Путешествие в Азери

  Посвящается Николаю Николаевичу Федюкину               
                и всем его эстонским и русским соратникам            



Содержание


Стремление к свободе                3

Благо человека                3

Построение коммунизма в отдельно взятом поселке Эстонии                4               

Азери                6

Прошлое    (фотографии www.aseri.net)                6               

И настоящее                10

Федюкин и другие                14

Доброе слово                14               

Путь к людям                16

Адский труд                18

Слово и дело                24

Творческий бум                31

Ласточка везде летает и всем привет посылает                35

Советское искусство делового общения                37

Начало краха                40

И по камушку, по кирпичику растащили кирпичный завод                44

Конец коммунистического тоталитаризма                47


Рихард Сагритс - вместо эпилога                49

                Об авторе очерка                51




               
                «Не надо скупиться на доброе слово человеку,
                оно всегда найдет отзвук в душе.
                Это я, можно сказать, выстрадал…»                               
                Н.Н. Федюкин «Путь к людям.»
               
               
Стремление к свободе

Благо человека

В античные времена бытовало изречение: «Благо человека - высший закон», другое античное изречение заземляло первое и гласило, что для того, чтобы быть свободным надо выполнять закон. Хорошо звучит, однако законы незаметно, но методично благо человека подменяют интересами государства. Благом называют все то, что удовлетворяет разумные потребности человека и физиологические, и материальные, и духовные. В 1961 году была принята новая программа КПСС, где этот лозунг был провозглашен как главная цель партии и советского государства. И хотя политические лозунги часто оказываются далекими от действительности находились люди, которые в разных местах пытались совместить коммунистические и индивидуальные интересы и претворить этот утопический лозунг  в жизнь...
Бывают в жизни моменты, когда с невероятной остротой чувствуешь себя несвободным, ощущаешь себя попавшей в сеть рыбой, которую неведомые силы неумолимо тащат куда-то из родной стихии.  Такое чувство появляется всякий раз, когда сталкиваешься с государственной машиной. Понятна неизбежность и необходимость этой машины для организации жизни людей, но какая это страшная сила… Мы как планктон всю свою жизнь поддерживаем и питаем этого Левиафана. И за это государство дает нам возможность жить, дает право на труд и на отдых, свободу совести, другие «свободы», помогает     выбрать профессию, зарабатывать на жизнь, иметь семью, быть полноправными членами общества, защищает нас от внешних и внутренних врагов. С помощью СМИ умело направляет наши пристрастия и волю, позволяет «демократическими» методами   избирать себе правителей и управляющих.
Через регистрации, паспорта, прописки, свидетельства, удостоверения, документы, законы государство определяет нам родителей, место жительства, делает нас законопослушными гражданами, учащимися, дает возможность получить профессию и образование в соответствии с установленными стандартами, делает нас работниками, налогоплательщиками, членами политических партий, военнообязанными, защитниками отечества, пенсионерами, охраняет наше здоровье. Постоянное место жительства и занятия человека всегда и во всех странах были главными заботами государства. С бродяг с неопределенными занятиями невозможно собрать подати и налоги.  О душе человеческой тоже заботятся с самого его появления на свет божий, пытаясь с помощью церквей, заповедей и нравственности обуздать животную и эгоистичную природу человека, лишить его свободы выбора своего пути к Богу, сделать его более совершенным, более удобным для жизни в социуме.
Раньше государство делало это очень грубо, превращая основную массу людей в рабов, но рабы несмотря на страх смерти все время бунтовали и пытались освободиться и уничтожить своих угнетателей. Россия и ее правители прославились на этом пути и получили в «награду» свою трагическую историю. Поэтому государство сделало методы порабощения человека более изощренными, соблазняя людей демократией, плодами цивилизации, правами и свободами, возможностью бесконечного потребления всего и вся. Но мало людей имеют возможность жить в достатке, многим приходится каждодневно думать о «хлебе насущном», о том, чем завтра они будут кормить свои семьи и оплачивать счета. Эти мысли лучше всякой плетки каждый день гонят человека на работу или на ее поиски...
И это наша плата за тот первородный грех Адама и Евы в те времена, когда вся земля была райским садом: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься» (Бытие 3:19). С такими словами разгневанный Бог изгнал Адама и Еву из Рая и   беззаботная жизнь человечества закончилась. На этом ветхозаветном камне-проклятии построены все системы эксплуатации человека и экономического рабства. После мученической смерти Спасителя на Голгофе и возникновения христианства у верующих появилась надежда на освобождение от этого наказания, и они каждый день перед тем как продолжить свой нескончаемый труд обращаются к Отцу, сущему на небесах, с просьбой-молитвой: «…Хлеб наш насущный даждь нам днесь...»

Построение коммунизма в отдельно взятом поселке Эстонии
 
От этого проклятия необходимого труда каждый человек на своем месте пытается освободиться, превратив свой труд в творчество, а через него в благословение и радость. Такие возможности есть у многих, но вырваться из рутины удается только некоторым: тем, кто способны осознать в какую сеть они попали… Способов освобождения много, нужно только суметь выбрать   профессию по душе, полюбить свой труд и тех людей, к которым он обращен. И это один из смыслов нашей жизни и чуть-ли не единственный путь обретения свободы в физическом мире в условиях нашей цивилизации.
Правда, можно жить и в иллюзии различного рода демократических свобод, не «заморачиваясь» этими вопросами. Можно и просто жить не над чем особенно не задумываясь, спокойно и честно выполняя свой долг перед близкими и обязательства перед обществом и государством. Так большинство и делают… Раньше лошадям, крутившим на мельницах жернова, закрывали глаза, чтобы они не сходили с ума от бесконечного вращения на одном месте…
Но несмотря на все эти путы, сети, связи и постоянное давление окружающей действительности, стремление к свободе живет в душе человека! И везде, во все времена, во всех странах и во всех системах находились и находятся великие люди, которые каждый своим путем пытаются обрести этот бесценный дар и украсить им и своими деяниями свою жизнь и жизни окружающих их людей... И таких примеров достаточно много. Благодарным потомкам во имя спасения человечества может быть удастся когда-нибудь составить Энциклопедию таких людей и их деяний на Земле. В эту Энциклопедию, я уверен, в разделе посвященном Эстонии будет включен Николай Николаевич Федюкин,   бывший в 1953-1983 годах директором Азериского керамического завода, а также эстонцы и русские, работавшие тогда на  предприятии. Н.Н. Федюкин попытался благо людей, работавших на заводе, сделать главной целью и смыслом своей деятельности.
Ради объективности нужно отметить, что строительство завода в Азери и неразрывно связанного с ним поселка происходило в период необычайно быстрого подъема народного хозяйства Союза. Идеологическая атмосфера того времени определялась объявленным партией завершением строительства развитого социализма и переходным периодом к коммунистическому обществу и задачей воспитания человека соответствующего этой формации. Черты человека коммунистического  будущего определялись Моральным кодексом строителя коммунизма спешно написанного к XXII съезду КПСС. В принятой в 1961 году   на этом съезде Программе было торжественно но поспешно провозглашено, что к 1980 году жившее тогда поколение людей будет жить при коммунизме! Но в отдельно взятом поселке Эстонии с учетом необычайно благоприятных условий группой единомышленников-энтузиастов во главе с талантливым и амбициозным лидером эта задача в установленные сроки в основном была выполнена.
В этом году мне посчастливилось побывать в эстонском поселке Азери на берегу Финского залива. И сейчас я каждый день просыпаюсь с тем чувством чистоты и свободы, которое охватило меня там. Оно каждый день живет во мне, заставляя все время возвращаться в это место в воспоминаниях.
Захотелось разобраться с этим необычным переживанием, попытаться осознать его глубинный смысл.  Очень захотелось самому понять и донести до людей эстонцев и русских – старых, молодых, детей душевное устремление человека, отдавшего этому месту свой талант и лучшие годы своей жизни. Хотелось бы помочь людям следующих поколений осознать, какие творческие усилия стояли за этим титаническим созидательным трудом. И хотя бы таким образом отблагодарить Н.Н. Федюкина и  всех людей, причастных к этому уникальному проекту. И самим благодаря этому подняться над рутиной каждодневности, и увидеть смысл и радость труда во благо ближнего…
Если получится это сделать, то души Николая Николаевича Федюкина и его ушедших из жизни сотоварищей там на небесах успокоятся, перестанут мучиться от созерцания произошедшего,  и они смогут начать помогать оттуда нам живущим здесь перестать разбрасывать камни, начать снова собирать их и обустраивать жизнь как в Азери, так и в других местах Эстонии и России.
Азери

                «Азери мне послано богом…
                Моя задача в жизни была строить
                Новое Азери, все для людей, их детей и    
                внуков.  Азери - моя судьба.»
                Н.Н. Федюкин «Друзья, товарищи, господа.
                1953-1999»

Прошлое

Смысл произошедшего в Азери мне открылся ночью во сне..
 С помощью библиотекаря азериской школы Лууле Варинурм нашел изданную в Таллине издательством «Валгус» в 1979 году брошюру Теофила Алликаса «Азери. Люди и автоматика», потом узнал про серию статей «Путь к людям, Записки директора» самого Н.Н. Федюкина опубликованных в 1988 году в газете Северо-востока Эстонии «Северное побережье», и начал погружаться в историю этого поселка. Лууле человек творческий по образованию ландшафтный дизайнер, кроме библиотеки ведет также театральную студию, действующую при этой школе. Человек она теплый, привлекательный и в школьной библиотеке часто проводил время в беседах будучи не у дел Н.Н. Федюкин: его всегда тянуло к людям. В 2015 году на сцене Дома культуры поселка силами своей студии поставила спектакль «Директор», посвященный тринадцатому директору Азериского керамического завода Николаю Николаевичу Федюкину, имя которого в поселке начало обрастать легендами...
Причиной возникновения Азери послужило открытие в конце XIX века Санкт-Петербургскими инженерами в этом месте на болотистом берегу моря залежей синей кембрийской глины и известняка. Синяя глина - это редчайшее полезное ископаемое, такая есть еще только где-то в Чехии. Сначала там построили цементный завод, который к счастью из-за конкуренции просуществовал недолго. В 1922 году на небольшом заводе организовали производство кирпича. Условия жизни рабочих на этом заводе в то время были чрезвычайно тяжелыми: глину добывали и доставляли на завод вручную. Видел я эти вагонетки и этих землекопов на фотографиях. Работать приходилось под открытым небом в любую погоду, зарплата на цементном и кирпичном заводе была мизерной, рабочие жили в каменных бараках по 30 человек в каждом отделении- боксе, спали на двухъярусных нарах.
В августе 1944 года нескольким рабочим кирпичного завода - эстонцам и русским (имена их известны) удалось спасти завод от уничтожения: этот завод кормил их и их семьи, а фашисты при отступлении собирались вывезти ценное оборудование и взорвать завод. Имена этих отважных людей, сохранивших кормильца известны. Это были Вальдемар Таппо, Теодор Мяги, Альберт Кютт, Иван и Василий Соловьевы. Видел я в музее азериской школы фотографию этих вагонов, с заводским оборудованием лежащих под откосом. Не далеко увезли их немцы, да и сама немецкая команда, минировавшая завод скоро там по неизвестным причинам погибла...
Современным своим видом этот красивый и очень уютный рабочий поселок обязан построенному там уже в советское время большому керамическому заводу, снабжавшему близлежащие области Советского Союза кирпичом, облицовочной плиткой и  керамическими дренажными трубами для мелиорации сельскохозяйственных земель Нечерноземья. Керамической плиткой этого завода облицовано здание Московского государственного университета, а из азериского кирпича в Варшаве построено высотное здание Дворца культуры и науки - дар советского народа полякам.  Справедливости ради, поселок Азери надо было бы переименовать в Федюкин по имени директора этого завода Николая Николаевича Федюкина, создавшего и обустроившего этот поселок в послевоенные годы со своими соратниками на началах коммунистического труда. Или хотя бы улицу его именем в поселке назвать... Но сейчас это уже невозможно, да и Азери звучит более благозвучно.
Н. Федюкин родился 15 марта 1922 года в селе Новокрасном Одесской области. Символично, что в этот же год в мае на небольшом кирпичном заводе на северном побережье Эстонии в Азери было начато производство кирпича. Сам Николай Николаевич считал это совпадение не случайным… Окончил начальную школу и поступил в Кировоградский строительный техникум. Закончил его в 1941 году и сразу был призван в Советскую армию. Война… начал службу рядовым, а закончил офицером орденоносцем, комсоргом полка, был трижды ранен.  Директором завода в Азери был назначен в 1953 году. Был ему тогда 31 год. В 1955 году закончил финансово-экономический институт. Поселок Азери по административному статусу был тогда деревней и представлял жалкую картину. От бывшего цементного завода осталась пара мрачных бараков, в которых жили рабочие, улиц не было, весной и осенью грязь в поселке была непролазная. Вечерами - непроглядная тьма.
Н.Н. Федюкин был по счету 13 директором этого завода и проработал в этом качестве 30 лет. Завод быстро развивался, требовалась новая рабочая сила и из близлежащих регионов России туда переехало много рабочих и специалистов. Была альтернатива, что строить для рабочих – деревянные двухэтажные бараки или благоустроенные дома. Коммунисты выбрали второй путь. Был конечно один большой плюс у пионеров этой стройки рядом с заводом были свободные земли, которые они могли использовать без ограничения для строительства домов и благоустройства близлежащих территорий. И они эту возможность использовали в полной мере, понимая важность свободного пространства и природных факторов для жизни людей.
Восстановление завода началось с закладки большого фруктового сада: было посажено более 200 фруктовых деревьев и ягодных кустарников. Подобные дела естественно совершались на добровольных началах и превращались в акты духовных деяний. Такое бывает очень редко, но о каком глубоком понимании сущности человека, его духовных потребностей и его высоком предназначении на земле говорит этот факт! Кроме сада при заводе построили также оранжерею, где также выращивались фрукты, ягоды и овощи и их по очень низким ценам могли приобрести работники завода.
За небольшой срок в Азери было построено 35 красивых двух и четырехэтажных кирпичных многоквартирных домов с горячей водой и канализацией с прекрасными зелеными лужайками между ними, проложены обсаженные деревьями улицы с живыми изгородями, магазин, заложен парк с красивым прудом, на общественных началах комсомольцами построен стадион со спортивным комплексом, библиотека, Дом культуры и техники с современным киноконцертным залом на 455 мест. Размеры сцены этого зала были рассчитаны так, чтобы на ней можно устраивать гастроли республиканских театров.  В название Дома была добавлена и техника, потому что там работало большое количество технических кружков, помогавших детям выбрать правильные профессии. Кроме Дома культуры, в старом здании клуба работал Дом пионеров и Музыкальная школа. Главным двигателем всех этих преобразований была конечно созидательная энергия и устремленность директора и его сподвижников, но строительному буму сильно способствовало конечно и то, что предприятие само производило основной строительный материал необходимый для строительства, да и само место с морской далью, его скрытая красота, казалось, просило, чтобы люди увидели и оценили это благо и благоустроили его...
Рабочие завода в своей очередности могли получить государственную квартиру, а могли с помощью завода построить индивидуальный дом. В процессе производства появлялось значительное количество бракованного кирпича и его обломков, которые можно было использовать для строительства частных домов и руководство уговаривало людей брать эти материалы и самим строить себе дома, не дожидаясь государственных квартир. Так появилась целая улица с домами-коттеджами, которую назвали Новая деревня.
В 1966 году поселку было присвоено звание благоустроенного поселка. Официально он назывался поселком городского типа, но фактически он был поселком курортного типа. Для поддержания и восстановления здоровья работникам и рабочим завода не нужно было ездить на курорты: все необходимое для этого они могли получить на месте. Пятью годами ранее завод был признан образцовым производством: талантливый человек талантлив во всем. Но талант благоустройства жизни людей, на мой взгляд самый высокий талант. Мне рассказали, что в советское время этот поселок был как государство в государстве, он был в приграничной зоне и считался элитным во всех отношениях местом, в том числе и в плане снабжения. Многие стремились иметь там жилье. Строительные материалы в то время были дефицитом, и директор добился разрешения, чтобы часть зарплаты работники завода получали в валюте, в финских кронах, такого в СССР, наверное, нигде не было… Но самое главное достижение идеологов и строителей поселка - это его аура, которая сохранилась и сегодня: поселок строился творческими людьми с осознанным желанием благоустроить жизнь людей с учетом всех особенностей этого места и поэтому в нем чувствуешь себя необыкновенно уютно и комфортно. Недаром люди, работавшие на этом заводе, называли Федюкина Отцом.
Конечно, в богатых странах - где-нибудь в Италии, Австрии, Германии или Англии безусловно есть более красивые городишки и деревни со своими историями, где несколько поколений не бедных людей трудились и обустраивали свою жизнь и сделали ее во всех отношениях очень комфортной. Но в Азери - особый случай: все начиналось практически на пустом месте и было построено на коллективных началах за очень короткий срок. Об атмосфере и настроении людей в то время лучше всего, пожалуй, говорят слова одной из красивых женщин, с которой я познакомился в местной школе, бывшего педагога начальных классов Валли Лилле: «В поселке было все ухожено и красиво. Все вокруг цвело, была только радость!». От такого восприятия жизни она и сама стала похожей на розу, и я про себя после нашей встречи стал называть ее женщиной-цветком: такая она была улыбчивая, свежая и румяная в свои не знаю сколько лет. Да и фамилия у нее была соответствующая: Лилле - цветок...
Работа на заводе около горячих печей, особенно в кирпичном производстве, была не из легких - это было вредное производство со всеми вытекающими отсюда последствиями...  Спортивный комплекс Азери во времена Федюкина назывался Цехом здоровья Азериского керамического завода. Инициатива строительства стадиона с футбольным полем и хоккейной площадкой, а потом и здания спорткомплекса с бассейном принадлежала комсомольцам завода. Идея создания этого необычного цеха заключалась в том, что здоровый, закаленный и бодрый человек обладает высокими творческими способностями.
Думал о людях директор, понимал их и физиологические и духовные потребности и действительно по-отечески заботился о них. Лечить надо здоровых людей, помогая им не заболеть с помощью лечебной профилактики - таков был принцип медицинских работников амбулатории завода. Кроме физкультуры Цех здоровья предлагал работникам более десяти лечебных процедур, включая иглоукалывание и массаж. И все 1200 работников завода в течение года могли пройти свои лечебно-оздоровительные курсы. Работники горячих цехов  обязаны были в определенное время посещать бассейн спортивного комплекса. Когда комплекс строился, директор начинал свой рабочий день с посещения именно этого объекта. В то время его называли еще комсомольским директором. Может быть именно поэтому от желающих принять участие в строительстве не было отбоя: в некоторые периоды там даже не хватало для всех рабочих инструментов… Стимулы были у людей, и директор умел их создавать. Это было одним из проявлений таланта Н.Н. Федюкина: умение пробуждать энтузиазм в людях - одна из главных черт руководителя или как сейчас говорят эффективного управляющего. Это я вам уже говорю, как бывший заведующий лабораторией совершенствования работы с руководящими кадрами и как человек, защитивший в те времена диссертацию по этой теме.
В спортивном клубе завода работало 17 секций. Наивысшее достижение спортивного клуба - это завоевание в 1976 году кубка Эстонии по футболу. Председателем футбольной секции был сам директор завода. Любил директор футбол и сам часто на радость людям гонял мяч по полю. Высоких спортивных результатов добивались мотогонщики завода. Слесарь завода Мати Напа, был кандидатом в сборную Советского Союза по мотокроссу, но погиб в 1965 году на соревнованиях в Финляндии.
В 1968 году в поселке недалеко от спортивного комплекса была построено новое просторное здание средней школы с большими окнами и светлыми классами. В те времена школу возглавлял Яан-Йло Саар.  40 лет с 1961 по 2000 год он был бессменным директором этой школы. Сейчас у входа в школу висит памятная доска с его именем: он тоже очень много сделал для поселка и его детей и с Федюкиным они работали в очень тесном взаимодействии и были друзьями. Преподавание в школе велось на двух языках: эстонском и русском, а в школе в то время учились дети 11 национальностей – настоящий интернационал. О конфликтах между детьми на национальной почве тогда никто не слышал. Работала детская спортивная школа. Каждый год из стен школы вылетали ее выпускники – ласточки: такой символ был у учеников школы. Ласточка везде летает и всем привет посылает… Потребности школы и обращения ее директора всегда находили понимание у руководства завода. По вечерам ученики на концерты в Ленинград ездили: завод всегда на эти цели выделял автобусы. 
При школе был организован и сейчас существует музей Азери. Хранитель музея Лэа Карья - талантливый педагог, в советские времена - заместитель директора школы по внеклассной работе - человек легенда. Считает, что историю, какой бы она не была, нельзя переписывать и хранит, правда в самой темной комнате вместе с другими экспонатами школьного музея бюст Л. Линдера – местного эстонского большевика: видел я его, лобастый и упрямый был парень. Раньше бюст находился в Доме культуры поселка.  Она говорит: главной целью ее работы была дружба.  Азериская школа в те времена дружила со 119 школами всех республик Союза. Ее стараниями дети азериской школы объехали все советские республики. Сейчас Лэа 80 лет: дай ей Бог сил и здоровья! Когда я сказал ей, что она за человек, она смутилась и ответила: «Просто я любила свою работу...»
Такие талантливые, самоотверженные и щедрые душой люди, работающие достаточно долго на одном месте, создают на земле вокруг себя рукотворные оазисы для полноценной и плодотворной жизни людей. Такой же оазис, созданный еще одним талантливым человеком Виталием Федермессером - руководителем местного целлюлозно-бумажного комбината, я видел в карельской Кондопоге. Он также обустроил Кондопогу и построил там, кроме всего прочего, необыкновенной красоты Дворец искусств с немецким органом. 
В Азери свежий морской воздух и близость моря в сочетании с атмосферой поселка благодатно отражаются на здоровье живущих там людей, особенно детей. Поэтому он и начал сейчас заполняться россиянами-дачниками, покупающими там пустующие квартиры. Правда, славное социалистическое прошлое этого поселка уже давно позади. Сейчас большинство построенных первыми в стиле сталинского ампира двухэтажных домов на Центральной улице зияют пустыми оконными проемами.  Центральная - это бывшая улица Леопольда Линдера – создателя большевистской партийной организации в Азери, казненного в Таллинской тюрьме в декабре 1918 года, когда ему только исполнилось 22 года. Переименовали ее после выхода Эстонии из состава СССР. Уже снесено несколько пустовавших кирпичных домов: количество жителей в поселке уменьшилось  почти в три раза, детей, обучающихся в школе – в семь раз.  Странное впечатление из-за этих пустующих домов производит сейчас поселок, но дух того времени и его строителей еще жив нем и еще живы многие его легендарные создатели. Я разговаривал на улицах с некоторыми из них: все помнят и с благодарностью и уважением говорят о Федюкине, о его деяниях, о человеколюбии и таланте организатора. На своем месте был человек, хозяин, имел подход к людям, слов на ветер не бросал...
Я надеялся, что Федюкина миновала чаша сия и он не увидел разрушения и агонии своего детища, но нет, он испил эту чашу полной мерой. Нам трудно представить одиночество и страдания этого человека в последние 22 года его жизни. Пытался сохранить хотя бы память о заводе и своих соратниках, создав в своем доме музей  истории Азери и    керамического завода, но равнодушие новых деятелей и ненависть к советскому прошлому похоронили и эту его затею. Сейчас этот просторный дом в азериском парке рядом с православным храмом продан и окна его заполнены мраком, а материалы музея с помощью мужа спасла и хранит в школьном музее Лэа Карья.
Бывший директор много страданий принял после ухода на пенсию, в 2000 году пережил смерть сына, пережил и угасание своего детища после обретения в 1991 году Эстонией независимости и трагического распада СССР в декабре того же года.  Николай Николаевич умер в 2005 году и похоронен в Виру-Нигула. Люди, знавшие его в последние годы, говорят, что он пережил свое время...
Сейчас на месте Азериского керамического завода мрачные руины и запустение...  Люди, работавшие в хорошие времена на заводе, не могут заходить на его территорию: им там тяжело как на кладбище. Прагматичные местные власти из-за неподъемных расходов на содержание хотят разрушить главное украшение поселка - Дом культуры... Только в одном из цехов уже на капиталистических принципах и отношениях производит кирпич, плитку и другие керамические изделия одно из отделений австрийской компании Wienerberger, создав рабочие места для нескольких десятков жителей поселка, большинство из которых вынуждено сейчас искать работу в близлежащих городах и за границей…

