Иногда несколько одиноких людей создают
скопление одиночества. Они собираются
вместе, но просто не могут собраться…
Теперь понимаю, какая же наша вселенная бескрайняя, и те, кто ушёл – никогда не возвращаются. Возможно, мы опоздали. Объятия, соединяющие двоих, стали тоже одинокими. И, кажется, уже навсегда…
«Человек человеку брат». Как часто я слышал такую фразу в детстве! И эта мысль всегда становилась темой для моих долгих размышлений.
Герой этого повествования был некогда моим другом. Звали его Джамал. Каждый раз, когда я рассказываю о нём, вспоминаю те долгие часы, которые мы проводили вместе, и потом долго не хочу возвращаться в нашу суровую действительность.
Заметки из дневника Джамала…
Проживали мы на окраине города, вдали от суеты и новостей, которые долетали до нас с небольшим опозданием. Про новые же реформы и новшества и вовсе узнавали спустя пару месяцев, а то и полгода. Хотя все называли эту территорию посёлком, я же считал её деревней. Постройки сельского типа, содержание домашних животных и птиц почти в каждом дворе, выгон бричек с лошадьми и осликами, специально оборудованный старый автобус, который проезжал 1-2 раза за час, говорили о необычном статусе посёлка, где каждый знал друг друга в лицо. Даже когда к нам кто-то заезжал или у кого-то бывали гости, все говорили, что приехал «чужой», или сразу же спрашивали «ты не местный?», «откуда приехал?». Но мой рассказ совсем не об этом…
В этой деревне было необычно большое кладбище, в котором могилки превышали когда-то количество самих жителей. Чтобы добраться до нужной могилы, надо было порой пройти мимо десятков смотрящих на тебя надгробий. Каждый день проезжая мимо, когда ехал на работу, я задумывался о том, почему же люди умирают. Слёзы, молитвы об ушедших оставили с детства глубокий неописуемый след в моём сознании. Помню, как проезжая мимо кладбища, нас всегда учили, что надо уменьшить громкость звука радио в машине, притихнуть и помолиться за упокой ушедших в мир иной.
Однажды ночью я возвращался домой. В тот день ехал на довольно низкой скорости. Если бы кто-то бежал рядом, то обязательно обогнал бы мою машину. Впервые за эти годы я прибавил громкость звука проигрывателя, чтобы они тоже услышали нас. Тогда я вспомнил последний вторник перед Новруз-байрамом, когда все ходят на кладбище и даже несут дары и оставляют на надгробных плитах.
Я не был заядлым алкоголиком, но иногда любил пропустить пару рюмочек за родных и близких, за живых и небожителей. После чего всегда видел разные много сюжетные сны, которые обычно частично забывал наутро. Одно помню точно (и это снилось мне не раз): я стою у пропасти и боюсь упасть в зловещую тёмную бездну. Хорошо, вдруг всегда неожиданно выглядывало солнце и возвращало меня в действительность. А в последние месяцы я потерялся во времени. Все ночи напролёт просиживал в раздумьях и засыпал только с приходом первых лучей солнца. Не увидев их, не мог сомкнуть глаза ни на минутку. Мне казалось, что если я усну до восхода, то это окажется моим последним сном. Какой-то страх забрался мне в душу и не хотел покидать. Это длилось вплоть до моего визита на могилу папы. На этот раз я пошёл трезвый и без сигарет. Поговорив с ним, я вернул веру в себя. Теперь я понял, что делать и как быть дальше.
По иронии судьбы дорога, ведущая на работу, проходила мимо могил. И другого пути от моего дома до работы, кроме этого, просто не существовало. Каждый день мне казалось, что вместе с ними, отошедшими в мир иной, умираю и возрождаюсь я. Единственное, что, в отличие от них, менялось в моей жизни, это сменяющие друг друга дни, недели, месяцы и времена года. Хотя нет – на кладбище то же происходила смена надгробий, появлялись новые могилы из белого и чёрного мрамора. А порой кто-то и вовсе возводил целый храм над усопшим. А надо ли? Не лучше ли ценить человека при жизни? Я давно выучил все лица, смотрящие на меня каждый день. Интересно, запомнили и они меня также хорошо, как и я?
