Лучи солнца падали с далеких небес, чтобы взять в свои теплые руки нежные посевы, заполонившие обширные луга. Они наполняли ростки силой и зазывали их наверх, в свою обитель. Заслушавшиеся рассказов о небесных чудесах, травы устремляли свои стебли прочь от жирной земли, чтобы лично убедиться в правоте чарующих слов лучей. Пройдет не один месяц, когда они, наконец, поймут, что и в родных краях в общем-то неплохо, чтобы полнеть и набирать тучные колосья – поэтому станут глухи к призывам солнечных странников. А вдали, на возвышении, жили люди – те, кто заботливо высадил и ухаживал за полем. Деревенька стояла уже долгие годы. Множество дворов разлилось возле леса, будто специально отступившего от вершины огромного холма, приглашая заселить уютное местечко. За водой люди ходили к многочисленным ключам, бьющем в лесу, а немного погодя – выкопали большой пруд, чтобы было где постираться и покупаться. А неподалеку располагался крупный город, названный Бертисом, где крестьяне меняли зерно и свои поделки на нужные и не очень вещицы. В этом году их идиллия была нарушена.
Все друг друга знали в лицо, да и секретов-то ни у кого друг от друга не было. Когда пропал один житель – это сразу заметили. Удалившись в лес утром, он не вернулся, как планировал, к обеду. Вечером мужики собрались, чтобы прочесать лес, пока не стемнело. Нашли его быстро: лежал, прислонившись к стволу раскидистого бука, будто устал. А из груди, пронзив сердце, торчала стрела. Из отправившихся на поиски вернулся только один – все прочие остались лежать меж деревьев. Каждый был сражен одной-единственной стрелой – невидимые глазу злодеи будто бахвалились своим мастерством перед несчастными тружениками. Выживший понимал: уцелел он только потому, что кто-то должен был рассказать об увиденном. Он же и вызвался немедленно отправиться в Бертис за подмогой, пока проклятые недруги не нагрянули в саму деревню.
Выслушают простого крестьянина в столице региона? Не мог посыльный найти возможности ответить на этот вопрос положительно – он просто гнал лошадь вперед, навстречу зеленым шпилям города. И чем ближе приближался – тем больше давило на него чувство страха перед величием этого места, его огромными крепостными стенами, разодетыми гражданами и закованными в броню солдатами. Кто знает, чем бы окончилась его просьба, если бы не дошла она до уха генерала Кловиса – славного ветерана и защитника земель Стералии и Бертиса. Узнав о посягательстве на верноподданных короля Аделарда, он собрал крупный отряд из подчиненных воинов и в тот же день выступил в сторону деревни Липата, чтобы одним ударом сокрушить подонков, посмевших напасть на мирных жителей. То случилось около трех недель назад. И вот, до деревни наконец-то добрались те, кто должен был помочь генералу раз и навсегда поставить точку в затянувшемся конфликте.
– Позвольте, уважаемые, вы не можете нас просто так арестовать, – низкорослый тип в тяжелом красном плаще, ужасно смотрящемся на фоне страшной жары, отплясывал перед двумя солдатами на входе в деревню. – Разве повинен тот, кто ищет отдыха с дороги?
– Ничего не знаю, приказ главного, – отрезал караульный. – Задерживать всех, кто подходит к деревне.
– Но вы же даже заранее не предупреждаете, что проход закрыт, – включился его спутник в черных одеяниях, опутанных цепями. – Ни таблички, ни знака – да что там говорить, даже выстрела предупредительного не сделали.
– Ничего не знаю, приказ главного, – попугаем затараторил солдат. – Задерживать всех, кто подходит к деревне, без предупреждения.
– Он отменяется, – дерзко бросает бородатый вторженец. – Мы – посыльные самого короля. У нас даже бумаги есть.
– Ничего не знаю, приказ главного, – похоже, от произношения этой формулировки солдат впадал в экстаз. – Задерживать всех, кто подходит к деревне, без предупреждения, не взирая на бумаги.
– Коль так – то тюрьмы ваши уж давно поди трещать должны по швам. И скольких вы уже лишили свободы, времени и чести? – выдал доселе молчавший великан с украшением из чучела зверя на голове в обрамлении перьев.
Солдаты переглянулись и затихли, что-то подсчитывая в голове. Продолжая переглядываться, они пытались сойтись во мнении, то и дело предлагая разные числа.
– Не помню точно. Либо человек пятьсот, либо только вас четверых.
– Это что, шутка?
Солдаты снова переглянулись и расхохотались.
– Ну ты даешь, дедуля, – наконец смог выговорить один из них. – Ладно, на приказ-то повелся, но про стрелков поверить? Да где они тут спрячутся – равнина же кругом! Или вон за той березкой должна когорта лучников притаиться?
– Вижу совсем от безделья сдурели, – прошипел уязвленный Келласт.
– А то! – веселье слетело с лица солдата. – Мы здесь уже третью или четвертую неделю стоим, балду гоняем. Уже все заначки выпили, всех девок перещупали, все заработанное по несколько раз друг другу проиграли.
– А тут хоть какое-то развлечение, чем таращиться в пустоту, – поддакнул второй.
– В общем, – глава отряда махнул на обиду, – мы идем в деревню переговорить с генералом по поручению короля.
– Да поняли мы уже, что вы из столицы, – безразлично бросает солдат, сплюнув в траву. – Только толку, что вы притащились – никакого. Назад вас отошлют с какой-нибудь распиской, что-де услышано, всего хорошего.
– Брешешь?
