"Свято храните все то, что связано с именем Чавчавадзе, с историей Грузии, с историей трогательной любви Грибоедова. Это – наша общая история, история издревле родственных культур, горестная и милая сердцу история ушедших в бессмертие".
М.Шолохов.
23.06.61г. Цинандали.
В живописных долинах рек Алазани и Иори, на склонах Главного Кавказского и Цив-Гомборского хребтов раскинулась Кахетия,1) один из красивейших и плодороднейших уголков Грузии, край садов и виноградников, величественных памятников древнего зодчества, колыбель множества самобытных народных песен, в удивительно мелодичном многоголосии которых звучит неповторимость этой благодатной земли.
"Многое теряет тот, кто не бывал в Кахетии, – пишет Ираклий Андроников, – кому не приходилось наблюдать в Цинандали восход солнца из-за дальних гор Кавказского хребта"…
Находится Цинандали в 9 километрах от центра Кахетии города Телави. До Главного Кавказского хребта по прямой всего 17 километров, до столицы Грузии Тбилиси – 150 километров. Климат здесь умеренный, среднегодовая температура +12, 4о.
Среди городов и сел Грузии селение Цинандали занимает особое место. Это слово знают во всем мире по названию знаменитого вина. Но Цинандали не только родина вина. Цинандали, прежде всего, это история замечательной семьи Чавчавадзе, история многих великих людей, связанных с этой семьей, это история "ушедших в бессмертие".
Два века тому назад в Цинандали, в своем родовом имении, жил Александр Чавчавадзе – выдающийся поэт, генерал-лейтенант русской армии, герой Отечественной войны 1812 года, видный общественный и политический деятель, отец славного семейства. Александр, как и его отец, всю жизнь служил великой цели – укреплению дружественных отношений Грузии с Россией. Вместе с тем, Александр Чавчавадзе отлично понимал разницу между русским народом, дружбу с которой он считал жизненно важной для Грузии, и Российской империей, к которой он был так же нетерпим, как лучшие люди России. Но его возмущала колониальная политика российского самодержавия на Кавказе.
24 июля (4 августа) 1783 года в небольшом северокавказском городе Георгиевск был подписан дружественный договор Грузии с Россией. В историю этот договор вошел под названием Георгиевского трактата, и сыграл огромную роль (как положительную, так и отрицательную) не только в деле развития русско-грузинских отношений, но всего Кавказского региона. Георгиевский трактат по поручению царя Грузии Ираклия II подписал молодой тогда дипломат Гарсеван Чавчавадзе, отец будущего поэта. Впоследствии он в течение 18 лет был послом Грузии в России.
Согласно Георгиевскому договору грузинский царь Ираклий II признавал покровительство России и обязывался своими войсками служить российской императрице Екатерине II, а она со своей стороны принимала на себя обязательство по защите Грузии от внешних врагов.
Именно об этом покровительстве Грузии Россией М.Ю. Лермонтов в поэме "Мцыри" писал:
Такой-то царь, в такой-то год
Вручил Росси свой народ…
В то же самое время Николоз Бараташвили в поэме "Судьба Грузии" писал об этом же событии и устами Ираклия II говорил:
Свою защиту, знаю наперед,
В России Грузия найдет.
Но, к сожалению, все эти благие намерения и восклицания поэтов не оправдались: Российская империя не выполнила взятых на себя обязательств по защите Грузии от внешних врагов. Подписание Договора Грузии с Россией вызвало недовольство ее извечных врагов Ирана и Турции: они требовали немедленного разрыва отношений с Россией. Присмиревшие после блестящих побед Грузии над ними под руководством великого полководца Георгия Саакадзе, после его гибели они вновь подняли головы. Участились набеги и нашествия. Особенно опустошительным оказалось нашествие в сентябре 1795 года, когда шах Ирана Ага-Мохамед-хан пошел на непослушную Грузию 40-тысячной армией. Россия отказалась принять участие в военных действиях, причем отказалась в последний момент, поэтому грузинские войска не успели перегруппироваться. Решающее сражение произошло у восточных ворот Тбилиси, на Крцанисском поле. Все население города вышло на защиту своей столицы. Сам престарелый царь Ираклий II до послндней минуты сражался с врагом. Придворный артист Давид Мачабели возглавил группу городской интеллигенции, которая сражалась вместе со всеми. Лучшие сыны Отечества, сотни и тысячи, в том числе – 300 героев-арагвийцев – пали на поле брани. Но слишком большое было численное превосходство у врага. Они мстили за непокорность, убивали мирных жителей, стариков и детей, сжигали дома и храмы, многих угоняли в плен. Таких потерь, такого разорения Грузия не знала за всю свою многовековую историю. К тому же, это было первое и единственное поражение мудрого и многоопытного полководца Ираклия II. А российские войска под командованием генерала Карла Кнорринга находились рядом и, фактически, наблюдали за происходящим.
