Друзья - сегодня, занятые с раннего утра делами, встретились только после обеда. Вышли из машин, поговорили о работе, о том о сем, и собрались уже разъезжаться, как вдруг Владимир Петрович спросил товарища:
- Ты чем заниматься будешь?
- Да вроде ничего такого! С утра «разгребся» с делами! – ответил Иван Антонович.
- Айда ко мне! Пообедаем! Да и праздник сегодня, замахнем по капле! Идем, идем! – настоял Петрович, заметив признаки сомнения у «старого» друга: - Твоей позвоним, что бы не волновалась! Не впервой! И еще, презентацию тебе сделаю!
- Это какую, такую - презентацию? – заинтересовался Антонович.
- Сам увидишь! Постоялец, у нас с Валюшей появился! – друг загадочно улыбался, усаживаясь за руль своего «УАЗика!»
…Хозяйку они нашли на кухне, на «рабочем» месте, у плиты! Валя помешивала на сковородке что-то шкворчащее и аппетитно пахнущее. На плече у нее Антонович с удивлением увидел обыкновенного цыпленка. Птенец цепко держался острыми коготками за ткань летнего халата, ловко балансируя коротенькими крылышками при движениях своего «ходячего насеста!»
- Встречай гостей, родная! – сказал хозяин и весело добавил: - А вот и «презентация!» - указывал он на цыпленка.
Хозяйка приветливо поздоровалась с Иваном Антоновичем.
- Что-то редко заходишь, Иван Антонович! - и уже обращаясь к мужу, проговорила, тепло улыбаясь: - Сыми - квартиранта, мешает!
- Дела, Валюшка! Все в работе! – отвечал ей Антонович с удивлением разглядывая птенца.
Владимир Петрович, посмеиваясь, положил свою руку на плечо жены. Цыпленок недоверчиво глянул на появившийся в его поле зрения новый предмет, клюнул прокуренный желтый ноготь, и шустро побежал по локтю, перебегая на другое место. Хозяин, подмигнув гостю, ловко вывернулся, держа плечи прямо, нагнув при этом свою бычью шею, вытягивая обе руки коромыслом.
Птенчик, промахнувшись мимо шеи мужика, резво перебежал на другую, приподнятую вверх руку.
- Ну и цирк! – восхитился Антонович: - На гастроли готовитесь?
- Рекомендую! Петушок Пашка! – смеялся хозяин, меняя положение. Цыпленок послушно посеменил в другую сторону, но в этот раз не поддался на уловку. Уселся на плечо человека, поглядывая бусинками глаз по сторонам. Огляделся и деловито начал выклевывать что-то понравившееся ему на ухе хозяина.
…Пообедавшие, слегка хмельные, мужчины сидели на мягких креслах в зале, отдыхали. Пашка крутился возле их ног, стараясь запрыгнуть на колени Петровича. Тот засмеявшись, подхватил верткого шалуна, и посадил его в нагрудный карман рубахи. Пашка повертелся немного в кармашке и затих.
- Иначе не угомонишь его! - рассказывал Петрович! - Пригреется вот так, и спит! Ходишь по разным делам, а он спит в кармане! Ну сущее дитя!
- Никогда не подумал бы, что курица в доме жить будет! – улыбался Иван Антонович: - Всяко видел, но такое – впервые! И долго ты его обучал?
- Не-е! Сразу научился! Наседка вывела одного и дальше сидит! Видать, подложили под нее курицы яйца в разное время! Не доглядели мы! А этого – куда девать! Вот и пустили по дому! А теперь и сами рады! Много веселья с ним! До того забавный – спасу нет!
- А кошки твои? Не съедят?
- Не трогают! Я их сразу познакомил, теперь он у них, бывает по самым головам ходит, терпят они! Только одно хлопотно, не любит Пашка один оставаться! Пищит, ищет - кого ни будь! Особенно когда в огороде работаем, заблудится в зелени, и подпрыгивает, и пищит! Где вы, где вы? А увидит, обрадуется и бежит со всех лапок, крылышками машет! Вот тебе и «куриные мозги!» Умный, паршивец…
Друзья долго посмеивались, вспоминая самые разные случаи с птицами и другими домашними животными.
… Прошло года два, после этой встречи. Как-то во время ужина в гостях у Петровича и Валюши, Иван Антонович вкусно прихлебывая горячую куриную лапшу, вдруг вспомнил об их «постояльце».
- Поди уж совсем вырос! Гарем содержит! – смеялся он, припоминая шустрого птенца: - Я рассказывал тебе как-то, об их «постояльце!» – пояснил он своей, сидевшей рядом с ним жене Елене.
- Беда, брат, вышла! – горестно вздохнул хозяин, заботливо поглядывая на своих гостей, подкладывая им лучшие куски: - Съел я его!
- Ты чего? Оголодал что ли? Сам съел, и жене не оставил? – поперхнулся от неожиданности Антонович.
- Сам и съел! – подтвердил свои слова хозяин: - Вырос Пашка, гаремом обзавелся. Хороший петух, голосистый! Нас наверное с год – признавал, на голос….Позовешь бывало, Пашка-а-а… А он клохчет, отзывается! Только стала потом Валюшка на него жаловаться! Кидается, говорит… Проходу по двору нет! Все с хворостиной хожу! Ну а я - в смех! На то, мол, он и петух, что бы на баб прыгать! Только зря я так шутил! С петухами, брат, иной раз – лучше не церемониться!
- Эт точно! - подтвердил Иван Антонович: - Я как-то, тоже – над детишками подсмеивался, на петуха жаловались! А как тварь пернатая, при мне – мальца с ног сбила да клевать стала – мигом в котел, петух тот - полетел! А шпоры его – я вызолотил, да на веревочку надел! Носите, говорю, детки – вот он, обидчик ваш! Опасная птица, дурной петух - для детей! Так, с Пашкой - то, как вышло?
- Так и вышло! Сижу я в зале, слышу – Валюша вошла! И затихла чего то! Вышел, обомлел! – Владимир Петрович с жалостью поглядел на жену: - Сидит, милая и плачет! А по ноге, от колена до пяты, все в крови… И кровь – алая, алая! Пашка, говорит, напал! Не смогла отбиться! Тут – не до шуток, брат...
- Да уж! – встряла в разговор хозяйка: - Неделю на ногу не наступала, и еще две – хромала!
- И полетела, Пашкина голова, буйная! На бульон, больную лечить! Только, раненная – наотрез отказалась врага своего есть! Пришлось самому! Вот так и получилось! Короткая память, выходит у курицы… Неважная, презентация тогда вышла… Привык петух к людям, страх – уважение, природой во всякого зверя заложенное, потерял…
- Я тебе давно говорю! – захмелевший Антонович повернулся к своей жене: - Нельзя, с большой лаской к животным и птице… Обижать зазря - не надо, а порядок во дворе – должен быть! Всех – в строгости держать надо! - Антонович назидательно воздел к потолку палец, горделиво поглядывая на женщин…