История эта случилась очень давно, тогда, когда земля ещё вращалась в другую сторону, а если сказать точнее, в начале 90-х годов XX века. Жизнь тогда била ключом. Рушились страны, образовывались новые, в городах до хрипоты спорили, что лучше – социализм или капитализм и как жить дальше. Устав от такой жизни, и приехал на лето в деревню Титва, чтобы написать давно задуманную книгу о природе, один из героев нашего рассказа - Николай. Крепкий сбитый голубоглазый мужчина 50-ти лет, не боящийся никакой работы и разбирающийся во всех на свете вопросах, он быстро завоевал авторитет в деревне. Его уважительно стали звать Профессор. В отличие от шумного города, Николай буквально влюбился в тихий и размеренный уклад деревенской жизни. Это была очень тихая деревня. Отличалась от соседних деревень она лишь одним: при встрече каждый житель обязательно расскажет историю о том, что только за последние несколько лет её название менялось трижды. Историческое название «Цитва» в начале 90-тых сменилось на «Титва». Не успели утихнуть обсуждения столь важного события, как объявили о новом переименовании. Снова «Цитва»! Так большие перемены в стране по всем законам природы докатились и до маленькой белорусской деревушки.
По соседству стоял дом ещё одного нашего героя - Ивана, или Аргентинца, как окрестили его местные жители. Когда-то давно его семья уехала жить из Западной Беларуси в Аргентину. Иван работал с отцом на земле, а его брат Василий поехал на заработки в город. Вернулся через полгода с хорошей новостью: смотрел фильм о жизни в СССР. «Представляете, там всем землю бесплатно дают! На работу как на праздник…. С песнями!» - взахлёб рассказывал он родным. Тогда отец на семейном совете сказал: «Зря уехали. Надо возвращаться…»
Возвращение затянулось. Иван работал в Сибири. В деревне он объявился в середине 50-х. От старой жизни осталась только любовь к земле и сильный акцент, за который в деревне и нарекли его Аргентинцем.
До конца не понятно, как два таких разных человека стали друзьями. Возможно, этому поспособствовала одна произошедшая с ними увлекательная история.
Лето в том году выдалось очень жарким. На небе несколько недель не было ни облачка. Трава сохла и желтела, а листья на деревьях, казалось, умоляли небо дать хоть капельку влаги. Работать днём было просто невозможно. Дети шумной гурьбой на целый день уходили на реку, и их довольно трудно было вытащить из воды. Николай начинал работать рано утром, до жары, а днём сидел в самодельной, окрашенной в жёлтый цвет беседке и писал книгу. Временами к нему по тропинке спускалась стройная, темноволосая женщина. Она смотрелась намного моложе Николая. Иногда она сидела в кресле и слушала его рассказы. Это была Мария - его жена.
В тот день он писал удивительно легко. Строка за строкой, как тонкая паутина, с множеством линий и сюжетов, складывалась в яркую картину. Николай и не заметил, как возле беседки появился его сосед.
- Николай, помоги! Он в погреб упал! – Иван выглядел сильно встревоженным.
- Как!? Ну как же так получилось?
- Ну как… Я погреб не закрыл, он во дворе гулял и упал. Ай-я-яй! - снова запричитал Аргентинец, - ну как, как он будет дальше жить с такой дурной головой?
- Детвора! Неосторожные, целый день на дворе, - прокомментировал Профессор. По последней реплике он понял, что страшного не произошло, но сосед сильно сердится на внука неосмотрительность.
- Ну, пошли смотреть, как помочь, но «Скорую помощь» всё равно надо вызвать. Пусть посмотрят.
Но на удивление, сосед не унимался:
- Ай-яй-яй! За что мне это! Почему? Как он мог? Почему не посмотрел! - с сильным акцентом продолжал твердить Иван. Этот пожилой человек маленького роста сильно переживал свою беду. Тревога и волнение передались собеседнику.
- Всё будет хорошо, не переживайте, мы поможем, - вступил в разговор, подошедший к ним сын Николая, Андрей, крепкий светловолосый парень лет двадцати. Не обратив внимания на эту реплику, Аргентинец продолжил:
- Ну вот скажи, Николай, ты же учёный, как он будет жить дальше?
Разговор прервал вихрастый мальчишка, держащий в руке огромную палку. На вид ему было лет восемь. Худенький, в синих шортиках и с задорной улыбкой от уха до уха.
- Деда, надоело тебя ждать! Я с друзьями на речку. Жарюка.... Нет сил терпеть, - и, не дождавшись ответа, умчался по дороге, поднимая пыль. Соседского внука все знали хорошо. Николай улыбнулся, и сказал:
- Плохие мы с тобой МЧСовцы, сосед. Пока говорили, уже и выручать некого стало. Но это и к лучшему. Пошли, Андре, в огород, работы ещё очень много.
Но Аргентинец повернулся к ним и, как ни в чём ни бывало, продолжил:
- Пошли доставать.
- Кого?
- Как кого? Поросёнка. Я ж говорю, погреб не закрыл, а он упал... Ну как он будет жить с такой дурной головой?
Наступила пауза. Потом Андрей засмеялся. Николай улыбнулся, пригладил волосы и с самым серьёзным видом сказал:
- Тут нужны широкие шлеи, а у меня нету. Ты иди к Ивану Павловскому, он и поможет вытянуть...
Сосед попрощался и быстро пошёл вдоль дороги. Андрей улыбнулся и с иронией спросил:
- Пап, а пап, он что, своего поросёнка в лауреаты Нобелевской премии готовит? - и, не дождавшись ответа, снова рассмеялся. Смеялся он долго, как можно смеяться только в двадцать лет, когда ты только что отслужил в армии и теперь наслаждаешься каждым новым днём и ощущением безграничного счастья.
Николай ничего не ответил. Он повернулся и медленно пошёл во двор. Вскоре Андрей услышал, как где-то из глубины двора отец сказал:
- Ну как, как он будет жить с такой дурной головой!?
История с освобождением поросёнка закончилась триумфально. До поздней ночи его хозяин угощал «спасателей» домашней самогоночкой. А потом пели песни и рассказывали смешные истории из жизни. Этот случай мгновенно облетел всю деревню. Его пересказывали друг другу и всем приезжим со всё новыми и новыми подробностями. А многие слова и выражения прочно закрепились среди местных жителей: Профессор и Аргентинец, «ну как же он будет жить дальше, с такой дурной головой» и «счастлив, как поросёнок Аргентинца» и использовались так часто, что стали визитной карточкой нашей деревни. Ведь пошутить и повеселиться у нас любят.
Да, хорошее было лето… Так оно и запомнилось титвянам: тропической жарой и расказаной мною Вам забавной историей.
Да, и о главном, чуть не забыл: свою книгу о природе и о людях Николай всё-таки написал.