Но посол Грузии в России Гарсеван Чавчавадзе всеми силами пытался дипломатическим путем разрешать осложнившиеся взаимоотношения. И Российская империя нашла своеобразное решение проблемы: в 1801 году аннексировала своего союзника по дружественному договору со всеми имперскими атрибутами – запретом обучения и делопроизводства на грузинском языке, и даже запретом труднопроизносимых для чиновников грузинских фамилий. Так появились фамилии Андроников вместо Андроникашвили, Баратов вместо Бараташвили, Калатозов вместо Калатозишвили, Марджанов вместо Марджанишвили, Зурабов вместо Зурабишвили и так далее.
Но добрый и мудрый русский народ, добрый, мудрый и гостеприимный грузинский народ, в отличие от имперских властей, поняли друг друга, нашли общий язык, язык поэзии, язык культуры. И если власти России вызывали в Грузии недовольство, и даже ненависть, то лучших людей России, – особенно поэтов – буквально носили на руках. Грузия стала для русских поэтов и писателей своеобразной творческой Меккой. Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Одоевский, Полонский и еще многие русские поэты нашли здесь новое вдохновение, посвятили Грузии, дружбе русского и грузинского народов свои произведения. И все они, так или иначе, были связаны с семьей Чавчавадзе. Наверно, благодаря именно этой, образно говоря, поэтической дипломатии, Россия и Грузия всегда любили и уважали друг друга. И это несмотря на колониальную, имперскую политику российских властей в отношении к Грузии, которая не прекращается до сих пор.
* * *
Александр Чавчавадзе родился в Петербурге в 1786 году. В то время Россия, как и Грузия, искала более близких взаимных связей и поэтому Екатерина II сама крестила сына влиятельного грузинского посла.
Родители сначала воспитывали единственного сына в семье. В девятилетнем возрасте его отдали в частный пансион Бамана в Петербурге, где будущий поэт учился 4 года. В 1799 году семья Чавчавадзе переезжает в Тбилиси, а Александр вновь продолжает учение под руководством родителей. А в 1806 году, то есть уже после аннексии Грузии Российской империей, по распоряжению императора Александра I юноша был зачислен в пажеский корпус. Так началась его военная карьера.
Многие годы поэт провел в России. С 1808 года служил в Лейб-гусарском полку, который стоял в Царском Селе; участвовал в походе 1813-1814 годов. К моменту вступления русской армии в Париж он был адъютантом главнокомандующего Барклая-де-Толли. Дважды был ранен под Лейпцигом и Парижем. Дважды был сослан за участие в заговоре (1804 год) и за сочувствие заговорщикам (1832 год) против царизма и оба раза был досрочно освобожден за большие заслуги перед Россией. И вообще грузины, в том числе – потомок грузинских царей князь Петре Багратиони, сложивший свой живот в Бородинском сражении, князь Александр Чавчавадзе, еще один поэт-романтик князь Григол Орбелиани и еще много сотен и тысяч безвестных героев, верой и правдой служили России и его народу, близкому по духу и вере народу…
В1818 году Александр Чавчавадзе был переведен в Нижегородский драгунский полк, который стоял в его родной Кахетии, близ Цинандали. Чавчавадзе служил штаб-офицером и недолго – командиром этого полка. Впоследствии дослужился до чина генерал-лейтенанта, был награжден многими орденами и медалями, а также – золотой саблей "За храбрость".