– Да я сам такую один раз передавал. Ничего не знаю, приказ главного.
– Мы не первые? – лаконично бросил ярко разодетый четвертый член партии.
– На самом деле, нет. Что ни неделя – так кто-то заявляется, а на этой – так вы уже третьи.
– Последний был вообще умора. Пошел в деревню без сапог, потому что в них мы подозрение на контрабанду обнаружили – обещали назад на выходе отдать.
– Это молодцы, – в свою очередь хохотнул Келласт. – Так что в деревне-то случилось?
– Как что, эльфы! – удивился солдат. – Разве не рассказали, когда отправляли?
– Ничего не знаю, приказ самого главного, – передразнил солдат бородач. – Взять упрямого генерала и оттащить к Ливру всеми возможными способами.
– О, а я в Ливре, слушай, не бывал, – оживился караульный. – Говорят, там бабы вольные – будь здоров, только пить с ними – ни-ни, уделают, как щенка.
– Так что с эльфами?
– А что с эльфами? Поговорить с ними пытались – так эти уродцы сразу за луки. Ну, мы им темную устроили – так и нас они побили.
– Их же, паразитов, не выследишь. Только худо – сразу в леса бегут вглубь. Куда нам с таким железом? – солдат бабахнул кулаком в грудь – раздался характерный звон. – Вот, значит, сейчас паритет соблюдаем. Мы в лес не идем без нужды – они к нам не лезут.
– Ну, как сейчас? Пару дней назад снова их подловили – им несколько глоток порезали, наших постреляли. Рутина!
– Полагаю, лучше детали у самого Кловиса вызнать, – пробормотал Келласт. – Я же правильно понимаю, что мы можем пройти?
– Да проходите, нам-то что. Только, говорю, время зря теряете. Вас адъютант развернет с отпиской. У его превосходительства дела. Ему надо жизни крестьян спасать, а не с поручениями возиться.
Дворы были рассыпаны по холму в беспорядке, но образуя большую свободную площадку практически по центру деревни, ныне – заставленную шатрами и стойлами. Крестьяне кучковались группами, то и дело поглядывая в сторону недружелюбного леса. Дни трепета, когда все сидели по домам, выходя только по крайней нужде, уже наскучили, но даже присутствие гарнизона не вселяло в людей чувство безопасности. Ближе к окраинам солдаты возвели две наблюдательные вышки – сомнительное решение, скорее продиктованное уставом: вряд ли дозорные могли кого разглядеть за густой листвой. Вышедшая на крыльцо одного из домов девушка, заметив незнакомых ротозеев, снующих по улицам, поспешно юркнула назад, хлопнув дверью – навела шороху на местных солдатня.
Вот четверка добралась до большого двухэтажного дома, лишенного забора – судя по вывеске, до солдат то было местное питейное заведение и гостиница, теперь же – судя уже по охране – временной резиденцией генерала. Келласту караульные даже рта раскрыть не дали – с ходу указали ожидать, пока доложат его превосходительству. Бородачу осталось только развести руками: гарнизон уже успел отработать сценарий общения с курьерами. Тем временем мимо них прошагал отряд солдат, сопровождающий крестьян, которые везли в деревню свежесрубленные бревна – в таких условиях даже заготовка дров была делом рисковым.
Хлопок двери оповестил об окончании ожиданий. Перед гостями предстал молодой офицер в желтых цветах Стералии и лейтенантским ободом. В отличие от пассивных до бюрократических проверок караульных у входа, он досконально изучил предоставленные Келластом бумаги прежде, чем даже поздороваться. Представиться же он не посчитал нужным.
– Как я уже заявил, – начал седобородый глава группы, прокашлявшись, – мы посыльные самого его величества короля Аделарда. Нам поручено передать приказ генералу Кловису...
– Да, разумеется, – кивнул лейтенант – его голос был настолько мягкий и понимающий, что Келласт не заметил, что полотно разговора ткет уже собеседник. – Как адъютант при его превосходительстве я уполномочен передавать все документы ему лично.
– Боюсь, тут вы поспешили, – встрепенулся бородач, глядя на протянутую руку, ожидающую бумагу. – Распоряжение исключительно устное, для передачи непосредственно генералу.
Видя замешательство адъютанта, включился Фобос: "Писем вам было доставлено достаточно. Двор решил перейти к более эффективным методам донесения информации".
– Тем не менее, – офицер подчеркнуто медленно убрал руку, – указание генерала остается в силе. К сожалению, он не может принять вас сейчас, поэтому вам в таком случае придется передать это устное распоряжение через меня. Я понимаю, что время дорого, однако и вы войдите в положение: в сторону деревни были совершены разбойные действия, поэтому ее защита – вот приоритет генерала, а не прием посетителей.
– Я это понимаю, – тон адъютанта вынудил Келласта самому перенять его официально-слащавую манеру общения. – Вынужден согласиться, что у нас нет права подвергать сомнению правильность действий генерала Кловиса. Поэтому прошу вас срочно передать ему следующее. Орды Корлея угрожают независимости Стералии, поэтому указом его величества Аделарда генералу Кловису приказывается немедленно выдвинуться с подчиненным гарнизоном в сторону Ливра и принять командование армией.
– Вести, безусловно, страшные, – лицо лейтенанта вытянулось так, что не поверить в искренность его тревоги было невозможно. – Я немедленно доставлю их генералу. Его ответ будет передан в крайне скором времени.
