-Читай, читай! Ещё, хоть пять или больше. Мне так хорошо! Я даже немного пьяна, мой милый, как тебя звали твои любимые девочки?
-Людмила, вначале – Вано, а потом – Ванечка, а жена – Рая, в основном – Вано. А друг Сантос, аргентинец звал меня – Санчо.
-Почему ты раньше не говорил? Это же красивое испанское имя. Люблю всё испанское. Особенно песни. Теперь я тоже стану называть тебя – Санчо. Или ты против?
-Нет. Мне оно тоже нравится.
-Теперь ты, по-прежнему, называй меня Каэтана, оно мне нравится, а я тебя – Санчо.
-Договорились, Каэтана.
-Так ищи стихотворение, Санчо!
-Ищу. Прочту вот это:
Бичи приходят и уходят,
Бомжи в подвалах всё живут,
Они цель в жизни не находят
И их на кладбище везут.
И я бомжем брожу, шатаюсь,
Любимую не нахожу,
Душой и телом грешным маюсь,
На мир с восторгом всё гляжу.
301
А мир почти не изменился,
Всё те же тучи, облака,
Вдали луч солнца заискрился
И шлёт свой свет издалека.
Уж розы, головы подняли
И ждут от солнышка тепла,
Тюльпаны умерли, завяли,
Да, ночь, по-прежнему - светла.
Я ранних ласточек встречаю,
Спасают те от комаров,
Стихи свои я им читаю,
Те понимают всё без слов.
Головки раскрывают розы,
Как бриллиант, роса на них
На лепестках сидят стрекозы,
И делят жажду на двоих.
Нет, мир ничуть не изменился,
Влюблённых снова, целый рой,
Я тоже, кажется, влюбился,
Случилось что-то вдруг со мной.
Она стоит меня напротив,
Она сверкает, как рубин,
Она сойтись со мной не против,
Но я совсем тут не один.
Красивый юноша, тут, рядом,
Она к нему, уж прямиком,
Они пошли вдвоём парадом,
А я глядел на них тайком.
Бичи приходят и уходят,
Бомжи подвалы уж сдают,
Красавицы повсюду ходят,
Бомжам и нищим – не дают.
* * *
-Это есенинским никак не назовёшь. Это отголосок нашего времени, хотя, наверно, и тогда полно было бездомных. Санчо, а у тебя есть стихи, которые ты писал, от имени женщины.
302
-Мне женщины не заказывали стихи. Если желаешь, будешь – первая.
-Я в том смысле, что будто написала дама. Излила в стихах свои чувства.
-Таких полно. Но как я их изливал, не помню, нужно найти и прочитать. Скорее всего – плохо. Я же не знаю всех тонкостей женской души. Видимо, писал, что при-ходило в голову.
-Ты найди и прочитай, а потом обсудим.
-Ищу. Вот нашёл. Но оно мне не нравится.
-Всё равно читай!
-Хорошо. Читаю:
Мы дамы – тонкие натуры
И нас легко в мужчин влюбить,
Но мы – взрывны;! Порой мы – дуры!
Способны лишь – посуду бить.
Душою, чувством – понимаем,
Умом понять – нам не дано!
И беспричинно обвиняем,
Лучше бы пили мы вино.
Мужик-чалдон, с горя напьётся
И всё! Ему на всё плевать!
303
Тогда он пьяным иль дерётся,
Или под стол ложится спать.
А утром обо всём забудет,
Его от стресса не трясёт,
И зелье снова, коль добудет,
С друзьями снова, гад он, пьёт.
А мы весь день уже в трясучке,
(Баб - стрессы подлые трясут),
Такие бабы мы, все сучки,
Болеем если не е….т.
Эх, мужиком бы мне родиться,
Я бы всех баб пере….ла!
Ведь бабам нечего гордиться,
Плохи их бабские дела.
Кобель бежит за сучкой лихо,
Ведь кобелю - всё нипочём!
Без кобелей – все сучки психи,
Вина, скажите только, в чём?
Мы дамы – тонкие натуры
И нас легко в мужчин влюбить,
Мы любим…… эти процедуры,
Но лучше б – всех мужчин убить!
