печальной ивы уселась маленькая пташка и принялась осторожно прыгать вдоль пружинящей ветки, насвистывая радостную песенку. Ее практически сразу же перебили недовольные голоса четырех путешественников, облюбовавших тень дерева, где остановились на привал.
– А я говорю: странно это! – надрывался черноволосый странник, придавая вес своим словам звоном цепей. – Откуда та девица с голодных гор могла знать, что мы вернемся назад? Зачем подкупала бандитов?
– Просто перестраховаться решила, Михалыч. Она родом из сурового края – там жизнь научит заглядывать далеко вперед, – лениво отозвался его товарищ, надвинувший большой красный капюшон себе аж до носа, чтобы легкая дрема была еще слаще. – На Ливр-то из Слипки одна короткая дорога. В объезд через Сфотцкую границу на перекладных времени столько убьешь, что она весь Корлей успеет обскакать на своей дьявольской лошади. Поэтому – надо перекрывать самый верный путь для отступления.
– Очень сомнительный аргумент, и только если принять во внимание, что она уверена в погоне...
– Пропитана ложью речь ее, сей яд разъест твой разум напрочь. Не верь рассказам – все вранье. Прекрасно знала, что придем.
– Хорошо, Арчибальд, но даже если Луи успел предупредить ее, что за ней припустятся следом – у нее что, столько средств на руках, чтобы подкупать головорезов в каждой злачной дыре?
– Ты рассуждаешь так, будто осведомлен о ее договоренностях. С чего вдруг предполагать, что имела место предоплата? Быть может, она просто предложила хорошую цену за шкатулку, что мы будем тащить на обратном пути. Фоби, вот ты что думаешь?
– Критичное количество неизвестных, рассуждения бесполезны.
– Вот! Вот он ответ на твои, Михалыч, обвинения, что моя паранойя взяла длительный отпуск. Одно дело – пугаться каждой тени, и совершенно другое – убеждать себя в том, что видишь эту тень.
– Соберите совокупность фактов, – прорычал сказочник, выходя из себя. – Луи, который точно знал, где мы заночуем. Курьер, которая точно знает, где мы будем проходить. Ты говоришь, что я хочу видеть эти совпадения, но упускаешь из виду самую главную...
Тут из глубины леса раздается испуганный вопль: "Помогите, кто-нибудь!" – разговор на несколько мгновений затихает. Даже пернатая свидетельницы перепалки затыкается. Переглянувшись, путники вскакивают и, не теряя времени, двигаются в сторону крика.
– Заинтриговал, чертяка, так что я там из виду-то упускаю?
– В общем, вспомни про нашу встречу, при которой повлияло... не встречу, а когда мы приходим с тем чтобы... да пошло все к черту! – наконец взрывается сказочник. – Как же меня бесит, когда перебивают! Такие чудесные мысли разбиваются вдребезги, начинаешь какую-то околесицу нести!
Не особо торопясь на свидание с потенциальной жертвой леса – мало ли, засада какая, четверка продолжает тихо переругиваться. Фобос то ли в колкость, то ли с наивной прямотой заявляет о пагубном влиянии эмоциональности на ценность существа, Келласт – сыпет упреками, что не стоит рычать на даму в беде (а ведь голос раз за разом раздается женский), сказочник раздражается все сильнее. Смотрела – смотрела птичка на весь этот бедлам, и в итоге решила, что недостойны эти истерики ее песен, поэтому улетела дальше по своим знакомым, оставив седую иву позади.
– Помогите! Пожалуйста! – кричит девушка, завидев пришельцев.
Каждый из пришедших на помощь успевает раз десять придирчиво осмотреть окрестности в поисках западни. Черноволосая горемыка растолковывает их подозрительное поведение по-своему: обнимает себя за худенькие предплечья и поджимает ноги – только бы не разбойники-насильники откликнулись!
– Чего орешь ты безрассудно? Беду накликать хочешь сильно? – вместо приветствия бросает Арчибальд, всматриваясь вдаль.
– Он глухой! Должен быть! Не пришел же пока за мной! – слегка вытаращив глаза, девушка начинает так быстро тараторить, что из-за небольшого дефекта речи разбирать слова не так-то просто
– Да кто пришел-то – не томи.