– Да, еще одна важная деталь, – Келласт бросил уже в спину адъютанту, который, едва проронив свою речь, сразу же развернулся, чтобы юркнуть за дверь. – Полагаю, генерал в курсе, но напомните ему, что армии Корлея и Ормайола уже овладели Сфотцем. И поэтому безопасность Стералии не потерпит промедления.
– Разумеется, – офицер кивнул с крайне серьезным видом. – Я лично прослежу, чтобы до генерала эта важная информация дошла без каких-либо искажений.
Дверь захлопнулась, и четверке осталось только отойти прочь от дома, чтобы не раздражать караульных, проглядевших все глаза на незваных гостей. Недолго думая, они уселись прямо на площади в тени шатра, худо-бедно ослабляющего крепкую хватку зноя. Из палатки тут же показалась голова солдата – проверить, что за незнакомцы устроились у армейской собственности. "Погода – зверь!" – бросил ему Келласт. "Да не то слово, даже караулы меняем через полчаса, чтобы удар не хватил", – отозвался солдат и, потеряв интерес, спрятался в шатре. Чтобы не терять даром время, седобородый отправил сказочника пообщаться с местными – авось, обнаружит что полезное через свою тягу разболтать любого на разговор по душам. Арчибальду досталось более ответственное задание: постараться выяснить, кем же была та первая жертва нападения лесных жителей, вдруг неспроста именно ему не посчастливилось положить начало скорбному списку потерь. Оставшись же наедине с Фобосом, Келласт принялся обдумывать дальнейший план действий – не век же им разбираться с локальными проблемами, стоит и о возвращении несчастной шкатулки подумать.
"Значит, мы в любом случае возвращаемся в Стераль доложить о выполненном задании, – после длительных рассуждений глава отряда решил еще раз проговорить план. – И по пути проверим мастерскую, где должна наша девица-воровка, по ее словам, в свободное время обитать. Далее – летим к Ливру, попутно заскакивая к кладбищенскому сторожу, авось уже отошел, и про кольцо что расскажет. Тратим десять-двадцать минут на осмотр таверны папаши Рорше, которую мы, скорей всего, разворотили, и далее – к пограничью. Попробуем снова найти общий язык с местной стражей, ведь если девица и нашла шкатулку – может снова посетить город перед долгой дорогой в Корлей. Если находим – прямо, не сворачивая, несемся назад по проверенной дороге, мимо Развилки, Слипки и Стераля к замку".
– В случае необнаружения следов?
– Слезно умоляем Михалыча снова попросить подсказку у своей всезнающей книги. Одним драконом меньше – одним больше, а нам задание надо исполнять.
– Рационально. Полагаю необходимым рассмотрение вопроса по повышению нашей мобильности вследствие...
– Так, а куда это Арчи направился? – спохватился Келласт, заметив зеленый плащ товарища, устремившегося к лесу. – Фоби, затормози его! Ух, ёш твою клеш...
Седобородый вскакивает и спешит следом за устремившемся к фанатичному компаньону Фобосом. Демонстрирующий чудеса проворства колдун стремглав несется к Арчибальду, собирая на себе удивленные взгляды гарнизона и жителей деревни. Вот он подбегает к напарнику и бросает ему какую-то неосторожную фразу, вынудившую воина отпихнуть дохлого колдуна с такой силой, что тот отлетает в густую траву. Келласт решает, что стоит поумерить свой пыл и понаблюдать со стороны, пока с Арчибальда не слетит спесь – тот снова упрямо направляется к лесу, игнорируя затаившуюся в нем опасность. Фобос поднимается и бежит к драчуну, бросая на бегу несколько отнюдь не убедительных аргументов – те отскакивают от спины рыцаря словно мячик. Не найдя ничего лучше, колдун хватает Арчибальда сначала за плащ, а потом – сковывает руки. Рык воина доносится до уха Келласта и нескольких ротозеев, подошедших поглазеть за компанию. Вот, словно пушинку, фанатик перебрасывает Фобоса через себя и для верности отвешивает ему пинок – похоже, слова неосторожного колдуна задели его за живое. По губам чудно разодетого наемника читается его излюбленное "нерационально". Мгновение – и двое снова сцепляются. Тяжелый кулак влетает в спокойное лицо колдуна – отшатнувшись, тот пару секунд приходит в себя, сплевывает кровь и симметрично отвечает забияке – и уже летит в ближайший забор. Более дальновидный оппонент предпочел бы отдохнуть в образовавшейся груде досок, но Фобос упрямо вскакивает и снова бросается на обидчика.
– Что-нибудь делать будем? – бросает Келласт солдатам, наблюдающим за представлением.
– Мы что, милиция, лезть – пусть сами разбираются, – отзывается один из вояк – его напарник в ответ поджимает губы, заслышав хруст, с которым кулак Арчибальда впечатывается в грудь колдуна.
– Да я не про это, – седобородый звенит парой монет. – На кого ставить будете?