* * *
-В этом стихе, Санчо, ты точно описал меня, сучку. Красочно и убедительно. Муж в больнице, а я...
-Не обвиняй себя. А чем бы ты помогла?
-Тем, что сидела бы дома и думала о муже, а не побежала на ****ки.
-Где тут ****ки?
-Мы ужинаем, мирно беседуем, и я читаю тебе свои стихи. У нас даже музыки нет.
-А почему? Давай включи радиолу и поставь вальс, а потом танго. Мы с тобой станцуем.
-Дин, твой Алексей хорошо танцевал?
-Хорошо, не то слово. Мы с ним и познакомились во время танцев на новогоднем балу. И влюбились друг в друга, там же.
304
И даже, потом, когда мы где-то с ним танцевали, все расступались и любовались нашими танцами.
-Тогда я не стану с тобой танцевать.
-Почему? Но, я хочу!
-Станцевав один танец со мной, ты навсегда забудешь те прекрасные мгновения, когда на балу, танцуя вальс, влюбилась, потому, что
-Потому, что Алексей танцевал, как бог, а ты, как
-Потому, что у меня большие яйца, как
-Не ври! Я видела твои яйца – обычные.
-Это в постели. А во время танца, они увеличиваются в пять раз, и мешают мне танцевать.
-Теперь поняла, ты плохой танцор, мешают яйца.
-Я, не плохой танцор. Я - х...й танцор. Не порть себе, а заодно и мне настроение. Тебе танцы помогли полюбить, твоего мужа, а ей, Людмиле, может быть, они помогли разлюбить меня.
-Убедил. Не надо танцев. Тогда почитай ещё стихи, и я стану выполнять своё обещание.
-Какое?
-Забыл? Потом напомню. Прочти еще, что нибудь о Душе и о любви, если найдёшь такие.
-Найду. Вот сразу открыл про Душу:
Душа моя летает в облаках,
305
Ко мне она не хочет возвратиться,
Мне говорит: -Ты вечно а дураках,
Из-за тебя, козла, приходится мне злиться!
Душой богемной я желаю стать,
А ты свои стихи строчишь о нищих,
Ведь нищим – никогда людьми не стать!
Они ж вонючи! И все дни без пищи.
У них мечта – в подвале тёплом жить,
Вместо кровати, ну, хотя бы – нары!
А мне, богатой, слышь, мечта велит,
Лететь на Мальту или на Канары.
Поэтому я в облаках живу,
Тебя, козла, надолго покидаю,
В тумане облачном на корабле плыву,
И в облаках, средь ангелов – витаю.
Ах, как прекрасно здесь, средь облаков!
Нет газов от машин и сероводорода,
Нет, глупых баб и пошлых мужиков,
И мерзкого, противного народа.
Здесь чистота небес! Здесь для меня уют,
Здесь нет: ни лжи, паскудства и разврата,
Здесь Ангелы небесные поют,
О том, что за грехи будет расплата.
Я не хочу на Землю прилетать
И возвращаться снова в твоё Тело,
Я лучше стану вечность здесь летать,
И буду веселиться здесь без дела.
С богатыми я провожу все дни,
На яхтах их все ночи я катаюсь,
Что не с тобой, дружок, ты извини!
Что не с тобой, ни сколечко не каюсь!
Живи один, паскудно, без Души,
Со мной тебе, вдвойне станет паскудно,
Ведь Души, мы, не все так хороши,
Мы плачем, ноем, с нами очень трудно.
Ты отпусти меня навеки, Вань!
306
Ты отпусти, по кабакам шатайся,
С друзьями будь, они – такая ж срань,
Опохмелись, а позже напивайся.
Я улетаю. Всё прости, прощай!
Толь Ангел, то ли Чёрт уже стучится,
По-пьянке, Вань, меня ты не ругай!
И вспоминай, коль, что с тобой случится.
* * *
-Здорово! Чувственно и проникновенно. Хоть ты и о свой Душе писал, о себе, но каждый может этот костюм примерить на себя. Мне очень понравилось.
-Ты, смотрю, даже расстроилась, погрустнела. Ну, их к чёрту эти стихи. Давай выпьем?
-Нет, погоди! почитай ещё о любви. Ты же обещал.
-Хорошо. Ещё одно, последнее.