– Как кто? Кнуторыл! Из чащи вышел! Двоих из деревни уже сожрал. И вот пошла травы собирать – а как вижу, туша с хваталами бухтит за кустом! И как бежать, а тут вдруг не могу и все тут, ноги в землю как врастут – я и падаю...
– О, вот только слез нам не хватало, – Келласт закатывает глаза, но все же подходит к девушке и садится на корточки, стараясь говорить как можно мягче. – Страшно? Конечно, страшно. Но сейчас-то ты не одна, мы с тобой. Кнуторыл – тварь неглупая, на толпу не попрет. Верно же?
Девушка хлюпает носом и кивает. Низкорослый бородач протягивает ей руку.
– Ну, вот и молодец. Давай-ка поднимайся, нечего на голой подстилке валяться. Во-о-от, и ничего в землю не вросло – на таких чудесных ножках только бегать и плясать, а не во мху валяться. Откуда ты в лесах-то будешь?
С несколько смущенным видом незнакомка сначала придирчиво оглядела всех присутствующих, будто решая, стоит ли им доверить такую важную информацию. Она была лишь на полголовы выше низкорослого Келласта, а что же до возраста – то внешность ее была такая, что подходила и девице, и чьей-нибудь молодой жене.
– Я из Динги. Деревня моя родная. Вот там, на опушке.
– Что за Динги? – с сомнением протягивает бородач. – Не помню такой на карте.
– Так она же маленькая! Всего-то несколько дворов. Нас на картах и не рисуют – кому это надо. Вот никто и не заботится: зверь лютует, а защитников-то не присылают.
– Эй, ну что за привычка такая: сразу в слезы! Давай-ка, голубушка, мы тебя домой проводим.
– Да я сама дойду, – девушка, позабыв о несостоявшемся плаче, резко отрезает. – Я по опушке. Кнуторыл за мной не пойдет – ему глаза солнце режет шибко. А вот вы – вы же воины, да? – ее взгляд приковывается к торсу Арчибальда. – Вы же можете этого злодея извести?
– Конечно, можем! – Келласт гордо выпячивает грудь. – Показывай, где ты этого кнуторыла видела – мы таких бивали и не раз.
Счастливая девица, позабыв о страхе, уверенно тыкает пальцем куда-то вдаль и подробно описывает, как найти место неприятной встречи. Не прощаясь, она шустро убегает прочь – только пятки и сверкают, а длинные спутанные волосы лихо подпрыгивают на каждом шаге. Бородач довольно усмехается, а потом поворачивается к сказочнику и заговорщически интересуется: "Михалыч, а что за тварь, кнуторыл-то?" Чернонарядый кротко вздыхает и открывает одну из своих внушительных книг.
Лес нехотя расступается перед незваными гостями, то и дело норовя подкинуть им или дерево упавшее, или кусты колючие. Толи ураган рядом проходил, толи из деревенских дровосеков в такую даль никто никогда не заглядывал – но некоторые деревья будто договорились о совместном сведении счетов с жизнью, поэтому где валялся один поваленный ствол – там же и образовывалась куча мала из его собратьев. Фобос зачем-то осмотрел одно такое нагромождение и поделился со всеми, что стволы не травмированы голодными насекомыми, и их хрупкость объясняется чем-то еще. Возможно, эту не особо значимую тайну они бы и раскрыли, если не пришлось экстренно вызволять сказочника, в очередной раз запутавшегося цепями об упрямые ветви, пока он, озверев от такого пристального внимания леса к своей персоне, не привлек к группе слишком много внимания поэтической руганью.
Постоянно оглядываясь и примечая более-менее значимые ориентиры, чтобы не заплутать, четверка шла, чертыхаясь, на поиски неведомого чудища. Стараниями сказочника они узнали, что кнуторылы предпочитают держаться глубокой чащи. Почему он решил вылезти в лес пореже – непонятно. Фобос рискнул предположить, что виной всему – опустившаяся жара, которая животное взбесило, ведь с другими предпосылками они пока не сталкивались. Келласт уже было собрался возразить, но тут оступился, едва не подвернув лодыжку, поэтому ограничился громким вскриком.