Фобос снова ловит рыцаря в захват, игнорируя удары ногами. Несмотря на разницу в телосложении, высвободиться у Арчибальда не получается – лбом он разбивает нос сопернику и падает вместе с ним на землю. Поднявшись, он раскручивает вцепившегося в него колдуна, прыгает и обрушивается на землю, используя того как подушку. Хватка Фобоса ослабевает – солдаты рядом с Келластом радостно сжимают кулаки. Обрывки ругани дерущихся доносятся до зрителей, щедро обогащая их лексикон. Поверив в свою победу, Арчибальд для верности отвешивает поверженному еще один пинок и вновь порывается удалиться. Изувеченный колдун поднимается, хватает рыцаря за ноги и резко дергает на себя – тот падает лицом в грязь. Замерев на мгновение, Фобос делает пару шагов в сторону и, медленно раскрутив воина снова прикладывает его о землю – тут же получает сапогом в лицо и приземляется на пятую точку. Толпа ахнула. Обозленный Арчибальд выхватывает свое оружие. То ли из невнимательности, то ли из-за ярости он и не думает обращать его в дубину – поэтому костяной клинок впивается в бок колдуна. Раздается вскрик – Фобос вцепляется в руку противника. Окружающие будут грешить на свое зрение, но каждый готов поклясться, что из конечностей колдуна выскочили многочисленные шипы и впились в руку Арчибальда – и как яростно тот тогда заорал! Фобос отшатывается – меч воина падает на землю, рука повисает плетью. Противники прожигают друг друга взглядами. "Арчибальд! Совсем сдурел? Заканчивай сумасбродство!"– раздается вопль подоспевшего сказочника. Воин поворачивается, чтобы и его одарить тяжелым взглядом – пропускает мощный удар ногой в голову, от которого отлетает на пару метров и падает в траву. Тяжело дышащий Фобос, истекающий кровью, безучастно смотрит на поверженного товарища, который уже не думает подниматься.
– Нам, наверное, за лекарем сбегать надо? – как бы между прочим замечает один из солдат.
Убедившись в том, что задача выполнена, колдун из последних сил отбрасывает руки – и яркая вспышка ударяет в валяющегося рыцаря, чтобы, отскочив, врезаться в него самого и снова отправить в полет.
***
– Ну, красавцы! – протянул Келласт, разглядывая опухшие лица одного и второго. – Ох, красавцы – сейчас пойдем вас к местным девицам сватать, те после такого представления уже души в вас не чают.
– У них тут гарнизон солдат какую неделю стоит, они вообще уже мало что чувствовать могут, – едко бросил сказочник.
– Так, Арчи, ты успокаивайся, а потом я жду рассказа – думаю, не стоит уточнять, что именно я хочу услышать? – седобородый бодро раздал указания, поигрывая выигранными монетами. – Поэтому, Михалыч, чтобы время не терять, давай, вещай, раз уж так детально смог с местными пообщаться.
– Поведали они мне вот что, – лицо сказочника просияло. – Поговаривают, видели диковинку такую, что дух захватывает – не что иное, как Порхающий улей! С виду – обычные пчелы, но на самом деле это – неустанные странники, что кочуют от одной поляны к другой, придирчиво изучающие произрастающие на них цветы. Но не просто в поисках пропитания скитаются они по миру – ищут легендарный...
– Михалыч?
– Нет, ничего толкового не узнал, – сокрушенно вдохнул чернонарядый – угораздило же следовать за таким скучным лидером.
– Раз уж тут мы закончили, Арчибальд, ваше выступление.
Смятенный рыцарь не проронил ни слова – только достал из-за пазухи браслет и молча протянул на всеобщее обозрение. Металлический предмет был украшен причудливой резьбой, отсвечивая зеленым светом.
– Это уже кое-что, – кивнул Келласт. – Оно стоило того, чтобы уродовать Фобоса?
Арчибальд угрюмо посмотрел в ответ, красноречиво показывая, что объяснять что-либо компаньонам бесполезно.
– Узоры, – включился сказочник, – похожи по стилю на изображения на твоем щите. Хочешь сказать, что это – артефакт Цтейя?
– Украшения из малахита, – подал голос Фобос. Из-за драки его опухшие губы звучно шепелявили. – Это местная поделка. Вопрос в том – откуда они узнали мотивы чужой культуры?
– Ба, неужели кто-то из местных – беглец из уничтоженного народа? – дошло до Келласта.
– И, судя по всему, именно он и стал жертвой нападения эльфов, – заключил сказочник.
– Голоса народа Цтейя на века затихли – в вечность отправились предания, следом за ушедшими во тьму, – Арчибальд, наконец-то заговорил. – Но не один я следую тем крохам знаний, что остались от людей, что избранными были от начала всех начал. В походе, что горел, пожалуй, многие века назад, за нами шли не только воины, но и торговцы, лекари, а также те, кто алчил доступ получить к священным тайнам мирозданья, открытых Цтейя изначально. Их мало, или много – никто сказать сейчас не может. Но эпигоны и поныне здравствуют, чтоб искажать те крохи, что удалось давно собрать. Никто не знал, кем был усопший – ведь еретик он для родных. Теперь, – воин сделал паузу, собираясь с мыслями, – приверженцы богов проклятых, кто мертвецам дает хвалу, и этот светоч погасили. За то нести будут ответ.
Отряд снова отправился на привал, устроившись в облюбованной тени палатки. Арчибальд задумчиво крутил в руках безделушку, оставшуюся от погибшего – вдова отдала ее без возражений, потому что была уверена, что ее муж погиб из-за нее. Тот часто отлучался в лес, не беря с собой спутников – кто знает, какими сумасбродствами он там занимался. "Все говорят, чудит человек – что его судить, – жаловалась тогда женщина, – уважать надо. Вот тебе – доказательство. Гнать всю чушь из головы надо, не доводит до добра". Изредка он отвлекался на то, чтобы бросить сухие комментарии солдатам, которые то и дело подходили обсуждать их драку – какое-никакое, а событие, раскрасившее рутину. Появился и адъютант генерала. Бодрым шагом он подошел к дожидающимся его курьерам, чтобы передать ответ.
– Прошу извинить за ожидание, но его высокоблагородие рассмотрел ваше донесение так быстро, как только смог, – сообщил он с улыбкой. – Вот его ответ, который следует доставить королю как можно скорее.