Не забывал поэт и своего большого хозяйства. По свидетельству французского консула Гамба, побывавшего в гостях у Чавчавадзе в Цинандали в1820 году, он производил в год около 120 тысяч литров вина, много хлеба, шелковичных коконов и многое другое.
Но поэтическое сердце Чавчавадзе было самым большим его богатством, а его поэзия – самой большой победой. Он был неподражаемым певцом любви:
Любовь могучая! Какого не одолеешь ты бойца,
Тебе оброками – стенанья, тебе престолами – сердца.
Рабом ты делаешь владыку, предав безумью мудреца,
И соловей, поющий розу, тебе покорен до конца.
В другом стихотворении мы читаем:
О любовь коварная, о любовь блаженная,
Ты певцу изранила сердце вдохновенное.
Хорошо зная древние грузинские обычаи гостеприимства, веселого, щедрого застолья, в стихотворении "Застольная песня" поэт воспевает их:
За здравие всех нас, кутил!
Наш праздник теперь наступил!
В давильне – осенний божок –
В права свои Бахус вступил.
Однажды Чавчавадзе спросили, почему его стихи так отличаются от стихов других поэтов своей легкостью и необыкновенным изяществом. Поэт ответил: "Вам хорошо известно, что я читаю много французских книг. И, придав стихам наших народных сказителей европейское изящество, получил такие стихи".
"Не только выдающийся поэт, – пишет об Ал. Чавчавадзе Ираклий Андроников, – но и переводчик Вольтера, Росина, Корнеля, Лафонтена, Гюго, Эзопа, персидских лириков, он знакомил грузин с русской литературой и один из первых начал переводить на грузинский язык стихотворения Пушкина".
Семья Чавчавадзе была центром культурных связей Грузии того времени. В доме поэта собирались передовые люди не только Грузии, но и многие приезжие поэты, политические деятели, путешественники. Здесь звучали произведения грузинских, русских и зарубежных авторов. Душой этих встреч были жена поэта Саломе Орбелиани-Чавчавадзе и дочери Нина и Екатерина2). Великий русский писатель, дипломат и музыкант Александр Сергеевич Грибоедов подолгу жил в Грузии, Тбилиси и Кахетии, знал ее культуру, природу, любил ее, как вторую родину. Здесь же он нашел свое счастье: женился на старшей дочери поэта Нине. И после трагической гибели в Персии здесь же он был похоронен по его завещанию (подробнее о Грибоедове в моем очерке "Ум и дела твои бессмертны в памяти русской?").
* * *
27 мая 1829 года Тбилиси восторженно встречал Александра Сергеевича Пушкина. Впоследствии в "Путешествии в Арзрум" поэт писал: "В Тифлисе я пробыл около двух недель, и познакомился с тамошним обществом". На обратном пути из Арзрума Пушкин вновь остановился в Тбилиси. "В Тифлис я прибыл 1 августа. Здесь остался несколько дней в любезном и веселом обществе. Несколько вечеров провел я в садах при звуке музыки и песен грузинских".
Находясь в Тбилиси, Пушкин посетил свежую могилу Грибоедова. Н.Б. Потоцкий пишет, что Пушкин "…преклонил колена и долго стоял, наклонив голову, а когда поднялся, на глазах были заметны слезы". Существует мнение (об этом говорит и И. Андроников), что Пушкин был и в семье Чавчавадзе.
"Судьба, как нарочно, забросила его туда, – писал о Пушкине Николай Васильевич Гоголь. – Он один только певец Кавказа: он влюблен в него всею душою и чувствами; он проникнут и напитан его чудными окрестностями, южным небом, долинами прекрасной Грузии… Может быть от того и в своих творениях он жарче и пламеннее там, где душа его коснулась юга".
На холмах Грузии лежит ночная мгла;
Шумит Арагва предо мною.
Мне грустно и легко; печаль моя светла;
Печаль моя полна тобою…
Этот пушкинский шедевр написан в Грузии во время путешествия в Арзрум в мае 1829 года.