Любовь, как остриё кинжала,
Вонзилось бешено в меня
И дрожь по телу пробежала,
Вдаль неизвестную маня.
А что в той да;ли ожидает,
Я, разумеется, не знал,
Влюбленный дурень, как страдает,
Когда в груди его кинжал?
307
Какие муки он выносит,
Какие страсти ворошит,
Что, в тайне он, у Бога просит,
Иль Чёрта чем, порой, смешит?
В груди пекло;. В груди горело.
В груди любовью страстной жгло
И, параллельно, всё там пело…
Влюбился я. Мне повезло.
Кто любит, тот всегда страдает,
Кто любит, тот всегда герой,
Иль, как Отелло умирает,
Или, как раб живёт, порой.
Все чувства чувственно смешались,
Все мысли вдруг переплелись,
Знакомые лишь вслед смеялись,
Душа ж шептала мне: - Проснись!
Проснись! Ведь ты сейчас в гипнозе,
Ведь одурманили тебя!
Очутишься, поверь, в навозе,
Ну, не губи дружок, себя!
Послал я Душу на три буквы,
Цветы красивые купил,
Глотнул настоечку из клюквы
И в гости к ней пошёл, дебил.
Летал орлом все три недели,
Медовый месяц у нас был,
Но соловьи уж мне не пели,
И рифмы все я позабыл.
Пятнадцать лет живём мы рядом,
Едим мы вместе, но не спим,
По праздникам идём парадом,
И каждый о своём «молчим».
Любовь лишь в памяти осталась,
Те три недели не забыть!
Что я влюбился, показалось,
И без любви, теперь, мне жить.
308
………………………………..
Но всё равно, скажу я вкратце,
Вам в назидание скажу,
Вы, всё равно влюбляйтесь, братцы!
И предавайтесь куражу.
Любовь – она, как ангел чистый,
Любовь - она, как дьявол злой,
Любовь, как солнца всплеск, лучистый,
Любовь, как лёд, вьюжной зимой.
* * *
-И это хорошее. Ты тогда искренне говорил, что у тебя все стихи хорошие. Потому что все написаны от души.
-Каэтана, а вот это, мне особенно нравится. Прочесть?
-Читай.
-"Музыка осени" называется.
Музыка осени
В жёлтых листочках мне слышится,
Музыка осени
В красных пожарах горит,
Клён, от стыда покрасневший,
Ветвями своими колышется,
Жёлтой берёзе
Слова о любви говорит.
309
Там, в вышине, журавли,
Улетая – рыдают,
Жаль журавлям расставаться
Со мной до весны,
Встретимся ль снова?
Ни я, ни они ведь, не знают!
Судьбы людей, да и птиц,
Никогда никому не ясны.
Выткана яркой парчой
Пауком паутина,
Платьем прозрачным
На астре прекрасной висит,
Красками жизни
Написана эта картина,
Краска природы
На солнце горит и блестит.
Музыка осени
В каплях дождинок отдельных,
Музыка осени
В песнях кружащей листвы,
Музыка осени
В мыслях шальных и похмельных
Музыку эту я слушаю,
Слышу, а вы?
Ветер на ухо мне шепчет
О чём-то так рьяно,
Гадкий, опять соблазняет
На пьянку меня,
Чтобы потом с ним шататься
По паркам всем - пьяно,
Иль оседлать с ним,
Красавца Пегаса-коня.
Музыка осени
В танце кудрявой рябины,
Красные гроздья,
Налитые кровью, висят,
310
Это скорее не кровь,
Самоцветы-рубины,
-Делайте бусы из нас, -
Воробьям говорят.
Музыка осени
Всюду, повсюду
Мне слышится,
В сердце, в душе,
В голове и во всём, и во всём,
Клён раскрасневшийся,
С жёлтой берёзой колышется
И улетаю я в небо,
Кричащим уже, журавлём.
* * *
-А под эти слова так и хочется написать музыку. Я поняла, почему у тебя стихи все прекрасные, они у тебя, как любимые дети, а ты, как чуткая, заботливая мать - ро-ждаешь их в муках.
