Прочитал Пелевина, «Затворник и Шестипалый». Понравилось. Особенно тот момент, когда вдруг прояснилось, кто такие Затворник и Шестипалый. Но сначала зачин. Свои комментарии привожу после " • ".
– Так уж мир устроен.
– А как он устроен? – с интересом спросил Затворник.
– Так и устроен. Движемся в пространстве и во времени. Согласно законам жизни.
– А куда?
– Откуда я знаю. Тайна веков. От тебя, знаешь, свихнуться можно.
– Это от тебя свихнуться можно. О чем ни заговори, у тебя все или закон жизни, или тайна веков.
• Именно так. И вообще, нечего дурака валять, читай священные тексты, список которых давно утверждён, и радуйся. Если совсем не интересно, тогда можно поставить на книжную полку что-нибудь поновее, предложений на этот счёт навалом. Устраивайся поудобнее и читай, читай, читай…
– Перед тем как покинуть какой-либо мир, надо обобщить опыт своего пребывания в нем, а затем уничтожить все свои следы. Это традиция.
• Следую традиции. Опыт обобщаю. Следы уничтожат без моего участие.
– Все, – сказал он, – следы я уничтожил. – Теперь надо опыт обобщить.
Твоя очередь. Залазь на эту кочку и рассказывай.
Шестипалый почувствовал, что его перехитрили, оставив ему самую
тяжелую и, главное, непонятную часть работы. Но после случая с затмением
он решил слушаться Затворника. Пожав плечами и оглядевшись – не забрел ли
сюда кто из социума, – он залез на кочку.
– Что рассказывать?
– Все, что знаешь о мире.
• Четверть или пятая часть текста. Настал момент истины!
… вселенная, где мы находимся, представляет собой огромное замкнутое пространство. На языке богов она называется "Бройлерный комбинат имени Луначарского", но что это означает, неизвестно.
• Вот оно! Фантастическая картина переворачивается с головы на ноги, причём ноги оказываются куриными. Курятник. Метафора мира не самая оригинальная, но очень наглядная.
– Ты же сказал, что это древняя легенда.
– Правильно. Просто я ее сочинил как древнюю легенду.
– Как это? Зачем?
– Понимаешь, один древний мудрец, можно сказать – пророк (на этот раз Шестипалый догадался, о ком идет речь), сказал, что не так важно то, что сказано, как то, кем сказано. Часть смысла того, что я хотел выразить, заключается в том, что мои слова выступают в качестве древней легенды.
• Важно, кто сказал. Сказавший, между тем, ссылается на авторитет повыше… высший авторитет… в курятнике это сходит с рук… с крыльев.
– Все. Пора идти.
– Куда?
– В социум.
Шестипалый вытаращил глаза.
– Мы же собирались лезть через Стену Мира. Зачем нам социум?
– А ты хоть знаешь, что такое социум? – спросил Затворник. – Это и есть приспособление для перелезания через Стену Мира.
• Сущая правда, социум и культура, без них через Стену Мира не перескочить. С ними тоже нет гарантий.
Те, кто стоит ближе к кормушке-поилке, счастливы в основном потому, что все время помнят о желающих попасть на их место. А те, кто всю жизнь ждет, когда между стоящими впереди появится щелочка, счастливы потому, что им есть на что надеяться в жизни. Это ведь и есть гармония и единство.
…если ты оказался в темноте и видишь хотя бы самый слабый луч света, ты должен идти к нему, вместо того чтобы рассуждать, имеет смысл это делать или нет. Может, это действительно не имеет смысла.
Но просто сидеть в темноте не имеет смысла в любом случае.
• Взвейтесь кострами, синие ночи… может быть, слабый луч света надёжнее и лучше.
– Мы живы до тех пор, пока у нас есть надежда, – сказал Затворник. – А если ты ее потерял, ни в коем случае не позволяй себе догадаться об этом. И тогда что-то может измениться. Но всерьез надеяться на это ни в коем случае не надо.
• Парадоксы существования – с этим курятником Пелевин умеет работать.
– Слушай, Затворник, ты все знаешь – что такое любовь?
– Интересно, где ты услыхал это слово? – спросил Затворник.
– Да когда меня выгоняли из социума, кто-то спросил, люблю ли я что положено. Я сказал, что не знаю. И потом, Одноглазка сказала, что очень тебя любит, а ты – что любишь ее.
– Понятно. Знаешь, я тебе вряд ли объясню. Это можно только на примере. Вот представь себе, что ты упал в бочку с водой и тонешь. Представил?
– Угу.
– А теперь представь, что ты на секунду высунул голову, увидел свет, глотнул воздуха и что-то коснулось твоих рук. И ты за это схватился и держишься. Так вот, если считать, что всю жизнь тонешь (а так это и есть), то любовь – это то, что помогает тебе удерживать голову над водой.
– Это ты про любовь к тому, что положено любить?
– Не важно. Хотя, в общем, то, что положено, можно любить и под водой. Что угодно. Какая разница, за что хвататься, – лишь бы это выдержало. Хуже всего, если это кто-то другой, – он, видишь ли, всегда может отдернуть руку. А если сказать коротко, любовь – это то, из-за чего
каждый находится там, где он находится.
…
Любовь придает смысл тому, что мы делаем, хотя на самом деле его нет.
– Так что, любовь нас обманывает? Это что-то вроде сна?
– Нет. Любовь – это что-то вроде любви, а сон – это сон. Все, что ты делаешь, ты делаешь только из-за любви. Иначе ты просто сидел бы на земле и выл от ужаса. Или отвращения.
…
– А ты что-нибудь любишь, Затворник?
– Люблю.
– А что?
– Не знаю. Что-то такое, что иногда приходит ко мне. Иногда это какая-нибудь мысль, иногда гайки, иногда ветер. Главное, что я всегда узнаю это, как бы оно ни наряжалось, и встречаю его тем лучшим, что во мне есть.
– Чем?
– Тем, что становлюсь спокоен.
– А все остальное время ты беспокоишься?
– Нет. Я всегда спокоен. Просто это лучшее, что во мне есть, и когда то, что я люблю, приходит ко мне, я встречаю его своим спокойствием.
• Есть надежда, или нет, лучшее – это спокойствие. Энтузиазм и неистовая вера в свою правоту – сокровища размахивающих мечами и готовящихся к жизни вечной.
___________
Подвожу черту. Финал неожиданно напомнил мне чайку по имени Джонатан Ливингстон Ричарда Баха.
Перевод "Чайки" появилась в 74-м, когда я из студенческого сословия перешёл в категорию молодых специалистов. Из одного курятника перебрался в другой. Морские берега были впереди, добирался до них долго, очень долго.
Ещё не успокоился, ещё не обобщил опыт пребывания в сюжете. Уничтожать следы чтения нет нужды, сами сойдут на нет.
Люблю читать. Иногда кажется, что литература имеет отношение к лучшему во мне. Отношения выясняются, процесс продолжается.
Хорошо, что любить можно разное и по-разному.