– Что за бурелом? – глава группы снова бросается в бубнеж. – И где тут травы собирать?
– Странная эта девица. В лесу зверь лютует, а она в собирательство ударяется. Подозрительно это все.
– Михалыч, есть куда более рациональное объяснение.
– И какое же, наш бессменный лидер?
– Дура.
– Такой вариант, каюсь, не рассматривал. Но давай все же предположим иной исход событий. Смотри, цепочка: нас снова перехватывают на дороге, снова – по поручению Жерара, снова...
Огромная туша бросается вперед – группа разлетается кто куда. Арчибальд успевает среагировать первым: выхватив меч, он со всей силы рубит по махине. Неприятель не оставляет легкий порез на своей шкуре без внимания: воина хлестнул один из десятка хлыстов на его загривке – и тот, невольно отпрыгнув, падает на землю, трясясь в судорогах.
– Михалыч, детектив несчастный, это что такое было?!
– Я же говорил: в книге написано, что его щупальца кусачие и жгучие – кто ж знал, что имеется в виду?
Кнуторыл оказывается похожим на помесь медведя с вепрем – от последнего у него, конечно же, вытянутая морда с торчащими в беспорядке клыками. Туша так же вытянутая и словно сплюснутая с боков. Передние лапы куда крупнее и длиннее задних, а из загривка, болтаясь, торчат с десяток длинных хлыстов, заканчивающихся чем-то вроде костяного шипа. Толстая шкура, покрытая грязно-бурой длинной и жесткой шерстью, выдерживает дробовый выстрел Келласта, пусть тот и отбросил тварь на метр-другой. Чертыхнувшись, бородач принимается заряжать пулю. Фобос тем временем решает применить свой самый верный способ нападения: наплечник дергается в сторону зверя и изрыгает яркую молнию. Никто не успевает заметить, что же именно произошло, хотя на самом деле вот что: устремившаяся к твари молния ударяет не в ее тушу, а, изогнувшись, попадает в один из хлыстов. Мало того, что кнуторыл даже не собирался падать в припадке – так все его отростки в один миг изрыгнули молнии поменьше, ударившие кто куда. Фобос остался невредим, Келласт успевает отскочить, поэтому вся ярость неведомого действия ударяет по сказочнику: поймав молнию, тот, вторя Арчибальду, отскакивает и падает.
"Неожиданно", – доносится до бородача привычная реакция колдуна. Ответная колкость застревает у главаря в глотке, потому что бестия из чащи, брызжа слюной и размахивая кнутами, несется на него. Знакомство с огромными когтями на лапах чудовища совершенно не входит в планы Келласта – опираясь о ружье, он отскакивает далеко в сторону. Кнуторыл проносится мимо: быстро затормозить такую махину не под силу даже ей самой. Фобос тем временем забирается на дерево и наблюдает за происходящем с толстой ветки. На возмущение бородача бросает: "Я сейчас бесполезен. Он направляет мою силу против меня. Требуется анализ". Грохочет выстрел. Келласт поборол-таки в себе естественное желание: пуля улетела в морду чудовищу, а не в обнаглевшего подчиненного. Зверь дергается и уже неспешно бежит на бородача, которому только и остается, что лихорадочно перезаряжать оружие, гадая, из чего же у этой твари сделан череп. Приказ Фобосу отвлекать внимание кнуторыла от вышедших из строя товарищах так и остался в голове главаря: во-первых, Арчибальд наконец-то стал приходить в себя, а во-вторых – у колдуна был дар в неподходящие моменты проявлять чудеса неповоротливости, так что лучше пусть от греха подальше продолжает куковать на дереве.
Кнуторыл понимает, что скорость его бега – не самое лучшее преимущество против прыгучего супостата, поэтому действует осторожнее. Широко расставив передние лапы и прижавшись к земле, он утробно рычит, ходя вокруг оппонента, готовясь к рывку. Не давая Келласту перезарядить ружье, принимается яростно размахивать когтями, надеясь подцепить чрезмерно юркого бородача. Кнуты бестолково болтаются вокруг, торча из его холки кругом, как листья у пальмы. Тут на помощь приходит Арчибальд: восхваляя Гхоклакхана, срубает один из кнутов твари и собирается вонзить меч в его бок – чудовище взвывает, оставляет в покое бородача и набрасывается на нового противника.