И настоящее

Для меня утром при первом пробуждении в Азери самым приятным было чувство простора при взгляде в окна квартиры, где мы остановились. Из окон нашей квартиры на первом этаже, куда мы переселились через неделю, тоже был такой вид. Там еще и окна были на восток и нас там часто будило солнце, которое рано утром начинало согревать квартиру и выгонять из нее ночную морскую сырость. Все ближайшие дома стояли в приличном отдалении, здания были построены из кирпича, а не из угнетающих взор хрущевских бетонных панелей, между домами зеленели просторные хорошо постриженные лужайки. Поселок располагался на возвышенности над морем и со всех сторон как ожерельем окружен деревьями: с севера со стороны моря парком с огромным прудом, за парком в низине, окруженная зарослями, располагалась территория завода с глиняным карьером и все то, что сейчас от него осталось. Берег около поселка широкими ступенями-террасами спускался к морю. На одной из этих ступеней и располагался знаменитый федюкинский фруктовый сад, посаженный в 1954 году. Везде чувствовалась близость Финского залива: легко дышалось…
С юга на север поселок пересекает бурливая река Ранну, за которой располагался самый красивый и тихий микрорайон Азери, возникший в семидесятые годы в последний период деятельности Федюкина: дома здесь построены по  более интересному проекту, чем в основной части поселка, где чувствуется влияние хрущевского примитивизма. Ранну перед территорией завода перегорожена плотиной, здесь река разлилась и с северной стороны парка возник огромный живописный пруд, на северном берегу которого красуется Дом культуры. После плотины и шумного водослива Ранну пересекает заводскую территорию и в районе каменистого пляжа впадает в воды Финского залива. Вода в реке буро-коричневого торфяного цвета, как  во всех пресных водоемах Эстонии, где до сих пор еще очень много  питающих эти реки и водоемы болот.
Заросшие бурьяном руины завода были мрачным тревожащим душу местом. Чтобы выйти на морской берег к каменистому пляжу, нужно было проходить через между развалинами его корпусов. Это мне очень не нравилось… С юга к поселку подступал лесной массив, за которым начинались садовые участки заводчан. На востоке к многоэтажной центральной части Азери примыкали частные коттеджи и одноэтажные дома скромной архитектуры со своими земельными участками.
 Самым важным для меня в этой поездке было отсутствие языкового барьера: моей широкой познавательной общительности здесь ничего не мешало. Эстонцы, как и полагается западным людям, были достаточно сдержанны в проявлении своих чувств, с русскими же входить в контакт ничего не мешало.
Сейчас написал о сдержанных эстонцах и вдруг вспомнил, что они вместе с финнами, венграми и другими относятся к угро финской группе народов, к которой также относится и народность коми. Моя бабушка по маме была коми родом из Сыктывкара и четвертая часть моей крови относится к угро финской группе, в которую входят и эстонцы. Может быть поэтому я, будучи в Эстонии, так разволновался, что до сих пор успокоиться не могу.
А может быть не только из-за крови, Федюкин относился к поколению, которое надо было бы называть поколением победителей. Ценой невероятных жертв они победили в Европе фашизм. К этому поколению также относились и мои родители – это очень близкие мне по духу люди. Потом пришло наше поколение, поколение людей, очарованных свободой и демократией, которые в очередной раз начали перекраивать и переделывать то, что создали их предшественники…
По приезде в поселок постепенно мы начали знакомиться с соседями по нашему подъезду: все простые русские люди-работяги, спокойные и добродушные. Рядом с нами жила семья из трех человек: Олеся, Андрей и очень самостоятельный семилетний мальчик Глеб. Глеб нас очаровал своей серьезностью и рассудительностью.  Поселок жил своей тихой обыденной жизнью вдали от безумных политиков и их баталий, также и в России живут маленькие провинциальные города. По улицам утром в магазин бредут старики - бывшая федюкинская гвардия: необходимость и моцион одновременно. Спокойная, приятная, чисто одетая и доброжелательная публика. Каких-то особенно убитых жизнью старых людей мне почему-то там не попадалось. Большинство приехали в Эстонию во времена Федюкина из близлежащих областей России, когда завод рос и остро не хватало рабочих рук.
Особый здоровый и радостный колорит этому месту придают обширные зеленые лужайки с деревьями, детскими городками и постоянно играющими там детьми. До наших окон на первом этаже днем постоянно доносился веселый гомон детских голосов. Свежего морского воздуха и солнца для детей здесь было в избытке. Это конечно картина летней жизни поселка, но меня все время радовало, что дети всех возрастов ведут спортивный образ жизни и часто играли в спортивные игры: лазили по деревьям, кувыркались, вертелись на турниках, ходили колесом, бегали и прыгали. Все были загорелые, худенькие и поджарые. Это был стихийный постоянно действующий детский сад в истинном смысле этого слова без воспитателей и нянечек. И наш соседский мальчик Глеб тоже там целыми днями вертелся. И родители, выпустив детей из дома здесь не беспокоились за них, потому что никакой опасности им не угрожало.
Людям нужны средства для жизни и молодые жители - дети гвардейцев утром на стареньких немецких автомобилях уезжают кто куда в ближайшие города на работу. Некоторые работают на местном кирпичном заводе. Наша соседка молодая женщина там тоже работает: снимает с конвейера готовые кирпичи и укладывает их на поддоны. Простая, но довольно тяжелая работа: за смену по установленной норме она должна переложить таким образом 20 тонн кирпичей. Я сначала подумал, что ослышался, переспросил: нет все правильно - 20 тонн. За такую работу ей платят в зависимости от приработка 500-600 евро в месяц. На зиму производство останавливается - зарплата уменьшается в два раза.  Местные пенсионеры получают пенсию 300-500 евро, молодые пенсионерам завидуют: пенсионеры имеют стабильный доход… Да и на фоне наших пенсионеров эстонские со своей пенсией неплохо выглядят. Люди живут бедно, но и не жалуются: научились довольствоваться малым. Жизненные обстоятельства диктуют свои условия и люди спокойно им подчиняются. У многих с федюкинских времен есть свои дачные участки и огороды. В поселке есть два магазина гуманитарной помощи, местные их называют «гумками», где можно по очень скромным ценам приобретать старую одежду и вещи, присылаемые добрыми соседями из богатых скандинавских стран.
Улицы, территории около домов лужайки и газоны в Азери содержатся в образцовом порядке. Около домов мусор люди убирают сами, газоны раз в две недели подстригаются каким-то шустрым местным мужичком: бегом бегал с газонокосилкой между домами - глаз и душа радуются, видя все это. И я собирал там мусор и относил его в контейнер: что-то в атмосфере поселка и Эстонии есть такое, что действует на человека изнутри и заставляет его соответствовать месту пребывания, быть более организованным и правильным. При таком отношении к красоте и чистоте кажется, что все это само собой делается и убирается без каких-либо героических усилий. Кроме всего прочего, я думаю, здесь еще и тот изначальный федюкинских времен импульс действует: «сначала было слово» - та советская идея первых устроителей этого поселка еще работает: в то время они очень сильно за порядок, красоту и чистоту в поселке боролись. Всюду тогда бурлила творческая жизнь. Домовые комитеты соревновались между собой, кто лучше свой дом и свою территорию благоустроит…  Я на себе там ощутил эту атмосферу в полной мере, хотя и в других местах мы с моим внуком мусор тоже собирали.
На фоне этих созданных в советские времена декораций - кирпичных домов, поселковых улиц, парка, пруда, деревьев, газонов и лужаек - все люди    и старые и молодые выглядели достойно, бедности, а тем более нищеты не чувствовалось, но и благополучия тоже, хотя вечером найти стоянку для автомобиля где-нибудь поближе к дому и подъезду было нелегко... Не было разительных контрастов, которые на каждом шагу можно встретить в Москве. И я почувствовал, что это тоже действует на душу успокаивающе: все живут в одном социальном слое и никто не царапает соседей своим особым достатком. Летом я был в деревне на Оке на даче у одного своего товарища: у них с женой узкий участок спускающийся лентой к реке с очень скромным деревенским домиком, зажатый с двух сторон огромными домами-замками в 4-5 этажей, которые возвышаются над ними как скалы. Тяжелое соседство… 
В поселке у меня было несколько встреч, в основном с русскими на улицах, на маленьком рынке около магазина. Понравился мне этот рынок: там всегда женщины торговали ягодами и овощами со своих огородов. Я и здесь продукты выбирал по лицам продавцов. И поговорить с ними было, о чем. Это была настоящая рыночная экономика: на одни и те же продукты у женщин были разные цены и у женщин с приятными лицами цены почему-то всегда были ниже... 
Однажды, когда мы медленно ехали по поселку, нам помахала рукой пожилая эстонка и попросила помочь завести их старенький автомобиль. В машине сидел за рулем сидел ее сумрачный муж эстонец, обоим было за восемьдесят. Я взял их на буксир и потащил, машина не заводилась, пришлось буксировать их к гаражу около дома. Женщина благодарила нас и несколько раз повторила: «Русский народ - хороший народ». Оказалось, что повторяла она это не спроста и не из вежливости: ее родственников после войны сослали в Сибирь и сейчас там еще оставался ее брат, не захотевший возвращаться на родину, когда закончилась ссылка… Сейчас после послевоенной депортации наибольшее количество эстонцев (около 10 тысяч) проживает в Красноярском крае и в Омской области России. В Омской области остался и брат этой женщины. В таких контактах и встречах люди лучше всего узнают друг друга. Дай Бог, чтобы их было побольше. Это - общее впечатление об эстонском Азери, поселке на берегу Финского залива. Правда, наш сосед по дому, пожилой эстонец Вольдемар, когда я стал ему нахваливать Азери, мрачно заземлил мои чувства, сказав: «Хорошо там, где нас нет». И, наверное, он тоже был прав...
Прав, наверное, и другой житель поселка Иван Шишов, человек в прошлом необычайной крепости и силы, с которым я познакомился на улице. Работал водителем-дальнобойщиком. Я потрогал его плечо он и сейчас как скала… Ему уже 79 лет, из Азери не уезжает, хотя возможностей было много  и работник в прошлом он был хороший, и дети его сейчас обеспеченные люди. У Федюкина не работал, но с большим уважением отзывается о нем - это он мне сказал, что голос у Николая Николаевича был как у Левитана. Я ему тоже стал говорить о жизни в Азери, он слушал соглашаясь, а потом сказал: «Если бы все это Федюкин сейчас увидел, он бы с ума сошел...» Я ему возразил, сказав, что он и так все видел. Все видел, а того, что сейчас не видел - ответил Иван… Мучительно стареют азериские старики, память их мучает. Родные  и сейчас зовут его на родину в Белоруссию, но он из Азери все равно не уезжает...
О Федюкине, к сожалению, я узнал уже в самом конце нашего летнего пребывания в Азери от пенсионерки Зины Саковой, у которой мы покупали чернику. Роста она была не высокого, с добродушными чертами лица. Зина поразила меня спокойствием и своими округлыми мускулистыми плечами и руками, плечами и руками физически очень сильного человека. Ранее она работала на заводе и мельком в разговоре упомянула его имя.
Полное осознание содеянного в те времена на этом месте пришло позднее уже дома, после того как я нашел в интернете статью о советских временах Азери и деятельности руководителей Керамического завода. Поэтому во время пребывания там мной овладело чувство какой-то благодати разлитой в этом месте, я буквально купался в этом    и никак не мог понять, чем же это чувство вызвано и в чем секрет этого места. И не только я магию этого пространства чувствовал и другие люди мне об этом рассказывали. Отсутствие времени помешало мне в этот раз разыскать там людей, знавших Федюкина, и побольше узнать о нем и его времени. Но я вернулся туда зимой, встречался с бывшими заводчанами, простыми  рабочими и начальниками структурных подразделений завода, познакомился с учителями и работниками местной школы, и открыл для себя много талантливых людей - сподвижников Николая Николаевича, еще больше узнал о нем и об этом месте и еще больше проникся сознанием его уникальности.