Надо отметить, что Пушкину в Грузии нравилось буквально все. Побывав в тбилисской серной бане, он восторженно, на целой странице, описал весь процесс происходящего. Приведу выдержку из этих воспоминаний: "…горячий, железо-серный источник лился в глубокую ванну, иссеченную в скале. Отроду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань. Опишу их подробно.
Хозяин оставил меня на попечение татарину-баньщику… Гассан (так назывался безносый татарин) начал с того, что разложил меня на теплом каменном полу; после чего начал он ломать мне члены, вытягивать суставы, бить меня сильно кулаком; я не чувствовал ни малейшей боли, но удивительное облегчение…После сего долго тер он меня шерстяною рукавицей и, сильно оплескав теплой водою, стал умывать намыленным полотняным пузырем. Ощущение неизъяснимое: горячее мыло обливает вас как воздух! NB: шерстяная рукавица и полотняный пузырь непременно должны быть приняты в русской бане: знатоки будут благодарны за такое нововведение".
* * *
В октябре 1837 года в Грузию приезжает Михаил Юрьевич Лермонтов, сосланный туда за стихотворение "Смерть поэта". В письме к С. Раевскому поэт писал: "Хороших ребят здесь много, особенно в Тифлисе есть люди очень порядочные". Среди этих людей был и Александр Чавчавадзе. Причем их встречи проходили не только в Тбилиси, но и в Цинандали, тем более что в это время они оба служили в Нижегородском драгунском полку.
"Естественно, что первые шаги сближения нижегородцев с грузинами и сделаны были в доме того же Чавчавадзе, в знаменитом имении в Цинондалах". – Писал историк Нижегородского полка В. Потто.
Лермонтов был восхищен радушным гостеприимством семьи Чавчавадзе. Позже он в своих произведениях воспел эти встречи. В "Демоне" поэт пишет:
Он сам, властитель Синодала
Ведет богатый караван.
По мнению Ираклия Андроникова здесь "Синодал" – это Цинандали, а под местоимением "он" Лермонтов имеет в виду Александра Чавчавадзе, богатого и щедрого хозяина Цинандали.
В "Демоне" встречаем так же очаровательный образ вдовы Грибоедова Нины:
Напрасно женихи толпою
Спешат сюда из разных мест…
Немало в Грузии невест,
А мне не быть ничьей женою!..
Как известно, Михаил Юрьевич многие годы вынашивал идею поэмы "Демон". Написал несколько вариантов поэмы, но только после приезда в Грузию, он окончательно создал свой шедевр.
В поэме "Мцыри" один из главных эпизодов – бой с барсом – удивительно перекликается с аналогичным эпизодом поэмы Шота Руставели "Витязь в тигровой шкуре", созданной автором в 12-ом веке. Сегодня считается доказанным тот факт, что оба поэта использовали тему грузинской народной песни "Сказание о витязе и тигре". Но каким образом мог знать об этой песне Лермонтов? Доподлинно известно, что он не знал грузинского языка, и в то время ни поэма Руставели, ни, тем более, народная песня на русский язык не были переведены. Значит, он получил эти сведения от людей, которые хорошо знали и грузинскую литературу, и русский язык. Безусловно, это была семья Чавчавадзе. Так считает все тот же неутомимый исследователь жизни и творчества Лермонтова Ираклий Андроников.
Вот отрывок из поэмы "Витязь в тигровой шкуре":
Меч отбросивши, тигрицу я в объятья заключил:
Целовать ее хотел я в честь светила из светил.
Лютый нрав острокогтистой эту нежность отвратил;
Я убил ее во гневе, что сдержать не стало сил.
Тщетно силясь успокоить отвечающую злом,
Я схватил ее и наземь бросил в бешенстве глухом…
(Перевод П. Петренко).
Грузинский исследователь Я. Балахашвили приходит к выводу, что кинжал, о котором упоминает в своих произведениях Лермонтов, подарила ему Нина Чавчавадзе.
Лилейная рука тебя мне поднесла
В знак памяти, в минуту расставанья,
И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,
Но светлая слеза – жемчужина страданья…
И черные глаза, остановясь на мне,
Исполнены таинственной печали,
Как сталь твоя при трепетном огне,
То вдруг тускнели, то сверкали.
