Переход. Эпизод 8

Мрак накрыл лес настолько внезапно, что светлячки замешкавшись не сразу зажгли фонарики. Игорь соорудил навес из еловых веток, вокруг ранее разведенного костра. Дойти до магнитки, на станции которой, должна была пройти вторая ночь путники не успевали. Оставаться на открытом воздухе в темное время суток было очень рискованно. Но Калина едва волочила ноги и Изгой с пониманием решил продолжить путь с рассветом. Тирс сытый и довольный растянулся подле огня так, что бы касаться спины Кали. А она провалилась в сладкую дрему, желудок жадно вытягивал силы из сочного мяса. Игорь не спал. Пытался не спать. Огонь убаюкивал, просил, умолял. «Спи - говорил он - я не погасну, прогорю до подъема старшего брата, подежурю за тебя, спи же». Пелена ненавязчиво и нежно принялась укутывать ноги. Игорь вскочил - наваждение отпустило. Он прошелся вокруг стоянки, вгляделся в темноту, на сколько позволили глаза. Звуков не было. Вообще. По спине промчалась судорожная дрожь. Изгой поднял ветку, переломил её. Тишина. Хлопнул в ладоши. Тишина. Резко и больно завибрировали перепонки от ворвавшегося крика: «Беги! Беги Игорь!» Изгой, даже подпрыгнул, настолько неожиданно в беззвучном мире раздался этот зов. Голос был до ужаса знаком, словно эту фразу вытянули из его воспоминаний и зациклили. Крик стал нарастать, наскакивать с разных сторон отражаться эхом ударяясь о черепную коробку, рассеиваться множеством повторений. Виски загудели от нарастающей боли. Игорь обхватил голову руками. В двух метрах от него, едва прячась в мутном мраке, прижав ладони к вискам, стоял Митрич. На лице была нарисована гримаса ужаса. Губы едва шевелились. Но в голове Изгоя эти слова звучали умноженные в несколько раз. Страх принялся пожирать волю. Краем глаза парень заметил, - Калина спит вжавшись в шкуру кота, полосатый недвижим лишь методично вздымаются ребра при дыхании. Игорь не мог пошевелить пальцем, руки словно плети обвисли вдоль тела. Митрич же, медленно словно сквозь дымку приближался к Изгою. Огонь выхватил гостя из темноты резко, окрасив одежду кровавыми разводами, разорвав местами плоть. Старший товарищ был мертв, и это Игорь знал наверняка. Он погиб за три месяца, до этого перехода. Тогда, они в связке исследовали северные земли общины. Случайно наткнулись на охотничью избушку. Митрич вошел первым, соблюдая все меры предосторожности. Но прогнившие доски не выдержали веса, сбросив мужчину прямо в логово к берахам. Рухнув в подпол, старший тогда крикнул «Беги! Беги Игорь!» Твари лезли наружу, но на свет высовываться не рискнули. Игорь выпустил в них все свои стрелы, метил в глаза, иначе убить бераху нельзя. От хитиновых пластин отскакивают даже пули. В тот день, Игорь навсегда потерял наставника. Митрич лежал среди мертвых тварей, лицо было изуродовано, левая рука оторвана. Изгой спустился вниз, сжимая в руке нож, единственное чем можно было обороняться. Обхватив ремнем тело друга, Игорь замкнул пояс на себе. Патрульные наткнулись на него, когда до общины оставалось километров пять. «Беги! Беги Игорь!» Изгой уже и не сомневался, в нереальности происходящего. Из тьмы Митрич вышел с обеими руками, но по мере, обращения к воспоминаниям образ наставника видоизменялся в соответствии с ними. Морок! Точно, это морок! С осознанием происходящего в руки вернулась сила, в перепонки ворвался храп тирса и треск костра. Митрич растаял, вместо него, вытянувшись на задних лапах стоял морок и улыбался...