 Федюкин и другие

Доброе слово
               
Отец говорил Николаю Федюкину, если не хочешь в деревне навсегда остаться, иди учись. И он учился: способный был парнишка, очень хорошая память у него была. На войну Николай Николаевич попал в 21 год, сразу после окончания строительного техникума. Три боевых ордена, медали и три ранения говорят кое о чем: не в тылу сидел. Атеистом, наверное, себя называл, время было такое, иначе не стал бы руководителем, но «Во время боя и в окопе   нет атеистов», так написал мой друг поэт и писатель М. Лапшин. Многие люди, прошедшие войну, особенно фронтовики-окопники не могут до конца дней забыть этого великого чувства равенства, братства и единения людей, которое они в то время испытали. Сам погибай, а товарища выручай! А ведь это самые главные христианские чувства, которые в будущем при правильной эволюции человечества могут объединить всех людей.
Для правильного понимания моей мысли здесь надо отметить, что у русских эти чувства действуют на подсознательном инстинктивном уровне и это не от них зависит, а от высших сил, которые руководят всеми нами... Сталин в начале Великой отечественной войны понял не без подсказки своего окружения, что без помощи Божьей народу этого врага не одолеть и начал открывать разоренные православные храмы и собирать в них священников. Валентин Распутин высказал мысль очень важную для понимания сущности, происходившего в советское время в СССР: «Россия переварила большевизм...» И этот факт и другие приводимые в этом материале факты показывают как происходило это переваривание чужеродной для самосознания народа идеологии.
Человек, стремящийся жить в любви и согласии с окружающими его людьми, не может удержаться в этом стремлении без духовной и  нравственной опоры. Недаром в 1961 году во времена хрущевских гонений на церковь был написан и принят Моральный кодекс строителя коммунизма, практически, списанный с Нагорной проповеди Христа. И это, по утверждению одного из авторов Кодекса, было сознательное включение в коммунистическую идеологию религиозных элементов. Они понимали, что без этого он не будет принят общественным сознанием. И многие люди, считающие себя атеистами, пытаются жить и живут по христианским законам любви к ближнему и заповедям Христа, только в церковь не ходят. 
Без этого окопного духовного багажа молодой Федюкин не смог бы найти потом на гражданской работе правильного подхода к людям и поднять такие волны энтузиазма, которые за три десятилетия так преобразили захудалый рабочий поселок на берегу Финского залива и превратили его в Новый Азери. Сам Николай Николаевич так говорил об этом в стиле кадровых партийных установок того времени: «По моему твердому убеждению, руководитель предприятия должен иметь самый тесный контакт с рабочим человеком, знать людей, их нужды и запросы… Вовремя сказанное доброе слово, моральная поддержка, умение заметить старание рабочего - творят чудеса». Такое чудо они все вместе и сотворили в Азери!
Николай Николаевич несколько раз в своих воспоминаниях говорит о «добром слове» как инструменте, способном вызвать теплый ответный импульс в душе человека, сблизить людей, объединить их в одно братское сообщество, единое целое способное принять в свою уже коллективную душу идею  братства и совместной деятельности во имя этой идеи. И Федюкин умел пользоваться этим инструментом, «имел подход к людям» и идея у него была гуманистическая. Хотел он, чтобы люди через свой общий труд и выполнение производственных задач и свою жизнь улучшили и уровень своего сознания подняли и смогли дальше уже и без поводыря и идеологических костылей идти.
«Доброе слово», пожалуй, является ключевым словом в определении характера Н. Федюкина. Потребность и желание сказать доброе слово появляется у духовно продвинутых людей всякий раз, когда они испытывают чувство жалости или любви к людям. И это есть проявление Импульса  Христа - его невидимая рука, протянутая к людям для спасения человечества. «Мирами правит жалость. Любовью внушена вселенной небывалость и мира новизна»... Вот такие провидческие строки дарят людям гениальные поэты. Эти нам оставил Борис Пастернак. Н.Н. Федюкин, может, сам не сознавая источника своего дара, но чувствуя его сердцем, направлял людей к творческой деятельности по развитию  азериского завода и созданию Нового Азери.


Путь к людям

По окончании войны дивизия, в которой служил Федюкин, пришла в эстонский город Эльва, где была расформирована. В Эльва очень красивое озеро. И какое удивительное совпадение: я тоже в 70-х годах был в этом городке и плавал в этом озере. В Эльва на танцах Николай и познакомился со своей будущей женой. Она была из Вырумаа, училась на курсах бухгалтеров. Сразу очаровала его своей красотой, скромностью и белым платьем, в котором была похожа на лебедя. После демобилизации 20 октября 1945 года Николай Николаевич женился на этой девушке. Звали ее Лейда, но он дома стал называть ее Марет и потом все ее стали звать так.  Через два года в 1947 году у них родился первенец - сын Валерий.
В 1947 году на Украине умирает старшая сестра Федюкина Настасия, муж которой погиб на фронте в 1945 году. После смерти матери осталось трое детей, и семья Федюкиных принимает к себе на воспитание младшего из сирот - пятилетнего Виктора Гриднева. В 1953 году родилась дочь Марет.  В семье стало 6 человек: Николай, жена, трое детей и теща Альвина Карловна. Теща привезла со своего хутора корову. К корове потом в 1949 году добавилась телка, подаренная Федюкину министром по случаю его назначения директором известковых заводов. В семье всех женщин почему-то переименовывали и Альвину Карловну стали ласково называть Нанна. Виктор мне рассказал, когда мы с ним встретились, что это он Альвину Карловну стал так называть, а за ним потом и все остальные.
«Наша Нанна была радостью всей нашей семьи в течение 26 лет совместной жизни и моя гордость, потому что все время стояла на моей стороне и защите...» напишет Федюкин в своих необычайно теплых воспоминаниях о своей семье. Кроме коровы, Нанна вела огород, который тоже поддерживал  семью. Видел я их общую фотографию: прекрасные лица у двух этих эстонских женщин: матери Альвины Карловны со скрещенными на животе кистями рук и дочери Марет. Особенно мне приятно лицо матери: такие лица бывают у женщин много работавших на земле и ухаживавших за домашними животными... Пропал бы до срока без них Федюкин… Мужчина он был видный, бравый с офицерской выправкой, я думаю, женщинам он нравился и говорят жена очень сильно ревновала его. Трудно жить с человеком, имеющим огромное количество контактов, который почти не бывает дома, приходит домой темный от усталости и периодически уходит в запой на неделю-другую… Но Марет пронесла эту ношу по всей жизни и выполнила свою миссию до конца: в 1995 году они скромно отпраздновали свою золотую свадьбу. Всего они прожили вместе почти 60 лет… Марет пережила мужа на 8 лет и умерла летом 2013 года.
Квалифицированных кадров не хватало и Н. Федюкин начал работать  на экономических должностях, потом его назначили  главным инженером известковых заводов в Эстонии. Быстро набирался производственного опыта, его заметили и направили на шестимесячные курсы руководящих работников в Таллине при Совете Министров Эстонии. Кадр он, насколько я понимаю, был очень ценный. Кадровые службы и партийные, и ведомственные в советские времена очень хорошо работали, я знал их работу изнутри, и в 1949 году в 27 лет Министерство строительства и стройматериалов ЭССР, в системе которого он работал всю жизнь, назначает его с учетом  военных заслуг, боевого опыта, опыта работы комсоргом полка и работы в первые послевоенные годы в промышленности строительных материалов, директором известковых заводов в Тамсалу. Очень он был тогда взволнован этим назначением: можно понять - первая самостоятельная руководящая работа: и почетно и ответственно – 300 человек под началом.
В первый день работы на новом месте во время личного приема, через секретаршу беседовал с эстонским рабочим о личных и производственных делах. Видимо это было очень сильное переживание для директора: он на всю жизнь запомнил фамилию этого рабочего. Рабочий ни слова не понимал по-русски, директор – по-эстонски.  По недоверию, сквозившему в глазах рабочего, а его надо было почувствовать и истолковать, понял, что без знания эстонского языка правильного подхода к людям он найти не сможет, а значит и не сможет руководить ими. Твердо решил начать изучение эстонского языка: каждый день по несколько слов и фраз. С выученными фразами и словами шел потом к рабочим и пытался общаться с ними. Произношение, грамматика и построение фраз были ужасными.  Рабочие смеялись, некоторые поправляли его, но радовались, что директор пытается говорить с ними на родном языке. Через полгода он уже начал бойко говорить по-эстонски: выручила очень хорошая память. Начал выступать на эстонском языке на собраниях. Из-за плохого языка много было смешных ситуаций: однажды вместо того, чтобы побелить все помещения в бараках поставил присутствующим на собрании задачу побелить всех рабочих. Люди смеялись, но видя искреннее стремление человека понимали его правильно.  Потом в своих записках он писал, что понял тогда, что в национальной республике без знания местного языка ни один человек в интимной, доверительной беседе не откроет душу руководителю. И еще говорил, а может быть повторял за кем-то, что человек, знающий два языка - это дважды человек.
Так в Тамсалу начинался его путь к людям.  Многому он там научился и секретам производства и экономики, но самое главное - научился разбираться в психологии людей, стал для рабочих своим человеком … «Путь к людям» - не мой образ, хотя он очень правильный и наполнен глубоким христианским смыслом - это сам Федюкин уже на седьмом десятке так определил свой жизненный путь и свою судьбу в своих «Записках директора», наверное, не без помощи журналиста, который литературно обрабатывал его воспоминания. Сами руководители едва ли умели тогда так красиво выражаться. В их речах в то время было очень много советских штампов: индивидуальность свою в то время старались не показывать, старались быть и выглядеть как все. На самом деле в Тамсалу его путь не начинался, а продолжался. Начинался он в войну, когда он ползал зимой между долго лежавшими в снегу перед атакой солдатами и переворачивал, и тормошил их, не давая заснуть от холода...
Директором Азериского кирпичного завода (керамическим он стал позже, когда стал выпускать дренажные трубы) Федюкина назначили со второй попытки. От первого предложения тогдашнего министра стройматериалов он после поездки с женой в Азери отказался. До этого завод находился в подчинении министерства внутренних дел. Кроме местных рабочих занятых в производстве, на строительных работах использовались заключенные, которые жили в юртах-бараках около строительных площадок: военно-строительный  лагерь там в это время был... Когда Николай Николаевич с женой Марет приехали туда, был дождь, слякоть, дул сильный ветер с моря: картина неприютная. На заводе две кольцевые печи для обжига кирпича, причем вторая печь была построена уже в послевоенное время и запущена осенью 1947 года, рабочие живут в бараках в ужасающих условиях, чуть лучше, чем заключенные в своих юртах.  Рядом на берегу моря глиняный карьер с синей глиной с вагонетками и лопатами. Эта глина черной ему тогда показалась. Три часа он лазил в грязи осматривая завод, содрогнулась душа его: уж очень неприглядная была картина. Но это был взгляд на завод человека из вне, знающего человека, но экскурсанта, а попробуйте взглянуть на это производство изнутри глазами рабочих эстонцев и русских, которые жили там с семьями и зарабатывали себе тяжелейшим каждодневным трудом на хлеб, водку и кислую капусту с картошкой, да еще детей рожать в этих условиях умудрялись: я думаю вы после этого содрогнетесь еще больше… Это был уже 1952 год, завод начал работать в 1922 году: за эти 30 лет условия жизни и работы людей мало изменились, только за 2 послевоенных года добавилась еще одна печь для обжига кирпича и соответственно увеличился объем производства.  Жена ехать в эту грязь и этот мрак категорически отказалась, вплоть до развода, тем более, что скоро у них должен был родиться второй ребенок. Этот аргумент на министра подействовал и Федюкина временно оставили в покое, но ненадолго, потому что потенциально по своему жизненному опыту и образованию работник он был очень ценный, к тому же и прошедший всю войну коммунист, и я здесь руководство министерства прекрасно понимаю, да и выбора у них большого не было. Тогда и всегда все решали кадры и их умелый подбор…