– Арчи, отвлекай его! – приказывает Келласт. – Щит раскрывай!
– Нерационально! – кричит со своей вершины Фобос. – Он металлический: шипы через него ужалят.
– А как тогда-то? – огорченно протягивает Арчибальд, взирая на огромную перекошенную пасть, раскрывшуюся в метре от себя.
В мешанине лап ему удается нанести пару ударов по морде чудовища, украсив ее безвредными шрамами. Кнуты зверь собрал в пучок позади себя, лишь пара осталась болтаться по бокам, на всякий случай. "Зачем тебе в чаще такая умная голова, скотина ты эдакая?" – подумалось Келласту, когда очередная пуля полетела в бок недругу.
– Арчибальд, сделай копье из оружия! – разочарованный невозможностью вступить в битву, Фобос принимается сыпать советами и указаниями.
Слова колдуна воин оставляет без внимания, частично – из привередливости, но в основном из-за того, что его чудесное оружие не настолько всемогущее. Впрочем, спустя мгновение в морду чудовища прилетает уже удар булавы: пусть разрезать ее не получается, но раздробить или сотрясти никто не мешает. Как следует прицелившись, Келласт отстреливает монстру еще один кнут. Издав гневный вопль, зверь оставляет в покое непоколебимого Арчибальда и снова бросается на типа в красном плаще, выставив вперед кнуты, рассчитывая зацепить его. Тем временем, в себя приходит сказочник. Зверь впадает в замешательство, раздумывая, как действовать против трех противников – он уже жалеет, что легкомысленно на них набросился.
– Келласт, заберись ему на холку и отстреливай хлысты, – снова дает о себе знать Фобос. – Там должен быть большой нервный узел, это его оглушит.
– Да ты издеваешься, Фоби? – отзывается стрелок, когда отталкивается от пасти кнуторыла. – Он же меня ими схватит в миг!
– Неверно. Проанализируй, как они двигаются. В самих хлыстах мышц нет – это гибкие стержни. Он управляет ими именно из холки. Там ты в безопасности. Похоже, наследуются от обычной шерсти.
– Смотри, не замерзни. Наверху, верно, прохладнее. Михалыч! Давай цепями скрути его отростки.
– Тупая органика, – фыркает Фобос и, устроившись поудобнее, наблюдает за действиями чернонарядого. Вот он раскручивает цепь и охватывает ей большую часть хлыстов чудовища. Отростки дергаются – один из концов задевает цепь – сказочник снова отлетает в сторону.
– Так вот причина, почему не стоит трогать щит, – уважительно протягивает Арчибальд. – Благодарю тебя, мой сумасбродный, полный сюрпризов странный друг.
– Арчи, меня сейчас сожрут!
Оставив позади свои речевые обороты, рыцарь Цтейя принимается настойчиво добиваться внимания кнуторыла, которому удалось зажать Келласта в буреломе. Тварь неистовствует, бросаясь то на одного противника, то на другого. Повалив на землю Арчибальда, получает выстрел от бородача – зажав последнего кнутами, пропускает уколы мечом в задницу. Наконец, чтобы видеть обоих противников, чудовище встает боком и прыгает к Келласту, выставив хлысты, попутно отбиваясь от Арчибальда лапами. Возможно, ему бы удалось-таки зацепить стрелка, но тут снова приходит в себя сказочник. Взбешенный проклятыми жалящими отростками, он выпускает лезвия из цепей и собирает ими кнуты в пучок. До того, как его успеют снова шокировать, разгоняет цепи и срезает жуткие отростки – вместе с осколками цепей они падают в изрытую когтями землю. Ослепленное болью, чудовище протяжно воет. Оставшийся кнут срезает меч Арчибальда. В заварушке никто не замечает, как Фобос оказался рядом. Направив руки в сторону морды зверя, он испускает яркую вспышку, крайне неприятную для простого глаза и подобную лезвию – для чувствительного зрения монстра. Арчибальд бросается вперед и обрушивает булаву ему на голову. Поторопился: лапа зверя наносит удар, и боец падает с распоротым боком. Пока монстр занимается воином, колдун в прыжке оказывается рядом и прикладывает ему в морду разрядом, вложенным в руку – чтобы опять не улетел в хлысты, пусть и срезанные. Чудовище отстает от рыцаря и падает, содрогаясь. Подскочивший Келласт направляет ружье ему в глаз – и поле боя остается за авантюристами.
