Спускаюсь в метро, в вагоне ищу глазами свободное место, сажусь и медленно погружаюсь в блаженное состояние от перемещения из уличной жары в прохладу.
На станции "Площадь Победы" неуверенной походкой входит женщина. Устраивается напротив. Через несколько секунд, сидящая рядом с ней девушка встаёт и переходит в другой конец вагона.
Я разглядываю женщину: возраста неопределенного от 35 до 60 лет, жалкого вида; старое пальто, полуботинки с отклеивающейся подошвой, руки красные, обветренные, с грязными полосками под ногтями; лицо, когда-то красивое, сейчас загорелое с морщинами-лучами у глаз и округлыми у рта, свисающие пряди жирных волос, не помнящих причёски. В руках - старая потёртая сумка. Исходящий от «дамы» запах отвратителен. Она суетливо осматривается по сторонам, наверное, поняла, почему девушка поднялась и ушла.
Продолжаю рассматривать это существо; мне становится жалко бомжиху. Думаю: «сколько её вины есть в том, что она дошла до этого жизненного предела?» Женщина перехватила мой взгляд, смутилась; открыв сумку, начала что-то там перебирать, не нашла, но потом вернулась к поискам. Я подумала, что она ищет нечто вроде носового платка, но к моему величайшему удивлению она достала полоску со жвачкой. На облатке сохранились три белых прямоугольника жвачной резинки. Она с трудом высвободила одну из них и запихнула в рот. Было ли чем жевать? Не знаю, но она, перекатывала жвачку от щеки к щеке, довольная, видимо, тем, что исходящий от нее ужасный запах будет перебит фруктовым ароматом… Как-то всё это было наивно и смешно.
Сознавала ли она себя женщиной в тот момент? Скорей всего, да. Ведь, что-то же она пыталась изменить, чтобы смягчить о себе мнение окружающих.
Очень часто я убеждаюсь в том, что о ком бы мы ни думали, в продолжение мыслей мы думаем о себе. Вот и я, наблюдая за этой женщиной, подумала про себя, может быть, я ничем и не отличаюсь от неё? Может быть, мы, в своём большинстве со своей порочной душой, стремимся очистить её часть добрыми делами, поступками и потом пытаемся поделиться этой частью с кем-то, кто нам дорог? Может быть, уже давно следует идти молиться и просить прощение? Но как при этом оставаться самими собой?
Я приехала домой, быстро сняла одежду и встала под душ...