Адский труд

В феврале 1953 года его снова вызвали, но уже в Таллинский обком партии. Там разговор был короче: партийная дисциплина. Он вошел в кабинет со своим мнением и своими страхами, а вышел из обкома утвержденным директором Азериского кирпичного завода. Настроение было подавленное, т.к. он знал, что направили его не в санаторий и какое море работы его ждет на этом месте и связанных с ней мытарствах и переживаниях. Да и на новом месте семье опять нужно было устраиваться, семья росла на свет появился второй ребенок, на этот раз дочь, ее назвали Марет, а дома называли Маале. В поселке они заняли просторный одноэтажный кирпичный дом, в котором издавна проживали директора завода, до него их было двенадцать и каждый руководил заводом 2-3 года, потом приходил новый: видимо трудное и не хлебное было это место.
Завод он принял 10 февраля 1953 года, а через восемь дней получил телеграмму из Москвы об отправке шести миллионов штук кирпича на строительство Дворца культуры и науки в Варшаве.  За голову, пишет он, схватился от сложности задачи. А задачи в те времена ставились так, что о невыполнении думать не хотелось. Идти можно было только вперед, как на фронте. Как и полагается начал искать себе помощников и союзников, на кого можно было опереться в работе и кому можно было доверять. Опирался на закаленных людей - так потом мне скажут о нем. Таким оказался главный инженер завода Херманн Ару. Называю и дальше буду называть имена его соратников, потому что эти люди поверили ему и становились его продолжением и каждый из них увеличивал его силу и влияние как руководителя. Вместе с ним они делали историю завода и поселка и это их энергия сегодня работает в ауре Азери и согревает души живущих там и приезжающих людей. Дневали и ночевали они с главным инженером тогда на заводе, с красными от бессонницы глазами ходили. Особенно в отношениях с людьми он ему помогал. Сам очень отзывчивый был человек и не очень любил руководить, но очень ему нравилось техническими вопросами заниматься и людям любил помогать. Много хорошего рассказывали мне о нем в поселке.
О коммунистах завода тоже нельзя не сказать: из песни слова не выкинешь. Секретарем партийной организации завода был в то время Иван Иванович Токовенко. 26 их на заводе тогда было и все были впереди на самых ответственных местах, в самой гуще событий и народа: историю нельзя переписывать, все было именно так, хотя кому-то об этом может быть и  неприятно слышать, но нужно постараться быть честными и перед ними, они тоже были тогда гражданами республики и выполняли каждый на своем месте порученную им работу… Да и скромные они были в большинстве коммунисты низового звена, зазнайство и чванство во всех видах пресекалось. В войну из окопов им первыми надо было в атаку подниматься: такая у них была привилегия: «Коммунисты, вперед!» Объясняли, убеждали словами и личным примером, переубеждали и подбадривали. Такие тогда были методы работы с массами.
Труд на заводе, как потом скажет директор в одном месте своих воспоминаний был «адский». Кирпичные заводы трудно поддаются автоматизации и механизации: там в основном ручной труд применяется. Кольцевые печи отапливались сланцем - самым дешевым топливом в Эстонии, но после сгорания очень много после него золы в печах оставалось:  зольность этого топлива составляла 40 процентов. Садчики и выгрузчики - самые тяжелые были профессии в кирпичном производстве. Эти ребята спокойно в аду могли бы работать вместе с чертями. Многие, приходившие на эти рабочие места, не выдерживали таких условий работы. Температура обжига кирпича была 1030-1050 градусов. После завершения обжига кирпича и выгрузки его из печи эту горячую золу, из которой искры еще летели, всю нужно было выгребать, чтобы подготовить печь к загрузке - садке новой партии кирпичей… Адская жара и в воздухе горячая пыль: представьте себе такой курорт… Полуголые люди в печах работали, волосы дыбом от жары вставали, ноги горели от раскаленного пола. На пенсию рабочие этих профессий на пять лет раньше остальных уходили.
Федюкин в своих воспоминаниях потом напишет, что 1953 год был самым трудным в его жизни… После войны до 1953 года в качестве рабочей силы на кирпичном заводе использовались заключенные. Такую основанную на рабском труде систему  подбора и воспитания рабочих кадров создал в те времена Берия... Более 1000 заключенных работало тогда на заводе. Жили заключенные рядом с корпусами кирпичного завода в бараках-юртах. Местных на заводе было мало. После смерти Сталина  заключенные были амнистированы и завод остался без рабочей силы. Бригады начали формироваться из бывших заключенных, а бригадирами для поддержания дисциплины Федюкин ставил бывших лагерных авторитетов, иначе с этим контингентов справиться было невозможно. А эти бригадиры поддерживали дисциплину своими методами, включая и мордобой. Коллектив завода в то время был разношерстный, вербованный, отпетый, палец в рот не клади. В дни получек в бараках начиналось пьянство… Федюкин рассказал об одной женщине с тремя судимостями, с двумя побегами из лагерей, которая при погрузке кирпича в вагоны оставляла там большие скрытые от глаза пустоты. Когда директор, зайдя ночью в цех спросил ее кого она таким образом обманывает, она ответила, не смутившись со свойственной бывшим зэкам откровенностью: «Так легче, гражданин начальник. Работа дураков любит».
Мог директор, не повышая голоса и не запугивая, до совести и таких людей достучаться. Очень помогало ему в таких ситуациях, то что они видели, как директор вместе с ними и рядом с ними самоотверженно горбатится. Этот метод убеждения всегда безотказно помогал ему найти подход к сердцам людей, они чувствовали себя при этом равными проповедующему директору и испытывали к нему сами, может быть, не сознавая того братские чувства. Христос в своих проповедях точно такой же подход использовал… Но директор не всегда конечно в отношениях с людьми был таким христианином, грубые авторитарные методы он тоже  использовал и матом мог покрыть. Знал к кому с какой стороны нужно подойти, чтобы получить желаемый результат. Тех, которые ему не нравились, мог и к ногтю прижать…  Уважали его и боялись, прекрасная память была у него, все помнил до мелочей. сделаешь промашку - все запомнит - неприятностей потом не оберешься. Но и хорошую работу и самоотверженное отношение к делу видел, ценил и помнил. И таких людей всегда поддерживал.
Люди, работающие на земле, около земли и с землей будь то крестьяне или рабочие раньше и в те времена были темные и мало образованные, мир их представлений очень ограничен. Все силы свои отдавали земле и работе, как и заповедовал им Бог после изгнания людей из рая: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю…» Отец Федюкина был крестьянином украинского села Новокрасное. Мой дед Степан тоже был такой: рабочий из крестьян. Очень много в своей жизни работал, одни жилы у него были: скелет, мускулы и жилы – ни жиринки.  И образ жизни его я очень хорошо помню, в одной квартире жили. Не было света у него в глазах, трудно они с бабушкой жили. Дед около мартеновских печей помощником сталевара работал: организм в адской жаре высыхал, за смену ведро воды выпивал, а потом дома самовар чая. Но они составляют соль земли и источник богатства во всех странах и у всех народов. И в России так было.  В Эстонии немцы на мызах жили и порядку население учили, эстонцы на хуторах на них работали. Но правду и справедливость такие люди сердцем чувствуют и живут с большой обидой и ненавистью к людям, использующим их труд для обогащения. Марксизм-ленинизм возник на почве этой ненависти и по России потом прошествовал. Государство во всех странах на этот класс людей особое внимание обращает, чтобы их настроение чувствовать и в узде их держать, и революционеры всех мастей к ним стремятся, чтобы их многочисленность, силу и темноту использовать. И увести агитаторы, горлопаны и вожди их могут куда угодно и в капитализм, и в социализм, и в коммунизм, и в ад, и в рай, но все обещают им землю, заводы, светлое будущее, свободу, равенство и братство, теперь еще и демократию, если не им, то их детям. А кончается все каким-нибудь новым изощренным рабством…
Но были лидеры и руководители, пытавшиеся быть честными перед этими тружениками и вывести их из мрака на свет божий. Николай Николаевич Федюкин был из их числа. К Богу он их не довел, но на свет вывел и радость в их души поселил. Максим Горький одного из таких людей в своем рассказе «Сердце Данко» вывел. Вырвал свое горящее сердце молодой Данко из груди, чтобы своим соплеменникам дорогу из мрака на свободу осветить. Осветил он темноту, указал им дорогу и вывел из мрака и болот, обрадовались люди простору и свободе и сразу забыли про Данко и умер он, а один осторожный соплеменник даже ногой на упавшее в траву и все еще горевшее и искрившееся сердце наступил, чтобы не случилось чего-нибудь… Очень я через судьбу Федюкина этот образ прочувствовал, гораздо сильнее чем раньше, когда мы в школе М. Горького «проходили». Хорошо знал и понимал таких людей великий пролетарский писатель, сам из них был…
Азериский кирпичный завод первое задание партии под руководством нового директора выполнил, 6 миллионов кирпичей на стройку в Варшаву были отправлены: в конце войны столица Польши была фашистами очень сильно разрушена, полякам подарок был сделан, но надо было жить дальше. Федюкина больше всего удручала низкая культура производства, темная беспросветная барачная жизнь рабочих, грязь на улицах поселка, полное отсутствие развлечений и возможностей для какого-либо досуга, кроме питья водки. Хулиганство, пьянство и скука царили в поселке. Коммунисты взяли под свой контроль бараки. Беседовали с заводчанами, как и полагалось в то время о международном положении, о том, о сем, о личной жизни, но после получения зарплаты в поселке начиналось повальное пьянство. Водка раздражает печень, отсюда агрессия, хулиганство и драки. Марет в это время, чтобы помочь мужу, пошла работать комендантом в общежития молодых рабочих. Женщина она была строгая и сумела найти с ними общий язык. Обстановка в общежитиях после этого нормализовалась.
Федюкин в кабинете не засиживался, часто заходил в бараки к рабочим, и он пишет в воспоминаниях: «Обычно в барачных комнатушках я заставал такую картину: убогость жилья, стол, табуретка; а на столе бутылки, кислая капуста, картошка в «мундире». Я спрашивал: «Чего ты Смирнов пьешь? Какое у тебя горе?» «А чего мне еще делать, товарищ директор, - отвечал пьяненький Смирнов – идти некуда, кроме работы, и занять себя нечем. Тут хоть бутылка повеселит.» Крыть мне было нечем.» Вот такое было Азери в начале деятельности нового директора. Давайте запомним эту картину маслом, как сейчас говорят. «Беспросветный мрак» название этой картины.
И в этом мраке безрадостно копошились живые люди, копали глину на карьере, грузили в вагонетки, прессовали сырые кирпичи, «загорали» около печей, и производили крайне необходимый в то время стране строительный материал и еще драгоценные подарки-дворцы соседним дружественным странам делали. Федюкин со своими христианскими наклонностями и коммунистическим воспитанием понимал, что в один день условия жизни рабочих не улучшить, но надо предпринимать что-то кардинальное и быстрое.  И он понимал, что одними разговорами и уговорами большинство вывести на свет было нельзя: за волосы и за уши их надо было из их беспросветной жизни тащить. Как в воспитании детей приходилось действовать и лаской, и таской. Началось все, как и полагалось в то время с созыва партийного собрания…
Потом на собрании ИТР, а в конторе в то время их работало 120 человек, на производстве не хватает людей и приняли решение направить 100 человек из них на рабочие места. Представьте себе сегодня такое решение и возможную реакцию сегодняшних «белых воротничков». Но тогда люди отнеслись к этому с пониманием. В цеха пошли все - и директор, и главный инженер, и начальники служб. Стали садчиками, грузчиками, ремонтниками и разнорабочими. Получился двойной эффект и производственный, и психологический: рабочие почувствовали себя в одном «окопе» с инженерами, произошло объединение людей в один коллектив и рабочие стали гораздо ответственнее и серьезнее относиться к своим  обязанностям.
Не в один день конечно все это происходило… Понимали, что одних порывов и энтузиазма мало, надо помочь рабочим с улучшением их быта. Создали ремонтно-строительный цех из 100 человек для восстановления и ремонта бараков и не только бараков: в хорошем большом хозяйстве такие работники всегда пригодятся. А собралось в этом цехе много мастеров с золотыми руками, ходивших тогда по Эстонии: плотники, столяры, стекольщики, печники. Работали они красиво, добротно, на совесть, но и деньги за свою работу просили хорошие. Привели в порядок первый барак, второй, третий. Отремонтировали крыши, покрасили стены, подновили крылечки. Жить, как в доме после уборки, стало веселей. Есть такое библейское правило, я не раз проверял его на себе: когда тяжело, крепче держитесь за ношу, которую несете. И Федюкину оно помогало: подновив бараки, поднял он настроение рабочим и их семьям и это было еще одним шагом на его пути к рабочим людям в начале его работы в Азери.
В самом начале работы и конфликты у него были и трагические случаи. Конфликт был с заместителем, который снял рабочих с ремонта барака и послал их отделку своей квартиры. Проверявшему завод из ЦК компартии Эстонии, который осматривал бараки кто-то сказал, что они работают на квартире Федюкина, а он в это время отсутствовал на заводе. Проверяющий не поверил, но пошел на директорскую квартиру. Правда вскрылась. С замом у Федюкина был крутой разговор и с ним пришлось расстаться. В !953 году на заводе произошли две чрезвычайных ситуации: погиб рабочий мотовоза и попала под поезд работница завода. Комиссия установила, что виноваты были они сами, но директору все равно объявили строгий выговор, хотя он сам ждал худшего, но на работе его оставили. Эти смерти взволновали завод, люди были возбуждены и хотели жаловаться в Москву на все сразу и на отсутствие жилья, и на условия работы. Волнения и бунты начинаются, когда люди начинают чувствовать ослабление власти… Директор тогда потерял аппетит, началась бессонница. Жена говорила, что тогда от него один футляр остался – кожа и кости. Одно к одному - через неделю после получки во время попойки в бараке в пьяной драке уголовник убил молодого рабочего, потом его дружки разоружили участкового милиционера. Для того, чтобы утихомирить людей и арестовать убийцу пришлось из райцентра вызывать большой наряд милиции. Еще одно пятно на коллектив – так напишет потом директор. Стало ясно, что агитация и увещевания действуют не на всех, пришлось обращаться к железной метле. Пьяниц и хулиганов начали увольнять с завода и выселять с помощью пограничников в 24 часа из поселка, постепенно коллектив завода оздоравливался, но эти крайние меры вызывали большие раздумья у руководителей завода. Вывод сделали правильный – бытие меняет сознание – надо в корне менять быт рабочих. Легко сказать, а что делать?
Бараки или капитальное жилье со всеми удобствами? Такая была альтернатива.  Жилье со всеми удобствами: так тогда говорили, удобствами по советским меркам, но которые разительно отличались от барачных удобств. Помню, как наша семья в 1965 году переехала из дореволюционного дома на Рогожской заставе в панельную хрущевскую пятиэтажку в двухкомнатную квартиру со всеми удобствами. Все ликовали: нам тогда казалось, что это царское жилье – чистота, горячая вода из крана, душ, ванна, отдельная кухня! Потом мы стали узнавать, что помимо «всех» удобств и еще много других удобств существует, а потом уже не из книжек узнали, а увидели, как некоторые наши люди в роскоши живут и нет конца этому стремлению… Правда, древние римляне-патриции всех в изнеженности и роскоши переплюнули, но и кончили они плохо. Не приведи, Господь, нам такое пережить и испытать…