– Ну, отрубаем этой твари голову – и идем искать девчонку.
Арчибальд, скривившись, поднимается, держась за рану. Фобос пытается отдышаться: слишком много сил отняли у него последние секунды боя. Сказочник молча разглядывает осколки цепей, пытаясь осознать, что ему снова их надо собирать. Вздохнув, он внезапно выдает: "Фобос, ты можешь заколдовать его хлысты, чтобы они продолжали жалить, но уже в моих руках?"
– Это не так работает, – отмахивается колдун. – Нужные элементы структуры уже разрушены, это нерационально. Полагаю эффективнее, если мы с Келластом тебе сделаем новые хлысты из подручных материалов, если уж тебе так нужно ими жалить.
– Да нет же, ты не понимаешь, – разочарованно протягивает сказочник. – Тут же вся соль именно в том, чтобы конкретно его отростки использовать. Эх. Видать, здорово меня шандарахнуло, раз так желаю тоску свою загладить.
– Принято, исправляю повреждения.
– В каком смысле... Фобос, нет!
Но слишком поздно: колдун уже отталкивает руки, и яркая волна на огромной скорости сначала врезается в Арчибальда, отправляя его в заросли, а отскочив – сбивает сказочника.
– Уже двоих разом, растешь, – хвалит Келласт.
– Мы же стали лучше. Срубайте голову быстрее: я сейчас погибну от жажды.
***
Под сенью деревьев оставили путники час блужданий, чтобы снова выйти к раскидистой иве, где услышали призыв о помощи. Голова виновника короткого приключения висела, закрепленная на кольчужных штанах Арчибальда. Дело осталось за малым: всего лишь найти неведомую деревню Динги, не отмеченную ни на одной карте, где живет довольно привлекательная девушка, развлекающаяся сбором трав в лесу, в котором лютует чудовище. Сплоченные этой целью, путники двигаются по опушке леса в указанном девушкой направлении – ведь именно по ней нанимательница собиралась добраться домой. Идти они собирались, пока не уткнуться в какую-нибудь дорогу или тропинку – кто-нибудь из деревенских должен пользоваться трактом, ведущем в сторону Бертиса. Обсуждение причины, по которой они как следует не уточнили дорогу заранее, так и не было начато, ведь куда продуктивнее потратить время на разбор боя.
– Фоби вообще молодец, я считаю. "Ну, я в таких условиях работать не могу – так что вы без меня давайте-ка разбирайтесь". Очень грамотно, а главное – под ногами не мешался.
– Отмечу за собой неудовлетворительную корректировку ваших перемещений, – не замечая подколки, отозвался колдун в аляпистых одеяниях. – Возникли проблемы с воздухозабором – пока разбирался, ты уже скачешь в буреломе.
– Ой, не напоминай. Так сглупил – слов нет. Эта же тварь бесится, орет, я отпрыгиваю – а она как ждала, юрк за мной. И все: куда ни сунься – ногу сломаешь, запросто. А знаешь, в чем ирония – я это только сейчас понял? Я там чуть не погиб, потому что, прости, ты забыл, как дышать?
– В моей формулировке ситуация выглядит куда менее фарсовой.
– Так, друзья мои, – вклинивается сказочник. – Я, безусловно, очень рад, что вам есть, о чем поделиться друг с другом. Переживания в бою – всегда яркое и запоминающееся зрелище. И сейчас я встреваю отнюдь не потому, что по сравнению с вашим буйством красок мое отлеживание в шоковом состоянии выглядит чрезмерно серо и блекло – нет, дело не в зависти.
– Михалыч, вот уважаю в тебе то, что одну короткую фразу можешь растянуть на долгие часы. Бесишь – не то слово, но уважаю.
– Я хочу обратить ваше, и твое, Келласт в первую очередь, внимание на то, как мы получили это поручение. От странной девушки, в странном месте...