Меня стала посещать мысль сказать родным, чтобы после моей смерти сделали мне надгробие из красного мрамора. Не знаю почему. И ещё, чтобы была маленькая скамейка, может, кто присядет и помянет простого сельского учителя средней школы. В деревне меня знали почти все. Моя жизнь была как на ладони. Я всегда по мере возможности старался всем помочь, хотя и не страдаю тщеславием. Ведь никто из нас ничего не заберёт с собой. Надо быть человеком, полезным обществу, пока живёшь на белом свете… Но мысль о красном мраморе и красивой скамеечке, вокруг которой будут посажены семь-восемь ёлочек, не покидала меня.
Я решил, что потихоньку буду откладывать деньги на все погребальные расходы. Если начать сейчас, то через тридцать лет, когда мне будет шестьдесят, точно наберётся нужная сумма. В свободные от раздумий минуты, посчитал, сколько всё это будет стоить.
Если сказать честно, было настоящим чудом то, что я трижды, находясь почти при смерти, выживал. Наверно, ангелы-хранители берегли меня, и Господь вновь дарил мне жизнь.
В первый раз, едва мне исполнилось девять лет, я упал в глубокое ущелье, что было на окраине села. К счастью, меня успели достать соседи, прибежавшие на крики помощи. Я не умер тогда, но было столько переломов, что потом потребовалось довольно долгое время, пока вновь не стал бегать, как все мои сверстники.
Во второй раз чуть было не утонул на море. Тогда мне было лет 12-13. Огромные волны накрыли меня с головой. Я не смог дышать. Очнулся уже на тёплом песке и первое, о чём подумал: как же сильно накажут дома за то, что ушёл плавать без разрешения.
События, произошедшие в девятом классе, помню, как сейчас: одно за другим сменяются перед глазами. Отчётливо помню шум и крики голосов «пять сорок пять». Я никогда не забуду взгляд папы, несущего меня на руках в операционную палату.
Как я уже сказал, мы были учениками девятого класса. По словам бабушки, школа, в которой мы учились, во время Великой Отечественной войны служила госпиталем для раненых.
Это было ранней весной, во всех домах шли приготовления к празднику весны. Мы, как всегда, затеяли предпраздничную суету.
Наш учитель географии был довольно сдержанным человеком. Но, когда мы его совсем доводили, он мог потянуть нас за уши, да так, что ноги болтались в воздухе, пытаясь коснуться пола. Добрый был человек, хотя давно уже умер.
В тот день после урока труда, на котором ребята пилили дрова, мы собрали стружки и мелкие кусочки и, завернув их в бумагу, принесли в свой класс. Когда Гришка (так между собой мы называли Григория Анатольевича) шёл в класс, один из нас быстро поджёг сухие стружки, лежавшие на учительском столе. Потом наступила тишина. Все переглядывались, но молчали. Нет смысла уже скрывать от вас, что зажёг их я. Учитель географии был рассержен до неузнаваемости и вызвал родителей в школу. Мы жили недалеко от школы, вот почему папа сразу же после уроков был там. Но я всё же решил перестраховать себя до его прихода. Достав из портфеля «праздничные заготовки», мы спрятали их в классной печи, которая зимой отапливала наш большой класс. Если учитель или родители обнаружат это – нам не избежать наказания. «Праздничными заготовками» мы называли пять самодельных быстро воспламеняющихся взрывных устройств. Кроме всего этого, у нас было два нагана и изготовленный своими руками «автомат», который я выстрогал из деревяшек и обмотал чёрной изолентой. Соседский парнишка, вернувшийся в январе из армии, привёз мне одну небольшую пулю, которую мы прикрепили с помощью натянутого жгута к двери. По нашим предположениям, кончик пули, соприкасаясь с язычком замка, откроет «огонь». Ах, детство, детство… Мы же совсем не знали, что делали. Только после домашних наказаний понимали суть происходящих событий.