Слово и дело

Трудное было решение у Федюкина и коммунистов, можно было и новые бараки начинать строить из архангельского бруса – это было бы много дешевле и проще, но они понимали, что временное, непрочное и недолговечное жилье и бытие к доброму не приведут. Думаю, что директор по своей военной жизни хорошо знал, что такое временное жилье: казармы, бараки, чужие дома, палатки, блиндажи, укрытия, и как бесприютно себя в нем чувствуют люди. Хорошо помню бараки на Севере России на Вычегде, где я работал на лесосплаве. Помню эти мрачные грязные комнатухи с маленькими оконцами в одноэтажных вросших в землю деревянных домах с засаленными и запятнанными матрасами и подушками на лежанках. Там стены и все вокруг было пропитано страданиями, бесприютностью и болью неустроенной человеческой души. В этих помещениях можно было только или смертельно усталому забываться в тяжелом сне или пить водку до полного забытья и помрачения сознания и после этого валиться на грязные койки. А на следующий день: «Снова труд и снова брань, и снова хлебово из трав…». И контингент через эти каторжные норы проходил соответствующий, как в Азери в начале работы там Федюкина. Поэтому барачную жизнь людей нужно было постепенно сводить на нет, другого пути не было.
 И коммунисты решили, чтобы рабочие со своими семьями навсегда оседали в поселке, строить в Азери с учетом будущего развития завода поселок городского типа с капитальными домами с водой, газом и канализацией, и строить его своими силами. Об этом директор и говорил на общем собрании коллектива. Но тогда ему мало кто поверил: очень трудно было на месте существующего безобразия все это себе представить. Да и проектировщики из «Эстонпроекта», которым заказали проект поселка, сразу заявили, что в сельской местности можно строить двухэтажные дома, но без водопровода и канализации: есть постановление специальное по этому поводу. Плохо стало директору, обещал рабочим городское жилье, а ему везде дают красный свет. Помогли пробивные способности молодого руководителя: Совет Министров Эстонии в виде исключения разрешил строить в Азери поселок городского типа, понимая, что не о себе, а о людях печется новый директор. «Сначала было слово». Так Бог начинал творить землю и все сущее на ней. Только Богу было легче, он обладал безграничными возможностями. 
Директор был хороший оратор, тембр его голоса был как у Левитана, очень сильно такие вибрации действуют на сознание, выступления его были конкретными и деловыми: умел он убеждать людей.  Все с кем я разговаривал о Федюкине отмечали как главную черту его характера умение держать свое слово… в большом и малом. Такое слово о сотворении Нового Азери сказал рабочим на том памятном общем собрании Николай Николаевич Федюкин и … стал на долгие годы заложником этой идеи, определив свою судьбу и судьбу двух поколений людей. И слово о Новом Азери он держал три десятилетия пока не воплотил его в жизнь.
А идея состояла в следующем. Завод и поселок – единое взаимодополняющее целое. Успешная деятельность завода зависит от наличия квалифицированных кадров. Азери в то время был пограничной зоной, попасть туда можно было только по специальному штампу в паспорте, в значительной степени поселок был изолирован также от внешнего мира отсутствием железной дороги, поэтому поселок нужно строить и развивать так, чтобы он привлекал людей, тем что у его жителей было бы все, что им нужно: благоустроенные квартиры, магазины, культурно-развлекательные объекты, амбулатория, дом быта, ясли и детские сады, стадион, спортивные залы, плавательный бассейн, парк и детские площадки, земельный участок на природе с домиком и садом. Уют - это, когда все под рукой, так в Азери потом все и было. Хороший проект  поселка коммунистического быта: никто не сможет отказаться от поддержки такой идеи. Как только решить вопросы ее финансирования и организации исполнения?
Шел 1954 год, чуть более года прошло с прихода Федюкина на завод, а уже произошло столько событий и столько испытаний выпало за этот год на его долю. Весной перед закладкой первого дома, а я видел эти первые дома рядом с центральной площадью поселка, где сейчас автобусная остановка и растут огромные туи, удалось вывести весь завод на символическое деяние – закладку на территории завода огромного фруктового сада из более чем 200 фруктовых деревьев и ягодных кустарников. Очень хорошо запомнил это воскресенье Николай Николаевич.  Был прекрасный солнечный день, на посадку сада вышли все, шли с песнями как на праздник. Посадкой руководил местный опытный садовник Эльваст. Его давно нет, а сад все растет и плодоносит. Правильный был расчет у всех организаторов и участников этого праздника: будет расти сад – живой символ достойной человека жизни на земле, будет расти и поселок. Так и случилось. Директор писал в своих записках-воспоминаниях: «Сейчас наш сад уже вырос, он радует глаз своим буйным цветением по весне, напоминает нам о тех трудных днях далекого теперь 1954 года. Посадка сада послужила добрым толчком в преобразовании поселка, в преобразовании душ людей, вдохнула в них веру, что все можно сделать своими руками.»
 Я сам посадил много деревьев и знаю какое это волнующее и магическое действо - весеннее и летнее наблюдение за растущими год за годом растениями. Для меня это завораживающая медитация. На них смотришь как на растущих маленьких детей. С нетерпением ждешь каждой весны и каждый год видишь, что когда-то пустое воздушное пространство над землей все более и более заполняется цветочной и зеленой массой стволов, веток и листьев, и как это уже зеленое пространство оживает, привлекая все больше живности и наполняется все большим количеством трепещущих птиц, бабочек и насекомых...
В этом же 1954 году заложили первый дом, но денег на строительство не хватало и начались мытарства и ухищрения директора по получению ассигнований на жилищное строительство: какие-попало деньги на эти цели директор тратить не мог, хотя, производя кирпич, себестоимость этого строительства для завода, я думаю была невысокой, поэтому строительство и продвигалось такими быстрыми темпами: каждый год сдавали по 1-2 дома. У директора кроме строительного было и финансовое образование, и он грамотно этим пользовался. В конце года в министерстве всегда оставались неизрасходованные деньги на капитальное строительство и ему удавалось получать эти средства для своего завода.  Самым главным в этом процессе была закладка фундамента дома, причем директор иногда на деньги, выделенные для строительства одного дома в нарушение закладывал несколько фундаментов, а потом всеми правдами и неправдами «выбивал» деньги на завершение строительства. На первый дом, не без помощи рабочих, взявших в оборот приехавшего на завод министра, деньги были выделены, но не хватало средств на строительство канализации. Пришлось прибегать к проверенному способу и мобилизовать на эти работы всех конторских работников завода: все капали канавы и прокладывали трубы. Работа была не из легких, но управленцы справились. Еще один небольшой подвиг совершили заводчане. Они и сами так считали.
Работа, свободное время, семья, личная жизнь – это две ипостаси человека. Работа дает средства для жизни, мобилизует своей жесткой необходимостью силы и психическую энергию человека. Это арена его борьбы за свободу. Семья – тыл, тихая гавань, где человеческая душа может найти покой и отдохновение, где человек может задуматься о смысле этой борьбы, подготовиться к новым схваткам. Удобное жилье, окружающее пространство и душевный комфорт для людей – это очень важно; во все время строительства в поселке параллельно велось благоустройство улиц и территорий между домами. И это все делали сами люди на добровольных началах. Деревья вдоль улиц и кустарники сажали, живые изгороди делали, чтобы глаза зеленью побаловать и дома от улиц немножко отгородить. В период строительства и благоустройства этого конечно не чувствовалось, а сейчас через 40-50 лет, когда деревья выросли, видно как хорошо благодаря им поселок вписан в природный ландшафт: между домами на лужайках всюду растут деревья. Парк с прудом очень украшал поселок, в парке было много старых красивых деревьев и поэтому там очень любят гулять люди: и от ветра с моря там можно было укрыться и прохладу найти в жаркие дни лета. В пруду люди и сейчас рыбу ловят, вечерами с удочками на воду смотрят, вспоминают свою прошлую жизнь.
 За парком начиналась уже заводская территория и конечно сюда доходил шум заводских цехов и машин. Да и не только шум, я думаю, эти цеха и их печи при северном ветре с моря воздух не озонировали. И если этот район около парка, где выросли первые дома, застраивался довольно тесно, эти дома прижимались к парку, то часть поселка с четырехэтажными домами за улицей Леопольда Линдера строилась на открытом месте и спроектирована так, что там не чувствуется тяжести и высоты этих домов, они как бы приседают на просторе, окруженные большими лужайками и довольно широкими улицами. Эти дома, конечно не архитектурные шедевры, на украшение домов деньги тогда нельзя было тратить, но благодаря простору и всей этой окружающей зелени, выглядят они очень достойно. Задумывалось это проектировщиками или нет, не знаю, но эта часть производит впечатление как спальная более спокойная часть поселка. С юга эта сторона окружена лесным массивом и с этой стороны в поселок много кислорода поступает. Поэтому там чувствуешь себя более комфортно, чем в старой его части. Кроме того, в старой части поселка, хотя там и располагается парк, сейчас подсознательно чувствуется пугающий кладбищенский мрак, исходящий от развалин цехов Азериского керамического завода: сколько человеческого труда и идей там похоронено. Кроме мистики, людей в старых домах пугала и их энергоемкость: там сейчас гораздо больше надо платить за их отопление: при нынешнем положении в более скромных квартирах четырехэтажных домов жить дешевле…  И может быть поэтому в дальней от завода стороне сейчас совсем нет пустующих домов и квартир, сейчас ни один из этих домов пустыми глазницами людей не пугает…  Да и новые магазины потом именно в этой части поселка были построены, они тоже людей на эту сторону перетягивают.
Были не только горести и трагические случаи, и радости начали появляться: заводу за участие во всесоюзном социалистическом соревновании была присуждена премия. Руководители и многие рабочие ее получили. Рабочим приличные суммы выплачивались - по 350 рублей. Тогда это большие деньги были. Но в связи с этим было принято также одно очень важное решение. Часть этой премии была зачислена в культурный фонд и было решено на эти деньги приобрести инструменты   для духового оркестра. Федюкину и бывшим фронтовикам очень нравилась духовая музыка, она всегда поднимала настроение и дух людей: вожди и командиры всегда это понимали.  Очень сильное влияние на психику людей оказывает музыка духовых оркестров, я и сам ее очень люблю. Только сейчас на улицах очень редко можно ее услышать, на похоронах иногда только, но там она страшно трагично звучит…
На эти деньги купили трубы, барабаны (видел я эти барабаны в школьном музее) и музыканты нашлись. Над поселком полилась духовая музыка: ни одно событие и мероприятие в поселке с тех пор без оркестра не проходили. На звук труб и барабанов всегда собирались люди. Раньше в дореволюционной России во многих провинциальных городах по воскресным дням в местах народных гуляний духовые оркестры играли. Меня это всегда почему-то необыкновенно волновало, и я даже мечтал жить в таком тихом городишке, где по выходным в парке играла бы духовая музыка. Особенно хорошо эти оркестры звучат в приморских городках. Азери ведь тоже приморский поселок. Понимал Николай Николаевич душу простого человека. Очень меня взволновала эта история с духовым оркестром, я прямо услышал, как его звуки оттуда уже из прошлого разносятся над Азери и над морем.
До 1957 года все жилищное строительство завод осуществлял силами своего строительного цеха. Потом на отделку зданий и квартир стали приглашать внешних подрядчиков. Но фундаменты и стены под крышу для ускорения строительства все равно возводили сами. Главным строителем и начальником строительного цеха был Эвальд Лиепиньш. Знающий свое дело и очень грамотный специалист. За первые годы построили четыре двухэтажных дома в центре поселка с просторными квартирами с высокими потолками. Следом за этими домами заложили и построили ясли и детский сад. Как же без них: женщины тоже должны работать. Первые дома строили рядом с парком, тут же ближе к заводу располагалась и старое одноэтажное здание школы, и дом директора, доставшийся ему по наследству от предшественника. Эта часть поселка примыкает к парку и сейчас очень красива, по вечерам там все время гуляют люди, хотя вид поселка в этом месте сейчас очень портят дома с пустыми глазницами окон. Такие дома местные власти постепенно сносят и на их месте образуются ничем не занятые площадки, выпадающие из общего замысла проектировщиков поселка. А общий замысел был виден на большом макете, который сейчас находится в одном из помещений Дома культуры, а раньше был частью экспозиции федюкинского музея истории Азери и завода. Там и заводская территория со всеми производственными корпусами показана. Это макет той идеи, с которой Н.Н. Федюкин проработал на этом месте 30 лет и которую в полном объеме реализовал.
Можно последовательно перечислять все этапы строительства поселка и развития завода в Азери и такое перечисление конечно определит масштаб сделанного руководителями и работниками Азериского керамического завода – это впечатляющий и осязаемый результат. Но можно попытаться, и это очень важно для нас живущих сейчас на этом месте или в отдалении, прочувствовать и понять масштаб личности человека каждодневно, месяц за месяцем, год за годом во всех аспектах и планах обдумывавшего и  обеспечившего реализацию и производственной и социальной части этой идеи. И делать это нужно было не беспочвенно фантазируя, а с учетом всех жестких ограничений и реалий того времени. Если бы была возможность измерить эту энергию, мы бы поразились ее мощности… Сложность этой задачи определялась еще и тем, что он не мог все сделать своими руками, а должен был привлечь к ее реализации сотни работников завода, заинтересовав, вдохновив их и подняв до уровня этой грандиозной идеи. И он умел это делать, имел подход к людям: народная молва не ошибается. Специалистам, направляемым в то время на завод так его характеризовали: «Азери - дыра, но директор там хороший, хозяин, развернул бурную деятельность ...»
Личность человека, как известно, складывается из трех составляющих: интеллекта, воли и чувств. Он был не только умным и деятельным человеком, но был способен почувствовать внутренний настрой рабочих и инженерно-технических работников и добрым, и не очень добрым, а иногда и матерным словом пробиться к душе человека, понять его настроения, сегодняшние и будущие его потребности. В этом глубинный христианский смысл его пути к людям. И он это как прирожденный лидер иногда понимал лучше и раньше, чем сами люди могли осознать это, потому что по своему духовному опыту и развитию он стоял гораздо выше их. Люди это видели и чувствовали, поэтому они спокойно принимали его как своего руководителя, лидера и проповедника, верили ему, шли за ним и называли своим Отцом.
В своих воспоминаниях он рассказывает, что работники завода, получившие и заселившие новые квартиры, были очень рады просвету в их жизни. Однажды Федюкин с секретарем заводской партийной организации И.И. Токовенко решили посмотреть, как обосновались рабочие в новых домах. И они увидели, что в новое жилье рабочие перетащили … барачную мебель и живут в чистых светлых комнатах с этим убожеством. После этого решили в новые дома со старой мебелью новоселов не пускать: приобрел новую мебель – въезжай, нет мебели – бросай пить и копи деньги на ее приобретение. Вот так за уши, изменяя их быт, затаскивали людей в новую жизнь, постепенно изменяя их сознание. Невероятный труд! Но для этого был нужен лидер с адекватным (я не боюсь здесь в очередной раз назвать его христианским) мировоззрением, потому что затащить этих людей можно было куда угодно. В завершение этой истории Николай Николаевич говорит, что рабочие приняли правила получения новой квартиры и теперь в их квартирах есть «все» - от ковров до цветных телевизоров. Поселок этот очень хорошо обеспечивался и купить там можно было в те времена действительно все необходимое человеку.
В продолжение этой истории, говоря о гибкости мышления директора, использования особенностей производства и его индивидуального подхода к людям, еще один рассказ. Все люди разные, разные возможности, разные склонности: не все хотят жить в многоквартирных домах. Эстонцы, да и русские есть с ярко выраженной индивидуальной психологией. Эстонцы на хуторах всю жизнь обретались и делали все, чтобы сделать стать максимально независимыми от окружающего мира. Руководители завода предложили людям не надеяться на государственные квартиры, а строить индивидуальные дома. Завод – кирпичный, отходов и брака немало. Бери и строй себе дом на свой вкус. Лучшим рабочим давали кирпич даже бесплатно. В результате через два года появилась улица красивых коттеджей «Новая деревня». Многие сначала отказались от предложения руководства самим обеспечивать себя жильем. А потом посмотрели на эту красоту, на жизнь особняком и пришли к директору просить дать возможность и им построить такие дома. Признавались, что недопоняли сначала предоставленной им возможности… Это продолжение истории с воспитанием трудящихся и развития их самосознания. А человек, живущий в своем доме и на своей земле (пусть маленьком клочке) – это уже другой человек, удовлетворивший основные свои физиологические и материальные потребности и имеющий возможность развиваться дальше. Между ним и жителем барака огромная дистанция. Не он сам, так его дети могут уже продвигаться дальше по пути устройства благополучной и обеспеченной жизни. Они уже сами могут понять, что им нужно для дальнейшей жизни, куда им нужно идти и зачем. Дальше можно уже и без Данко идти…
В 1955 году строительство двухэтажных домов в центре поселка было закончено, жилья все время не хватало, и с 1959 года в Азери стали воздвигаться только четырехэтажные дома. Каждый год строился и сдавался один-два дома: хорошие темпы для маленького поселка. В это время боролись со сталинизмом, с «архитектурными излишествами» сталинского ампира и в основе проектов этих домов были хрущевские панельные пятиэтажки, куда из бараков и трущоб переселялись труженики по всему Союзу. Это было тяжелое время для архитекторов. В архитектуре царил голый функционализм. Мне сталинский ампир импонировал своей основательностью, но желание в кратчайшие сроки построить побольше дешевого жилья и улучшить условия жизни людей мне тоже понятно. Правда, в Азери эти четырехэтажки строились из кирпича и вид у них был более привлекательный за счет того, что они были органично вписаны в окружающий ландшафт и были окружены зелеными насаждениями. Там также были использованы и индивидуальные проекты. Эти дома красуются и сегодня и очень достойно выглядят.
В 1957 году с подачи комсомольцев завода в Азери решили на общественных началах построить стадион: как молодежи без спорта! Все на заводе, включая директора и главного инженера, поддержали эту идею. Директор был тогда еще достаточно молодым человеком и среди молодежи чувствовал себя своим человеком. На месте стадиона тогда было болото и вышедшие на поле бульдозеры тонули в грязном месиве. Начали работу с осушения поля. На этой стройке даже комсомольцы районного комитета комсомола в полном составе работали, закрывали на это время райком. В 1960 году стадион с трибунами и павильоном в праздничной атмосфере был открыт футбольным матчем с таллинской футбольной командой - они были тогда чемпионами Эстонии: первый гол в ворота гостей забили заводские футболисты - трибуны ревели от восторга!
 В то время продовольственную проблему по-всякому пытались решить.  В 50-х годах после постановления Совета Министров СССР о садоводстве и огородничестве рабочим и служащим стали выдавать земельные участки для устройства садов и огородов. С южной стороны поселка располагались заросшие кустарником мокрые луга бывших хуторов. Место это было сильно увлажненное и к земледелию без осушения непригодное. Чтобы еще больше закрепить рабочих и специалистов приняли решение создать садоводческий кооператив. Основали его в 1966 году. Председателем кооператива избрали Х. Лейбура. Для того чтобы рассеять сомнения участников кооператива в возможности создания садов и огородов на этих заболоченных землях завод помог вырубить кустарник, с помощью заводской техники для осушения земли выкопали канавы, построили дороги. Таким образом подготовили для сельскохозяйственной деятельности 17 гектаров земли. Самые активные начали освоение своих участков и постепенно в кооператив вступило около 200 человек. В то время на садовых участках не разрешали строить больших домов и люди с помощью завода из отходов кирпичного производства строили на участках маленькие, но очень уютные и аккуратные коттеджики с большими окнами. Некоторые даже сауны строили. В больших домах и не было большой необходимости, потому что участки располагались в непосредственной близости от поселка: домой вечером пешком можно было дойти, а на велосипеде еще проще было доехать.
Кооператоры превратили заброшенные земли в цветущий сад и сами для себя стали выращивать ягоды, фрукты и овощи - чрезвычайно важные для здоровья и экологически чистые продукты. И мы летом эти продукты - овощи и фрукты покупали, очень вкусные и полезные. Люди постепенно врастали в свою землю и даже не помышляли куда-то уезжать из Азери, да и куда и зачем ехать из поселка-курорта. И рабочим хорошо и завод имеет стабильный кадровый состав. А потом человек, имеющий свой клочок земли и обрабатывающий его, более уверенно чувствует себя в жизни и застрахован от всякого рода чрезвычайных ситуаций, когда другие источники дохода перестают его кормить… Руководство тогда ставило задачу, чтобы каждый рабочий имел садовый участок. А активное общение с природой и прекрасным так сильно действовало и преображало людей, что они и в цеха на свои рабочие места цветы начали нести и там их в горшках выращивать и ухаживать за ними.