– Ох, ну опять ты за старое. Видишь же: я спокоен, значит, все нормально. Это обычный контракт, пусть и в необычных условиях, – тут Келласт поднимает палец, не давая сказочнику перебить себя. – Она описала проблему и, главное, дала описание цели – этого достаточно. Или за оплату переживаешь? С нами нельзя не расплатиться, ты же знаешь.
– Полагаю, ты наконец-то решил дать мне изложить суть моего замечания. Несостыковки, друг мой. Хочешь главную? Ты сказал, что мы уже убивали кнутохвостов. Но – показал незнание очевидного факта: тварь боится света, хотя этот фактор сыграл решающую роль в битве. Почему девица не обратила на это внимание? Я даже отброшу то, что она в одиночку домой побежала. Нельзя все оправдывать человеческой глупостью.
– Во-первых, Михалыч, кнуторыл, а не кнутохвост. Это в твоих историях и в книжках мгновенно все анализируется и принимается взвешенное решение. Настоящие люди так как бы не делают, особенно, если напуганы тем, что их чуть не сожрали. Я же не придираюсь к тому, что у нее говор странный, будто она не просто слова проглатывает, но и все вокруг пытается заглотить, – тут Келласт делает страшное лицо, подносит кисти корту, растопыривает пальцы и начинает противно ими шевелить на манер паучьих лапок. – А вдруг она пыталась всасывать наши мысли, чтобы оставить бездумными куклами, которые будут бродить по лесу, стукаясь о деревья.
Сказочник ничего не бросил в ответ – лишь вытаращил глаза, наспех открыл одну из книг и начал что-то в ней строчить. До того, как группа набрела на мужика, заготавливающего дрова, Келласт успел в довесок (при однозначной поддержке Фобоса) поцапаться с Арчибальдом на тему того "почему он загораживал кнуторылу путь из бурелома, когда Келласту нужно было выскочить из него, а не зажимал врага в один угол, ведь далеко отходить от рыцаря бородач не мог, так как тварь в первую очередь попытается вывести из строя стрелка".
– Скажи, добрый человек, это ли дорога в деревню Динги?
Мужчина отложил в сторону топор и, как водится, сперва вытер пот со лба, прежде чем ответить. Потратив еще несколько секунд, чтобы оглядеть незнакомцев, он, отряхнув руки, кашлянул и затем бросил: "Она самая".
– Подскажи еще одно: вернулась ли домой девушка, что давеча за травами в лес ушла? Худенькая такая, черноволосая?
– Нету у нас такой, – мужик покачал головой и снова взялся за топор. – Тем более – худенькой. Да вы сами проходите, оставайтесь на обед.
– Ну, сил тебе в руки, да остроту в лезвие, – Келласт кивает на прощание, чтобы обернуться и поймать горящие глаза сказочника. – Это еще ничего не доказывает, чтобы ты знал.
Деревенька действительно была маленькая: пять дворов, да отдаленная хата в углу большой поляны, практически под деревьями. Дома одноэтажные, частично покосившиеся, но все как один с украшенными резьбой подоконниками и ухоженным крыльцом. Хозяева домов у каждого окна зачем-то высадили подсолнухи, а с северной стороны окон не было ни у кого. Эти факты примечал сказочник и тут же докладывал Келласту, который, пусть и не оставлял веселого настроя, уже напустил тоску в глаза. Вот на ближайшее крыльцо вышла дородная баба, чтобы вытрясти какие-то тряпки. Хорошо, что они были в цивилизованной Стералии, а не в дремучей глуши, где к незнакомой женщине просто так не обратишься.
– Доброго дня, хозяйка! А не подскажешь, где здесь живет девушка черноволосая, что за травами в лес ушла?
Женщина смутилась и замерла на мгновение. После чего – подтвердила слова дровосека, что таких у них пока не завелось.
– Да как же так? Не почудилось же нам – была девчонка-то! Говорила, что чудище в лесу лютует.
– Страсти-то какие! – тряпка выпала из рук женщины. – Хорошо, что до нас-то не добралось.
– Так оно же двоих из вашей деревни загрызло!
– Двоих? – тут хозяйка смутилась. – Да нет, на месте все наши-то. Никого не теряли. Впрочем, тут к нам торговцы из города приходили – может, у них кто пропал? И девчонка, наверное, тоже из этого сборища. Хотя не помню, чтобы среди этих такие водились.