Келласт уставился на протянутый конверт, скрепленный печатью с гербом генерала.
– Боюсь, вы нас не так поняли, – медленно протянул он. – Мы не за письмецом пришли. А за тем, чтобы сопроводить генерала до Ливра.
– Боюсь, это вы не так поняли, – улыбка на лице адъютанта осталась, но голос был пропитан свинцом. – Кловис дал исчерпывающий ответ, и теперь ваш приказ – передать его во дворец. Не советую с этим тянуть, вы навели достаточно шороху в деревне.
Келласт продолжал безучастно смотреть на лейтенанта, поэтому тот протянул конверт сказочнику – колдун машинально его забрал. Развернувшись, адъютант быстрым шагом направился обратно, чтобы не провоцировать дальнейшие разговоры.
– Вот тебе и излишняя доброжелательность, – хмыкнул чернонарядый.
Солнце пошло на убыль – местные стали показываться из своих укрытий. Болтливые солдаты уговорили Арчибальда и Фобоса показать приемы, которыми хвастались в драке – те снизошли: все лучше, чем томительное пустое ожидание. Келласт сразу перебил желающего все же поделиться историей об улье сказочника.
– Я смотрю, воякам мы приглянулись, это может сыграть на руку.
– Согласен, стоит рискнуть и попробовать пробиться к генералу через них, – колдун тут же переключился на обсуждение. – Вспомни разговор с караульными: всем осточертело тут торчать. А перебазирование в Ливр – это смена обстановки, поближе к питейным заведениям и женщинам.
– Не нравится мне этот лейтенантик. Какой-то до неприятности приятный. Кто знает, что он там Кловису наплел.
– А вот теперь я начинаю тебя узнавать. Думаешь, шпион Корлея?
– Пока что думаю, что он меня раздражает. Если и говорить с генералом – то точно не через него. Попытаться через солдат в гостиницу проникнуть? Не через охраняемые входы, а, там, окна, второй этаж – то, что может быть и под надзором, но! Соринка ли в глаз попала, птица ли громко каркнула... Там, глядишь, доберемся – а общение не через посредников и, тем более, бумагу, совсем по-другому будет идти.
– Можно спровоцировать его покинуть штаб раньше. Что-то мне подсказывает: он появляется только во время боевых действий, а тогда он и слушать нас не станет. Да и времени убьем на ожидание уйму – это если адъютант нас выдворить не прикажет.
– Что ты предлагаешь? Уж не поджог ли?
– Ну или тревогу спровоцировать – все же на нервах, пусть и кажутся расслабленными. Это защитная реакция, нельзя неделями жить подобно натянутой струне.
– Итак, либо проникаем скрытно в дом, либо устраиваем шумиху.
– И в обоих случаях получаем по арбалетному болту в голову.
Замолчавшие напарники уставились на то, как Фобос и Арчибальд учат солдат швыряться друг другом на потеху крестьянам. Вот подошел особо дородный мужик из местных – рыцарь скинул свои украшения, и они начали бороться. Желающие отыграться за провал с предыдущим спором солдаты активно делали ставки.
– Придется к ушастым наведаться, – бросил Келласт. – Надо обе стороны выслушать. Люди, эльфы – всегда недопонимание. У этих упрямый генерал, у тех – вскормленное веками самомнение. Нас-то они должны распознать, сразу не пристрелят.
– Я бы не за это опасался, а за нашего фанатичного товарища. Он эльфов ненавидит тихой ненавистью – и дело не только в смерти этого эпигона.
– А что ты предлагаешь? Тут его оставить? Так он сам в лес стремглав побежит. Лучше уж под надзором будет.
– Не знаю, что сподвигло Фобоса руку его травмировать – но это на руку нам. Тогда действовать предстоит, пока она не зажила – ведь даже колдовство нашего дорогого, но столь чудного друга исцелить ее не смогло.
– На руку, как же. Ему совсем не мешает – он этого мордоворота одной левой сейчас уделает.
– Ну, можно деревню разорить, – сказочник пожал плечами и растянулся по земле. – Нет крестьян – нет необходимости их защищать.
– Это пока отложим, – Келласт помотал головой, а потом – крикнул пару ободряющих слов Арчибальду, повалившего соперника.
– Ты серьезно?
– Я же сказал: пока отложим. Это тоже решение проблемы, какое бы оно ни было.
– Впрочем, после вызова дракона на головы жителей Слипки, так, уже сущие пустяки...
***
В спины им глядели со смешанным чувством тревоги и жалости к умалишенным. Густая листва вскоре поглотила четверку – никто из местных уже не ожидал, что когда-то они увидят чудаковатых путников. Веселье кончилось – вернулась рутина. Кто зашел на пост, кто принялся ухаживать за обмундированием. Крестьяне собрались у костров, обсуждая пришельцев и прочие небогатые события дня. На рычание солдат, что так беззаботно тратят драгоценные бревна, они внимания уже не обращали – то плата за раскованное поведение гарнизона. Кормить одной деревней столько рыл, пусть и с помощью редких обозов из Бертиса, труд непомерный и порой неблагодарный. Ужасы первых дней осады стали забываться.