Творческий бум

С 1956 года начинается история создания на базе Азериского кирпичного завода производства керамических дренажных труб. Эстонские крестьяне с давних пор на своих полях вели борьбу с излишней влагой. Осушительные канавы вокруг своих полей лопатами копали.  Из бедных людей образовалось специальное сословие канавокопателей, которые зарабатывали себе на хлеб лопатой. Очень трудная и неблагодарная была эта работа, но таким образом крестьяне осушали свои поля и получали на них хорошие урожаи. Но канавы – это открытый дренаж, они уродовали и занимали землю, да и зарастали травой и кустарником довольно быстро. Закрытый дренаж с помощью дренажных труб был более эффективен. В советское время государство взяло на себя расходы по мелиорации сельскохозяйственных земель, в районах и областях были созданы специальные управления по мелиорации. Я и сейчас в деревне рядом с дачей нахожу в земле следы их деятельности…
Целинная компания 50-х годов не дала ожидаемых результатов: казахстанские целинные земли не давали стабильных урожаев. И мне довелось в свое время в совхозе имени Гагарина в подъеме целины поучаствовать. Сухие казахстанские степи - бесприютное место...  В 1965 году начали приниматься постановления по подъему сельского хозяйства и мелиорации земель Нечерноземья. Эту попытку называли даже «второй целиной». Для этих работ было необходимо огромное количество дренажных труб. Керамические дренажные трубы при всей сложности их производства считались вечными. Направление бесспорно правильное. Еще немецкие бароны эстонские земли мелиорировали, чтобы сделать их более пригодными для земледелия, и с тех пор остались образцы дренажных труб красивых, круглых, аккуратных. Пресс, придуманный заводскими умельцами, выдавливал из специальной насадки не кирпичи, а длинные глиняные трубы, но трубы получались неодинаковые и не круглые. Первое задание по производству 300 тысяч труб завод с грехом пополам выполнил, но… Первые керамические трубы, произведенные в Азери, были карикатурами на трубы полувековой давности, на них нельзя было без смеха смотреть и положить рядом было невозможно… На совещании в обкоме, куда он приехал со своей продукцией, все ему так и объяснили. Смех смехом, но директор и его помощники после этого поняли, что нужна автоматическая линия для выпуска труб.
Организация и совершенствование производства дренажных труб на заводе в Азери неразрывно связанны с талантом эстонского изобретателя-самоучки и конструктора Ханса Лейбура. Федюкин пишет, что у этого высокого и крепкого мужчины были золотые руки и на редкость светлая голова. По профессии он был слесарь, еще до войны нарвское ремесленное училище закончил. На завод пришел работать осенью 1944 года. Всю свою энергию и всю свою жизнь этот человек посвятил тому, чтобы облегчить «адский труд» рабочих на заводе путем его механизации и автоматизации. И в дренажном производстве им с Федюкиным в конце концов это удалось. А ведь талант этого рабочего-слесаря надо было увидеть, поддержать, помочь ему развиться и дать ему ход. Сколько таких талантов остаются в земле... Сам Лейбур стал автором двух крупных изобретений, внедренных на Азериском заводе, и потом широко применявшихся и на других керамических заводах Союза. Одно из них - автоматическое устройство для послеформовочной обработки дренажных труб и укладки их на сушильные вагонетки. После отладки этот автомат, получивший название «Азери-73» был запущен в серийное производство, и они стали применяться на всех керамических заводах Нечерноземья. Второе изобретение, также получившее всесоюзное распространение – это контейнер для перевозки керамических дренажных труб, обеспечивший комплексную механизацию погрузочно-разгрузочных работ. При перегрузках и перевозке навалом в вагонах очень много труб ломалось и билось. Эффект от внедрения этого контейнера, которому дали название «Азери», был огромен. Многие на заводе думали над конструкцией контейнера. «Мне эти контейнеры уже во сне снятся», - говорил Лейбур, - в печенках сидят. И действительно окончательная идея этого изобретения пришла ему в голову во сне… Однажды рано утром директор пришел на работу, а около кабинета его ждал взволнованный изобретатель: «Кажется, я придумал конструкцию контейнера...»  В это время он был уже главным конструктором завода. Контейнер был испытан: конструкция оказалась очень удачной. Они были удобны для использования на всех видах транспорта и позволяли сохранять от повреждения миллионы труб. За короткое время на заводе было изготовлено 12 тысяч контейнеров. Все керамические заводы Союза пользовались этими контейнерами.
Этот дух изобретательства и творчества захватил весь завод: рабочие на своих местах, конструкторы, механики, электрики, инженеры-автоматики, начальники цехов, специалисты цехов – все пытались усовершенствовать производство, повысить производительность и облегчить свой труд! Для многих эта работа становилась смыслом и радостью жизни. Н.Н. Федюкин в своих воспоминаниях называет имена этих людей, их очень много, но он пишет, что на самом деле их было еще больше, их были сотни! И эта атмосфера творчества один из феноменов таланта директора. Создание такой атмосферы - это великий труд и искусство проникновения через общение в сущность человека.
 Будучи пробужденной творческая  деятельность заполняет всего человека и становится сутью и смыслом его жизни. Один из таких изобретателей говорил мне, что на личную жизнь у него приходится только 20 процентов всех его жизненных сил и ресурсов, все остальное отнимает работа. На самом деле этот процент, я думаю, существенно ниже потому что этот разговор велся в присутствии его жены, которая уже много лет уговаривает его уйти на пенсию. Но он никак не может перестроить свои мозги: для него оставить эту работу все равно, что космонавту выйти без скафандра в открытый космос…
Работа по совершенствованию технологии производства, уровня его механизации и автоматизации велась на заводе непрерывно. Для решения сложных вопросов привлекали специалистов СПКБ Минпромстроя ЭССР, а также всесоюзные институты ВНИИСТРОМ и ВНИИСТРОММАШ. В те времена в каждой отрасли были такие конструкторские бюро и исследовательские институты, которые помогали в научно-техническом прогрессе профильным предприятиям.  Сначала на заводе был построен новый цех туннельных печей. После его запуска стало ясно, что мощности его недостаточно. Окончательно завод специализировался на производстве дренажных труб в 1964 году. Тогда Азериский кирпичный завод и получил новое наименование – Азериский керамический завод. Возведение еще одного цеха началось в 1968 году и Федюкину виделся уже не просто цех, а завод-автомат. В 1971 году новый цех был введен в строй. Всего в этом производстве было задействовано три туннельных печи. Отапливались эти печи мазутом.  В это время завод каждую минуту выпускал 170 дренажных труб и 45 кирпичей!
Производство строительных материалов и особенно кирпича в советское время было низкорентабельным, а то и убыточным. Очень много тяжелого ручного труда там использовалось. Поэтому там старались для экономической поддержки основных цехов создавать цеха для выпуска более рентабельной продукции. В Азери с этой целью в 1960 году построили цех пластмассовых изделий. Номенклатура пластмассовых изделий была широкой: электрические распределительные коробки выпускали, бритвенные приборы, пластмассовые тройники для соединения дренажных труб. Для улучшения экономических показателей завода в 1961 году рядом с цехом кольцевых печей построили также цех вентиляционных блоков. Эти производства были более легкими, чем труд в основных цехах, поэтому здесь можно было занять больше женщин поселка. Женщины тогда редко дома сидели. Заработки у рабочих были не высокие и для поддержки семейного бюджета приходилось работать и мужу и жене. Маленьких детей в яслях и садиках растили. Одному работающему содержать семью было трудно. И обо всем этом должны были думать и думали руководители завода. «Знать нужды людей и их запросы...»
Расширение завода и строительство новых цехов дренажных труб послужило причиной ликвидации в конце 60-х годов маленькой рыболовецкой деревушки Мерикюла, стоявшей за заводом на высоком берегу азериской бухты. Рыбаков переселили в квартиры, а воды Финского залива сейчас в этих краях пустынны: сколько я не вглядывался в морскую даль так и не одного судна не увидел. Мистер Х - Георг Отс - наверное самый известный в Союзе эстонец, пел веселую песню «В прибрежном колхозе» о трех эстонских рыбаках.  Бесхитростная песня, нравилась она тогда мне. Перед азерискими рабочими он тоже с концертом выступал. Сейчас в Азери даже причала нет… Из этой деревни родом еще одна красивая женщина поселка Галина Симониш, она сегодня руководит работой Дома культуры поселка и от нее я впервые узнал, что он доживает последние дни и местные власти из-за высоких коммунальных расходов на содержание собираются его ликвидировать и разобрать на кирпичи… Это уже реалии капиталистического образа жизни. Правильно то, что рационально.
Уровень автоматизации производства дренажных труб был такой, что рука человека там уже почти не касалась глины. Обжиговые печи регулировались автоматически. Благодаря усилиям рационализаторов и достигнутому уровню механизации и автоматизации завод получил известность во всесоюзном масштабе, он стал ведущим предприятием по производству дренажных труб во всем Советском Союзе, им заинтересовались всесоюзные научно-исследовательские институты. Отраслевое союзное министерство избрало Азери местом для всесоюзной школы обмена передовым опытом. Заводские специалисты оказались в роли учителей и это тоже поднимало людей.  На завод для изучения опыта и обучения приезжали специалисты со всей страны. Бурлила жизнь в Азери, завод гремел по всему Союзу…
Творческая энергия раскрепощенных людей била ключом, а ведь прошло менее 20 лет с начала первых шагов директора по азериской земле… И здесь, надо понимать, что эти ключи не сами по себе пробились сквозь мрак и невежество, а были результатом долгой кропотливой работы по подготовке квалифицированных кадров. Начальники основных цехов завода были местные кадры, некоторые не имели высшего образования, но были замечательными практиками. Им помогали получить необходимое образование. Директор не раз вспоминает Аркадия Метса и называет его «удивительным человеком», когда шел ремонт оборудования он засучивал рукава и вместе со слесарями «лечил» технику. Федюкину очень импонировали простые в отношениях и самоотверженные люди… От прессовщицы до начальника цеха по всем ступенькам лестницы прошла Хелле Антипова.
Яркий пример способности директора находить и раскрывать таланты людей - начальник отдела снабжения завода Борис Иванович Шарин. В советское время в условиях плановой экономики и всеобщего дефицита обеспечение производства материалами, комплектующими и оборудованием требовало специфических способностей, умения искать и устанавливать связи, поддерживать в горячем состоянии нужные контакты и мотивировать поставщиков. В ход пускалось все: знаки внимания, подарки, угощение, бани, рыбалки, бесплатный отдых и многое, многое другое… Сам директор умел все это очень хорошо делать, а снабженец его был виртуозом и чувствовал себя в этом особом мире как рыба в воде. Борис Иванович в разговоре со мной дал, пожалуй, одну из самых емких характеристик человеческих качеств своего директора - сделаешь ему на рубль, а он тебе - на десять. Разве может не привлекать к себе людей человек такой щедрости. Каждый из таких людей - это перл в ожерелье талантов, открытых и подобранных директором, и каждый из них сверкая на своем месте, украшал и это место, и директора, и предприятие, а вместе они составляли творческую и интеллектуальную элиту завода, определяли его кадровый потенциал – основу любого предприятия.
 Все молодые специалисты, приходившие на завод, для познания заводских реалий должны были начинать свою деятельность с рабочих мест: такое было правило. В этой работе с кадрами директору помогал главный инженер завода Херманн Ару - очень открытый и доброжелательный человек. Федюкин не раз говорил, что с ним у него были очень тесные отношения. Они понимали друг друга с полуслова и даже без слов. Русский и эстонец… При общем деле и мировоззрении - нет барьеров для единения людей. Здесь также напрашивается аналогия с садом, только с садом людей: надо найти саженцы элитных сортов - способных людей, создать условия для их роста, мотивировать и стимулировать их рост и терпеливо не пугаясь возможных ошибок и проблем ждать плодов - результатов их деятельности. Это очень сложная, но чрезвычайно интересная и плодотворная работа: видеть, как человек растет, как он начинает фантазировать и воплощать твои идеи, развивать и обогащать их, как музыканты в джазовом оркестре, и какое они при сольном исполнении и  все вместе при этом доходящее до экстаза упоение мелодией и своими вариациями испытывают. И все гениальные руководители, добившиеся больших результатов, как правило, обладали этой способностью. И главным садовником в этом саду был безусловно директор. Вот масштаб и размах деятельности человека-творца. Понимая важность селекционной работы он, заглядывая в будущее, и саженцы из семян-детей помогал местной школе выращивать.

Ласточка везде летает и всем привет посылает

Технические вопросы развития производства требовали постоянного внимания, но нельзя было забывать и о социальных проблемах, а они тоже все время заявляли о себе. История азериской школы начиналась в 1905 году, в 2015-м ей исполнилось 110 лет: большой праздник был в поселке, очень много выпускников со всей Эстонии собралось на это торжество. В самое трудное для Азери время с 1948 по 1961 год директором школы был Эльмар Лийв - человек с очень благородной и располагающей внешностью. Классы школы были в то время разбросаны по 6-7 местам поселка. Эльмар прожил долгую жизнь и пользовался всенародной любовью. В своих воспоминаниях Федюкин говорит о нем с большим уважением и называет его азериским Эрнесаксом. К учителям Николай Николаевич относился особенным образом, помнил свою первую учительницу. И в поселке несмотря на трудности учителям квартиры выделялись в первую очередь.
В 1961 году директором школы стал Яан-Йло Саар – соратник и единомышленник Федюкина.  Саар родился 22 марта 1934 года. Всюду в этой истории возникает эта цифра «22»…  Очень высокий - под 2 метра - был мужчина, очень добродушный, немногословный и спокойный человек. Никогда не повышал голоса. Жену его звали Эльма, у них было двое детей: мальчик и девочка. С Яаном Федюкин делил и радости и горе, советовался с ним по многим жизненно важным вопросам, был частым гостем школы в начале учебного года. С Федюкиным у него были не только деловые, но и дружеские отношения. 
Яан Саар был очень талантливый и многогранный человек, хороший психолог и воспитатель детей и учителей, играл на многих музыкальных инструментах, но больше всего любил трубу, которая сейчас хранится в школьном музее. В составе духового оркестра поселка он играл в праздничных колоннах, выступал в художественной самодеятельности, играл даже на похоронах жителей Азери. С духовым оркестром он поздравлял Николая Николаевича на всех его юбилеях в 50, 60 и 70 лет. На старых фотографиях часто можно было видеть жителей поселка и школьников, шествующих колонной по поселку с духовым оркестром. Организация шествий по праздникам и другим поводам было одним из увлечений Федюкина: шествия очень хорошо мобилизовывали и объединяли людей. Яан Саар неожиданно заболел и скоропостижно скончался от болезни легких 29 ноября 2000 года.
Завод рос, увеличивалась численность работающих, жизнь улучшалась и люди спокойно рожали и растили детей, старое здание школы было переполнено, учащимся было тесно, не хватало классов. В эти годы в школе училось более 700 детей.  Вечерами там же учились и молодые рабочие. Методом народной стройки начали строить новую школу. С краю поселка около лесного массива построили более просторное здание школы. Новое здание школы открыло свои двери в 1968 году и стало базой подготовки кадров для завода и поселка.
На год раньше Саара после окончания Тартусского университета заместителем директора по внеклассной работе в школе начала трудиться Лэа Карья, историк – человек исключительной душевности с широким и доброжелательным взглядом на мир. Лэа родилась в 1936 году, через две недели после ее рождения она трагически осиротела: у нее одновременно от тифа умерли отец и мать... Очень загадочная и труднообъяснимая смерть. Загадочная потому, никакой эпидемии в это время в этих местах и в это время не было, но… ее бабушка в годы гражданской войны ухаживала за больными тифом белогвардейцами в азериском военном госпитале №3 Северо-западной армии Юденича. Лэа рассказывает, что бабушка, чтобы не заразить своих детей давала им для дезинфекции спирт.  Всех умерших в то время от тифа солдат хоронили в братской могиле, находящейся рядом с Азери. И вдруг потом через много лет эта неожиданная смерть!.. Воспитывали ее приемные родители.
У Лэа очень правильное, честное, глубокое и бережное отношение к истории, она и сама очень много видела в своей жизни: детские годы ее пришлись на военные годы, и она хорошо помнит это время. Помнит, как и в те времена пугали эстонцев русскими… Лэа изучила и собрала в школьном музее всю историю поселка, сейчас она в возрасте, и сама хранит эти сокровища, музею уже тесно в его помещениях. Она говорила мне, что главной целью ее работы была дружба и учащиеся школы в то время старались завести как можно больше друзей. Друзья у школьников были во всех республиках Советского Союза, со всеми они переписывались и поддерживали отношения. Более 100 школ дружили и общались в то время с ее наперсниками, ко многим они ездили в гости, многих принимали у себя. Друзья у них были не только в своей стране, но и в Германии. С этой страной Эстония тоже была очень сильно исторически связана, у них более 600 лет совместной истории. Всех друзей объединял созданный при школе интернациональный клуб «Ласточка». За этим довольно затасканным в советские времена оборотом речи - «дружба между народами» - тоже скрывается глубокий христианский смысл и скрытая проповедь главной заповеди Христа: «Возлюби ближнего, как самого себя». Чистые сердца детей это чувствовали и душевно отдавались этому призыву и этой дружбе… За ее педагогические деяния Лэа Карья было присвоено звание «Отличника просвещения СССР», имела большое количество всякого рода наград и поощрений.   
Многим ребятам Лэа помогла сформировать правильное мировоззрение и широкий взгляд на мир. Сейчас эти дети уже взрослые и разлетелись как ласточки по Эстонии и другим странам. И это главный, но к сожалению трудно измеримый результат ее многолетней работы в школе. Но в шкафах школьного музея хранятся фотографии 46 выпусков азериских школьников, которых она со своими добрыми напутствиями отправила в путь по жизни.  Я видел фотографии этих ребят со сверкающими дружелюбием глазами. Николай Федюкин тоже часто общался с пионерами: и в заводской пионерский лагерь на сборы к ним приезжал и в заводском саду весной во время цветения фруктовых деревьев с ними встречался и беседовал, рассказывал им как их отцы закладывали этот сад. И какие все ладные, крепкие и красиво одетые были на этих снимках ребята. Все как на подбор… На заводе работало  много выпускников местной школы.