– А где они остановились?
– Так ушли уж неделю как. Вы не отчаивайтесь, к нам они иногда заглядывают, раз эдак в месяц. Придут – спросите, чего уж сейчас делать. Вы на обед-то останетесь?
– Боюсь, месяц ждать – срок немалый. Но спасибо и на этом. Михалыч, хватит рожи за спиной корчить.
Теперь настала пора обратить внимание на то, что деревня, несмотря на количество дворов, очень уж пустынна: ни собак, ни других животных – даже детворы нет. После разговора с еще одним местным, который пытался подлатать петли на двери пристройки, бравый настрой совсем куда-то улетучился: кроме приглашения на обед ничего путного они не получили. Келласт, скрепя сердце, согласился, что с деревней что-то не так.
– У меня на бедре болтается чудища страшного кусок разлагающийся. И никто из местных не только не пугается – внимания не подает, – отчаявшийся в происходящее вникнуть Арчибальд нервно стучит по мечу.
– А по этому делу вы к бабке Ребе сходите – она чего посоветует. Заодно и отобедаете. Вон ее дом, – заметив смятение незнакомцев мужик указывает на дальнюю постройку, после чего – снова принимается колотить по петле в надежде ее приладить.
Дверь в избушку некоей бабки Ребе открывается с противнейшим скрипом, показывающим, что чего уж у заезжавших торговцев точно не было в ассортименте, так это смазки или масла, на которое с удовольствием бы скинулась вся деревня. Неприметна старушка сидела посреди комнаты на стуле, накинув на ноги тяжелый плед. Вдоль стен тянулось множество столов, заставленных всяческой посудой, выше них, на веревках, висело бесчисленное количество трав. Печка была в самом углу – понятное дело, из-за жары топка отдыхала. Пригласившая гостей старушка не собиралась как-то их приветствовать, вперив немигающий взгляд в незнакомцев, ожидая инициативы от них.
– Уважаемая бабушка Ребе, мы... – начал было Келласт, но его перебили.
– Нет-нет, это я для своих – бабушка Ребе. А для вас, молодые, пока по полному имени, – голос ее был довольно бойкий, но не лишен типичных скрипучих ноток.
– Его мы, к сожалению, выяснить пока не успели.
– Ребекка Фабрифилле.
– Позвольте тогда начнем с начала. Уважаемая Ребекка Фабрифилле, мы не хотели тревожить вас, но обстоятельства сложились так, что придется отнять у вас немного времени.
– Так вы уже немало отняли своими вступлениями, – засмеялась старушка. – Наш век, молодые люди, очень скоротечен. Наше время – дорого, хотя и задаром никому не нужно. Пусть вам кажется, что вежливость есть голова всего – а на самом-то деле...
– В лесу произошла встреча с девушкой, что заявила о себе как о жительнице вашей деревни, – в речь хозяйки вклинился тараторящий Фобос, когда она остановилась собраться с мыслями. – Произошел диалог, в ходе которого мы приняли ее поручение на ликвидацию чудовища, что убило двух людей из вашей деревни. Из-за невозможности обнаружить эту девицу из вашей деревни мы сейчас стоим перед вами.
– Ах, вот оно что, – старушка опять рассмеялась. – Так это у вас голова этого чудовища мой пол кровью-то заливает. То-то давно я за швабру не бралась, то-то знатный повод будет.
Пока путники смущенно переглядывались, бабушка спрыгнула со стула и шустро отправилась куда-то в угол, чем-то звеня. Вернулась она с мешком, в котором перекатывались маленькие пузырьки с разноцветными настойками.
– Вот что я вам скажу. Девочку вы не найдете – это внучка моя. Я ее от местных прячу, потому что нечего ей среди этой деревенщины шататься. Она у меня красавица – вот вырастет, так я ее в Бертисе за какого-нибудь вельможу лучше отдам. А за голову вы не беспокойтесь – оставьте ее, нечего таскать с собой, народ пугать. Вот, мешочек возьмите взамен, чтобы не обидно было.
– Что в них? – Фобос как обычно прямолинеен.