С семьей Чавчавадзе были знакомы еще многие другие известные люди. И. Андроников пишет: "В 20-40 годах гостиная Чавчавадзе являлась, как видим, центром культурного и политического объединения грузинского и русского общества и не удивительно, что в этой семье в разное время бывали и Грибоедов, и Кюхельбекер, и Полонский, и Владимир Соллогуб, и художник Григорий Гагарин".
Интересна и удивительна жизнь второй дочери Чавчавадзе Екатерины, получившей это имя в честь крестной матери поэта императрицы Екатерины II. Николоз Бараташвили, великий грузинский поэт, безумно любил Екатерину, посвящал ей вдохновенные стихи. Она отвечала ему взаимностью. Но не стала гордая и богатая Екатерина женой бедного поэта, пусть даже князя. Она стала женой богатого и влиятельного правителя Мегрелии3) Давида Дадиани, царицей этого прекрасного, но маленького царства. А ведь могла стать царицей Поэзии. После смерти мужа Екатерина сама управляла хозяйством и даже участвовала в военных действиях. Но она на всю жизнь сохранила память о Поэте, и, главное, она сохранила тетрадь с его стихами, и сберегла, таким образом, для потомства большую часть его поэтического наследия. А сам Бараташвили умер на чужбине на двадцать восьмом году жизни. За эту короткую жизнь чудом сохранившиеся произведения Бараташвили поставили его рядом с величайшими творцами грузинской культуры. Известный русский поэт и переводчик Михаил Дудин в предисловии к переведенному им сборнику Бараташвили пишет: "В могучем и древнем хребте великой культуры грузинского народа, где-то рядом творческого гения Шота Руставели, освобождаясь от облаков забвения, начинает все ярче блестать совершенством своей исключительной судьбы вершина наследия Николоза Бараташвили, ибо великие поэты тем и велики, что они всегда современны".
Цвет небесный, синий цвет,
Первозданный свыше цвет,
Цвет небесный, неземной,
Полюбил я с юных лет…
(Перевод Г. Саамова)
Эти стихи, посвященные синеглазой Екатерине, сохранились только в ее личном альбоме.
Любимая! Бессмертия черты
Твоей души – причина немоты.
Хочу быть солнцем. Протянуть хочу
Закатный луч рассветному лучу.
Хочу звездою быть, предвестницею дня,
Чтоб ликовали соловьи на розах в честь меня…
Ужель мое желанье не Любовь!?
Тогда пусть солнце потускнеет вновь…
Пусть женщиной обычной станешь ты.
Но ты полна нездешней красоты…
(Перевод М. Дудина).
* * *
И все эти шедевры русской и грузинской поэзии прямо или косвенно связаны с семьей Чавчавадзе: с Ниной, Екатериной и с самым Александром Гарсевановичем…
Александр Чавчавадзе прожил 60 лет, прожил мужественно и красиво. Но смерть его была неожиданна и нелепа. В тот ноябрьский день он ехал в гости к наместнику на Кавказе светлейшему князю М.С. Воронцову. Военная форма поэта, свидетельница его доблестных дел, стала невольной причиной его гибели: зацепившись длинной генеральской шинелью за колесо мчавшейся коляски, он упал с нее и разбился. Через несколько часов, 6 ноября 1846 года, Чавчавадзе скончался. Его с большими почестями похоронили в монастыре Шуамта, близ города Телави.
После смерти Александра Чавчавадзе все его владения перешли к его сыну Давиду. Давид Чавчавадзе, как и отец, был доблестным генералом русской армии, его дом был также гостеприимен, как прежде.
Вот отрывок из стихотворения неизвестного автора:
Алазань, луга и скалы,
Блеск лазури чудный вид,
А направо Цинондалы,
Где блаженствует Давид…
Но хозяйственные дела Давида шли не так успешно, как у отца. Его хозяйство особенно пошатнулось, когда на Цинандали напали отряды Шамиля.
Шамиль – имам Чечни и Дагестана – возглавлял борьбу кавказских горцев против царских колонизаторов. Но и сам совершал кровавые набеги на соседние земли.