Арчибальд лаконично заметил, что Тсичилопцаткали скоро зайдет в свой небесный чертог. Время поджимало компанию, грозя залить небо красками ночи. Лес будто обманывал их: сумерки брезговали проникать в его дебри. Деревья тянулись вверх своими ветвями, что были обильно засыпаны листьями, но это не мешало последним солнечным лучам наполнять все вокруг светом. Стволы были бережно опутаны плющами, а у корней толпилась россыпь трав, цветов, а то и целый выводок грибов осторожно выглядывал из лесной подстилки. Редкие бабочки лениво порхали среди кустов, а с ветки на ветку то и дело прыгали белки и молчаливые птицы. Зной был нежелательным гостем в этой идиллии, вместо него компанию путникам составлял легкий и ненавязчивый ветерок, наполняющий все вокруг свежестью. Все говорило о том, что где-то неподалеку устроился дивный народец, из-за которого природа благоухает. Разница между буреломом Динги и этим цветущим садом Липаты чувствовалась во всем.
Вместе с ароматами леса по его окрестностям лилась история о Порхающем улье, полосатые труженики которого жужжали по мирским просторам в поисках цветов ветра, которые распускались раз в столетие. Откуда взялись эти чудесные цветы, плывущие в воздушном океане, сказочник был бы рад рассказать, но нынешний день ему предстоит запомнить как рекордсмена по количеству прерываний его историй. В самом деле, трудно рисовать картины легенд, находясь на прицеле нескольких лучников, когда не знаешь, сколько еще притаилось средь кустов и ветвей. Показательно сжимающий меч высокорослый эльф вышел вперед, выдерживая величественную осанку и презрительное выражение лица. Незримый ветер медленно и лениво колыхал свободные светлые одежды лесного создания, что, казалось, он парит над грешной землей. Под воздушными накидками проглядывался металл доспехов. Красивый поставленный голос произнес длинную фразу, а лицо жестикулировало бровями и уголками губ в такт словам. Что именно он произнес и зачем, так и осталось загадкой.
– Если это было приветствие – то и мы кланяемся в ответ. Фигурально, конечно, а то со своего роста можете нас совсем тогда из виду потерять.
Лицо эльфа скривилось как от оскорбления. Он заговорил на понятном языке, и вместе с ним его речь потеряла мелодичность и таинственность.
– Нежданными, незваными гостями в наших землях объявились вы. Дорога странствий сыграла злую шутку с вами. Нет ни покоя, ни накрытого стола, закрыты тропы леса – о том предупреждаем мы вас.
– Но дорога странствий не при чем, мы пришли по делу. Не с оружием наперевес – заметь – желаем с главным говорить.
– Этого и опасались мы. И требуем, немедленно, оставьте позади все злые мысли, что таятся в разуме вашем. И прочь идите – не рады здесь вам. Шли из людской деревни – следили от начала до конца за вами. Ответов не ищите – найдете лишь погибель, осознай это скорее, дварф.
Собравшийся ответить по достоинству Келласт открыл было рот, и тут его будто молнией Фобоса пробило – даже глаз задергался.
– Как ты меня назвал?
– Гном! – вмешался сказочник. "Осознай это скорее, бравый храбрый гном". Дитя лесов, услышь глас мой. Знаешь, кто такие стоят сейчас перед тобой. Ведь привело сюда не порученье нас. Решение приняли мы сами. Что значит это, знаешь ты. Да, не эльфы мы. И не увидеть всей красы природы, мира, жизни, так как вам. Но и не видеть, как и людям. На свои места все ставить – задача наша.
– Довольно! – рявкнул эльф. – Уж хватит время тянуть вам. Итак бесценно для вас оно. Уходите сейчас же вы. Иначе – пеняйте на себя. Зачем позвали тропы леса нас? Дело не ваше. Прочь.
– Нерационально.
– Мы поговорим, – продолжил Келласт, успокоившись, – с вашим старейшиной. С тобой – увольте. Из-за вас возник конфликт – его уладим, хотите вы этого или нет.
Глаза эльфа сощурились, бородач же подал легкий знак спутникам. Фобос, оповестивший, что приготовления закончены, заставил руку одного из лучников дернуться – неслышно пропела тетива, и перед самым носом седобородого ее перехватывает цепь сказочника. Щепки разлетелись в разные стороны, заставив эльфов остолбенеть.
– Мы не крестьяне, которых можно запугать тем, как мастерски вы обращаетесь с луками. Потому что коль будет наша воля – они вообще не полетят. Вижу необходимым забыть про всю эту мусорку, что тут из слов набросали, и назад разговор воротить, – Келласт прокашлялся. – Приветствую вас, великорослый, многомудрый народ! Поди какое диво приключилось: ищем мы вашего старейшину, а тут находим провожатых! Так что же зря стоять – к закату солнце клонится. Давайте же поторопимся, пока темнота не сокрыла всех чудес, что в лесу произрастают, который вы присутствием своим благословили.
– Ступайте, – медленно протянул переговорщик. – За мной. И пусть цветет земля под вами.
– Только смерть завидят – сразу сговорчивее становятся, – тихо пробурчал бородач. – Дылды зазнавшиеся.
И отряд двинулся дальше вглубь, следуя за недовольными провожатыми. По сторонам то и дело раздавался легкий шорох, который можно было приписать дыханию леса – но это, конечно же, были неосторожные шаги конвоя, не выпускавшего из рук луки. Сначала наемникам попытались завязать глаза, чтобы сокрыть от них путь к тайному лагерю лесного народа. Фобос сперва принялся подробнейшем образом расписывать все окружающие ориентиры, игнорируя повязку, а когда взбешенный эльф все же разрешил снять их – как бы невзначай заметил, что было нерационально останавливаться на тропе, исхоженной недавно убитым крестьянином. Движения конвоиров стали настолько плавными и выверенными, что они, казалось, не шагают по неровной лесной подстилке, а плывут по размеренному спокойному морю. Хваленую крестьянскую тропу, кстати, никто толком приметить не смог – либо зрение Фобоса способно на настоящие чудеса, либо он стал слишком часто блефовать, чем загадал командиру отряда новую неприятную загадку.
