Фантазии доцента.
Фантазия – это один из самых необходимых составных элементов творчества.
Алан Силлитоу.
О преподавателе, доценте Иване Яковлевиче, среди студентов из поколения в поколение передавалось прозвище " Пифагор " однозначное мнение – исключительная строгий, но абсолютно безобидный. На занятиях он любил рассуждать о строгом воспитании, предмет свой обожал, но при этом никого никогда пальцем не трогал, по матери не посылал, взяток и подарков не вымогал.
Разумеется, нерадивых студентов заваливал на зачетах и экзаменах, но поступал сравнительно справедливо.
Сам доцент - невысокий, начинающий полнеть и лысеть очкарик обожал вгонять в краску студентов, и особенно студенток, уличая их в списывании и нерадивости, придирался к новомодным драным джинсам и к любви студентов к смартфонам во время лекций и семинаров, а сам мечтал о воспитательных розгах, скамейках и прочих приспособлениях, необходимых для нерадивых студенток.
Свои несбыточные фантазии он доверял только своему ноутбуку, при этом по привычке даже там шифровал имена и некоторые подробности. Так, на всякий случай. Вот и сейчас, улучив момент, он открыл текстовый редактор и погрузился в мир фантазий.
"Лучшей студенткой по математике в моей группе была девушка по имени Нелли. К сожалению, моему, она так хорошо училась, что мои шансы ее когда-либо наказать, не говоря уже о порке, были также же незначительны, как если бы я записал Великую Теорему Ферма на клочке бумаги, спустил ее в унитаз и увидел, как она а плавает у моих ног, пока я бреду вдоль берега. Но какое бы там божество ни покровительствовало математичкам, оно улыбнулось мне.
"Однажды во время занятия я проверял тетради с заданиями. Дойдя до тетрадки Нелли, я с радостью отметил, что она решила одну из задач особенно удачным способом. Я поставил ей наивысшую оценку. Несколькими тетрадками позже я добрался до работы Элеоноры и на мгновение удивился, увидев, что она решила задачу тем же способом, что и Нелли".
Доцент отвлекся от клавиатуры с тал думать, как бы он наказал сладкую парочку, будь они в его власти.
- Нелепость высшей степени! – я сдвинул очки на лоб и раздражённо швырнул тетрадь с решением задачи на стол. А ведь если вообще существует студентка, которую можно охарактеризовать словом – посредственная, то Элеонора была именно такой девушкой. Я поднял глаза и увидал, что Нелли с Элеонорой сидят рядом.
– Элеонора,– строго сказал я, – вы списали эту работу у Нелли?
– Да, сэр, – услышал я в ответ.
– Это по крайней мере, честно! Нелли,– продолжил я, – вы позволили Элеоноре списывать у вас?
– Да, сэр,– вторила Нелли.
"Эх, не принято у нас обращение на сэр!" - Вздохнул доцент, и стал заносить новый отрывок на жесткий диск.
На лекциях Элеонора бессмысленно таращилась на доску, плохо понимая мои объяснения.
– Вы обе явитесь ко мне в аудиторию 18 после занятий!
Раздался приглушенный ропот, когда удивленная аудитория осознала, что Нелли впервые в истории нарвалась на крупные неприятности. Элеонора заходила ко мне регулярно, но без особого толка.
Я произнес освященную веками фразу:
– Хорошо, аудитория, продолжаем работать!
Эта пара была второй, и теперь я нетерпением ожидал встречу с девушками по окончании уроков, даже контрольные работы решил проверить дома.
В назначенное время обе ждали меня у аудитории.
Я пригласил первой Элеонору и, выдав стандартную педагогическую нотацию:
– Вы обманываете только саму себя! - И за это я вас накажу.
Потом положил животом на стол, заставил заголить попку, крепко высек ремнем и назначил, дополнительное задание по математике.
Когда та вышла, втирая слезы и потирая зад, я показал Нелли жестом войти. Она была слегка бледна, так как, по-видимому, слышала, как получает наказание Элеонора, и нервно взирала на лежащий на столе ремень.
– Я должен немедленно развеять ваши сомнения и подтвердить, что вы будете высечены ремнем, – произнес я.
Девушка чуть сникла.
– Тут вам не школа! Мне что, необходимо вам как школьнице объяснять, что это никак не поможет Элеоноре, если вы позволите списывать вашу работу, умнее она от этого не станет. Тебя подвел тот блестящий способ, которым вы решили эту задачу; классический случай, когда бывает горе от ума. Твоему поведению нет извинения, даже если Элеонора - ваша наилучшая подруга. Я считаю ваш поступок худшим, чем ее, и, следовательно, буду сечь вас голой! Вам понятно?
Девушка еще чуть больше побледнела и нервно сглотнула:
– Да, сэр!
– Тебя когда-либо прежде секли ремнем? – спросил я, зная ответ.
– Нет, сэр! – Нелли ладненькая и очень симпатичная девушка. Рыжие длинные волосы затянуты на затылке в хвост, большие выразительные зеленые глаза освещают милое личико, точёная фигурка – осиная талия, высокая грудь, стройные ножки. И одета всегда модно и со вкусом. Никаких драных джинсов. Картинка, а не девочка!
– А когда-нибудь вообще наказывали?
– Уже давно нет. Папа драл ремешком, когда я был маленькой, но никогда...– ее голос сел.
– Но никогда голой? – рискнул предположить я.
– Да, сэр. Я имею в виду, нет, сэр.
– Я крепко высеку ремнем, и это будет больно, но не не принесет вреда здоровью. Теперь я хочу, чтобы вы сняла свою куртку и положила ее на стул. Затем скинешь юбку и трусы. Сделав это, вы ляжете на стол, крепко ухватишься за столешницу, пока я не прикажу. Если вы встанете прежде, чем закончится наказание, - мне придется удерживать тебя и драть сильнее. Тебе понятно?
