взгляд смотрит с облаков на космос, в глубь чужих, неизведанных нами миров. там красиво, но холодно. далёкая и неприступная красота вечной ночи. а здесь, куда задом вниз пятится этот взгляд, лето.
взгляд пытается запомнить каждую мелочь, самую тёмную чёрную дыру, самую незаметную звёздочку, никому не говоря, зачем ему это надо. а никто и не спрашивает. потому что он один. он, небо и тишина. даже птицы сюда не долетают.
припятился. вокруг раннее утро. и солнце. под солнцем облака, а под облаками – город. отсюда, сверху, он выглядит как на карте: линии дорог, многоугольники домов, зелень парковых зон, вены рек.
в звенящем, дрожащем от нетерпения воздухе появляется песня. она звучит приглушённо, будто из-под одеяла. сначала заигрывает музыка, потом на неё начинают ложиться слова:
белый снег, серый лед, на растрескавшейся земле. одеялом лоскутным на ней - город в дорожной петле. а над городом плывут облака…
ещё три месяца назад всё выглядело бы именно так, как поётся, но сейчас лето. хреновое, холодное, но лето. и нет снега, и льда нет. а в остальном – всё так.
взгляд опускается ниже, ниже, ниже. город на глазах крупнеет, прорисовывается. большой город. старая архитектура центра растёт этажами и бледнеет красками к окраинам. он только просыпается. поэтому голос его пока тих. редкие прохожие на улицах, редкие машины на дорогах.
взгляд уходит от центра и опускается в один из сотен похожих между собой серых панельных дворов спальных районов. от крыши с антеннами и прочими проводами, заглядывая через окна в чужую жизнь, он добирается почти до асфальта. но только почти. потому что, через забранный решёткой балкон, забирается в форточку на первом этаже.
комната большая, но неряшливая, неухоженная. без особого бардака, но с нестёртой пылью и давно не стиранными занавесками. если их вообще кто-то когда-то стирал. мебель потасканная, побитая жизнью. пол без ковра, устлан уставшим линолеумом. и много книг.
за столом, почти уткнувшись носом в монитор компьютера, сидит мужик с наушниками на голове. он такой же небритый и не убранный, как его дом. он докуривает, тушит бычок в пепельнице, полной через край, снимает наушники и выдёргивает их штекер из гнезда.
песня становится слышней. теперь понятно, почему она звучала глухо. последние аккорды. стало тихо. на пару секунд, пока не зазвучал новый трек. он и заглушил то, как звучит золотой дождь, разбиваясь о голубой фаянс.
дождь звонкой пеленой наполнил небо. майский дождь…
волосы всклочены, глаза красные, морда опухшая – таким он, вскользь, увидел себя в зеркале, когда возвращался из туалета. по пути обратно, заглянул на кухню. открыл холодильник, постоял, посмотрел, закрыл. что он там искал? холодильник был пуст уже давно. даже отключён от сети. и он знал об этом. забыл, наверное, что это так.
вернувшись в комнату, сразу взял курс на диван. даже не выпил на посошок, даже не вышел из игры. хреновый внешний вид, последние сутки без сна, литр хорошего настроения, от которого осталось на дне бутылки не больше трёх стопок и реальное опустошение внутри himself – хороший перечень приличных поводов лечь поспать. кажется, он заснул раньше, чем его пузо вдавилось в диван.
глупый мотылёк догорал на свечке…
3.07.2017