В1839 году в бою с русскими войсками был взят в заложники сын Шамиля Джемал-Эддин, который позже окончил в Петербурге кадетский корпус и стал офицером конвоя русского императора.
Нашествие Шамиля на имение Чавчавадзе в Цинандали преследовало две цели: добиться через Давида Чавчавадзе возвращения сына на родину и получить выкуп за пленных (традиционный "промысел" чеченцев).
Летом 1854 года семья Чавчавадзе, как обычно, приехала в Цинандали (зиму семья проводила в Тбилиси). Шамиль послал свои отряды, которые в отсутствие в доме мужчин напали на имение и захватили в плен 22 человека, женщин и детей, а дом разграбили и подожгли. Среди них были жена князя Анна с детьми: Саломе 6 лет, Мария 5 лет, Тамара 3 лет, Александр 1 года и 4 месяцев и четырехмесячная Лидия, сестра Анны Варвара и другие. Среди пленниц была и воспитательница детей Чавчавадзе француженка Анна Дрансе, прибывшая в семью Чавчавадзе всего за 18 дней до нашествия. Только через восемь месяцев и шесть дней, получив в обмен своего сына и огромный выкуп, Шамиль отпустил пленниц. Позже, уже после освобождения, Дрансе написала книгу "Пленники Шамиля" и издала ее в Париже.
Нина Александровна Грибоедова вместе с четырехлетней племянницей (дочерью Давида) в это время гостила у своей сестры, Екатерины Дадиани, вдовствующей правительницы Мегрелии.
Существует легенда, прижившаяся даже в Доме-Музее Чавчавадзе, о том, что, якобы, одна из дочерей Давида спряталась в дупле большой липы, стоящей в саду, и спаслась от плена. Но это лишь легенда и не соответствует действительности. Праправнучка Давида Чавчавадзе Ольга Ивановна Ратишвили-Львова (1902–1987) рассказала мне по воспоминаниям своей бабушки Тамары, дочери Давида Александровича, ребенком оказавшейся в плену, что в саду спрятался штабс-капитан Е.Ф. Ахвердов, единственный мужчина, который находился дома из-за болезни.
Вот отрывок из очерка Е.А. Вердеревского "В плену у Шамиля", составленного автором "на основании собственных показаний лиц, участвующих в событии": "…больной и безоружный Ахвердов бросился в сад искать спасения, добежал до крайних деревьев сада, растущих наклонно над рекой Чобахури, взлез на одно из деревьев…и, повиснув таким образом на ветвях, в 30-ти-саженной высоте над водою, он пробыл в этом положении целые сутки, и тем спасся от гибели и плена". Этот очерк появился в печати в 1856 году. Мне его любезно предоставила Ольга Ивановна Ратишвили-Львова.
После этого нашествия в пожаре погибло большинство семейных вещей Чавчавадзе, семейный архив, много исторических и художественных ценностей. Возможно, если бы не это варварское нашествие, мы бы точно знали, был ли Пушкин в семье Чавчавадзе. Могли бы прочитать записи юного Лермонтова в альбоме Нины, юного Бараташвили в альбоме Екатерины (кроме тех, чудом сохранившихся), нашли бы письма Грибоедова к жене и еще многие другие бесценные документы грузинской и русской культуры.
В советское время в доме Чавчавадзе находилась бухгалтерия совхоза. Только в 1947 году стараниями энтузиастов облик дома был восстановлен, по крупицам собраны экспонаты и открыт Музей.
Сегодня исторический комплекс Чавчавадзе представляет собой собственно Дом-музей, великолепный декоративный парк, который был заложен самым поэтом, и винный завод, который ни что иное, как расширенные позже винные погреба Чавчавадзе.
В Доме-музее можно познакомиться с родословной Чавчавадзе, с историей семьи, потомков поэта, которые в разное время жили и живут в разных концах Грузии и России, в Москве, в Санкт-Петербурге, во Франции, в Америке.