Советское искусство делового общения

Напряжение, с которым все эти двадцать лет работал директор, обычному человеку представить трудно. Росли дети, взрослели, но они редко видели отца. Жене такого человека тоже не позавидуешь. Поселок маленький, все время под прицелом глаз сотен людей - жена директора…  Жизнь руководителя в наших условиях немыслима без алкоголя. Любые проверки, инспекции и комиссии должны заканчиваться застольем, иногда банями с застольем. Принимать гостей русские всегда умели. Это не было примитивным подхалимажем. Это было своего рода искусство, в результате которого люди выходили не только на деловой, но и на человеческий контакт. И это помогало им потом в совместной работе. Иногда люди и настоящими друзьями после всего этого становились… Сам директор был заядлым рыбаком и важных гостей приглашали на рыбалку... Угрей и миног очень хорошо готовили в его окружении. Без этих русских церемониалов делового гостеприимства не поймут тебя и правильно не оценят. Очень крепким физически надо быть человеком, чтобы все это выдерживать, слабак там долго  не продержится… Со временем это пристрастие и потребность в алкогольном стимулировании отношений неизлечимой болезнью может стать, временами очень приятной, но болезнью.   И мне доводилось за этими столами сидеть и в этих банях париться в других местах только... И с запойными доводилось работать и общаться. Трудно временами было с ними. Но система к ним с пониманием относилась и как-то принимала и терпела их и только в крайних случаях выбрасывала.
После запуска нового цеха дренажных труб и аварии с подачей топлива, случившейся зимой 1971 года во время сильных морозов, нервное напряжение достигло предела и у Николая Николаевича случился сердечный приступ, после которого он полгода пролежал в больнице. «Сердце не выдержало напряженнейшей работы по созданию нового Азери» - напишет он в своих воспоминаниях. Тяжела ты, шапка Директора, но пути назад нет, да и вперед-то не надо было бы слишком сильно рваться: много уже было сделано, очень много, но человек честолюбив, мало ему любви и признания людей, и он жаждет наград и похвал от начальников за свои деяния и готов в азарте борьбы за них и душой своей пожертвовать. Но так тогда люди были устроены, не могли они по-другому, сгорали на работе ...
 В 1968 году в Азери торжественно заложили новое сооружение спортзал с плавательным бассейном. Спортивный комплекс строили по очень хорошему проекту, предложенному министром В.Р. Клаусоном. Он же с великим трудом помог найти необходимые средства: проект был не из дешевых. Начало строительства было приурочено к празднованию 50-й годовщины ВЛКСМ. В фундамент сооружения замуровали обращение к будущим поколениям. Оно там и сейчас лежит, может быть будущие поколения его когда-нибудь прочитают. Комсомольцы в этом обращении назвали это сооружение и ранее построенный стадион с футбольной и хоккейной площадками Спортивный комплекс «Комсомольск». В этом же году недалеко от спорткомплекса заложили парк отдыха. На месте бывшей деревни возникло единственное в своем роде сооружение «Цех здоровья Азериского керамического завода». Комплекс строился с большими трудностями. Финансирование прерывалось: объект не раз замораживался, но 20 декабря 1974 года Дворец спорта наконец был открыт! И этот Дворец-цех действительно сделал Азери поселком курортного типа. Комплекс действительно был уникальным. В нем были предусмотрены интересы всех категорий жителей поселка от детей до пенсионеров. Всей лечебно-профилактической частью комплекса руководил заведующий заводской амбулаторией Ильмар Марисалу., очень любивший свою работу - еще один энтузиаст  социального проекта под названием Новое Азери. Были там и лечебные ванны, разнообразные души, терапевтический кабинет, отделение для массажа, кабинеты физиотерапии, комнаты релаксации и отдыха. В советское время физиотерапевтические методы лечения было очень хорошо разработаны и все они были там представлены. В 1976 году И. Марисалу начал применять там даже иглоукалывание.  Рабочие могли получать полное профилактическое лечение, не выезжая из поселка. Был там большой и малый спортивные залы и бассейн с 6-ю 25-ти метровыми дорожками и трамплином для прыжков. Комплекс стал очень популярным в Эстонии. Летом туда по договору приезжали отдыхать рабочие с Кировского завода. Ежегодно 220-250 ленинградцев отдыхали в Азери и получали там  санаторное лечение…
Умел Николай Николаевич использовать визиты высоких гостей на передовое предприятие. В 1973 году приехал к ним в Азери министр промстройматериалов СССР И.А. Гришманов. Тоже замечательный по своей биографии человек: родился в тверской деревне, в двадцатых годах плотником в бригадах работал, в 1936 году строительный институт закончил, и пошел, пошел на верх… Познакомился он с заводом, долго ходил по цехам, с рабочими беседовал. В конце встречи Федюкин пожаловался министру, сказав, что молодежь уходит с завода. Почему так? - поинтересовался гость. Нет Дома культуры, - ответил директор - есть маленький клуб на 200 мест, переделанный из конюшни.  Проект нового Дома культуры у заводчан уже был, но на его реализацию было необходимо почти пол миллиона рублей: деньги в те времена не малые. Это был проект не сельского клуба, я в русских деревнях и поселках таких Дворцов культуры не видел. Министр обещал помочь братскому эстонскому народу, деньги совместно с республиканским министерством нашли и было принято решение о строительстве в Азери культурного центра. Строить его решили на берегу пруда - на одном из красивейших мест Азери.  В 1978 году Дом культуры на 455 мест был открыт и стал главным архитектурным украшением поселка. А И.А. Гришманов вскоре в январе 1979 года умер… Наверное, Азери было не единственное место в Эстонии, которое с помощью России после войны так благоустроилось и поднялось. Об этом тоже надо бы помнить.
Там был большой киноконцертный зал с возможностью показа широкоэкранных фильмов, в просторном фойе с красивым паркетным полом устраивались танцевальные вечера, отмечались торжественные даты, устраивались встречи. Кино в те времена было искусством огромной силы воздействия на людей. Я помню, как мы в детстве и юности давились в Москве в очередях за билетами в заводской клуб. И какая это была радость, когда из заветного маленького, как амбразура, окошка билетной кассы тебе просовывали заветную голубоватую полоску бумаги - билет. И теперь возможность совместного эмоционального переживания важных и волнующих всех событий была доступна и для жителей Азери. При Доме культуры, кроме кружков художественной самодеятельности, работало много технических кружков, поэтому решили его именовать Домом культуры и техники, и он стал использоваться также и как база для подготовки квалифицированных рабочих кадров.
В хорошей здравой и продуманной идее одно к одному прикладывается и от объединения частей все больший и больший эффект проявляется. В кибернетике такое явление называется синергией, когда общий эффект создаваемой системы гораздо больше простой суммы   возможностей ее частей. И средняя школа Азери в этом конечно приняла самое активное участие и многие ученики после окончания школы, получив в кружках первые представления о современном производстве, оставались работать на заводе. В связи с появлением в поселке такого объекта и идеологическую работу решили усилить и создали совет коммунистического воспитания молодежи. В год открытия Дома культуры и техники Н.Н. Федюкину уже было 56 лет и до окончания его деятельности по созданию Нового Азери и работы директором Азериского керамического завода оставалось всего 4 года, а до обретения Эстонией независимости 13 лет… 1991 год как цунами накатывался откуда-то издалека на республики Союза Советских Социалистических Республик,  и на их народы, и на Россию, и на Эстонию, и на Азери...
Тот первоначальный, казавшийся многим нереальным, начала пятидесятых годов замысел энтузиастов постепенно реализовывался и получал все новые и новые черты и был близок к завершению. У жителей Азери - редчайший случай - все было под рукой или как сейчас говорят в шаговой доступности: до любого необходимого жителям поселка места - до работы, школы, яслей, детского сада, магазина, амбулатории, аптеки, спортивного комплекса, дома культуры, парка, до пляжа на море, до своего садового участка можно было дойти пешком. Отсюда и возник невероятный уровень комфорта проживания в Азери.
Полное представление о том, каким был поселок раньше и что было сделано в Азери за эти годы можно получить, побывав на сайте www.aseri.net.

Начало краха

Успехи директора на производственном поприще были очевидны, завод часто занимал первые места во всесоюзном соревновании керамических заводов отрасли. В какой-то момент его приглашали на должность заместителя министра промышленности строительных материалов ЭССР. Но Федюкин по понятным причинам - на заводе он был хозяином - от этого предложения отказался, хотя жена его очень хотела переехать в Таллин. Но Николай Николаевич, конечно, как и всякий деятельный человек хотел понимания и признания своих заслуг как со стороны ближайшего окружения и со стороны заводчан, так и со стороны вышестоящих органов как республиканских, так и союзных. На заводе и в поселке к этому времени было сделано очень много, но с возрастом созидательный пыл человека тоже идет на убыль, как у хозяина, построившего дом и вырастившего детей. Раньше строительство и дети были смыслом жизни, а теперь встает вопрос, а что же дальше делать, чем занять напряженно работавший ум и освободившееся время? Для людей достигших такого состояния это серьезная духовная проблема. У человека появляется внутреннее беспокойство… Это биологически совершенно естественное состояние приходит с возрастом, когда человек нутром чувствует или понимает, что находится где-то около вершины своих возможностей и боится заглянуть вниз.  Но азарт и инерция непрерывной напряженнейшей деятельности таковы, что хочется  подняться еще выше.
У Федюкина этот процесс и это беспокойство отягчались также его запоями, принимавшими со временем все более и более тяжелую форму. Появились они не сразу, а где-то в 60 годах, говорят, что будто бы жена своей ревностью, желая привязать супруга к дому сильно способствовала этому. Но все стали замечать, что директор стал пропадать на неделю-другую с производства. Это даже стало как-будто то бы нормой его образа жизни: когда он возвращался потом на рабочее место он обычно отчитывал своих заместителей: «Черт возьми, чем вы тут занимались, пока я пил?..» На работе это не отражалось: по возвращении он за несколько дней переделывал все накопившиеся дела. Очень хорошо он знал, чувствовал и понимал свое детище и работавших с ним людей... Но все, включая и вышестоящих начальников конечно знали об этой особенности директора и внутренне конечно к нему в связи с этим настороженно относились: такие болезни сами не проходят и не лечатся и личность они постепенно разрушают. Внешне все вроде бы оставалось как прежде, но вселившийся в него алкогольный бес постепенно делал свое черное дело. Это отражалось и на личной семейной жизни, так и на его производственных амбициях.
Сын Валерий рано женился, но закончил Таллинский политехнический институт,  и начал трудовую деятельность. Как-то все у него в жизни очень зыбко было. В семье появился сын Роман… Но семейная жизнь не складывалась. Причина, скорее всего, была в его болезни, он страдал припадками эпилепсии, да и с алкоголем у него тоже были сложные отношения. Родители пробовали его лечить, но алкоголь усложнял болезнь: припадки в таком случае становятся чаще и тяжелее. В итоге жена убежала от него с каким-то офицером. Еще два раза женился. Федюкин в своих воспоминаниях  неоднократно говорит, что в трудные времена сын им помогал материально. В Таллине у него был бизнес: инструменты закупал в Чехии и продавал в Эстонии, но, наверное, не очень успешный, потому что он вернулся на завод к отцу, который конечно ему помогал, но поселок маленький и все его мытарства и припадки эпилепсии здесь происходили на глазах многих людей… Он снова перебрался в Таллин. Закончилось все трагически в 2000 году уже после ухода Николая Николаевича на пенсию: его нашли на своей квартире мертвым, но умер он не своей смертью, в делах и отношениях совсем запутался…
Дочка Марет после окончания школы поступила в Тартусский университет и закончила его по по специальности филолог романских и германских языков. 3 года работала в библиотеке Таллинской академии наук, потом вернулась в Азери под отцовское крыло и работала в технической библиотеке завода. Последние 10 лет перед пенсией преподавала английский язык в местной школе. Замужем не была, детей нет.
Она каждый день в определенное время приходит в местную библиотеку и просматривает газеты. Эту встречу мне помогла организовать местный библиотекарь Маргет Карнетова, добродушная, улыбчивая эстонка. Русская фамилия ей от мужа досталась. Мы встретились с Марет в библиотеке и разговаривали около часа об ее отце и их семье. Она ответила на все мои вопросы. Дала свой домашний телефон, сказала, что у нее есть подруга - школьный библиотекарь Лууле. Голос у нее был очень слабый: совершенно лишенный энергии. Мне потом сказали - это удивительно, что она согласилась с вами побеседовать, потому что обычно она сторонится людей, ей кажется будто бы они враждебно к ней настроены. Я видел ее потом одиноко гуляющей по заснеженному парку. Меня она не узнала и на мое приветствие не ответила. Подходить к ней, боясь напугать, я не стал. Мне она понравилась своей какой-то беззащитностью, хрупкостью и настороженностью. Не от мира сего... Мне рассказывали, как она трогательно ухаживала за своей матерью в последние годы ее жизни в местном доме для престарелых. В этот дом ее определили, потому что сама Марет была очень слабой и не могла обеспечить нужный ей уход в квартире…. Но она приходила к матери, долго сидела около нее и гладила ее руки.
Племянник Виктор Гриднев, воспитывавшийся в семье Федюкиных, когда я встречался с ним, поразил меня завидным здоровьем и жизнерадостностью: огромный басовитый мужчина, той же что и его дядя украинской крестьянской закваски. В семье Федюкина рос вместе с его детьми, но рано стал подрабатывать пастухом. До конца не доучился и повзрослев после армии стал работать  трактористом-бульдозеристом на карьере завода, где занимался вскрышными работами. На этом месте проработал всю свою жизнь. Будучи в армии участвовал в ликвидации чернобыльской аварии. Здравомыслящий, трезвый человек, вполне благополучный: женился, родили и вырастили двоих детей. Сейчас ему 73 года,  жена умерла на рождество 1991 года, нашел другую хозяйку. Хвалит ее: практичная, разумная женщина. Однажды, когда уже будучи на пенсии дядя с Марет пришли к нему в гости и увидели как племянник устроил свою жизнь - большая благоустроенная квартира, автомобиль - Николай Николаевич воскликнул: «Да ты лучше меня живешь!», на что простой и прямодушный Виктор ответил: «Дядя, пить меньше надо...» Работает на своем садовом участке. Так сильно привязал их Федюкин к земле, что до сих пор отвязаться не могут, но говорит желающих возиться с землей среди молодежи все меньше становится…
Вот такие надо выбирать профессии, чтобы жить не «заморачиваясь»… Всех меняющихся хозяев завода, двигая бульдозером эстонскую землю пережил,  пока несколько лет назад австрийцы - сегодняшние хозяева завода не дали команду уволить всех пригревшихся там пенсионеров. Показывал он мне сегодняшний австрийский кирпичный завод в Азери: людей почти не видно все автоматизировано, только на сортировке женщины кирпичи на поддоны перекладывают. Показал он и советского ветерана - бульдозер свой Т-130, стоит отдыхает работяга. Открыл он мне возможную причину болезни двоюродного брата Валерия: Виктор был старше и крупнее Валерия и когда однажды он катал его на себе верхом, как на лошади, Валерий не удержался и сильно стукнулся головой о землю. После этого говорит Виктор и стали появляться у него признаки эпилепсии.
В истории этого места, керамического завода и личной судьбе директора, как оказалось при внимательном рассмотрении, отразились весь энтузиазм, героизм, трагизм, все достижения и все проблемы этого времени, и господствовавшей в стране системы, как в капле воды... Очень хотелось написать гимн Николаю Николаевичу Федюкину, но здесь я в какое-то смущение впал, хотя он вполне, несмотря ни на что, заслуживает такого гимна: Новый Азери он построил и свет людям показал. Они и сегодня это помнят и благодарны ему, считая это в первую очередь его заслугой и что без него этот поселок был бы другим.
В книге Т. Алликаса «Азери. Люди и автоматика» говорится, что во время войны основной чертой его характера стала - всегда быть впереди. Потребность в признании заслуг и официальной высокой оценке своей безусловно позитивной деятельности переросли в честолюбие. Завод должен был занимать первые места и переходящие знамена. За свои трудовые достижения он уже был награжден орденами Трудового Красного знамени, и «Знак почета», медалью «За трудовую доблесть», но Николай Николаевич очень хотел стать Героем социалистического труда», звезду героя хотел иметь и скромно носить ее на своей груди, как носил ее директор Ирпеньского комбината «Прогресс» И.Дегтярь.  Азериский завод и Ирпеньский комбинат дружили между собой и их директора ревниво следили за успехами друг друга. Первым награжденным этой звездой в СССР был И.В. Сталин, всего за всю историю этой награды она была вручена более чем 20 тысячам человек: в эту компанию и намеревался попасть Николай Николаевич и попал бы, если бы не его пристрастие.... 
При этом, как показала потом его жизнь на пенсии, корыстолюбием он не страдал. Каких-то серьезных сбережений на будущую жизнь им накоплено не было, а то что было накоплено обесценилось после денежной реформы 1992 года. Даже своего автомобиля у него не было, когда работал персональным пользовался, а потом так обходился: все необходимое в шаговой доступности было. Хотя семья его конечно в те времена не бедствовала. И жена его по поселку ходила одетая как картинка.
Завод хорошо работал и выполнял все планы и задания, социальную сферу развил чуть ли не до коммунистического уровня, но керамические заводы соревновались между собой, и кто-то мог стать лучшим из лучших. В Эстонии в то время еще два керамических завода работали: залежи синей глины тянулись вдоль всего побережья и их разрабатывали также заводы в Пярну и в Таллине, но это были рядовые   заводы, а в Азери люди приезжали со всего Союза изучать передовой опыт...  Для того чтобы стать лучшими из лучших стали подтасовываться и натягиваться показатели, отправлявшиеся в министерство для подведения итогов социалистического соревнования. Не всегда конечно была в этом необходимость, чаще первые места и заслуженно получали, но тем не менее практика такая была. Хотелось быть на виду постоянно. В позапрошлом веке специальный термин для такого рода деятельности был придуман - очковтирательство… В этих случаях действовал он конечно не только добрым словом, но и принуждением преданных ему руководителей служб. Боялись люди такими делами заниматься, но он успокаивал их, говоря, что все будет хорошо и что, если вдруг, что-нибудь не так и не туда пойдет, он вытащит… Шаткость создавшегося положения почувствовал и первый заместитель директора Г. Голубков и стал поговаривать, что Федюкин пропивает завод... Бесы хорошо знают свое дело… Неизвестно, когда это началось и сколько продолжалось. Но сильное стремление быть близким к идеалу и соответствовать установленным стандартам передового социалистического предприятия и руководителя безусловно присутствовало.
Но тщеславие и гордыня, относящиеся в православии к смертным грехам, довольно распространенная черта среди активно действующих людей. Присуще она была и одному из руководителей планово-экономической службы завода. Он хотел занять на заводе место председателя месткома профсоюза, но директор не понял этого стремления и продвинуть его на это место по каким-то своим соображениям отказался. Но этот руководитель в силу своего положения был хорошо информирован об экономической ситуации на заводе и о всей проводившейся там подпольной деятельности. И он решил разоблачить директора и поехал со всеми изобличающими документами в Москву.   Его доклад и информацию приняли к сведению и ... у завода отобрали последнее первое место, присвоенное по итогам социалистического соревнования, и депремировали всех номенклатурных работников завода. Простых специалистов и рабочих по понятным причинам лишать премии не стали.
Н.Н. Федюкина после этой истории отправили на заслуженный отдых рядовым пенсионером: его карьера руководителя была закончена.  В это время ему как раз исполнилось шестьдесят лет, но здоровье у него, по словам дочери было отменное: все зубы свои были… На его место назначили его первого заместителя Геннадия Николаевича Голубкова, который будучи по образованию преподавателем физики и математики под руководством Федюкина прошел на заводе все ступени от мастера до его первого заместителя.  А Николаю Николаевичу предстояло еще прожить долгих 22 года, может быть самые мучительные в его жизни, и увидеть все метаморфозы завода и поселка в эти трудные годы… Эта цифра все время и, наверное, не случайно, встречается в судьбе директора.