Караульные поприветствовали вернувшихся однополчан на своем диковинном языке, и с удивлением уставились на конвоируемых – где же это видано, чтобы к военному лагерю приводили посторонних? Глава принявшего их отряда отправился в селение, наверняка чтобы решить тонкости со старейшиной – остальные же эльфы расположились вокруг, прожигая пришельцев недобрыми взглядами. Неловкое молчание затянулось достаточно надолго, чтобы взорвать концентрированный враждой воздух от малейшей искры – будь то даже неаккуратное чириканье припозднившейся пташки, залетевшей потомиться в близости к благословленному самой природой народу. Когда Келласт уже приготовился выдать тщательно обдуманную шутку про одного из соглядатаев, связав в ней и кривизну его лука, и линию бровей, и прочие более интимные подробности, ко входу соизволил подойти тот, кого людские языки называют просто "старейшина", чтобы не вдаваться в запутанные ранги и словесные обороты лесного народа. Он был еще выше других эльфов, которые итак свысока смотрели на долговязого Арчибальда, с небольшими, будто усохшими глазами, но зато длинными бровями и такой же длинной, но узкой и жиденькой бородкой. Собранные в пучок на затылке седые волосы спадали на белоснежные одеяния, прошитые нитями из драгоценных металлов. Как водится, он и не думал представляться – слишком много чести для незнакомцев.
– Много лет минуло с той поры, как последний раз сводили тропы со стражами меня, – голос его был довольно суховат. – Печалит сердце, что встреча все же состоялась по недоброму поводу. Зачем искали вы ее? Ведь знаете, что держатся подальше стоит мирам нашим?
– И мы вас приветствуем, достопочтимый. Зовут меня Келластом, а это – мои спутники. Кто мы – пояснять не надо, уже все озвучено в достатке. И, как и вы ответственность на тропы переложить пытаетесь, – тут бородач на мгновение замолчал, чтобы перевести дух, вызвав легкое подобие усмешки и окружающих. – Мы в свою очередь заявим, что судьба у нас такая – оказаться в нужном месте, но в страшное время. Вмешиваться бы мы не стали, коль выход имели, но реалии таковы, что без нашего внимания ни во что хорошее конфликт не перерастет.
– Напрасно винишь, младой седобородый, тропы и судьбу, но оказались здесь не случайно мы. Лишь по указанию древнейших покинули леса родные, чтобы исполнить просьбу их. И потому, как всем итак понятно, бессмысленно вести беседы по решению конфликта – все решили за нас.
– Древнейшими в их языке, – вмешался сказочник, – называют производные первоэлементалей. Тех, что не запятнал себя жизнью в нашем понимании, но которые обладают достаточным разумом, чтобы вести беседу, а не уничтожать все, что им не по нраву. Эльфы считают их истинным голосом всего сущего.
– Не считаем, ведь так и есть, – отозвался старейшина. – С тех пор, как мир осиротел, когда закрылись глаза хранителей и первенцев, древнейшие – единственные, через кого может говорить он с нами.
– Ваши боги мертвы, – дерзко заявил Арчибальд, – а теперь вы позволяете управлять собой чуждому разуму – что за ирония.
– Эти кровопролития в минувшем, – отрезал эльф до того, как кто-то другой успел вставить ответную колкость. – Не здесь и не сейчас обсуждать деяния убийц, что верх дном перевернули все. Отвечу на вопрос, а после – попрошу уйти, ведь не найдете более ничего.
Келласт одернул Арчибальда, чтобы тот попридержал свои мысли при себе – старейшина, не снимая маску пассивного дружелюбия нахально ввернул шпильку и перешел к главной теме разговора, чтобы ее проглотили.
– Лес и молодой, и древний. Стоит давно, гибнет и возрождается. Поведали корни о руинах времен седых, что возвышались средь деревьев – узнали древнейшие про это. И были в ярости, когда проведали, что люди стали посещать их. Ритуалы проводить кровавые решили, оскверняя залы, тяжестью веков сокрытые. Тогда и наказали: прийти и обеспечить покой лесу, никто не должен сметь тревожить его.
Пока Келласт отдавливал ногу Арчибальду, чтобы он снова не полез со своими замечаниями, в разговор вступил сказочник.
– Не спорим, лес действительно цветет, благоухает, оживает и поет лишь от того, что поселились здесь вы. Слышу песни я, пусть кажется нелепым это вам. Но прошу об одном – ответьте, неужели должна и дальше литься кровь? Посадили семя страха вы, дало обильные всходы оно.
– Не уйдем мы, – покачал головой старейшина, подаваясь назад: разговор пора заканчивать. – Коль выражаться понятными словами, отныне земля эта наша. Право древнейшие дали нам. За то, чтобы защищать от еретиков премерзких ее.
– Ты слепец, – не выдержал Арчибальд, отталкивая Келласта. – Идешь за волей тех, кто сгинуть во мраке обязан. Обвиняешь мирных крестьян, что крутят мирозданья колесо, в надругательстве над прошлого руинами? Вы все здесь – мертвецы, и такой жребий вам навязан. Края родные не оставят, придет солдат за сотней сотня, готов ли в смерти близких расписаться ты, изъеденный морщинами?