Ольга Ивановна Ратишвили-Львова, о которой я уже говорил, с дочерью Екатериной (Экой) Юрьевной, мужем дочери Владимиром Николаевичем Роинишвили, с внучками Ириной и Лали с 1973 году переехали в Протвино Серпуховского района в связи с приглашением Владимира Николаевича в знаменитый Институт физики высоких энергий. Эка Юрьевна и Владимир Николаевич – ученые-физики. Она – кандидат наук, он – доктор наук, лауреат Ленинской премии. К сожалению, Ольги Ивановны уже нет в живых, но я до сих пор храню ее трогательные письма. Мы с ней многие годы переписывались.
В Музее широко представлены произведения поэта, его переводы с разных языков, награды за доблестные победы генерала Александра Чавчавадзе. Здесь же экспонат, сохранивший звуки тех времен – фортепьяно из семьи поэта. Сохранилась чудесная картина, известная под названием "Мадонна", когда-то украшающая гостиную Чавчавадзе. Известно, что картина итальянского происхождения, но автор не известен. Картину Музею передала Ольга Ивановна Ратишвили-Львова. Вот еще интересный экспонат цинандальского музея – платок Лермонтова. Его передал Музею Иван Дмитриевич Ратишвили (известный в России как князь Ратиев), отец Ольги Ивановны. Он многие годы был комендантом Зимнего дворца в Петербурге. Его стараниями, его отвагой были спасены бесценные шедевры Зимнего во время революции, за что заслужил благодарность Советского Правительства. Большой ценитель и знаток истории и искусства, Иван Дмитриевич этот платок, хранившийся в семейном архиве, передал Музею. Платок, по преданию, вышила Нина Чавчавадзе и подарила его Лермонтову.
В Музее хранятся несколько интересных рукописей, в том числе – рукопись комедии Грибоедова "Горе от ума". Комедия переписана на бумаге с водяными знаками 1829 года, то есть года гибели поэта и должна быть близка к авторскому оригиналу, который, как известно, до сих пор не найден. Так считает телавский исследователь профессор Георгий Джавахишвили.
У Дома-музея Чавчавадзе много друзей. С их помощью экспозиция этого Парнаса грузинской и русской культуры все время пополняется.
Не менее интересен декоративный парк, это уникальное произведение декоративно-паркового искусства, строительство которого, как мы уже говорили, было начато самым Александром Чавчавадзе. Сегодня парк занимает 12 гектар. Видовой состав растений – деревьев, кустарников, цветов – богатый: достигает 400 видов. Здесь представлены такие редкие растения, как гинкго, криптомерия, павловния (адамово дерево), секвойя, самшит, агава и многое другое. Учитывая особенности естественных условий местности, создатели парка решили его композицию, расположение аллей, лужаек, цветников, архитектурных объектов очень тонко и изящно.
После Давида Чавчавадзе цинандальское имение перешло в собственность Удельного ведомства Российской империи. В разное время в реконструкции парка и интродукции растений участвовали декораторы Арнольд Регель, Флориан Турчинский, в советское время – Ираклий Хмаладзе и другие.
Культура виноградарства и виноделия в Грузии известна с незапамятных времен. По мнению ученых, в том числе – известного археолога и историка виноделия Хью Джонсона, именно здесь, в Грузии, в 8 тысячелетии до новой эры впервые в мире взрастили культурные сорта виноградной лозы и изготовили виноградное вино. Рассказы о грузинских винах часто встречаются в античной истории и литературе. Цирцея угощала Одиссея душистым вином из далекой Колхиды, а Ксенофонт, побывав в Кахетии и Картли, подробно повествует "о глиняных кувшинах, полных отменного вина". Веками накопленный опыт способствует возделыванию винограда, а виноградное вино в Грузии издревле считается одним из важнейших продуктов питания. Из винограда в Грузии готовят десятки кулинарных изысков, в том числе – знаменитую чурчхелу, основной вид провианта грузинских воинов. Этот исключительно вкусный и калорийный продукт, состоящий из виноградного сока, пшеничной муки и грецких орехов, может хранится годами, не теряя своих качеств.