Девушка кивнула.
– Пожалуйста, заголяйся.
Моим инструкциям девушка последовала нерешительно, но я не спешил. Та медленно, как на эшафот, разделась и подошла к столу. Когда она оказалась в нужной позе, я произнес:
– Вы получите десять ударов!
Я взял с ремень, занял позицию, приложил ремень к заду, отвел его назад и с силой обрушил вниз на гладкую круглую мишень.
Голова девушки дернулась, она вздрогнула всем телам, но рук не отпустила. Я продолжил, всякий раз прикладывая ремень к попке, прежде чем хлестнуть им. На каждый удар девушка реагировала по-разному.
Иногда она вздергивала зад вверх, иногда как бы прогибалась. После пятого удара она взмолилась:
– Пожалуйста, сэр, не надо больше! Я усвоила урок!
Я ответил:
– Извините, Нелли. Десять ударов я тебе пообещал, десять ударов и будет.
Ягодицы девушки стали красными, как помидор. Я сказал Нелли, что она может подняться.
После минутного колебания она поднялась. Будучи вежливой девушкой, она произнесла:
– Благодарю Вас, сэр. Надеюсь, я никогда Вас снова не разочарую.
Так как она был слегка ошалела от боли, я помог натянуть одежду. За исключением просьбы прекратить, она хорошо приняла наказание. Я открыл дверь, и она ушла.
Уходя вскоре после этого из школы, я подслушал разговор двух однокурсников Нелли:
– Вообрази только, Нелли выдрали.
– Причем голой, по высшему разряду!
– Не может быть?! Откуда вы знаете?
– Грин слышал, как она говорила Элеоноре.
– И Элеонору так же?
– Нет! Ее – как обычно! И она еще получила на два удара меньше.
– Это немного несправедливо.
– Наш старина Пифагор сказал, что Нелли поступила хуже, чем Элеонора.
– Это как это? Согрешила оюна - а получила другая! не логично!.
– Элементарно, мой дорогой Ватсон. Наш Пифагор доказал бы теорему, что:
а) Нелли наивно позволила Элеоноре списывать;
б) Нелли виновна в грехе гордыни уже одним лишь фактом, что позволяла Элеоноре списывать и, следовательно, демонстрировала интеллектуальное превосходство;
с) Нелли потворствовала Элеоноре в лености;
д) Нелли разрешила Элеоноре списать, и должна, понести некую ответственность за списывание. Альтернативный аргумент, что Элеонора виновнее Нелли, поскольку именно первая сбила последнюю с пути праведного, былы бы не привлекательна для Пифагора.
– Почему?
– Поскольку он хотел увидеть голенькую Нелли, но не горел желанием видеть Элеонору. И я его понимаю! Нелли красивее!
В тот вечер я повстречался в столовой с одним из моих коллег, Джонсом и поделился пережитым моментом. Он аж от зависти позеленел, что я нашел уважительную причину высечь Нелли, которая считалась недоступной для сего действа.
– Эх, вы бы позволили мне понаблюдать,– сказал он.
Я описал совершенство Нелиного юного тела и особенно круглого давно не поротого зада.
– Я бы не решился заголить за первое нарушение,– Джонс мечтательно помешал в чашечке кофе.
– Если честно, я просто почувствовал, что должен воспользоваться уникальной возможностью,– ответил я. – Девушка сделает правильные выводы и второй раз не нарвется!
Он рассмеялся и заказал мне еще одну порцию – мой второй уникальный опыт в этот день. Нас педагогов одолеваю, в общем сходные желания и побуждения.
На следующее утро ректор пригласил меня на разговор. Я был обеспокоен, что, возможно, пожаловался отец Нелли. Ректор, однако, все улыбался и приоткрыл неизвестную мне сторону своего характера.
– Мои поздравления! – воскликнул он. – Я слышал, что Вы нашли хорошую причину отодрать Нелли. Она невыносимо скучная девушка, хоть и идет на красный диплом.– Ректор вздохнул и покачал головой. –А я бы тоже высек ее голой! Жаль, что я пропустил такое шоу! О, как хотел бы я видеть это! Тешу надежду, что она что-нибудь отчебучит и тогда я ее собственноручно!
– Эх, мечты, мечты! – Доцент сохранил запись. – Скорее твои студенты станут Нобелевскими лауреатами, чем ты – писателем! Как красиво воображал: коленки дрожат, девушка краснеет, как свекла, просит прощения а ты.... В общем сделал математическую формулу, а не красивую педагогическую сказку. Козел ты, хоть и доцент! Пятый век разменял, дети в школу ходят, жена и теща в нагрузку... А ничего путного написать не могу! Реально козел! Все бы тебе над студентками издеваться. А тещу выпороть слабо? Не слабо, но противно! Пока ты сидишь в институте, сказки на компьютере педагогические пишешь, она с твоими детьми сидит! Ни денег, ни фантазии ничего! В реале никогда, никогда мне не шлепнуть ни одной студентки! Ни через их драные джинсы, ни по голой попе, не говоря уже о полном раздевании! Ректор меня за меньшее уволит, а их молодые люди так просто прибьют! Тяжка участь доцента! Фантазер недоделанный! Вот Джоан Роулинг Гарри Поттера и отшлепала и как? Его создательница стала богаче королевы, а ты меньше дворника получаешь! Как говорил Джон Стейнбек, в поединке между действительностью и фантазией сила не всегда на стороне действительности.
Выключив ноутбук, доцент пошел заваривать чай и думать о том, что надо бы проверить контрольные, и держать всех студентов в строгости.
***
Постскриптум: ни одна студентка при написании рассказа не пострадала