С нами происходит что-то недоброе, если смерть заполошного блогера нас задела больше, чем кончина Ильи Глазунова. А ведь это был, почитай, последний в России человек, кому не требовалась приставка к имени. Произнеси Глазунов - и всем понятно, что речь идет о грандиозном русском мiре. Не о том, который кичится тем, что его боятся. А о том вселенскум мiре духа, что поднимает человека до божественных высот. И не надо быть искусствоведом, чтобы отличить тонкое письмо художника от малярных работ его цеховых хулителей . У Глазунова такие полотна, что хочется расширить их ввысь и вширь, хочется жить внутри них. И, черт возьми, даже крайний скептик, даже человек , утративший чувство родины, начинает гордиться тем, что он русский, перед этими великими полотнами.
Уход Глазунова - это утрата тысячелетия. Ушёл человек величия Андрея Рублёва. Нам еще только предстоит осознать это.
А если кто скажет, что не понимает картин Глазунова - я расскажу ему, как начинается первый урок в Академии живописи, созданной им. Илья Глазунов выносил перед студентами "Чёрный квадрат" и предлагал сделать копию. И все быстренько справлялись с заданием.
И тогда он выносил "Девятый вал" Айвазовского, и опять же, просил повторить.
И тут наступала немая сцена. Ей прерывал сам жухожник:
-Надеюсь, теперь вы понимаете, чем искусство отличается от табуретки.
Светлая память