-Тут, ты ошиблась. Я, не как чуткая мать, а как, беззаботный мужик, гуляка встречаю красивую девушку и в страсти бросаю ей семя, потом забыв о ней, а мучается она и, в муках, о которых ты говорила, производит на свет стихи. Главное, что это плод обоюдной минутной любви, нашей любви: красавицы Музы и повесы – меня.
-Наверно, ты прав!
-Ну, а теперь выпьем?
-Да, давай! Я почти две бутылки уговорила. Уже пьяная, но не такая, чтобы спать. Сейчас выпьем, и я стану выполнять своё обещание – дарить тебе - себя. Ты не от-кажешься от такого подарка, Санчо?
-Не откажусь, Каэтана. Это божественный подарок!
-Тогда стели постель.
-Она уже давно готова.
-Только завтра ни о чём мне не напоминай и не упрекай. Я сегодня пьяная и буду такое вытворять в постели...
-Любовь существует тысячи лет и там уже нет ничего неизведанного и тайного.
311
-Неправда! Все тайны любви, как и Души, человечество - не узнает никогда! А когда узнает – мир исчезнет. Можешь, начинать снимать с меня трусики прямо здесь...
-Дина, ты спи. И не вздумай никуда уходить. Я через три-четыре часа вернусь. Мне обязательно нужно быть на работе.
-А у тебя есть запасные ключи? Я бы ушла.
-Ключей нет, а дверь автоматически не захлопывается. Тебе спешить некуда и незачем. Спи. Тебе налить бокал шампанского?
-В голове немного шумит.
-На, выпей и спи. К моему приезду будешь, как огурчик.
-Надо же, дура, вчера напилась!
-Всё было отлично.
-А мне не звонили.
-Я не слышал.
-Может, мобильник отключён?
-На, посмотри.
-Звонков не было, тогда всё нормально.
-Нормально, нормально. Спи!
Пять часов пролетели, как пять минут. Работы было непочатый край. Но всю её не переделаешь.
-Гаяз, я тебе больше не нужен?
-Бляха муха, сейчас мне никто не нужен, через час встреча с Гулей, а здесь все со своими вопросами. И ты ещё. Не звони мне после обеда.
-А я хотел часа два-три посидеть с тобой, поработать.
-Пошёл к чёрту!
-Я лучше пойду к Каэтане.
-К какой Тане?
-Ты, меня, как свекруха невестку - караулишь, а сам намылился к своей Гулечке.
312
-Игнатьич, кому-то же надо работать! Ни меня - не будет, ни - тебя. Мало ли что?
-А я тебе что сказал? Иду к Каэтане. По грузински – иду работать.
-Иди, иди ради бога, работай. А мне лучше говори по-русски или по-татарски. Грузинского - я не знаю.
-Я отключать телефон не буду, если нужно будет – звони.
-Где рапорт на премию?
-У тебя под носом.
-Договоришься мне! Ни тебя не включу, ни Эдика. Ни хера не получите.
-Лучше не делай этого. Я кавказский шаман. Наколдую - не встанет у тебя на твою красавицу Гулечку.
Мы оба засмеялись и я ушёл.
-Привет, девочка! Ты уже бодрствуешь?
-Пару часов назад встала, приняла душ, убрала всё со стола и помыла посуду. Ты будешь есть?
-До чего же приятно?
-Что, приятно?
-Прийти домой, а тебя встречает женщина, красивая женщина, которая позволяет себя обнять и предлагает обед. Не развращай меня, милая. К хорошему быстро привыкаешь, а отвыкаешь тяжело и болезненно.
-Не волнуйся! Этого долго не будет.
-Знаю, поэтому и говорю. Звонила мужу?
-Он сам позвонил.
-Ну, и как у него дела?
-Диагноз подтвердился. Его оставляют там, в Казани, на лечение недели на три, на месяц и он совсем упал духом.
-Сколько ему лет?
-На пять лет старше меня. Исполнилось 49.
-Мне было столько же, когда умерла жена. Она была на семь лет моложе. Твоему Алексею жить бы и жить.
313
-Не надо его хоронить! Он, пока – не умер! Я надеюсь, что всё будет в порядке.
-Дай-то бог!
-Ну, что будешь есть?
-Давай, ставь на стол. Вместе поедим. Я ещё припёр жратвы. И свежие огурцы с помидорами. И - торт.