– Ой, сами разберетесь, кому ты, аляпистый, сказки рассказываешь. Ну, все, а теперь – давайте-ка прощаться. Мне еще обед готовить.
На этой фразе гостей как ветром сдуло. Старушка снова захихикала, в куда более жуткой манере, подняла голову зверя, которую путники оставили на столе – а дальше дверь закрылась, и четверка уже не увидела продолжения истории. Жителей в деревне было около двадцати человек – и все они вышли на улицу поглазеть на путников. Никто не говорил ни слова, пока четверка проходила мимо стоящих столбами людей с пустыми взглядами – те не двигались с места. Когда деревня исчезла из виду, отряд, не сговариваясь, пустился наутек.
***
– Складывалось у меня в голове что-то такое красивое, но несостыковочка одна есть: мертвецы-то при свете дня не появляются! – Келласт развел руками, всем видом показывая, какая бы здоровская история получилась, если не эта загвоздка.
Их затянувшаяся дорога подходила, наконец, к концу. Первые дворы деревни Липата уже показались: она стояла на естественном возвышении, эдаком высоком холме, торчащим из земли в окружении деревьев. Позади нее начиналась громада леса, неспешно поглощающего обширные поля. Дорога и окрестности были совершенно безлюдны: Келласт заприметил в этом недобрый знак, который, впрочем, решил в итоге списать на жаркую погоду, а не происки неведомых врагов.
– Зря мы там не остались. Что-то там совсем нечисто было, – покачал головой сказочник.
– Михалыч, вот порассуждай: нас кто-то нанимал разбираться? Нет – что время тратить зря? Тебе никто не заплатит за то, что вместо передачи послания генералу армии или выполнения королевской доставки ты отправился выяснять тайны чудаковатой деревни. Теория Арчибальда о том, что они убили торговцев, чтобы присвоить товары, а потом – свалили все на чудовище, и через нас заимев свидетелей, конечно, интересная. Но вот эти твои рассказы о том, почему нас все на обед просили остаться – совсем не к месту.
– Она ведьма, – заявил Фобос и остановился с вытаращенными глазами.
– Фоби, это ты как определил?
– Ей были необходимы ингредиенты для зелий и колдовства, которые содержатся в жгутах кнуторыла. Она смогла его выманить из чащи, но устранить самой не получилось – поэтому она обернулась молодой девицей, чтобы приманить нас. Не заметили говор старухи? Так звучит глотка, которую долгое время пытались переучить работать – в молодости (напоминаю про дефект речи у девицы). Получив желаемое, она отправится на место убийства кнуторыла и совершит свой ритуал. Останьтесь на обед – это не прием пищи, а время. Время, когда солнце в зените. Вы думаете, почему стоит такая странная жара? А все потому, что она прокололась, ведь из жгутов кнуторыла делается зелье в... этом зеленом пузырьке.
– Фоби, – сдержано начал Келласт. – Это ты только сейчас понял, или заранее осознал и поэтому сожрал труп кнуторыла, оправдываясь жаждой, а от нас сокрыл, чтобы мы не бросились очертя голову спасать деревню от влияния ведьмы? Кстати, а что в этом пузырьке?
– Без понятия.
– А что за ритуал?
– Нет данных.
– Что в говоре ее тебя смутило изначально, коль ты предположил, что он звучит престранно?
– Ничего.
– Ты все это выдал, чтобы показать, как со стороны выглядят все эти наши паранойные обсуждения?
– Это, – Фобос вытащил откуда-то из своего костюма маленький предмет, – то самое кольцо, что дал мне сторож кладбища.
Собиравшийся что-то сказать Келласт задумался и отвернулся, оставшись наедине со своими мыслями. Четверка шла молча, пока не подошла к двум солдатам, стоявшим караулом на дороге. Их лица были напряжены, а руки лежали на оружии. Вежливо приветствовать гостей они не собирались.
– Вы находитесь на территории гарнизона армии Стералии и Бертиса, – заявил один из них.
– И мы чертовски рады, что наконец-то добрались до вас.
– Сложите оружие, вы арестованы за проникновение на военный объект. И прежде чем вы предпримете какую-то глупость – попытайтесь посчитать, сколько стрелков сейчас держат вас на прицеле.