В семье Чавчавадзе хорошо знали искусство виноделия. Особенно успешно занимался виноградарством и виноделием сам Александр Гарсеванович. О его вине даже слагали песни:
Чавчавадзе пригласил,
Поил вином сладким…
В "Путешествии в Арзрум " Пушкин писал: " Грузины пьют не по-нашему и удивительно крепки. Вины их не терпят вывоза и скоро портятся, но на месте они прекрасны. Кахетинское и карабахское стоят некоторых бургонских. Вино держат в маранах, огромных кувшинах, зарытых в землю. Их открывают с торжественными обрядами. Недавно русский драгун, тайно отрыв таковой кувшин, упал в него и утонул в кахетинском вине"…
Лермонтов в письме к С. Раевскому в 1837 году из Тбилиси писал: "…был в Кахетии, одетый по-черкесски, с ружьем за плечами; ночевал в чистом поле, засыпал под крик шакалов, ел чурек, пил кахетинское даже"…
Такая высокая оценка кахетинского вина со стороны двух великих русских поэтов заслуживает внимания еще и потому, что и Пушкин, и Лермонтов знали толк в хорошем вине.
Большой интерес представляет винотека (винная "библиотека") Цинандальского винзавода, в которой хранятся вина с 1814 года, то есть со времен Александра Чавчавадзе.
На международных выставках и дегустациях во многих странах мира грузинские вина неоднократно награждались золотыми, серебряными и бронзовыми медалями. Грузинские вина и сейчас одни из лучших в мире. Все остальные вина, где бы они ни производились, и как бы красиво они ни упаковывались, они лишь дети и внуки грузинских вин. Нет до сих пор аналогов таких винодельческих шедевров, как "Цинандали", "Саперави", "Киндзмаули", "Хванчкара", "Твиши" и многие другие.
Такова вкратце история семьи Чавчавадзе, которая была и осталась в истории связующим звеном между русской и грузинской культурой, русским и грузинским народами. Как бы хотелось, чтобы современные политики и России, и Грузии были также мудры, как наши великие предки…
1) Кахетия – историческая область в Восточной Грузии. С 8 века – феодальное княжество, 15 века – самостоятельное царство. В 1762 году объединилась с Картли в царство Картли-Кахети, которое в 1783 году заключило с Россией Георгиевский трактат.
2) У Ал. Чавчавадзе было четверо детей: Нино (1812-1857), Екатерина (1816-1882),
Давид (1818-1884), Софья (1833-1862).
3)Мегрелия – историческая область в Западной Грузии. В16-19веках – Мегрельское
княжество.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. И. Гришашвили – "Жизнь Александра Чавчавадзе", "Сахелгами", Тбилиси, 1957 год (на грузинском языке).
2. Я. Балахашвили – "Грибоедов и Нино Чавчавадзе", "Сабчота Сакартвело", Тбилиси, 1966 год (на грузинском языке).
3. С. Чилая – "Екатерина Чавчавадзе", "Накадули", Тбилиси, 1969 год (на грузинском языке).
4. И. Андроников – "Лермонтов. Исследования и находки", "Художественная литература", Москва, 1964 год.
5. М.Ю. Лермонтов – Полное собрание сочинений, "Правда", Москва, 1953 год.
6. А.С. Грибоедов – Сочинения, "Худ. Литература", Москва, 1956 год.
7. Ю.И. Тынянов – "Пушкин и его современники", "Наука", Москва, 1968 год.
8. А.С. Пушкин – Сочинения в трех томах, "Худ. Литература". Москва, 1985 год.
9. Н.М. Бараташвили – "Стихотворения. Поэма", "Мерани", Тбилиси, 1974 год (на русском языке).
10. Е.А. Вердеревский – "В плену у Шамиля", 1856 год.
11. О. Романченко – "Властитель Синодала", "Накадули", Тбилиси, 1977 год (на грузинском языке).
12. Группа авторов – "Страницы истории Грузии", Академия наук Груз. ССР, Тбилиси, 1965 год, (на русском языке).
13. Группа авторов – "Русские писатели в Грузии", "Мерани", Тбилиси,
1983 год, (на русском языке).
Кроме этого использованы материалы БСЭ, СЭС, Центрального государственного архива в Санкт-Петербурге, Телавского филиала Грузинского гос. Архива, архива Цинандальского винного завода, личных архивов О.И. Ратишвили-Львовой (пос. Протвино, МО), Т.Н. Турчинской (г. Сухуми).