-Торт я люблю.
-Тебе шампанского?
-Мы что опять будем пить?
-И пить и есть.
-Ты хочешь меня споить, как вчера, а затем оставить?
-Ты не маленькая девочка. Поступай, как знаешь. Да, кстати, как и где ты собиралась встретить Новый Год?
-Окончательно не решила. Скорее всего, поеду к детям в Лениногорск.
-Я бы на твоём месте сделал иначе.
-Предложил бы придти к тебе и отметить вместе?
-Ни в коем случае. Это был бы похоронный день для тебя и для меня. Обычно такие праздники встречают в кругу семьи. А ты, тем более познакомилась с мужем и влюбилась в него на новый год. Мой тебе совет, поехать к нему и отметить вместе.
-В больнице? Как ты себе это представляешь?
-У тебя деньги есть?
-У нас деньги есть. Приличная фирма у Алексея.
-Сунь врачу или главврачу и вам на время дадут отдельную палату.
-Его сразу, как он поступил, положили в отдельную палату. Потому, что он за неё заплатил.
-Тогда какие проблемы? Приготовишь скромный или нескромный новогодний ужин и всю ночь проведёте вместе. Может, это его последний новый год. Представляешь, как ему будет тоскливо одному? И тебе тоже. Ты же его любишь!? И напилась вчера поэтому.
-А я подумала, что ты обрадовался, что его не будет и решил провести вечер со мной.
314
-У вас, женщин, всегда скотское отношение к мужчинам. Думаете, что все они – козлы и подлецы!
-Ни у всех женщин и не ко всем мужикам.
-Дин, ты красивая женщина и страстная. Ночь с тобой, стоит сотни ночей с другими, но я не влюблённый мальчик пиз....страдалец, который несчастье другого человека, хочет обратить в своё благо. Я даже вчера не потащил тебя в постель, пока ты не захотела сама.
-Да, я вчера была пьяная и распутно вела себя в постели.
-В постели даже попы не бьют поклоны богу, а занимаются распутством, на то она и постель.
-Меня даже бросило в краску. Ты меня сейчас оттянул, как девчонку.
-Я тебя вчера, в постели оттянул: и как девчонку и как женщину, а сегодня говорю тебе, как бы поступил я. А ты поступай, как хочешь.
-Спасибо тебе, милый!
-Не забывай добавлять – Санчо!
-Спасибо тебе, Санчо. Наливай и скажи тост. Тебе ещё нужно будет идти на работу?
-Я уже сегодня отработал.
-Мне тоже дали неоплачиваемый отпуск на пару недель. Значит, мы сегодня с тобой гуляем, и если ты меня не прогонишь, я останусь у тебя ночевать. Потом, на сутки съезжу к детям и на Новый Год поеду к мужу.
-Умнейшее решение. За которое нельзя не выпить и не произнести тост:
Прочность любой преграды - понятие весьма относительное. Любой камень со временем можно размыть водой, женщина может растаять от подаренных ей драгоценных камней, а мужчина - потерять свирепость под воздействием чар красивой женщины, горный орёл может разбиться в ущелье, падая камнем на барана. Это потому, что жизнь непредсказуема и многогранна. Мы, люди, от своих собеседников хотим уважительного внимания, от друзей ждем чуткости,
315
поддержки и понимания, от партнеров по сексу - ласк и удовлетворения наших страстных желаний. И только тем, кого любим, мы сами готовы дать безвозмездно и первое, и второе и третье. Способны ли мы, с тобой, милая Каэтана - на это? Нет! Ты любишь -другого, а я – другую. Так выпьем же, Дина, за щедрую человеческую, прекрасную любовь и за её взаимность!
-Ты специально сказал этот тост, чтобы ещё раз подчеркнуть, как я необходима в трудную минуту тому, кого люблю и кто любит меня. И я ещё раз благодарна тебе за это. Давай выпьем и я тебя поцелую. Ты первый мужчина, кроме мужа, которого, прежде всего, интересует моя Душа, а не моя щель.
Мы выпили.