Хорошо помню приход папы, жалобы Григория Анатольевича, а также заведующего по воспитательной части учащихся. Отчётливо слышу голос завуча, говорившего «зажгите печь, чтобы в классе стало теплее, так как погода ухудшилась, и в ближайшие пару дней надо будет вновь отапливать классы». Я не знал, что тогда предпринять, и немедленно бросился к старосте, который, забросив пару щепочек в печь, зажигал наш «склад праздничных заготовок». Видимо, я долго думал и не решался. Единственное, что сейчас помню, это то, как открыл дверцу печи.
Разгоревшийся порох вылетел и прижал меня правым плечом к печи. Спустя несколько месяцев так об этом рассказывали дома и в школе. И это было третье чудо, когда я вновь остался жив. В больнице все врачи говорили об этом случае, получившем название «пять сорок пять».
В последующие годы я мечтал, что увижу ещё много таких «пять сорок пять», когда буду служить в армии. Но, к сожалению, из-за совсем слабого зрения меня не призвали на воинскую службу.
Помню, как ребята часто надо мной подшучивали, что «родился в пуховой одёжке» или «Бог любит троицу». Ну а я всегда остерегался какого-то «четвёртого» случая. А вдруг Богу надоест оберегать меня?
Забыться…порой так хочется почувствовать невесомость. Мы ведь не всегда можем осознать боль, когда наступаем на грабли. Но так устроен человек. «Умный учится на своих ошибках, а мудрый - на чужих,» - слышал я ещё от бабушки.
Прошли годы. Я сам стал учителем и уже два года как преподавал в школе. Получал небольшую зарплату, ходил на уроки, имел много учеников, общался с коллегами по работе и так проводил свои дни. Но даже в те моменты я боялся быть забытым и покинутым. С годами эти мысли всё чаще стали посещать меня и долгими часами не отпускали мою душу и сознание.
Это было такое невыносимое состояние, что даже те страхи, пережитые во время трёх «смертей», казались такими ничтожными в сравнении с этими.
Есть люди, как мысли: покидают тебя на некоторое время, а потом вновь возвращаются. Но и есть и те, которые исчезают внезапно и бесследно. Так сейчас я рассуждал о жителях нашей деревни. Они все жили почти по одному уставу и однообразному распорядку. Сидя на лавочке, я иногда смотрел на них и понимал, что не хочу просто проживать свой век. Так хотелось творить, любить и быть любимым. Часто мы слышим, что «время лечит». Разве?! Возможно ли забыть самые сокровенные минуты своего счастья? Никогда!
Вот почему, когда я проезжал мимо кладбища каждый день утром и вечером, мне приходила идея о красном мраморе.
Согласитесь, что время, как вода. Течёт и ни на миг не останавливается. И как бы мы ни торопили события, чему быть – того не миновать…
***
Голос рыдавшей женщины долго не покидал моё воображение. Это была мать одного моего бывшего ученика, который был убит во время несения воинской службы. В толпе кто-то говорил, что «убили», «убит по неосторожности» или «застрелили противники».
Все соседи старались поддержать совсем обессилевшую женщину, которой было совсем нелегко. Три года назад она потеряла мужа, а теперь – единственного сына, который был светом её очей. Среди разговоров я нечаянно услышал, что парень был убит пулей «пять сорок пять». Едва удержавшись на ногах, я отошёл в сторонку, чтобы собраться с силами. Не задумываясь долго, пришёл домой и взял деньги, отложенные на свои погребения и бумаги, свидетельствующие о купле участка земли на кладбище для своей могилы. Вернувшись к несчастной матери и понимая, что всё это уже не вернёт ей сына, я всё же решил хоть как-то помочь её горю.
Собравшись на кладбище и открыв давно приготовленную вырытую яму для погребения, все замерли от удивления. На дне сидела недавно ощенившаяся собака Ласка с нашего двора. Это было впервые, когда здесь, на кладбище, кто-то не уходил, а появлялся на белый свет…
P.S. Жизнь длится ровно столько, сколько нам отведено свыше.