– Скорблю о выборе вашем. Но спорить не советую с миром вам. Не найдете здесь ответа вы...
– Пугать войной вздумал ты нас? – взорвался самый горячий из эльфов. – Кровь лить привычно народу молодому и дурному – об этом знаем все мы. Но страха не имеем перед глупостью мы. И не потерпим надругательств, не подумаем назад шагнуть.
Раздалось несколько одобрительных криков, которые грозились перерасти в гомон с секунды на секунду. Лишь скрип зубов Арчибальда мог их заглушить – он уже действительно представлял, как льется кровь этих выскочек во славу Гхоклакхана.
– Серьезно? – громко воскликнул Келласт, стараясь перебить каждого посчитавшего свое мнение чрезвычайно важным для озвучивания. – Неужели ваши древние-древнейшие послали вас для того, чтобы устраивать резню? Неужели лес настолько оголодал, чтобы завалить его трупами? Кто из вас, уважаемые, готов стать удобрением? Ты, говорливый?
– Сделать компостом хочешь не ты ли меня? – вызывающе бросил эльф, выпячивая грудь вперед.
– А может и я. А может и не я. Сколько вас тут – десятки, сотни? Вам повезло, потому что я готов просветить вас насчет географии. Неподалеку отсюда располагается славный город Бертис, гарнизон которого насчитывает не одну тысячу воинов. Я верю, что вы бойцы отличные, но! Если выступите против деревни, или задержитесь тут надолго – все, чего вы добьетесь – это горы трупов, которые некому будет хоронить. Да, людских будет больше, но кому из вас полегчает от того, что вместо гроба у него – оболочка из закованных в металл человеческих останков? А это все, чего вы добьетесь: превратите лес в огромное кладбище.
– Есть истина в словах твоих, – заговорил старейшина более притихшим голосом. – Пусть и не было веры, что жадные люди защищать отправятся одну деревню маленькую... Но был удивлен, когда увидел воинов генерала – пусть безрассуден, но кровь пустил он нам.
– Именно. А мы здесь для того, чтобы решить эту ситуацию – так что кто из нас более безрассуден?
– Ваше нежелание взаимодействовать с низшими существами понятно и логично, – вдруг затараторил Фобос, как обычно выходящий из себя от долгих пустых разговоров. – Однако жизнь – слишком большая цена для оплаты самолюбия.
– Вы говорили, что у вас есть раненные? Позвольте же помочь им! С нами есть лекарь, который заставит любые раны затянуться – вот наш жест доброй воли. Мы бы не стали восстанавливать воинов, если желали сражения.
– В том есть различие меж людьми и стражами, – медленно протянул старейшина. – Что всегда идете до конца вы. Но схожесть есть одна: не угадаешь никогда, что движет в самом деле вами. Хорошо, пусть так. Докажете верность тому, что зовете мирозданьем вы. Поможете раненным, и лишь тогда продолжим разговор.
Старейшина привычно развернулся и отправился в селение – как водится, не приглашая открыто следовать за собой. Путники медленно двигались за высокорослым, косясь на напряженных эльфов – от них можно было ожидать чего угодно. Со стороны старейшины было бы более чем логично усыпить бдительность гостей, дабы разом их прихлопнуть, чтобы колдовские цепи не смогли защитить всех разом. Оставив позади ограду из колючего плюща, окружающего лагерь, отряд оказался в крохотном оазисе посреди цветущего леса. Пройдя мимо колодца, который вырыли и выложили совсем недавно, они обнаружили себя в окружении нескольких крупных шатров, которые были возведены из огромных жестких листьев – их эльфы часто таскают с собой, чтобы не вырубать менее обширную растительность. Легкие и прочные, они идеально подходят для временных построек или для кровли. Несколько женщин сновали вокруг, занимаясь готовкой или бесконечным украшением всего и вся: то здание разрисовать, то дерево оформить, то прическу кому поправить – им помогало несколько мужчин помоложе. Навскидку в лагере жило около четырех десятков эльфов – потом путники подняли взгляд наверх, чтобы оглядеть ветви, и увеличили это число вдвое: здания возвели и на деревьях. А вдали, за парой караульных, высилась громада руин – это был выложенный многие века назад из почерневших от старости камней монумент, возвышающийся на пять метров ввысь, сопровождаемый полуразвалившимися колоннами. Келласт однозначно решил, что попытается напроситься осмотреть их после успешного решения конфликта; сказочник же ясно дал понять, что не покинет это место, пока не вызнает все его тайны.
Раненных было трое – они лежали на циновках, стойко храня молчание. Порхающая над ними девушка, завидев незнакомцев, быстро убрала все тряпки, ведра и прочий инвентарь – и склонилась в изящном поклоне перед старейшиной. Взгляд эльфа упал на путников, выжигая все мысли о какой хитрости и уловке. Не обращая на него никакого внимания, Фобос вышел вперед и привередливо осмотрел каждого из раненных, после чего – указал на одного из них. "Этот более стабилен, вероятность повредить остальных велика. Поднимите его". Троица спутников побрезговала прикасаться к страдальцу – мало ли поймут не так, поэтому просьбу выполнили двое ушастых из сопровождения. Игнорируя проклятия раненного, они подняли его на ноги, подставив плечи, чтобы не упал. Хрустнув костяшками пальцев, Фобос собрался с силами и выпустил из рук яркий импульс, ударивший в раненного. Того снесло мощным ударом – раздался еще один хруст: шея пострадавшего приложилась аккурат о так некстати подвернувшееся полено.
– Фоби, ну твою же налево-то, – протянул Келласт.