-Милый Санчо, то, что я тебе сейчас скажу, может быть, настолько станет тебе отвратительным, что ты меня вышвырнешь, дав пинка. Я, утром, после звонка, который меня разбудил, немного полежала и чтобы отвлечься от грустных мыслей, хотела почитать твои стихи, но наткнулась на дневник Людмилы и тетрадей, твоей новой книги. Дневник я просто перелистала, прочитав отдельные абзацы, а книгу, точнее рукопись книги, её зачатки прочла полностью. Читается легко и быстро, тем более понятный почерк. Прежде всего, скажи, я мерзко поступила?
-В чём же здесь мерзость? Чужой дневник, как благородный человек, ты не стала читать, только перелистала, а я, как не благородный – его спёр. А книгу я пишу, чтобы потом её прочитали.
-Значит, ты меня не осуждаешь?
-Наоборот, хочу услышать мнение первого читателя. Мне стыдно только оттого что я не успел исправить грамматику и стилистику, но это, же не школьное сочинение на выпускном экзамене.
-Я, не грамотей и ошибками не интересовалась. Начало хорошее. Книга получилась бы хорошей. Жаль, что ты забросил её и уже никогда не напишешь!
316
-Может, ещё продолжу и напишу?
-Не продолжишь!
-Почему ты так уверена?
-Тебе нравиться моя фигура, талия?
-Ты перескочила, причём здесь это?
-На, посмотри мою талию,
-Что ты оголила пупок? Я её видел, твою талию.
-На, подержись за слой жира. Это в мои-то годы? В - 44. А я много раз давала себе клятву, что не стану жиреть.
-Это ещё не жир. У тебя для твоих лет, то, что надо!
-В 99 процентах случаев, человек, дающий сам себе клятву, её не выполняет.
-Я давал клятву не себе, а Людмиле.
-И смотрел ей в глаза?
-Мысленно.
-Вот клятва, которую ты давал сам себе, обманывая, что был с Людмилой:
-Я, Капцов Иван, именем нашей, самой красивой любви, с Грищенко Людмилой, клянусь, что буду писать книгу об этой любви, пока не закончу её историю или, не дописав – умру.
-Прочитал?
-Прочитал.
-А вот та же клятва, которую ты дашь мне, глядя мне в глаза. Она, почти без изменений. Вначале прочитай.
-Я, Капцов Иван, именем нашей, самой красивой любви, с Грищенко Людмилой, клянусь, что буду писать книгу об этой любви, пока не закончу её историю или, не дописав – умру.
Эта клятва дана мной Каэтане-Дине, в трудную для неё минуту, болезни мужа. Клятву я давал добровольно, без принуждения, глядя ей в глаза.
-Прочитал?
-Прочитал.
-Ну, и что скажешь?
-Ты на меня хочешь надеть ярмо рабства, как на вола?
317
-Я тебя – не принуждаю! Можешь не давать клятву. А можешь клятву дать, но тоже не писать. А что касается рабства, то все писатели, настоящие – рабы творчества. Мне порвать этот листок?
-Нет, но давай предварительно выпьем. Давать клятву, это такой же трудный шаг, как покидать кабак – не опохмелившись. Нужно приложить много силы-воли.
-Давай приложим вместе. Бокалом и рюмкой.
Мы выпили, и я начал читать, глядя периодически ей в глаза:
-Я, Капцов Иван, именем нашей, самой красивой любви, с Грищенко Людмилой, клянусь,.....................
А потом, когда мы лежали утомлённые, она вдруг засмеялась, а у меня мурашки, как мандавошки, побежали по телу и краска залило лицо.
-Ты уже спишь?
-Нет, лежу и слушаю твой заразительный смех.
-Но не хочешь спросить, почему я смеюсь.
-Спрошу, а ты скажешь, смеюсь над тобой и я - расстроюсь.
-Смеюсь над чудесами природы. Я столько раз изменяла мужу, в порыве своей бешеной страсти, но никогда не спала с другим мужчиной, кроме мужа. Наши любовные встречи длились от получаса, до двух-трёх часов. А вчера я спала с тобой. Но вчерашняя ночь не в счёт, я была пьяной. А сегодня лежу в твоей постели, прижалась к тебе и, знаешь, мне очень хорошо.
-Значит, ты засмеялась от счастья?