И по камушку, по кирпичику растащили кирпичный завод

Завод очень скоро после ухода Федюкина стал терять свои позиции.  Голубков плохо понимал финансовую сторону работы предприятия. На заводе начались непродуманные перестановки. Экономика развитого социализма сильно хромала. Именно в это время стали зарождаться идеи экономической перестройки Союза и его дальнейшего социально-экономического развития. Население огромной страны нужно было кормить, а сельское хозяйство этой задачи не выполняло. Принятая в 1974 году развернутая программа мелиорации Земель Нечерноземья была рассчитана на 15 лет и в это время работа по ее реализации естественно замедлилась, а потом и остановилась. Объемы продукции выпускаемая Азериским керамическим заводом были завязаны на эту программу. Экономическая система развитого социализма, основанная на централизованном планировании, оказалась недееспособной. Существующая цивилизация сделала людей  заложниками экономики. Завод был обречен: изменилась экономическая конъюнктура и в новых условиях руководство стало не справляться с огромным предприятием, его очень быстро начало лихорадить. Начались бесконечные перетрубации. Производство надо было сокращать и перестраивать.
Геннадий Голубков по своей душевной склонности  антипод своего начальника, и несмотря на то, что прошел основную часть жизненного пути и вырос до должности первого заместителя под началом Федюкина, по своему характеру был человеком ориентированным на карьеру, а не на благо людей. После назначения использовал завод, его имя и известность в Союзе как ступеньку в своей карьере.  И подчиненные это чувствовали: ни одного доброго слова в его адрес в Азери я не слышал. Голубков проработал директором недолго около 5 лет, от бессилия стал истеричным, беспомощно кричал на подчиненных, но справиться  уже не мог. Завод начал разваливаться, люди стали терять работу, искать себе другие занятия и разъезжаться из Азери, радость исчезла: люди стали беспокойными, Много рабочих и специалистов в это время уехало в Россию. Но сам Голубков оказался человеком пронырливым: именно в это время он стал депутатом Верховного Совета СССР последнего созыва 1989-1991 годов от Нарвского округа. Поняв откуда и куда дует ветер, боролся за независимость и стал на этой волне министром строительства в первом правительстве Эстонской республики 1990-1992 годов. Создал частную хлебопекарню в поселке, но просуществовала она недолго …
Голубкова на заводе сменил один из руководителей конструкторской службы завода эстонец Иво Эрихович Томери. Осенью 1992 года И. Томери покупает хутор и уходит с завода. В 1994 году завод объявляется банкротом… На его месте появляются акционерные общества, которые тоже вскоре исчезают одно за другим.
Федюкин будучи на пенсии вернулся на завод советником и проработал в этом качестве 3 года. Но советами заводу уже помочь было нельзя… И он в своем доме по улице Парги,6 по договору с заводом стал любовно собирать документы для музея истории Азери. Музей с помощью заместителя директора завода Микка Грасмана он создал и 10 лет до 1996 года был его штатным хранителем. Огромную работу проделал он с помощью заводчан, но в 1996 году местные власти деятельность музея решили сворачивать. Не оплатили Н.Н. Федюкину 10 тыс. крон за 7 книг по истории Азери и выделили для музея только одну ставку для оплаты труда уборщицы. После прекращения договора продолжал эту работу уже только своими силами. Скрупулезно  подбирал материалы, писал книги, очень хотел, чтобы осталась память о нем, о заводе,  о старом и Новом Азери - его детище. Подготовил и издал машинописным способом 10 томов по истории поселка и завода. Первый самый объемистый том «История Азери 1899-1993 год» посвящен жителям Азери 50-80 годов XX века, кто строил новые  цеха, дома поселка и кто благоустраивал его территорию  и содержит на первой странице обращение к памяти будущих поколений словами Юхана Лиива «Кто не помнит прошлое, живет без будущего.» Хочется надеяться, что будущие поколения услышат этот призыв.
Держал я в руках и читал эти машинописные, похожие на диссертации тома с вклеенными фотографиями со многими повторениями - это вопль растерянного человека,  крик   измученной непониманием души, особенно последняя книга датированная 1999 годом «Друзья, товарищи, господа Азери»… Здесь та же самая беспокоящая его мысль: он все время возвращается к ней и вкладывает ее в уста  известных эстонцев, в этом томе  ее изрекает  Юхан Смуул: «У того, кто не помнит прошлого, не будет будущего». В этой книге он скрупулезно с трогательной благодарностью перечисляет уже коснеющим языком всех своих соратников и людей, помогавших ему в эстонском периоде его жизни. Более 50-ти человек от слесарей, работников завода, лечивших его врачей,  до министров и секретарей ЦК КП Эстонии он называет и благодарит за помощь. Старался никого не забыть. Со многими из них у Николая Николаевича устанавливались дружеские отношения, со многими рыбачил и дружил семьями. Очень взволновали меня эти трогательные страницы и слова благодарности человека жившего надеждой, что и его вклад в историю этого места когда-нибудь оценят и что память о нем останется хотя бы в сердцах людей...
«Большое спасибо Марет». Особенно трогательно в главе «Моя семья» этой книги он благодарит Марет - жену, друга своей жизни, мать его детей. Признается, что именно благодаря ей он еще жив… Пишет, что и  в поселке любят его жену: когда люди видели Марет, говорили «Наша Марет идет...»
В это время много работал в саду и продолжал пить и скоро уже никакой серьезной деятельностью заниматься не мог.  В таком состоянии приходил иногда ночью к рабочим в цеха… Для бывших его подчиненных тяжелое и жалкое это было зрелище - видеть своего бывшего директора и Отца в таком состоянии, они и так были деморализованы всем происходящим с заводом. Но в тоже время, как я потом почувствовал, он каким-то странным образом именно в этот период еще больше сроднился с простым народом и стал особенно близок людям... Говорят, в эти годы он был самым нищим человеком  в Азери. Но самые верные и преданные люди и в это время не забывали директора и помогали ему. В последние годы жизни уже никаких усилий чем-то занять себя не делал, только следил за уходящими по очереди из жизни сотоварищами, и не раз говорил дочери, что и ему пора туда куда они перебрались собираться, но организм у него был сильный, до 82 лет выдержал…  Долго его держали и мучили на земле, может быть затем, чтобы показать тщету человеческих дел, и заставить о своей душе  подумать...  Люди говорят: «Пережил Н.Н. Федюкин свое время...»
Умер Николай Николаевич 15 января 2005 года. Местные власти организовали ему достойные похороны, хотя он не является даже почетным гражданином Азери. Прощались с ним в фойе Дома культуры. Народу было не много, но самые преданные и помнящие его люди пришли. Да для доброй памяти много и не надо, лишь бы не судили строго, да на искрящееся сердце ногой не наступали... Жена хотела похоронить его в Таллине рядом с могилой сына, но народ воспротивился, люди сказали он нам здесь нужен, мы здесь будем ухаживать за его могилой... Похоронили его на кладбище в Виру-Нигула в 12 километрах от Азери. Были мы там с  племянником Виктором,  поклонились его могиле. И жена рядом там успокоилась, а на могильном камне практичные эстонцы и их здравствующую дочку заранее прописали. Могила хорошо прибрана: помнит племянник Виктор хлеб-соль своего дяди и тетки. Так закончилась земная жизнь этого необыкновенного человека, талантливого советского директора - творца и создателя Нового Азери реализовавшего в Эстонии одну из центральных коммунистических идей «Все во имя человека, все для блага человека...» Программы, принятой в 1961 году на XXII съезде КПСС.
Одна из женщин на улице, когда я спросил ее о Федюкине, очень разволновалась, прямо засветилась вся, и сказала, что будто бы его похоронили в лодке и в ней он уплыл от нас в какие-то лучшие края… Я у многих потом спрашивал об этом, внося смущение в умы людей, но оказалось, что это неправда, все было как обычно, в могилу прах его положили, не уплывал он никуда. Музей после его смерти разорили, только небольшая часть его экспонируется в Доме культуры... и здесь пропали его труды. И местные власти почему-то спокойно отнеслись к этой утрате…

Конец коммунистического тоталитаризма

В 1988 году Эстония провозгласила независимость, в 1991 ООН признала независимость республики. В конце этого же года и сам Союз Советских Социалистических Республик распался. Все были опьянены свободой и возможностью жить сами по себе. Боролись и кричали на площадях и собраниях...  Эстонцы были на подъеме: социализм в стране закончил свое существование, период  коммунистического тоталитаризма в Эстонии закончился. Только русских в стране оказалось слишком много и это беспокоило эстонских политиков. Менталитет эстонцев был близок к Западу, в ту сторону они и пошли, отвернувшись от хаотичной и непонятной России.  Эстонский народ готов был принять любые жертвы, чтобы только покончить со своим социалистическим прошлым. Никаких связей с Россией! Расчистим площадку... Будем голодными, но свободными!
Земля или ее достаточно большие территории действительно была бы уже райским местом, и люди жили бы счастливо в таких местах, если бы энергия и труд таких людей как Николай Федюкин, Херманн Ару,  Яан-Йло Саар, Ханс Лейбур и многих других не пропадали даром. Опыт строительства Нового Азери показал, что это, хотя бы ненадолго, возможно. И сейчас есть много примеров, показывающих возможность воссоздания рая на Земле на отдельно взятых ее территориях. Правда, там везде существует какая-то созидательная идеология и сильный лидер внедряющий ее в сознание поверивших ему людей. К сожалению, сами люди пока без вождей, проповедников и учителей, без объединяющей силы  идеологии или веры ничего подобного создать не могут...
Но трагедия   Советского Союза, а потом и России и в меньшем масштабе  Эстонии в том, что последующие поколения, борясь за новые идеи и идеалы не смогли сохранить наследие отцов, а то и сознательно разрушали его для построения на освободившемся месте «нового мира» - страшная и губительная, граничащая с безумием, расточительность… Одно из трагических последствий этой борьбы, кроме огромных материальных потерь и смятения человеческих умов, пытающихся постигнуть смысл их существования на земле  – разрушение межнациональных отношений в наших странах и попытки разъединения когда-то мирно совместно трудившихся народов. Тот потенциал братских и теплых чувств между народами и его объединяющая энергия тоже был растерян. Растерян, но не до конца, в глубине сердец простых людей вопреки стараниям политиков эти чувства и эта энергия еще теплятся. Простые люди в отличие от политиков живут в другом измерении и своими сердцами чувствуют правду, добро и справедливость… И здесь их обмануть и запутать невозможно.

Вместе с производством в Азери уменьшалось и количество жителей и переходила на новые рельсы социальная сфера. Спорт и культура в такое время мало кого интересуют… В смутное время сдерживающие начала на какое-то время ослабли, и кандидаты в светлое будущее растаскивали имущество бывшего завода, срезали все, что только можно было унести, увезти и продать, разоряли пустующие дома поселка: знакомая история... На заводе чередуясь стали один за другим появляться новые скандинавские хозяева. Производство керамических труб полностью прекратилось. Но небольшой модернизированный кирпичный завод благодаря австрийским инвесторам продолжает работу. Сегодня на этом производстве занято около 50-ти человек.
Фруктовый сад без садовника дичает и сохнет. Сейчас тяжело смотреть на эти брошенные людьми корявые деревья. Духовой оркестр говорят существует, но я его ни разу не слышал… На стадионе никто не играет, не бегает и не прыгает: старая дренажная система перестала функционировать, и гаревые дорожки снова стали превращаться в болото, в спортивном комплексе тоже пустынно, очень тихо и чисто, хотя какие-то секции там работают, бассейн потрескался и бездействует. И школа, и спорткомплекс, и Дом культуры стали слишком велики для сегодняшнего Азери. В Доме культуры люди изредка отмечают какие-то юбилеи и торжественные даты, но год назад на его сцене местными самодеятельными артистами под руководством Лууле Варинурм был поставлен и показан спектакль «Директор», посвященный жизни и деятельности Николая Федюкина…





                Рихард Сагритс - вместо эпилога

Летом 2015 года мы двигались на автомобиле по России в сторону эстонского Азери.  Пройдя все пограничные испытания, пересекли российско-эстонскую границу и отъехав на несколько сот метров от всех полагающихся в таком месте барьеров, шлагбаумов, должностных лиц и стражников, остановились на обочине дороги: гора упала с плеч, мы улыбались, мы были счастливы. Эстонская земля заключила нас в свои объятия. Было прохладно и влажно. После пересечения границы в воздухе и вообще в атмосфере произошли какие-то важные изменения: мы попали в компетенцию духа другой нации и он сразу же нам сообщил об этом. 
Так начинался наш полет над Эстонией. Автомобиль двигался плавно и почти бесшумно: полная иллюзия полета над землею. Во внедорожнике сидишь высоко над поверхностью дороги. Дороги - не автобаны, но хорошие, автомобилей мало. Все едут со скоростью  разрешенной на данном участке, дороги - 1-2 полосы, поэтому не разгонишься. 90 километров - приятная скорость для езды по таким местам: успеваешь по сторонам смотреть. Вокруг леса, вдали от дороги среди деревьев хутора, поляны, зеленые подстриженные лужайки, обработанные поля. Земли, заросшей бурьяном не увидишь: красивая ухоженная земля.
Ландшафты и картины, ласкающие глаз. И воздух: вся Эстония продувается морским ветром с  Балтики - дар божий! Все так, как я люблю. А главное - за всю дорогу ни одной многоэтажки! Каких-то производственных зданий и труб тоже не было видно. Где-то они конечно были, но нам на пути не попадались. Ничто не загораживало и не пачкало небо, везде оно занимало свою законную половину ландшафта и наполняло душу своей первозданной чистотой. Для жителей мегаполиса, где небо всегда закрыто высокими домами - это было завораживающее зрелище!. Взгляд не упирался в стены домов, а уходил в бесконечность неба. Как же я люблю эту бескрайность!   Вот тут и зародилось это наивное чувство чистоты и свободы, о котором я писал в начале очерка. И поскольку оно было первым, я думаю, оно было правильным и отражающим сущность этой страны…
Потом мы много ездили по ближайшим к Азери городам и поселкам и однажды попали в Карепа. Когда мы туда ехали, навигатор показывал нам все повороты и развороты, дорога постепенно сужалась, лес вокруг становился все гуще и мрачнее, как будто мы ехали через тайгу. Настоящая эстонская глухомань и таких мест там довольно много: такая просторная и малонаселенная страна. Уже смеркалось и от вечернего сумрака и наступавшего на дорогу леса стало немножко тревожно на душе. Скоро и асфальт закончился и мы выехали на маленькую стоянку метрах в 50-ти от устья маленькой реки с довольно сильным течением, делавшей последний поворот и впадавшей в море. Место было безлюдным: на стоянке, кроме нас были еще две или три машины. За деревьями просматривался уютный одноэтажный дом, похожий на отель. Потом я узнал, что это дом-музей известного эстонского художника советского времени Рихарда Сагритса. Сын рыбака, выросший на берегу моря и выучившийся на художника, известный по своим выставкам в Европе и ставший на последнем этапе своего творчества очень хорошим пейзажистом, заслуженный деятель искусств ЭССР.  Довольно рано умер, когда ему было всего 58 лет (в 1968 году). Оказалось, что это была неслучайная поездка и встреча. Я - фаталист и верю в случай. Во всем есть свой скрытый смысл и указание пути… 
Но сначала о месте, куда мы попали и где открыли Р. Сагритса. Оно было чрезвычайно живописным. Справа и слева от устья реки   простирались пустынные песчаные пляжи Море в этот вечер было очень тихим, волны еле шелестели о песок. Когда мы вышли на берег залива, то увидели, что вся вода в белых пятнах… Это была огромная стая лебедей: такого количества этих красивых птиц я раньше не видел. Они спокойно и плавно двигались по морской глади и паслись в этом месте, иногда они опускали в воду головы, становились вверх хвостами и делались похожими на огромные белые поплавки. Плавали они в отдалении от берега, где было уже достаточно глубоко и было непонятно, что они там в глубине выискивают. Песок в прибое был весь усеян мокрыми лебедиными перьями.  Сагритс выбрал прекрасное место для своего дома и творчества. Эстонская земля в очередной раз поразила нас своей красотой…
Потом, когда я стал искать работы Сагритса, мне попался один довольно странный пейзаж его кисти «Яхт-клуб в Пирито». Пейзаж был написан в 1952 году. Да, там яхты, река Пирита, на другой стороне реки какие-то строения, но на заднем плане далеко на берегу залива безобразно дымили трубы какого-то завода, похожие на трубы Азериского керамического завода… Раньше под Таллином тоже был такой завод. Может быть на пейзаже это он был изображен. Сейчас это место после олимпийской парусной регаты 1980 года сильно изменилось: я был там летом: трубы в Пирита на горизонте уже не дымят.  Не знаю, что хотел сказать художник, включив в пейзаж эти дымящие трубы, но меня они заставили изменить взгляд на все произошедшее с Азериским керамическим заводом.
Экономика, народнохозяйственные планы в советское время и интересы бизнеса сейчас, создание новых рабочих мест всегда шли и будут идти вразрез с экологией территорий, где создаются эти производства и рабочие места. Создание экологически чистых производств, отвечающих требованиям европейских стандартов требует очень больших затрат, поэтому современные корпорации строят свои заводы  в Китае…  В советские времена экологией тоже особенно не заморачивались, поэтому сердобольный Н.Н. Федюкин так старался всячески помочь людям, отдававшим свои силы и здоровье для того чтобы дать стране крайне необходимый кирпич и дренажные керамические трубы.
Но времена меняются, меняются политические ориентиры. Да, страдают люди, теряющие работу и вынужденные в поисках заработка покидать насиженные уютные места.  Нам трудно судить о том, насколько эти жертвы оправданы, мы можем только догадываться о том, кто руководит всеми этими процессами и надеяться на то, что в них есть какой-то неведомый нам смысл. Но сама Земля - главная загадка вселенной, наверное, после ликвидации  уродливых промышленных наростов на своей поверхности начинает в таких местах дышать свободнее… Хочется думать, что и люди, пережившие эту метаморфозу в эстонском Азери могут услышать это дыхание и изменить свою жизнь к лучшему…


Об  авторе  очерка

Стрельцов Валерий Николаевич родился в 1941 году, окончил Московский авиационный институт им. С. Орджоникидзе, кандидат экономических наук, живет в Москве, в советское время руководил лабораторией, занимавшейся вопросами совершенствования методологии работы с руководящими  кадрами промышленных предприятий. Впоследствии заместитель директора Московского кадрового центра, директор Консультационной фирмы, генеральный директор страховой компании, эксперт Министерства финансов Московской области.
 Литературные интересы автора  связаны с историей России и ее деятелями, историей культуры, прошлым, настоящим и будущим русского народа.

Контакты: +7 910 483 26 89 Россия, 
адрес электронной почты  streltsov.valery@yandex.ru