-Нет, от удивления. Если бы мне неделю назад, кто-то сказал, что я буду спать с тобой, и мне будет так хорошо, я бы поспорила с ним и проиграла бы.
-Конечно, я же почти на двадцать лет старше тебя. И – лысый. Ну, почти лысый.
-Наверно, не это имеет значение, а что-то другое.
-А я, лёжа с открытыми глазами, до того, как ты засмеялась думал о
318
-О своей Людмиле.
-О ней и о жене Рае, я часто думаю, но когда рядом, в постели никого нет, а я думал о тебе и твоём муже, как вы
-Трахаетесь в постели.
-Это не интересно. Вы трахались, как и все, со своими вариантами. Я думал о том, как вы любили друг друга.
-Разве это не одно и то же - трахаться и любить?
-Трахаться – иметь половую связь, а любить совсем другое, возвышенное чувство. Но я не спрашиваю у тебя об этом. Это всегда сугубо личное и туда никто не должен влезать своими грязными ботинками.
-Ты, сейчас, почувствовал что-нибудь?
-Только то, что ты сильнее прижалась ко мне.
-И чуть покрепче обняла. Видимо, такие мелочи, на первый взгляд, и есть проявление любви. Даже, после ****ок, вернее, когда я приходила от самца удовлетворённая, тесно прижималась к мужу, а он ко мне и нам было хорошо. Хотя, он всегда догадывался, где я была. Иногда, я сижу, читаю или смотрю телевизор, входит муж и говорит: «-милая, открой ладонь и закрой глаза». Я так и делаю, а потом открываю глаза, а у меня в руках сидит божья коровка и у меня такое чувство, словно он положил в мои ладони, только что снятую им с неба звезду. Мы целый час смотрим, как эта букашка ползает и хохочем. Или же я, когда он работает за столом, подойду, обниму его за шею и мы, молча, в таком положении находимся минут двадцать. Наверное, это и была любовь?
-Да, полюбить легко. Раз - плюнуть. Но любить, это настолько трудное дело, что многие с этим не справляются и убивают или прогоняют любовь. И она, любовь, или плача, или смеясь, уходит к другим, где надеется на лучшее.
-Я не знаю, как буду жить, если его не станет?
-Так же, как другие. С радостями и горестями. Только они будут пропорциональными, той, твоей большой или
319
маленькой любви к мужу. Ты – красивая и богатая. Претендентов на твою руку и кошелёк будет полно. Особенно на кошелёк.
-Замуж, я, наверно, не выйду. Вот возьму, и приду к тебе.
-Приходи, в любое время. Утром пришла, а вечером ушла. Или – наоборот. Жить вместе – у нас не получится. Через неделю или ты будешь бегать за мной с ножом, или я за тобой, с топором. У меня отвратительный характер. Только одна женщина могла меня терпеть.
-Людмила?
-Жена, Рая. Поэтому мы и прожили 26 лет.
-Другие мужчины хвалят себя, а ты критикуешь.
-Я говорю о себе таком, каков я есть. И – ещё. Если я стану жить вместе с какой-то женщиной, неважно с какой, то никогда не напишу книгу.
-Почему? Может, наоборот?
-Буду караулить её, женщину. Я, дурак, слишком ревнивый. И Людмила была слишком ревнивой. Поэтому, у нас с ней, ничего и не получилось. Я, как то сказал ей, что мы, как магнит: если стоим лицами друг к другу, то притягиваемся, а если задницами, то отталкиваемся.
-Это – стоя. А – лёжа?
-Лёжа – мы не пробовали.
Дина отпустила мою шею и отвернулась.
-Ты, обиделась, раз отвернулась?
-Наши голые жопы прикасаются друг к другу, а мы не отталкиваемся, как магниты. Всё это чушь, что ты сказал. Она снова повернулась ко мне, обняла за шею и крепче прижалась.
Утром мы проснулись рано. Часов в шесть. Наши тела, в тот момент, были магнитами с одноименными полюсами и отталкивались. Так, как мы, ночью, во сне, развер-нулись жопами друг к другу, а, сейчас, когда мы проснулись, то наши тела моментально стали разно-полюсными
320
Продолжение 16 следует.
мой сайт:
www.kapczov-stihi.ru